Потерпевший особо крупного размера

Как конкретно пострадали Младшие, никто сказать не может. Драконы уходят на перерождение, когда травмы либо несовместимы с жизнью, либо приведут к тому по прошествии времени. Очень трудно судить о том, даже у Отдела нет представления о характере травмы, после которой дракон отправится в пещеру зализывать раны. Информации так мало, что трудно предположить, как дракон доберется до этой самой пещеры, будучи раненным?

Кай ушел на метаморфозу. Долетел ли до гор или нашел место ближе? Сам долетел или ему помогли старшие драконы? Было ли у него достаточно золота для перерождения? Девушка раз за разом задавала себе одни и те же вопросы и страдала от неизвестности.

Но что, если… если дракон не вышел на метаморфозу, а залечивает раны? И Кай ждёт ее на кафедре? Телефон потерял и сменил номер? Перезвонить не может, потому что… что угодно: не помнит номера, верит, что она осталась в Тайге, руку сломал? Сердце продолжало вскармливать надежду, в груди шевелились щупальца страха и беспокойства. Что, если…?

– Рогачев, противно смотреть. Что это у тебя? Медицинское право, учебное пособие? Фу ты, как это вообще можно читать? – ворчала Самохвал.

В институт отправились в понедельник. Лидия Александровна успела оформить отпуск, на этом основании Самохвал доказала, что ее присутствие на кафедре строго обязательно, без второй лаборантки образовательное учреждение буквально рухнет, и посыпется учебный план.

Виталина увязалась с девочками, на сегодня у нее назначен первичный прием в клинике пластической хирургии. К сопровождению обязательно, без опытной Маши она боялась посещать врачей. А на кону самая важная часть тела, без которой пришлось жить два с половиной десятилетия, некомпетентность в этом вопросе абсолютно неуместна.

Увязался и Рогачев, даже не обсуждается, он должен следовать за Смородиной и охранять ее от гнезда черных драконов. У него с собой учебники, которые помогут подтянуть хвосты для восстановления в институте.

– Марго, Рустика не доставай, – пресекла назревающую ссору Женька. – Пусть читает, делом занят. И на кафедре веди себя потише. Не трогай хотя бы Милэгрос.

– Кто, я ее трогаю? – завелась та. – Да эта… Харэ-специалист, прости господи, мою трудовую книжку, знаешь, как оформила? С пятью правками! Демонстративно перечеркивала всю запись, штамп «недействительно», печать, и заново. И так пять раз! Сорок четыре ошибки в слове «лаборант». То я самый младший группенфюрер, то я начинающий бетрибсляйтер, то, вообще, ветреный дефектоскоп. Это как? Согласно классификатору должностей? Как с такой трудовой потом устраиваться на работу? Я же легендой стану с первого дня в любой уважающей себя организации?

– Нынче электронные трудовые книжки, не придумывай.

– А Брунгильда? Это же самоходная гаубица, а не женщина. Она мне в клавиатуре все кнопки вырвала и поменяла местами. Не печатаешь, а в генератор случайных букв играешь. Находка для авторов книг фэнтези, придумывать нестандартные имена. Доцыдж цвиюжщ.

– Не слишком ты много печатала, – Смородина поджимала губы и думала о своем, подавляла волнение перед встречей.

– А Кончитта?

– Конджит, – неожиданно для себя поправила Женька.

– Ой, нет, только не она. Надеюсь, ее медовый месяц затянулся. Ты же знаешь, я снова потеряла пропуск. Она мне на пропуск такую фотографию организовала, грех этот пропуск не потерять. Есть же у человека анти-талант, безобразными делать даже таких красавиц, как я. Это зависть. В паспортном столе «кудесники» нервно грызут локти. Но нет, этого было мало. Валькирия мой пропуск в Инструкцию вставила, как образец. Сучки!

– Ты знаешь, а я по ним соскучилась, – улыбалась Смородина. – Весело было. Напрягает немного, я им услугу должна. Надеюсь, они ещё не придумали, чем я должна расплачиваться.

Вернуться в атмосферу размеренной жизни института также приятно, как оказаться в стенах родного дома. Учебный год начался, студенты наводнили стены здания, и это правильная, хорошая суматоха. На этаже администрации успели закончить ремонт, в здании поэтапно продолжается отделка, обещанный кабинет Бориса Романовича расцвел новыми мониторами. Кругом знакомые лица сослуживцев и коллег, им рады. Даже не верится, прошло всего несколько недель, за то время друзья успели повидать в тайге всякое, а тем временем на кафедре жизнь текла своим чередом.

– Кристиан Ильмарович, – воскликнула Марго и расставила руки для притворных объятий, – не знала, что скажу это, но так приятно видеть вас… так редко. Шеф, как всегда, у себя?

Спросила она это обычно, в шутливо-приветственной форме, и потому почти споткнулась от неожиданного ответа:

– У себя, – с нордическим спокойствием ответил тот и смерил Смородину подозрительным взглядом. – Ждёт кофе. Не опаздывайте в следующий раз.

Девушки растерянно переглянулись. У Женьки зашлось сердце от болезненного предчувствия. Лебедева ждёт сюрприз. Вот почему черное гнездо не пишет жалобы. Кай не будет писать их в Отдел, официальные органы он всегда игнорировал. Жалобы скорее идут напрямую, без лишних посредников. Ей нужно было ещё в пятницу бежать сюда прямо из машины Егора.

– За шо я вам говорила? – первой подала голос HR-специалист. – За то, шо я таки права, и они опоздали. Штраф тысяча рублей, и это пока без выговора.

– Сара?

На месте Милэгрос у входа сидела ее «заместитель». С одной стороны, они члены одного гнезда, но все эти изменения не к добру. Очевидно, тому есть причина, и сюрпризов на сегодня будет достаточно.

– Сара Лейбовна, – поправила Женьку женщина. – Руководитель Отдела кадров.

– Сара Лейбовна, за что штраф? – обиженно бормотала та.

– Таки не надо мне делать нервы своими непунктуальными буднями.

– Всего-то пятнадцать минут.

– За это время я успела сделать вам акт о несчастном случае в дороге на производство. Таки кто оплатит мне работу, которая в корзину? – женщина потрясла перед ней стопкой исписанных бумаг по охране труда, порвала их и швырнула в сторону.

И не было бы так странно, если бы на месте Конджит не сидела Генриетта Францовна. Вместо офисного стула у нее скрипучее кресло-качалка, в руках спицы и комок связанной субстанции, типа, свитер, а в зубах трубка с чадящим табаком. Какой резкий контраст. У Конджит на столе всегда был идеальный порядок, наушники, микрофоны, флэшки. Нынче тоже порядок: нет даже ноутбука.

– На объекте посторонние, – строго заявила представитель Службы безопасности. – Оформить пропуск в Бюро пропусков, то есть у меня. Предъявите паспорта, молодые люди.

– Так это же Витка и Рустам. Вы же их знаете…

– Милочка, я не знаю, кто такие Витка и Рустам. Ферштейн? – сдвинула брови австриячка и пыхнула табачным дымом. – А ещё пара таких восклицаний, и я не буду знать, кто вы.

Рустам достал паспорт, Виталина затейливо ощупала себя и выпучила глаза.

– Открыл книгу пропусков и записал себя, – скомандовала генеральша и кивнула на толстую книгу расходов-приходов. – Оригинал сдать мне, верну при убытии.

– Ой, я паспорт забыла, – заныла Савичева и скорбно сложила брови. – Как же? Мне же ко врачу.

– Нет человека, нет паспорта. Или наоборот. Покиньте помещение, подозреваемая.

Женька бросила растерянный взгляд в угол Брунгильды. Что происходит? На месте внутрикомма сидела… гм… ну, видимо, Изюмруд, мама Самарканда. Восточная женщина, колоритная, с усиками, в халате с яркими разводами. В этот момент она разговаривала по телефону, задрав шлепанцы на стол и накручивая на карандаш красный от хны локон волос.

– Дарагой, э, статья-шматья-кутья. Гаварю тибе, как брат, верни название на место. Без названия совсем не звучит дастан2, да? Не вернешь, я из тебя пилов свару. Укусныыый.

Это какая-то неправильная реальность. Где знакомые им химеры? Что происходит? Сара грызет семечки, целая горка скорлупы на клавиатуре. Генриетта развернула паспорт Рогачева, и прочистила на него табачную трубку. Зюмруд так азартно ругалась по телефону, что перегрызла шнур к трубке. Смородина бросилась к заветной двери, рванула с такой силой, что та отлетела в сторону.

Младший стоял на пороге и ослепительно улыбался.

– Свежий анекдот в тему, – шагнул в приемную Лол. – Внимание всем, прильнули улиточками, правой и левой, к моему умопомрачительному чувству юмора. Сотрудница опоздала на работу и оправдывается перед начальником: «Знаете, Лаврентий Николаевич, я вчера легла около двух и поэтому проспала!» «Чтобы не просыпать, милочка, советую вам ложиться в следующий раз около одного».

Прильнули все, кроме кадровички, комендантши и сказочницы. Дамы привычно пропускали мимо своих улиточек умопомрачения от Лола, продолжали заниматься своими делами, имитируя что угодно, но только не бурную деятельность.

– Доброе утро, Лол Кайошевич, – кисло поморщилась Маргоша.

– Лаврентий Николаевич, – поправила ее Генриетта Францовна и перекинула петлю. – «Старший брат» Николеньки вернулся. Счастье-то какое. Не знаем, куда бежать на похвалиться.

Сказала она это так, что никакого счастья никто не испытал, кроме Лаврентия Николаевича. Лол преобразился до неузнаваемости, на нем шикарный костюм-тройка насыщенного синего цвета, на голове прическа с косичками а-ля Рагнар. Он идеально выбрит, благоухает дорогим хвойным запахом, на запястье золотые часы, в руках кожаная синяя папка.

Как мужчина, он чертовски привлекательный, с хитринкой в синих глазах и харизмой уровня скандинавский бог. Сам Локи, озорная улыбка от уха до уха, нет сил устоять и не улыбнуться в ответ. Женька невольно прикусила губы. Ну, теперь начнется. Новый Младший гнезда уже обозначен, стоило Каю уйти на перерождение, как Лол подхватил бразды. Медвежий дождь в Москве гарантирован, к синоптикам не ходи. Бедный горный институт!

– Так, должна быть третья, – Лол смерил взглядом Виталину и не приметил ничего, заслуживающего внимания. – Пока только две с четвертью? Где обещанная Астарта и Лакшми? – описывал руками формы Лидочки. – Где рахат-лукум, а не женщин? Куда дели непорочную деву-Лидию? Где наполеон и киевский в одном торте?

– Таки шо сразу кадровик? – возмутилась Сара и порылась в корзине с мусором. – Я ее заявление на отпуск сразу порвала, как только сделала несчастье получить. Ой, вей, не надо на меня так грозно бросаться гормонами. Я объявлю ей выговор с розгами. Шо значит нет такой статьи в трудовом кодексе?

– Можно я пойду, у меня паспорта нет? – привстала Виталина со стула.

– Стоять, – наклонился к ней Скандинав и смерил чарующим взглядом, от которого та снова осела в кресло Лидочки. – У нас сегодня масса дел.

– 26 ноября, – бесстрастно докладывала Генриетта Францовна, перекинув трубку на другую сторону губ. – День юмориста в Аргентине. Фестиваль бумажных фонариков и горящих воздушных шаров «Тазаундаин» в Мьянме.

– И ден хлопка в Узбекистан, – бросила трубку Зюмруд.

– Ни дня отдыха, – посетовал Младший. – Итак, фестиваль горящих юмористов и хлопковых фонариков объявляется открытым. Приступайте к подготовке, мне кофе в кабинет. Хромосомы ху за борт.

– Я никуда не уйду, – дерзко ответил Рустам, подошел к столу Женьки и демонстративно разложил медицинское право.

Смородина прикусила щеку от волнения. Только не это. Лол уже смерил смутьяна хищным взглядом и от предвкушения переложил папку подмышку. Нужно знать Рогачева, он упрямый, не уступит, кто бы перед ним не стоял. А стоит перед ним не кто-нибудь, а персонаж, от которого можно ждать любого анекдота. И что-то ей подсказывало, что анекдотами его выступления могут не ограничиваться. Надо бы изучить историю Локи, личность весьма выдающаяся и, по слухам, опасная.

– Лаврентий Николаевич, – Женя вышла вперед и заслонила собой обзор на Рогачева. – Предлагаю фестиваль кляуз и доносительства. Австралийский народный праздник.

Большие аквамариновые глаза завладели его вниманием. Лол от недоумения выронил папку. Для опытного дракона он слишком неуклюже двигался и задумчиво собирал бумаги.

– Давайте мы все дружно напишем претензии к сторонам конфликта в Тайге. Самые яркие доносы отметим грамотами и направим их в Отдел биологической безопасности. Можно отправить все кляузы, худа не будет. У вас, например, есть претензии к гнезду Горра?

Лол услышал ее, многообещающе закатил глаза и раздул щеки.

– Золото прячут слишком хорошо, – припомнил он. – Хотел пошутить и перепрятать, вот смеху было бы.

Стало быть, Горыныч не ошибся, золото действительно искали, но не Кай. Хорошенькое гнездо досталось ей в подопечные. Здесь и до Кая практиковали все виды мошенничества, тот лишь унаследовал родовые пороки. И очень может быть, загнал их в рамки хотя бы каких-то приличий, тот же кодекс бусидо.

– Нет, этого писать не нужно.

– Гм… у них хвосты короткие и из пасти вонь.

– Есть что-то более существенное? – Женька сложила руки на груди и приготовилась к худшему. – Серьезное.

– Отсутствие чувства юмора, – серьезно ответил Лол. – Я Горру голову оторвал, на сосну надел, сосну оттянул и стрельнул. Самарканд отбил. Им не понравился наш теннис.

Рустам хмыкнул, Маргоша сварила кофе, Виталина похлопала ресницами, сбрасывая драконье наваждение.

– А было ли что-то, что вы посчитали оскорблением? За что их следует наказать? – гнула свою линию Женька в рамках выполнения задачи. – Потребовать компенсацию.

– Разумеется, было, – вытянул он задумчивые губы. – Они мне на лапу наступили, пока я в их вонючем тумане тушу Горра искал.

– Изволите шутить, Лаврентий… мм… Николаевич?

– Изволю.

– Компенсация золотом, – применила она последний довод.

Глаза дракона вспыхнули алчным красным цветом, мышцы лица передернулись, а ногти царапнули поднятую папку. И он сразу позабыл о Женьке, как о женщине.

– А так можно? Что, действительно выплатят компенсацию? – заинтересовался он. – Без шуток?

– Законы для всех едины, Лаврентий Николаевич. Для этого существуют анекдоты, в смысле, адвокаты, – кивнула она на Рогачева, – суды и Отдел биологической безопасности.

– Что же вы, душенька, молчали? – оживился он. – Фестиваль горящих жалоб и хлопковых претензий объявляю открытым.

– Составьте для начала список потерь, – поучала она. – У вас Младший отправлен на перерождение…

– Ну, какая же это потеря? – Лол принял от Маргоши кофе и завибрировал от удовольствия. – Так, временные радости и двадцать килограмм золота. Ах, да, нам пришлось волочь его на себе, кабана японского, надрывать жилы. Чем не ущерб?

– А оборудование? Машины? Автодома? – перечисляла она.

– А это сжег я, – честно признался Лаврентий. – Люблю фейерверки. К тому же горящий КАМАЗ очень легко натягивался на Одина. Как по маслу.

Женька понятливо кивнула. Что-то плохо у нее получается со встречными исками, никакого прогресса.

– А деревья кто положил?

– Вот, кстати, – увлек он ее в свой кабинет, – насчет деревьев. Я же могу потребовать компенсацию за ущерб экологии в нашей деревне? Деревьями кидались переростки из гнезда Вийя. Это же какой вред окружающей среде!

Женька с сожалением озиралась по сторонам. Кабинет Кая теперь и не узнать. Он похож на склад хлама, как в той самой пещере под водопадом. Причем, не просто украл, а целенаправленно искал гелий, горючее, фейерверки, дроны, краску, весь цветовой ряд, целый стенд, прожекторы и прочие элементы его розыгрышей.

– В этом вам поможет Виталина Андреевна. Она эколог, все нужно зафиксировать и выставить счет.

Лол удовлетворенно кивнул и громко попросил ещё кофе.

– У вас погибли химеры?

– У меня нет, – настроил деловой тон Дракон. – Чем меньше, тем лучше.

– Лаврентий Николаевич, – одернула она его. – Не время для шуток! Компенсация!

– Ах, да! – притворно возмутился он. – У меня же погибли химеры! Целых три штуки! Зря остальных откачивал, – вслед посетовал он. – Что, за каждую золотом вернут? Так может я метнусь, верну всё как было?

Женька смотрела на этого дракона и не верила самой себе. Он почти потерял сына, безвозвратно погибло три члена гнезда, а он даже это обращает в шутку, ни одного нормального человеческого слова. Невыносимый. Кай нисколько не преувеличивал, его невозможно долго терпеть. Пару веков общения с ним, и можно бронировать постоянное место в специализированной клинике для лечения душевных болезней.

– Брунгильда? – тихо спросила она. – Конджит? Милэгрос?

– Кто их всех упомнит, – отмахнулся тот. – Я кровь потратил. За это тоже золотом компенсация?

Женька кивнула, а Лол в уме перемножил будущий профит.

– И все, что сделали в той схватке лично вы, нужно представить в нейтральном свете, – поучала она. – Например, не оторвал голову Горра, а… нашел. Не на сосну надел, а откатилась. Не сосной стрельнул, а пытался вежливо вернуть. Самарканд не отбил хвостом голову Горра, а расшиб хвост о неопознанный летающий объект. Не надевал горящие машины на Одина, а тушил пожар и ничего не видел от гари. А лапу отдавили специально, коварно заманив в глубины удушающего тумана.

Дракон принял вторую кружку кофе, подошел к Женьке и пристально всмотрелся в ее лицо. Смородина отметила, что совершенно не испытывает страха от такого сближения. Напротив, его тело она очень хорошо чувствовала. Так, словно угадывала каждую сложенную чешуйку, каждую мышцу, что сократилась до невероятно маленьких размеров, чтобы поместиться в образе человека. Она слышит биение его огромного сердца, чувствует его запах. А вот это слишком, она чувствует его интерес и сексуальное влечение. Так пахнут гормоны? Она даже Кая так не чувствовала!

Лол с восхищением рассматривал новую «старую» знакомую. Отец с сыном очень непохожи, даже кожа разная, словно они каждую метаморфозу работают над этой разницей. Драконы могу изменять облик во время перерождения, но чаще возвращаются к своему обличию от рождения. Он не похож на Карла Людовиковича. Кто же его мать из химер?

– Брунгильда жива? – в лоб спросила она.

Лол снова улыбнулся.

– Если бы было иначе, я бы снес не ложно-голову, а ту, в которой у него ложно-мозги.

– А Конджит?

– Евгения Баюновна, – раздался в ответ бархатный голос, – у вас очень занятное отчество.

– Кот Баюн, сказочное существо.

– Мм… почему-то я уверен, что знаю всех сказочных существ на этой планете. И над каждым успел пошутить, – хмыкнул он, но быстро вернул маску искусителя. – Мы ведь можем отлично сработаться?

– Неужели?

Женька сложила руки на груди, пытаясь защититься от его испытующего взгляда. За ней никогда ещё не ухаживал отец жениха. Это что-то новенькое. Они разные, Лол в человеческой ипостаси ровесник Кая, в нем нет той напряженности, остроты и злости. Он достиг свой Цашшь, и оттого не испытывал того душевного смятения. Идеальный мерзавец.

– Вы можете подключить Симеона Ионовича к нашему делу? Всего лишь нужно предоставить дипломата.

– Куда предоставить?

– В Отдел биологической безопасности. Вы Младший, назначьте кого-нибудь.

– Ужин в ресторане, и я назначу дипломата, – не задумываясь, отвечал он.

– Я согласна, – Женька поспешила согласиться, Егор прямо указал на необходимость дипломатического лица. Без того в Отдел лучше не возвращаться.

– В таком случае приступайте к исполнению обязанностей нашего дипломата, – Лол обнюхал ее, словно букет цветов. – Восхитительный аромат. Вы вкусная, Евгения. По этому случаю анекдот. Русалка – это рыба или женщина? Смотря какой голод тебя мучит.

На этом официальная часть возвращения к работе с гнездом Черных подошла к концу. Уже сейчас можно смело утверждать, что предстоящие трудности им гарантированы, эти два месяца станут настоящим испытанием, после которого встреча с Каем обретала ещё больший смысл. Смена Младшего в гнезде очень болезненная процедура, на лекциях о том даже не упоминали: либо тема не изучена, либо признана малозначимой. И напрасно, аналитикам и методологам можно подкинуть работу, замучаются пополнять базы данных.

Вечером Женька заглянула в кабинет к Младшему, застала за кропотливой работой над очередным розыгрышем и под руку сообщила, что ей нужно срочно отлучиться по дипломатическому делу. Лол не стал задавать лишних вопросов, угукнул и спросил, какой цвет ей больше нравится.

– Голубой, как море.

– Я так и думал, – кивнул он и вытащил голубую краску со стеллажа.

Девушки отъехали в клинику, где Виталина нервно мерила шагами коридор в ожидании приема. На карту поставлено несколько сотен тысяч рублей и будущее роковой красавицы. Доктор самую малость удивился такой команде поддержки, но не отказал в любезности и пригласил в кабинет собравшихся. Пока пациентка, краснея, изливала суть проблемы, Смородина ответила на звонок смартфона:

– Да, Василиса Яковлевна. Уже взяли билеты в Барселону?

Виталина взволнованно расстегнула кофточку и с надеждой всматривалась в задумчивое лицо пластического хирурга. Маргоша кивнула доктору, чтобы не унывал.

– Билеты взяли и сдали? – удивилась Женька. – Зачем? Места не подошли? Остаться решили? За каким…? Кому трубку дать?

Смородина приглушенно выругалась и передала телефон подруге:

– Маргоша, тебя Василиск к трубке просит. Ты поосторожней с ней, – предупредила Женька. – Они сдали билеты. Сделай так, чтобы это оказалось шуткой.

Виталина шикала на подруг, чтобы не отвлекались от процесса преображения ее в женщину. Ей нужна поддержка, а они заняты, чем угодно, только не маммологией.

– Да, Василиса Барселоновна, хорошего полёта. Не может быть! Я с поминками поторопилась? Все время боюсь опоздать. Что? Какой ресторан? В Москве? Испанский ресторан? Разумеется, могу, но как бы вас так пристойно отговорить? Посоветовать хорошее место можно, но стоить это будет дорого. Почему сразу мародерка? У меня связи с агентами по недвижимости и ресторанным бизнесом. Вам ли нос воротить?

Маргоша поморщилась на Виткины прелести и отвлеклась:

– Доктор, что вы нам подростковые тити предлагаете. За таким хозяйством она просто посмотрится в зеркало. Третий размер примерьте. Не видите, у нас случай запущенный.

– Что за ресторан? – допытывалась Женька.

– Смородина, испанцы решили остаться и открыть свой ресторан. В твоей бабке проснулась повариха, а в Ансельмо кипит клюквенный сомелье, который он может реализовать только в России. С нас подсказка проходимого местечка.

– Разворачивай их в сторону аэропорта, – выпучила глаза внучка.

Виталина дернулась от восторга при виде массивных капель силикона.

– Чем я и занимаюсь. Про тити это я не вам, Василиса Ресторановна, хотя вам тоже не… а вот, Ансельмо Эстебановичу это будет стоить дороже. Лично для вас по старой вражде, всегда пожалуйста, ему никаких поблажек, капиталисту виноградному. Ой, да ладно? Что, прямо вторая внучка? – закатила глаза Маргоша и кокетливо пожала плечами. – Умеете вы убеждать, Бабуля.

– Какой ресторан? Пусть катятся в свою Испанию. Жизни от них нет, – возмущалась Женька.

– Мы здесь про ресторан или про меня? – взвилась Виталина. – У меня вопрос жизни и смерти решается. Второй или третий?

– Второй, третий, – одновременно ответили подруги.

– Я бы вам посоветовал один плюс, для начала, – глубокомысленно заметил доктор.

– Витюня, без паники. Мы здесь сугубо по твоей запоздавшей маммологии. Момент, Лебедев звонит, – отмахнулась Смородина. – Витёк, мы тебе Рогачева оставляем. Он, как доктор и юрист, а также внештатный стилист, все тебе подберет.

– Рогачев?!

Девушки выскочили в коридор и поспешили закончить переговоры. Рустам вывел из кабинета Виталину. Зареванная Сеструха со всей дури заехала юристу по роже и обиженно застегнула верхнюю пуговичку кофточки.

– Хам! – рявкнула она.

– Сохатый, ты что натворил?

– Не Сохатый, а Рустам Сергеевич, – поправил он девушек. – Не натворил, а всего лишь представился адвокатом медицинской практики.

– И?

– Сказал, что это мое первое дело, которое я выиграю из принципа.

– И?

– И теперь у нас нет сисек! – взревела Витка.

Глава 4

– Все открыли ссылку, которую я отправил вам на почту, – ворвался в оупенспейс Лебедев. – Нескучные вы мои, жду комментариев.

Егор смерил взглядом спящую на столе Маргошу, заваленного учебниками Рогачева, экран Виталины с сайтом стильного нижнего белья и Лидочку, красную от утреннего спорта. Смородина печатала на экране доносы, прослушивая диктофон с записями опроса членов чёрного гнезда.

– А в чем дело?

– Кто у нас дипломат гнезда Лола? – приторно пропел он. – Ваши комментарии, госпожа дипломат.

На экране журналист – очень приятная девушка – с покрасневшим от холода носом, задорно вещала:

«Сегодня утром посетители московского зоопарка столкнулись с невероятным явлением. Служащие центрального парка для животных нашей страны подготовили гостям настоящий сюрприз. К году дракона они поместили в клетку настоящего… голубого дракона».