Ведьма изумрудных земель

Нина Новолодская

Ведьма изумрудных земель

Пролог

Я стояла на краю помоста, переминаясь с ноги на ногу. Свежеструганные доски неприятно холодили израненные о дорожные камни пятки, всё тело ломило, а стянутые за спиной руки давно онемели. Подняв глаза, сощурилась от яркого солнца – ничего не разглядеть, всё плывёт, глаза слезятся. Толпа вокруг, гудящая, как море, вдруг затихла. Я попыталась сфокусировать взгляд, но это далось с трудом, как и любое другое действие. В серой массе лиц – только бледные пятна, перекошенные страхом и ненавистью. Смежив веки, сглотнула сухой ком в горле.

Это был конец. Я знала.

Рассчитывать на чудо не приходилось. Любимый вряд ли смог вырваться, а значит – помощи ждать неоткуда. Даже думать о том, что с ним стало после моего ареста, не хотелось. Я вновь открыла глаза, моргнула, смахивая слёзы. Боль и онемение от стянутых рук уже перешли на плечи, шея не поворачивалась. Вздохнув, снова прикрыла глаза.

– …ты согласна с обвинением, ведьма?

Голос был слишком близко. Слишком много яда в этом его «ведьма». Я стиснула зубы – ни слова, ни звука он от меня не услышит. Ни за что.

– Что, ведьма, язык проглотила? – хохотнул он, обойдя вокруг и замерев прямо передо мной. – Отвечай!

– Лучше сдохну, – прошептала я.

– О, – он снова хохотнул, – это не проблема! Этого добра сколько угодно!

Он шагнул ближе, склонился и зашипел мне в лицо:

– Не переживай, дорогая моя, ты сдохнешь! В этот раз точно, обещаю. Ты сдохнешь окончательно. Раз и навсегда. Дорогая моя… бывшая женушка.

Последние слова он произнёс одними губами, почти беззвучно. Я дёрнулась, рванулась вперёд – хотелось только одного: придушить мерзавца собственными руками. Но тело не слушалось, а связанные руки не дали удержать равновесие. Я рухнула на доски.

Он презрительно фыркнул. Носок его сапога ткнулся в мою щёку, сдвинул в сторону пряди спутанных волос. Я попыталась отвернуться, но не смогла.

– Мерзкая тварь, – громко произнёс он, – гадкая ведьма, покусившаяся на жизнь новой владычицы этой земли! Твоя смерть – искупление гибели моей возлюбленной. Ты, – он ударил меня по щеке, – заплатишь за её смерть и… нашего неродившегося наследника!

Толпа вновь загудела, я вздрогнула, подняла взгляд. Мужчина скалился, глаза сверкали – этот жуткий свет, казалось, видела только я.

– Ты, – выдохнула я, – как ты мог?!

Он только шире улыбнулся, обнажив клыки.

– Бедная девочка… – прохрипела я, жалея очередную жертву этого безумца. – Как ты мог… и ребёнка…

– Не я, – прорычал он, а затем рассмеялся открыто: – а ты!

Он развернулся, воздел руки к небу, призывая толпу к тишине. Я попыталась подняться на колени, но связанные руки свели все усилия к странной возне.

– Подданные мои! Люди изумрудных земель! Сегодня мы воздадим этой ведьме за все беды! Её смерть – плата за отнятую у нас надежду!

– Да здравствует владыка! Смерть ведьме! – раздавалось со всех сторон.

Я только и могла повторять про себя: «Не я, это не я! Я никого не убивала!» Кричать было бессмысленно – никто не услышит, никто не поверит.

Мужчина продолжал размахивать руками, обещая самые страшные кары. Он был уверен, что сломил меня. Но я знала то, чего не знал этот самовлюблённый подонок.

Медленно и с трудом поднявшись с колен, я встала в полный рост, откинула волосы с лица. Слюна во рту стала едкой, окрасилась красным – комок трав уже почти растворился, обжигая язык. Я сделала шаг вперёд, удержалась на ногах.

Кто-то из толпы закричал, но было поздно. Последнее движение – я налетела на него, намереваясь хотя бы вцепиться зубами в горло. Даже капли яда хватило бы…

Но не успела насладиться этим мгновением – моё тело пронзила новая боль. Живот обожгло, в районе солнечного сплетения полыхнуло жаром. Я подняла глаза и встретила его торжествующий взгляд.

– Думала, я такой дурак?

Он стоял вполоборота, рука упиралась мне в живот. Надавив сильнее, он вырвал из моего горла хрип. Второй рукой вцепился в волосы, заставил поднять лицо.

– Вот и всё, – прошипел он мне в ухо, – моя милая Катарина… Наконец-то ты сдохнешь, и я получу то, что по праву принадлежит мне!

Глава 1

Распахнув глаза, я застонала от разлившегося по телу неприятного онемения и, перевернувшись на другой бок, нащупала рядом бесполезный смартфон. В который раз он не соизволил разбудить меня вовремя. Я отбросила его в сторону и наконец обнаружила искомое: рядом притулилась Кошка.

С удручающей регулярностью жуткий «мужик» из моих снов засаживал в меня нож, бросая в пучину боли и осыпая проклятиями. Просыпаясь, я ощущала тоску и отчаяние, а тело наливалось свинцом. Эти чувства не отпускали до самого вечера, заставляя возвращаться мыслями к ночным кошмарам. Ощущения были настолько реальными, что я даже обращалась к врачам, проходила обследования, выискивая в себе настоящие неполадки – но всё было напрасно.

– Мяу! – возмутилась Кошка, свернувшаяся рядом.

– У-у-у… – протянула я, опуская руку ей на макушку. – Даже ты меня сегодня не спасла от этого мерзавца, вредина!

– Мяу! – не менее возмущённо повторила она.

Я усмехнулась, попыталась затащить пушистую тварь к себе на колени, но Кошка фыркнула и, извернувшись, спрыгнула с кровати.

– Эй! – крикнула я ей вслед, но Кошка лишь презрительно вильнула хвостом и скрылась в коридоре. Поджав губы, я тоже поднялась с кровати и громче бросила: – Вообще-то ты должна была меня разбудить! Кто из нас тут мистическое существо?..

В ответ с кухни донеслось ещё более требовательное «мяу!»

– Иду-иду, – пробубнила я, нащупывая тапочки. Надев их, поплелась за вредной соседкой.

Коридор встретил меня тишиной. Проскользнув мимо шкафов, я зашла в туалет, потом – на кухню. Кошка сидела на подоконнике, буравя меня неестественно зелёными глазами.

– Ну что молчишь, ушастая? – привычно поддела я её, не ожидая ответа.

Кошка дернулась, будто собиралась что-то сказать, но осталась на месте, застыв египетским изваянием. Протянув руку, я попыталась её погладить, но та отшатнулась, зашипев и даже дернув лапой.

– Хорошо-хорошо! – удивлённо выдохнула я, быстро убирая руку.

Поведение хвостатой меня удивило. Имя Кошка выбрала моя покойная тётушка – та самая, что оставила мне в наследство крохотную двушку в центре культурной столицы и гору странного барахла, над которым тряслась последние годы. С её смертью у меня не появилось желания разбирать завалы – всё осталось нетронутым, а её комната была заперта. Только шкафы в коридоре напоминали о прошлом.

Приняв недовольство Кошки за очередную блажь, я занялась завтраком. Не забыла и о вредной соседке, наполнив ей миску кормом, а себе приготовила кофе.

– …ну не знаю, – бубнила я себе под нос, – Татьяна Санна говорит, что двадцать шесть – это ещё нормально. Вон её племянница родила в тридцать пять, и ничего!

Я выключила газ под туркой, наполнила чашку, развернулась – и, неожиданно запнувшись о Кошку, грохнулась на пол. Любимая чашка разлетелась, кофе обжёг кожу. Кошка зашипела, прижимая уши.

– Ах ты зараза! – прорычала я, поднимаясь и стряхивая горячие капли. – А ну пошла!..

Попыталась пнуть Кошку – та увернулась и пулей вылетела из кухни.

– Зар-раза ушастая! – крикнула я ей вслед. – Что ты творишь сегодня?!

В ответ – громкое «мяу!» и грохот в спальне. Рванув туда, чуть не упала второй раз – Кошка опять бросилась под ноги, потом метнулась прочь.

За спиной раздался щелчок и скрип – дверь в тётушкину комнату. Я кинулась в коридор и только успела заметить, как чёрный хвост исчез за дверью.

– А ну стой! Как ты открыла дверь? Стой! Кыш!

Включив свет, я шагнула внутрь. – Где ты? А ну иди сюда! Кис-кис-кис…

Злюка не отзывалась. Я медленно добралась до середины комнаты, оглядываясь. Всё было, как и два года назад: шкафы, завалы, коридор из книг, гора бумаг на кровати. Я тяжело вздохнула, вспоминая, какой эта комната была в детстве – светлой, уютной, с коллекцией чудесных вещиц. Тогда тётя казалась волшебницей, а дом – дворцом.

Время шло, всё менялось. Тётя стала нервной, замкнутой, её любовь к коллекционированию превратилась в манию. Я пыталась помочь, но врачи только разводили руками. Со временем я просто старалась поддерживать её жизнь, не вмешиваясь в её странности.

– Эй, ну и где ты там? – позвала я Кошку.

Шум за стопкой книг привлёк внимание. Я осторожно подошла, присела, заглянула – и тут Кошка смахнула груду бумаг, пулей рванула к окну и выскочила в открытую форточку.

– Ну и катись! – крикнула я. – Вернёшься – не пущу!

Захлопнув окно, заметила справа странную тень, дёрнувшуюся вслед моему движению. Я вздрогнула: из зеркала на меня смотрел жуткий монстр.

– Чёрт! – рявкнула я, понимая, что испугалась собственного отражения. Провела по стеклу рукой, смахнула пыль, стала рассматривать измученное лицо. Вздрогнула – тень будто бы шевельнулась позади. С улицы послышалось злобное шипение, и я решила: пора валить отсюда.

Глава 2

Захлопнув дверь, я несколько раз проверила замок – всё отлично, сам по себе не откроется. Вздохнув и уже не удивляясь происходящему, направилась в ванную: привести себя в порядок и как можно скорее отправиться на работу. Хотя, если честно, моё отсутствие там вряд ли кто-то заметил.

Вечером, вывалившись из пыльной каморки, которую гордо называла «личным кабинетом», и распрощавшись с коллегами, отправилась домой. По привычке обошла старую точечную девятиэтажку, «кис-киская» и подзывая свою нерадивую кошку. Обычно она сбегала часто – выпрыгивала из окна на первом этаже или пулей вылетала в приоткрытую дверь. Но сегодня Кошка не появилась, как я её ни звала. Потеряв надежду, опросила местных бабушек на лавочке и даже детей на площадке. Всё без толку.

Вернувшись домой, обнаружила квартиру в темноте, хотя точно помнила: свет в коридоре оставляла включённым. Я не люблю темноту, всегда оставляю лампочку – чтобы казалось, будто кто-то ждёт. Щёлкнула выключателем – ничего. Бросив вещи, прошла на кухню, там тоже темно. Вернулась в прихожую, вышла на лестничную площадку. Попыталась вспомнить, горел ли свет в подъезде, стоит ли звонить в аварийку. В голове крутилась только Кошка.

– Неужели электричество отрубили? – пробормотала я.

В этот момент справа раздался лязгающий звук. Двери лифта, приютившегося в самом тёмном углу, с грохотом распахнулись. Я даже не успела испугаться – только шагнула назад, упираясь спиной в соседскую дверь. Кабина была такой же тёмной, как и всё вокруг.

Подалась вперёд, заглянула в кабину – сама не понимаю, что хотела там увидеть.

– Бред какой-то, – одёрнула себя, уже начиная паниковать, – прямо сюжет для третьесортного ужастика…

Закончить не успела: что-то живое мягко коснулось ноги. Я взвизгнула и дёрнулась в сторону, сгруппировалась, ожидая удара о дверь – но вместо этого полетела дальше, в черноту. Взмахнула руками, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, но вокруг была только пустота.

Падение длилось так долго, что я успела вспомнить мультик про Алису и представить себя падающей в кроличью нору. А потом на полной скорости врезалась во что-то склизкое и мокрое. В глазах потемнело.

Кажется, я даже потеряла сознание. Когда пришла в себя, не могла понять, где нахожусь. Последнее, что помнила – как захожу в квартиру и пытаюсь включить свет. Остальное тону́ло в болезненном тумане.

– Боже… – простонала я, с трудом собираясь с силами.

Голова болела, руки и ноги не слушались. При каждом движении ладони тонули во влажной, хлюпающей жиже, не давая подняться. Колени разъезжались, и я снова падала в эту вязкую грязь. Потерпев одну неудачу за другой, распласталась на земле. Перевернувшись на спину, попыталась оглядеться, но и с этим были проблемы – казалось, я лежу под нескончаемым водопадом.

Ливень! Не сразу поверила – как я оказалась в луже под проливным дождём, да ещё посреди «не пойми где»? Когда перед глазами рассеялись серые круги, приподняла руку, прикрывая лицо, и попыталась осмотреться. Я была в шоке. Понять, что произошло, было невозможно. Я даже не в городе: вокруг – огромные хвойные деревья, упирающиеся кронами в серое небо.

То, что считала лужей, оказалось широкой просёлочной дорогой с глубокой, наполненной дождём колеёй. Попыталась встать – снова плюхнулась лицом в грязь. Заорав от злости, решила, что пытаться подняться тут глупо, надо хотя бы сменить дислокацию.

На животе, загребая руками, словно огромная свинья из мультика, доползла до края дороги и, помогая себе руками и ногами, выбралась на обочину, покрытую слоем хвои. Распластавшись, позволила себе немного отдохнуть.

Не успела расслабиться, как послышались странные грохочущие звуки. «Машина», – мелькнула мысль, но тут же отбросила: нет, не машина. Звук тревожный, приближается. Перевернувшись на живот, поползла к деревьям, следуя вспыхнувшей панике.

Шум усилился. Я обернулась – и едва не задохнулась: из плотной пелены дождя вырвались три чёрные тени. Всадники в чёрных одеждах, на огромных чёрных лошадях, быстро приближались. Я заработала руками, не желая встречаться с этими людьми.

– Стой! – послышалось из-за спины. – Я сказал: «Стой!» Эй, смотрите, вон ещё одна!

В том, что речь обо мне, не сомневалась. Но отчаянная мысль, что удастся скрыться, ещё теплилась. Зря. Всадники настигли, окружили, отрезали путь к спасительным зарослям.

Я замерла, прижимаясь к земле. Лошади пританцовывали, фыркая, но не приближались. Кто-то спешился и ткнул меня в бок носком сапога.

– Живая, – раздалось надо мной. – Эй ты, встать!

Я сильнее втянула голову в плечи, отчаянно ища выход.

– Я сказал, встать! Оглохла, что ли?!

Что-то звякнуло, меня грубо дёрнули за волосы, заставляя подняться.

– Ай! – взвыла я, вставая на колени, и тут же попыталась дотянуться и ударить схватившего меня мужчину. – А ну руки убрал!

– Молчать! – рявкнули, дёргая сильнее.

Конечно, замолчать, когда тебя так тянут за волосы, невозможно, и я завыла громче, заколотила руками, пытаясь достать обидчика. Мужчина закрутил меня вокруг своей руки, продолжая держать за слипшуюся от грязи гриву моих волос.

– Да отпусти ты её уже, – послышалось справа, – воет – невозможно слушать! И так понятно, что наша, больше никого рядом. Забираем!

Мужчина, что держал меня, резко разжал кулак, и я рухнула на землю.

– Эта последняя, – деловито произнёс мужчина справа. – Свяжи её, и возвращаемся.

– Послушайте, – пискнула я, голос не слушался, – вы меня с кем-то спутали! Я не знаю, кто вы! Прошу, что вы делаете? Прекратите! Спаси…

Меня не дали договорить: всадник, похоже, главный, рыкнул и, сплюнув на землю, отрезал:

– Утихомирь её уже.

Я попыталась возразить, но мужчина, стоявший рядом, одним мощным ударом заставил меня замолчать. Я отключилась.

Когда пришла в себя, долго не могла понять, где нахожусь. Голова болела, тело онемело, живот болел неимоверно. Я висела вниз головой, перекинутая поперёк живота. Подо мной было что-то живое – чувствовала каждый мускул под толстой кожей животного. Любое движение пронзало тело болью.

– М-м-м… – застонала я, пытаясь приподнять голову.

– Эй, – крикнул кто-то рядом, – жива, Третий! Эта, похоже, живая!

Кто-то подошёл к лошади, схватил за волосы, резко потянул, вырывая новый болезненный стон.

– Слава владыке, – меня отпустили, – не померла. Но до чего ж страшная! А что за срамина на ней?

– Может, беглая? – предположил кто-то. – Тут в паре дней пути каменоломни…

– Идиот, – отрезал Третий, – ты её руки видел? Она ничего тяжелее постельного шёлка не держала… Одежда… Из «спальных» она… Только вот чья?

– И что теперь делать? – понизил голос второй.

– А ты клеймо видел? – резко перебил Третий.

– Нет… – ещё тише.

– Клеймо ставят так, чтобы искать не нужно было! Его нет ни на руках, ни на лице, ни на шее!

– Так что же теперь?..

– Ничего, – вновь отрезал Третий, – владыка сам разберётся. Наше дело – доставить. Если не наша ведьма, будут другие проблемы – одна сбежала…

– Плакали наши денежки… – протянул мой мучитель.

– Дурак ты, Восьмой, – вздохнул Третий. – Лучше бы о жизни своей переживал. Ведьму не нашли, а тут ещё морока…

– Ты думаешь, она из этих? Ну…

– И?

– Но она ж страшная, вся перекошенная… Неужели кому-то нравится такое? Хотя задница что надо!

Он звонко шлёпнул меня по попе, вырвав из груди вздох негодования, который потонул в топоте копыт и мужском хохоте. Я вдруг поняла: мужчин было больше трёх, и имена их – Третий, Восьмой…

– М-м-м, – не сдержалась я, когда лошадь, на которой меня везли, взбрыкнула.

– Ты бы её меньше по лицу лупил, – хохотнул кто-то, – была бы краше!

– А кто ж знал-то?! Может, ну её? Нет тела – нет проблем!

«Нет тела – нет дела», – автоматически поправила я, мысленно скривившись. Дурацкая привычка рассуждать про себя часто помогала отвлечься, хотя моё положение иначе как кошмаром не назовёшь.

– Ладно, всё, – голос Третьего снова стал суровым, – скоро уже до лагеря доберёмся. А ты, Восьмой, не будь идиотом. Так хоть что-то есть. Всё равно за ведьмой отправят, пока не найдём – ни о каких деньгах не заикайся.

Мужчины притихли. Я пыталась сменить позу, чтобы найти менее болезненное положение, но ничего не выходило. Голова гудела, глаза были завязаны какой-то материей, почти не пропускающей свет.

Я не знала, сколько прошло времени. Казалось, оно остановилось. Вскоре что-то изменилось: людей вокруг стало больше, другие всадники начали переговариваться.

– Что там? – спросил Восьмой.

– Кажется, у нас гости, – хмуро ответил Третий. – Я поеду вперёд, а вы – ведьм контролировать! И рта им раскрыть не давайте.

Я напряглась. Значит, я тут не одна? Те, кого называли ведьмами, тоже были рядом. Третий отделился и поехал вперёд, всё стихло, только дыхание лошади нарушало тишину. Вдруг раздался громкий свист, затем Восьмой выдохнул:

– Слава владыке! Эй, вперёд!

Мы тронулись, а минут через десять остановились. Вокруг – шум, топот, гул голосов, женский смех, детский плач.

– Что тут?

Голос, прозвучавший прямо надо мной, был невероятный. Низкий, глубокий, завораживающий баритон. Я вздрогнула, пытаясь справиться с болью и слабостью, только бы услышать его снова. Повязка на глазах меня не смущала.

– Две ведьмы, – неуверенно протянул Третий.

– Две ведьмы, сир! – отрапортовал Восьмой.

– Две? – Баритон был удивлён. – А эта?

– Не ведьма, сир, но…

– Что «но»?

– Мы не знаем, кто это, – решился Восьмой. – Взяли её там же, на краю тракта, но она не отвечала, не удалось выяснить, чья она.

– Беглая?

– Нет, – повторил Третий, – одета слишком хорошо для каторжанки, да и кожа чистая. Волосы…

– Чья?

– Клейма нет ни на лице, ни на руках. Дальше не смотрели.

– Хорошо, разберёмся. Ведьм – в колодец.

– А эту? – Восьмой собрал мои волосы в кулак, дёрнул, заставляя поднять голову. Я застонала от боли.

Все замолчали.

– Кто её так? – медленно спросил баритон.

– Восьмой, – нехотя ответил Третий.

– Неудивительно, что она ничего не объяснила. Надеюсь, челюсть не сломал!

– Сир… всё по уставу…

– Ладно, разберёмся позже. Сначала ведьмы!

Меня отпустили, голова упала обратно на бок лошади.

– Да, сир! – поддакнул Третий. – Восьмой, разберись с ней, только на этот раз всё как надо! И сразу к нам!

– Обижаете! Всё будет в лучшем виде!

– Ну-ну… – буркнул Третий. – Давай побыстрее.

Оставшись один, мужчина осторожно, совсем не так, как остальные, приподнял мне голову, приблизил лицо к моему. Я не увидела, но ощутила лёгкое дуновение.

– Больно… – выдохнула я. Хотела только лечь и чтобы боль прошла.

– Живая, и то радуйся… – констатировал он. – Давай-ка вот так, осторожно.

Он ослабил путы, аккуратно снял меня со спины лошади, подхватил на руки.

Я застонала, тело пронзило болью. Он подтянул меня выше, крепко удерживая, и понёс прочь.

– Эй ты! Постой! – окликнул обладатель баритона. – Подойди-ка.

Одноглазый застыл, затем сменил направление и остановился.

– Покажи, – потребовал баритон.

Меня аккуратно подтянули, убрали волосы с лица.

– Мда… вот так ещё поверни.

Мужчина развернул меня, подставляя лицо под поток тёплых лучей, словно под солнце. Я разлепила глаза, но ничего не увидела: всё плыло.

Неожиданно тепло сменилось приятной прохладой, и я счастливо выдохнула.

– Вот так, – проворчал баритон. – А теперь иди. Хотя стой, куда её?

– В семейную, к ночным опасно.

– Правильно. Потом отчитаешься лично.

– Да, сир! – радостно вздрогнул мой… конвоир?

– Как тебя зовут?

– Одноглазый, сир.

– Это имя?

– Да… сир, я охотник.

– Ну пусть.

Одноглазый развернулся и зашагал прочь. Прохлада разливалась по телу, и я отключилась, не успев задать ни одного из сотни вопросов.

Глава 3

Пришла в себя на этот раз от того, что кто-то стягивал с меня штаны. Вздрогнув от осознания происходящего, я рванулась, пытаясь одновременно перевернуться на живот и отползти в сторону.

– Стоп! – рявкнул кто-то за спиной, а вокруг щиколотки правой ноги сомкнулись крепкие и сильные пальцы.

Я застыла, хотя и продолжала дрожать от страха.

– Молодец, а теперь осторожно переворачивайся обратно на спину.

Наконец я сообразила, что голос принадлежит Одноглазому. И хотя тот мне ещё ничего не сделал, но он был одним из тех странных людей. Чуть вздрагивая, повернула голову, оглядываясь. Сквозь спутанные пряди волос смогла разглядеть мужчину, нависавшего надо мной. Он, облачённый в какой-то коричневый костюм, плотно прилегающий к телу, сидел на корточках и одной рукой держал меня за щиколотку, а второй продолжал медленно стягивать штаны с правой ноги.

– Спокойно, – продолжил он, – это нужно снять.

– К-кто вы?! – выдохнула я, с удивлением сообразив, что ломота и боль в мышцах исчезли, а голос, наоборот, появился. – Ч-что вам нужно? Где я? Что вы делаете?

– Спокойно, – повторил он, будто не услышав мои вопросы, – не делай резких движений, а то мне придётся применить силу.

На этой фразе я вновь вздрогнула, вспомнив, как легко и просто Восьмой ударил меня по лицу, отправив в нокаут. Как бесцеремонно вели себя те странные мужчины в чёрной форме, таская меня за волосы. На что способен этот, я даже представить боялась.

Я вся сжалась, готовая разрыдаться от подступившего бессилия, но мужчина, будто поняв что-то, вновь заговорил:

– Не бойся, – произнёс совсем другим голосом, – я тебя не трону.

Он замолчал, будто чего-то ждал в ответ, но я лишь сильнее сжалась, понимая, что в любом случае буду бороться. Конечно, я не была слишком смелой или достаточно сильной, но растерянность, охватившая меня в первые мгновения, сменилась отчаянной злостью и готовностью идти до конца.

– Ни в каком смысле, – устало выдохнул Одноглазый, а в том, что это именно он, я не сомневалась. Голоса я различала отлично и, услышав хоть раз, уже никогда не забывала, кому он принадлежал. А к мужским голосам вообще испытывала определённую слабость. Меж тем мужчина добавил: – Ты мне не интересна, но мне необходимо проверить, что ты не пострадала.

– Ха! – истерично хмыкнула, желая выдать тираду о том, как именно я «не пострадала», но, поборов это желание, продолжила лежать, не шевелясь, прикидывая, как бы улучшить момент, извернуться и убежать.

И снова, будто прочитав мои мысли, он отрезал:

– Сбежать от меня тебе всё равно не удастся, но я повторяю, что ты меня ни в каком смысле не интересуешь. Видели и краше! К тому же, если бы я захотел, – он сделал долгую паузу, – ты бы никуда не делась. И поверь, твоё бессознательное состояние меня бы не остановило.

В его голосе послышалась издёвка, от которой я готова была задрожать, просто представив то, на что он намекает. Облизав губы, осторожно расслабила напряжённую ногу, будто давая ему понять, что услышала и приняла информацию к размышлению.

– Умница, – удовлетворённо хмыкнул Одноглазый.

– Что вам нужно? – выдохнула еле слышно.

– Мне нужно тебя раздеть, – спокойно ответил он, опускаясь на колено, хотя до этого сидел на корточках. – Это первое…

Я гулко сглотнула, закусив дрожащую губу.

– Ничего такого, – также удивительно терпеливо продолжил он. – Сейчас принесут горячую воду, и ты смоешь с себя дорожную грязь. А значит, – добавил он с намёком, – тебе нужно раздеться.

– Я с-сама, – выдохнула также тихо, осторожно пытаясь согнуть колено и потянуть ногу на себя.