Кладбище неудачников

– Я и говорю, она едва пришла в себя при виде моего ослепительного образа!

– Ей нужны были крепкие, сильные работники. Ровно для того, чтобы строить крепость в Сиуце, – качали головой девушки.

– Именно так, – спорил дед. – Кен взяла меня, не торгуясь. Вашего отца прихватила так, в качестве приложения.

– Ты про нашу Бабулю говоришь? Ничего путаешь? – недоумевали девочки. – Приложением был ты, бесплатным, три по цене двух здоровых ригоронцев.

Аксил обиженно ёрзал в седле.

– Ваша бабушка Кентурси просто сбивала цену, чтобы денег хватило еще и на меня. Любовь с первого взгляда. У меня же вот такие плечи были, – расправил он сутулую спину.

Ласция, восточная область королевства – земля рыбного промысла, песков и ползучих гадов, камня и пыли. Густые северо-восточные леса заканчиваются в Асции, прикрытые от иссушающих ветров каменным рукавом Пограничных гор. В Ласцию морские ветра врываются неистово, треплют каменистую землю и скудную растительность, поднимают песчаные бури, грызут берег, скалы, утёсы. Здесь располагаются разветвленные сети горных выработок, рудники, в которых добывается золото и драгоценные камни. Несметные богатства этой земли требуют целой армии трудяг в штольнях.

Вполне буднично местные жители встречают вести об очередном побеге невольников или бунте на горных выработках. Близость восточного Моря течений, а за ним Гралиции, будоражит кровь беглецам, и те стремятся к побережью, оставляя за собой кровавые следы преследования. В назидание другим рабам их прилюдно казнят, а тела беглецов ещё долго напоминают оставшимся о судьбе непокорных.

Столь же буднично ласцийцы встречают на своём пути целые караваны новых невольников, которые стекаются в восточную область со всего королевства. И будь то клейменый преступник, пиратствующий гралиец, северный кочевник или заплутавший ригоронец, все они – товар невольничьих рынков, который скупает Ласция, дабы не ослабела её армия рабов, дабы звенели кирки в её рудниках и благоденствовала Алесция.

Аяне и Тенне все интересно, они жадно рассматривают город Клирида и темнеющие вдали рудники. Девушки никогда здесь не были, они впервые в гостях у тетки Весерси, так много всего хочется успеть: порыбачить в Море течений с ласцийскими рыбаками, наловить жемчуг, посетить рудники, познакомиться с городом, побывать на настоящем рынке рабов.

– Дедуля Аксил, далеко ли отсюда до Падмиры1? – поинтересовалась Тенна вечером, когда стихли первые впечатления от встречи с теткой и знакомства с городом. – По меньшей мере, ближе, чем от Сиуцы? Сколько отсюда добираться?

– Даже не помышляйте об этом, – испугалась Весерси.

– Это смотря, как добираться, – со знанием дела рассказывал мужчина. – Если напрямую, через горы, то местами пешком, местами можно на мулах, затем лошадьми, со всеми проволочками недели за четыре-пять можно добраться. Если морем, можно доплыть до Фитн, это самый юг Асции, а затем только лошадьми через Стагну, и недели за три, если поспешить. По морю можно доплыть до Легоции, что южнее нас, а там по реке сплавиться в саму Салесцию, то и за две недели…

Тетка Веси не сдержалась и отвесила балаболу звучный шлепок. Тот обиженно прикусил язык.

– Не отпущу, – на всякий случай повторила женщина.

Тенна нахмурила лобик и сверкнула зелёными глазами. Папа не отпускал их в Ласцию, однако они здесь, минуя все запреты и напутствия. Кто же остановит их, если столица Алесции Падмира ближе, чем когда-либо прежде?

– В Падмиру отсюда далеко и опасно. Дуралей старый, скажи им.

– Я про опасности ещё не начал говорить, – обиженно ворчал Дедуля. – Я же исключительно с познавательной точки зрения, но вовсе не для того, чтобы…

– А если так, каким путём ты бы пошел в Падмиру? – хитро сощурилась младшая.

– Ясно, каким, через…

Весерси повторила затрещину и показала кулак.

– Там королевский дворец, главные трибуны страны, – насупилась Аяна. – И всего-то в двух неделях пути. Можно увидеть саму Королеву!

– Да уж, – осторожно крякнул Аксил.

– Мы никогда не видели Храм удачи. Неизвестно, будет ли ещё возможность.

– Непорядок, – согласился мужчина.

– И Дедушкины сокровища поискать, вдруг отыщем?

– У меня есть пара свежих идей, где можно проверить, – встрепенулся тот.

Вот уж, Весерси никак не ожидала, что Аяна поддержит сумасбродство младшей сестры. Как переубедить неслухов и оставить дома, в безопасности? От Дедули пользы никакой, один вред. Следи за ним, он только о том и думает, как сбежать в Падмиру и сбить с пути двух несмышленышей. Попадут в беду, Кентурси приедет и закопает их живьем. Она может и старая, да хватку не теряет.

Порешили на том, что девочки займутся рыбным промыслом, а там и за жемчугом отправятся. Жизнь в Ласции насыщенна событиями, незачем помышлять о столичной Падмире

Уже скоро девочки освоились на побережье, в рыбацком поселке их хорошо встретили и показали тонкости мастерства. Не так уж сложно заниматься промыслом, когда это развлечение, а не работа. Они больше мешались рыбакам, и от того быстро потеряли интерес, выбрали небольшую лагуну в стороне от посёлка, где можно наслаждаться уединением и свободой от зоркого присмотра Папиных соглядатаев. Так славно, покупаться нагишом, покачаться на волнах во время сильного прибоя, понаблюдать сквозь прозрачную гладь воды за многоцветием подводного мира, и может быть даже найти жемчужину.

Чуть дальше в море начиналась глубокая вода и опасное течение. Оно словно исходило от берега и с непреодолимой силой утягивало свою добычу в объятия сильных вод. Течение то приближалось к берегу, то отдалялось. Только с помощью паруса и вёсел можно справиться с его напором, и не во всякую погоду. Стоит ветру перемениться на западный, как рыбаки сворачивают промысел и возвращаются на берег. О коварстве Моря течений слагались легенды.

– Она подплыла почти к берегу. Сначала, одна, а за ней ещё две. Размером, не знаю, с мою лодку, – делился впечатлениями племянник Весерси.

– Вот, – перебивал его Аксил, – в Легоции было дело. Значит, поймали такую рыбку… ловили всем селением… у неё зубы с ладонь человека, острые, как лезвие. А если заглянуть в пасть, можно увидеть, что растут они в несколько рядов.

– Мы видели одну ещё вчера, а сегодня их было уже три, – продолжал Торик.

– А пока её ловили, всем миром, использовали в качестве приманки свежее мясо. Она кровь чует в воде, как собака. От крови она звереет и бросается, будто век не ела, – продолжал свою историю Аксил.

– Акулы пришли с течением, – кивала головой Веси. – Бывало уже такое. С течением пришли, по нему и уйдут.

– Видели бы вы наши лица, – смеялся Торик. – Мы гребли так, словно за нами гнались гралийские пираты.

– Это вы правильно делали, – подтвердил Аксил. – Ей, когда брюхо вспороли, чего только не нашли, раковины, тряпки, сети рыбацкие и ногу человека.

– Ну и, – смеялась Весерси, – рыбу то съели?

– Редкостная гадость, – отмахнулся Дедуля, и все рассмеялись.

– Теперь в море выходим с большой оглядкой, – важно заметил мальчик. – Я пришёл к тому, чтоб сестрицы пока поостереглись и в море не выходили.

Девочки переглянулись. Тенна пришла в себя первой:

– Не пойдём мы в море. Мы с Булсаром на рудники поедем. Есть у вас там самые-самые гнилостные шахты?

Сын Весерси, Булсар поднял брови вверх.

– Значит, дело было в Гоции, – перехватил слово Дедуля. – Участвовал я там в одном празднике, который заканчивается жертвоприношением накануне дней Весенних костров. Загодя подбирается необычная особь мужеского пола…

– Ты что же такое, паскудник, решил нашим девочкам рассказать? – возмутилась Веси.

– Да я не о том, – защищался Дедуля. – В храм его отводят, Храм Звёзд называется, посвящённый богине плодородия. Он и верховная жрица занимаются любовью, после чего она отрезает ему… К чему это я? Ах, да. В подземелье этого храма покоятся все верховные жрицы с незапамятных времён. Их хоронят в открытых гробах, натирая тела той самой гнилостной пылью из ласцийских шахт. Лежат целые века, как живые.

– Тьфу, – сплюнула тётка и поморщилась от отвращения. – Ужинать иди, особь мужеского пола.

– А что необычного должно быть в этой мужской особи? – заинтересовалась Аяна.

– Необычайная мохнатость, чтоб он волосами укрывался, – пояснил Дедуля. – И чём мохнатее, тем плодороднее год.

Горные выработки близ Клириды достойны отдельного описания. В песчанике проделывали большие круглые колодцы глубиной в пару мер человеческого роста, а затем в стенах колодца образовывались ходы. Часть невольников уходили в шахты, кто ползком, кто на карачках вгрызались в каменный пласт. Прочие работники оттаскивали породу в центр колодца, обрабатывали её и поднимали на поверхность в больших прочных корзинах.

В стенах колодца ходы смотрелись пугающими чёрными ртами, поглощающими людей. Под землёй они хаотично разветвлялись, образуя сеть подземных дорог, которая могла уходить от колодца на очень далёкие расстояния, спускаться так глубоко, что впору поискать котлы подземных богов.

За работой с поверхности следили внимательные стражи, в том числе из десятка Булсара. Сверху хорошо видны все перемещения невольников, в течение дня ни один не покинет выработку. Вниз ласцийцы не спускаются, только по необходимости. За остальным смотрят сами работники из числа избранных, особо послушных и лояльных хозяевам. Эту братию крайне не любят прочие труженики, но за причинение ущерба любому из соглядатаев – палки и голод.

Невольники выглядят плохо, на людях грязные изношенные тряпки, часто без обуви. Были и те, что совсем раздеты, на бёдрах только тряпицы ткани, что прикрывали самое сокровенное. Это бунтари и неудачники, совершили побег или нападение на стражника, так их отличали от остальных. За повторный побег – клеймо на грудь. За третий побег – дорога в Солнечную шахту.

Девочки удивлялись, как можно бежать, если все работники в цепях. Те, что спускались в шахты, опоясаны рабскими поясами, связаны одной цепью. Те, что на поверхности, носили браслеты на руках и ногах.

– Кладбище неудачников, – Булсар кивнул в шахту, где копошились люди. – Всё равно бегут, порой крайне изобретательно.

– Что такое Солнечная шахта?

– Есть места, где порода покрывается странным жёлтым налётом, – пояснял Булсар. – Но именно там можно найти самые дорогие самоцветы.

– Почему…

– Солнечная шахта смертельна опасна из-за налета. Она убивает не сразу, но, если не выходить из такой шахты, за месяц можно отравиться. А если выходить, но всякий раз возвращаться и работать целый день, мучительная смерть за полгода, при крепком здоровье за год.

– А если не брать её в рот? – испуганно перепросила Тенна.

– Ею достаточно дышать, – хмыкнул мужчина. – Пойдёте смотреть? Могу дать инструменты. Ближе к закату шахты опустеют, время поискать самоцветы.

Девочки неуютно поежились.

– Что-то я засомневалась в крепости своего здоровья, – мнительно ощупала шею Аяна.

Булсар громко рассмеялся.

– Никакого вреда от временного пребывания. За день-два, даже за неделю постоянного нахождения в шахте, ущерба не случится, а здоровье поправится сразу после выхода.

– Там, наверное, дурно пахнет?

– Едва уловимый запах. Нам нужно, чтобы в Солнечных шахтах люди работали, а не умирали. Побудут недолго, начнут кашлять, мы их возвращаем. Если это не отъявленные негодяи.

Девочки с опаской оглядывались по сторонам. Повсюду свидетельства рабского труда и страданий. Не так очевидно, но фантазия пририсовывает обычным вещам самые трагические обстоятельства. Вот кусок веревки, наверняка она оборвалась, а рудокоп сорвался в шахту. Черепки какого-то горшка, из него не успел напиться умирающий от жажды человек. Кусочек кожи с ботинка, бедный рудокоп, он остался босой.

Чем дальше они уходили от колодца, тем более спёртым становился воздух, более тесными проходы, более тяжёлой поклажа с инструментами. Булсар давал пояснения на каждый вопрос, но и те иссякли по мере приближения к таинственной Солнечной шахте. Но стоило факелам осветить свод небольшой «комнатки», как девочки воскликнули от изумления. Пещерка была прекрасна, она будто освещена солнечным светом, здесь, в самой утробе ласцийских гор это казалось настоящим чудом.

– Что это? – гостьи озирались по сторонам.

– Мы не знаем, но похоже на плесень, будто порода цветёт, – Булсар растёр в руке желтую пыльцу и дал понюхать Аяне.

– Странный запах. Не пахнет плесенью.

– Нет, почти сладкий, – нюхала Тенна. – А если её счистить?

– Несколько дней, и проступит новая. Мы не знаем, что это такое. Сущее проклятие.

– А почему её нет в других местах? – Аяна достала кирку и со всего маха ударила по породе.

– Солнечных шахт несколько, плесень нарастает только в них, будто здесь нужная ей порода. Таких пещер нигде не встретишь, только в Ласции. Каждая уникальна и нашпигована самоцветами.

Девочки с азартом искали самоцветы и нашли крупный камень нежно-розового цвета. Булсар поцокал языком, находка удачная и ожидаемая. Эта шахта новая, выработка только началась, от неё ждали хорошего урожая.

Работа на рудниках тяжёлая. Девочки с высоты колодца могли наблюдать за передвижениями невольников и ужасаться масштабу трагедии. Таких шахт в Ласции десятки, здесь мог оказаться их отец, и однажды сгинуть в одной из Солнечных пещер. Аксил вытащил его из западни, с рынка рабов они отправились в северную область на постройку крепости в Сиуце.

– Нет, Ти и Яни такого не заслужили, – заметила Аяна, наблюдая за одним огромным невольником в набедренной повязке. – Папа вечно грозится, но это слишком.

– Разве только, Родик, – беспечно хмыкнула Тенна.

– А ригоронцы здесь тоже есть?

– Гм… – пожал плечами Булсар. – Вот он, и есть Ригоронец.

Невольник словно услышал, что речь идёт о нём, и задрал голову. Мороз по коже от такого взгляда. Да и сам он вызывает только отталкивающие чувства. Грязный, лохмы до плеч, густая бородища терялась в кучерявой поросли на груди и животе. Вот уж, кому самое место в Храме Звёзд. Урожай в Гоции вышел бы знатный.

Тенна в этот момент жевала булку, но неловко перехватилась, и хлеб упал на дно колодца, будто подачка нищим. Мохнатый брезгливо отвернулся, поднял корзину, до верху гружёную отработанными булыжниками, и направился к тросам.

– Значит, дело было в Пегоции, юго-западная область Алесции. Сошёлся я там с одним жеребцом…

– Тьфу ты, паскудник какой! Ты чего ж детям рассказываешь? – возмутилась Весерси.

– Да, не о том я, – отмахнулся Аксил. – В Пегоции разводят лучших лошадей. А худших из них съедают, тем и живут. Так вот, когда меня пустили в конюшню, я сразу приметил одного жеребца. Тихий такой, дружелюбный, породой сильно не вышел, ноги коротковаты, поступь тяжёлая. Что и говорить, прямой путь под нож. Пожалел я его, всю ночь мы с одной работницей не спали, плели ему причудливые косы в хвосте и гриве. Это я для того, чтобы не съели красавку, в красоте волос я знаю толк.

Девочки привычно прыснули в тарелки.

– А на утро его повели на выгул, по пути он зацепился косами за крюк, испугался, взбеленился, двух конюхов в порыве страсти помял, вырвался и в бешенстве крушил всё на своём пути. Пробил ограждение, умчался в поле и покрыл несколько породистых кобыл. С тех пор там появился новый обычай. Всех лошадей перед скотобойней косами заплетают.

– Его съели? – проскулила Тенна.

– Зато умер красивым. Вот тогда я впервые понял, что из меня вышел хороший человек, – с гордостью закончил Дедуля.

– Вышел и не вернулся, – согласилась тётка Веси.

– К чему я это? Ах, да. Вы на рудниках поосторожнее. Они ж смирные, пока в цепях, а как на свободу вырвутся, так лучше на пути не стоять.

Сёстры не торопились возвращаться к морю. Развлечения найдутся и на суше. Пройтись по Клириде, заглянуть к знакомым лавочникам, накупить безделушек, оказаться в самом центре бурлящего жизнью города, встретить интересных людей, услышать свежие сплетни и разузнать всё об акулах. Рыбаки – люди бывалые, на утреннем рыбном торжище можно услышать множество рассказов, один другого страшнее, о покалеченных руках и ногах. Вон, видите Стодриса Одноногого, он ещё по молодости культей обзавелся, скормив конечность гнусной рыбёшке. Как весело стучит по дороге его добротная деревянная нога. А вот, был случай, рассказывали рыбаки с Грязного мыса, как один смельчак отбился от морской хищницы, ударив её кулаком в рыло. Та от подобной наглости растерялась и упустила добычу.

И в городе, и дома разговоров только об акулах, да о прошедшем недавно сухом смерче, что повредил несколько рыбацких посёлков.

– Значит, дело было в Акриции, западной области Алесции, – после кружки тёмного пива дедуля Аксил становился особенно разговорчивым. – Бывал я там в одном городке, где королева очень любила свою киску…

– Ты что ж такое, похабник старый, опять рассказываешь нашим девочкам? – взвилась Весерси.

– Да не о том я, – шикнул он. – Киска её – степной ялагр, девочка по кличке Жрица. Ручная такая кошечка, ласковая. Любила ночью охотиться, всех крыс истребила в округе, лис, котов, курей, поросят и собак заодно. Ночная, стало быть, жрица. А часть добычи всегда приносила хозяйке. Раз эта Жрица принесла хозяйке человечью руку, прокралась в спальню и положила добычу на подушку. Я, как проснулся, как увидел это дело, орал так, что едва бельё не замарал… К чему это я рассказываю?

Девочки прятали улыбки в кулачки.

– Ах, да, – опомнился Аксил. – Смерчем её принесло, котёнка маленького от мамки оторвало. Там, в Акриции такие смерчи по степям кочуют, что целого ялагра могут поднять и через всю область пронести.

– А рука чья оказалась? – прошептала Тенна.

– Откуда мне знать? – фыркнул Дедуля. – Меня на следующий день королева продала заезжим работорговцам. Я как раз в обоз к вашему отцу попал. Там мы и познакомились. Лихое было времечко.

– И правильно сделала, что продала тебя, засранца эдакого, – бурчала Веси. – От тебя одни убытки, в каждом городе панику успел навести.

В один из дней, когда Тенна и Аяна привычно прогуливались по местному торжищу и рассматривали приглянувшиеся жемчужины, их внимание привлек необычный незнакомец. Тот был в шапке по самый нос и многослойном шарфе в лютую жару. И что-то в его образе до боли знакомое насторожило сестер:

– Уважаемый, вам не холодно? Шубу дома не забыли?

– Дедуля Аксил? – удивилась Тенна.

– Внученьки, – озирался мужчина и ещё глубже вжимал голову в плечи.

– Нас ждет очередная захватывающая история про то, как совершенно случайно на Дедулю напали теплые вещи, – ворчала старшая. – Ты заболел?

– Нет, но вполне могу в ближайшее время прихворать, – шептал тот, заговорщически оглядываясь по сторонам. – Дело-то нехитрое, потому прямо сейчас уезжаю в Падмиру.

– Ну, что-то подобное я и ожидала. Задержался что-то, целую неделю игнорировал зуд к побегу. Бабуля Кен велела тебя не слушать, и не отпускать от себя, что бы ты не говорил, – прихватила его за шарф Аяна. – Наконец начинаю понимать, о чем шла речь.

– Девочка моя, – выкручивался тот, – обстоятельства непреодолимой силы толкают меня в дорогу. Я вернусь за вами, и мы сразу уедем домой, в Сиуцу, – Аксил вырвал шарф и отступил на несколько шагов, чтобы заинтересовавшийся прохожий не рассмотрел его.

– Ты снова влип в какую-то историю? – старшая сложила руки на груди и сжала губки тонкой ниточкой.

– Нет, не совсем, не то чтобы… ох, всего-то на всего… но я вернусь буквально через месяц-два.

– Мы поедем с тобой! – предупредила Тенна.

Аксил шарахнулся, словно от удара.

– И думать не смей. За это Кен меня точно убьёт.

– Зачем тебе в Падмиру? Королевские игры будут позже, только через год, – подозрительно сощурилась Аяна.

– Совсем вы – дети малые, – нетерпеливо притопывал он. – Нужны мне эти игры. И без того куча нерешенных дел.

– Ты снова начал искать свои сокровища, – догадалась Тенна.

Согласно семейной легенде Аксил украл сокровища у королевы города Термиса. Он был совсем мальчишкой, но имел все возможности, поскольку его мать тоже была королевой этого города, но к тому моменту уже почила. Подросток умыкнул целый сундук и скрылся в Падмире. Его нашли, а вот сокровища затерялись. Часть с его слов он потратил на храмы, часть закопал, но вспомнить место так и не смог. Его наказали, клеймили и продали невольником на рынке рабов. С тех пор он ищет пресловутый сундук и не может найти покоя.

– Да, я вспомнил, дело было не на Холме Зари, а на Холме Цветения. Наконец озарение. Только на Холме Цветения был странный тёмный камень, напоминающий морду совы, именно там…

– Зачем тебе это проклятое золото? Ты собираешься вернуть его в Термису? – допрашивала старшая сестра.

– Я похож на сумасшедшего? Разумеется, нет!

– Зачем же?

– Аяна, ты сейчас похожа на свою Бабулю Кен, в самом деле…

Аксил отступал все дальше от торговой площади, пятился от внучек задом и путался в старом шарфе.

– Пришло время задуматься о вечном. Хочу купить место на кладбище.

Девочки в недоумении открыли рты.

– Дедуля Аксил, ты ровесник нашего отца, время ли думать о кладбище? – хмыкнула Тенна.

– Да, знаю, я старый, не нужно мне об этом так часто напоминать. Мне почти сорок, о вечном в этом возрасте самое время подумать.

– Аксил, если тебе сорок, то ты попал в Сиуцу в десятилетнем возрасте, а нашему отцу тогда было двадцать семь. Не испытывай наше терпение. Какое, к лихим богам, кладбище? – грозно надвинулась Аяна.

– Самое престижное в Падмире. Усыпальница белой сирени. Там хоронят очень важных людей. Если я не смог прожить свою жизнь в Падмире, хотя бы после смерти вкушу столичные блага.

– Какие ещё блага? Котлы подземных богов будут позолоченными? Я так понимаю, правды мы не услышим? – фыркнула старшая внучка.

– Нет, – нехотя согласился Дедуля и развёл руками. – Но обернусь я быстро. Тётке Веси скажите, что… ну, придумаете что-то. Вы же у меня умницы.

– Да, Дедуля. Если придут из подземного царства и скажут, что сбежал самый лживый лихой бог, мы тебя не сдадим, – хмыкнула Тенна. – Скажи хотя бы, каким путём ты поедешь?

– Через Фитны, само собой.

– Ты же говорил, что путь через Легоцию короче, а через Фитны дольше и опасней.

– Опасно, деточка, мне нынче стоять и оправдываться перед тобой, – притворно озирался тот. – Через Фитны пройти несложно, я знаю нужных людей. А деньги у вас занял, но всё верну, как только найду сокровища.

– Что?!

Та прыть, с которой он вырвался из цепких рук Аяны и рванул в сторону от базарной площади, лишь подтверждала мысль, что о месте на кладбище ему думать рано. И ладно бы рассказал всё, как есть. Так нет, не знаешь, во что он влип, куда отправился и сколько золота занял из их кошеля.

– И это наш любимый Дедуля! – ворчала Тенна. – Что мы скажем бабке Кен, если он не вернётся?

– Как мы доедем до бабки Кен, если он не вернётся? – стонала Аяна, перетряхивая вещи. – Он же, мошенник, забрал всё наше золото и мой розовый камень. Мы – нищие, не оставил даже завалящей монеты.

Глава 3

– Как-то неожиданно обещанные плечистые и длинноногие красавцы-ныряльщики за жемчугом вдруг обратились… в нас, – ворчала Аяна по дороге к морю.

– А голубое море с белыми раковинами вдруг обратилось в место, где нам придется зарабатывать на обратную дорогу, – вторила ей Тенна. – Я как-то иначе представляла себе эту поездку и отдых в Ласции. Добывать жемчуг, отбиваясь от акул, чтобы купить лошадей, это уже что-то из списка «добрых» напутствий от Родиона. Дедуля тоже хорош, забрал даже лошадей. Он с самого начала знал, что бросит нас без денег. Я готова прямо сейчас нагнать его. Вернём золото!

– Ты уверена, что оно у него есть? И он не спустил его в первые дни в Клириде? – рассуждала Аяна, ясно осознавая, что так оно и есть. – Дались ему эти сокровища, не бедный человек, живет рядом с Бабулей, а она много лет была королевой Сиуцы. Нет нехватки. Приехать бы в Падмиру раньше него, найти сокровища и вернуть в Термису. Может успокоится?

Сестры возмущались и спорили по пути к лагуне. Здесь они оставили лодку, но каждый день должны были ходить в посёлок, чтобы принести и отнести небольшой парус, вёсла и бурдюк с водой. Теперь с ними ещё и подтухшее мясо для акул, а рыбацкое снаряжение прикопано рядом, под камнем. С собой мечи, в Ласции без того даже дети не ходят.

Перспектива наловить жемчуг в море, кишевшем опасными тварями, стала совсем призрачной. У берега сёстры тревожно всматривались в даль, примечая высокие плавники акул. Аяна занялась проверкой паруса, Тенна побросала на землю вёсла, зашла в воду и прижала ладони ко лбу. Там, возле косы совсем не разглядеть, волна это или плавник морского чудовища.

– Что-то мне все меньше нравится затея с жемчугом, – ворчала младшая сестра, рассматривая гладь воды. – С чего мы взяли, что Дедуля не вернется? Рано или поздно у него закончатся деньги. Что ему делать в Падмире без денег? А как он доберется до нас без денег?