Скоморошины

– Переделай, – говорит, – мне этого старика молодым! Сколько хочешь бери!

– Нет, я не могу.

Сын и говорит:

– Тятенька, я могу.

Сейчас велел отцу привезти кадушку воды. Кузнец привез. Сын ввалил дьявыла в горн, раскалил его как огненнаго, ввалил на наковальню и начал молотком дуть. Жарил, жарил, бултых его в кадушку! Лезет он оттоль такой-то молодчина!

Сатана денег им несколько дал и увез молодаго назад. Сын и говорит:

– Что, тятенька, выучился старых молодыми переделывать?

– Не мудрено, сынок.

– Я пойду, – говорит сын, – на базар. Если привезут опять стараго дьявыла, ты его переделай.

Ушел из кузницы и пропал. На тройке опять дьявыл летит, везет стареущаго дьявыла.

– Переделай, кузнец его! Одного переделали, переделай и мого. Бери что хочешь!

Кузнец сам дьявыла тащить не может, разогрел пудовку углей и говорит:

– Тащи его в горн!

Дьявыл втащил и брякнул его в горн. Дьявыл зеват: его жжет. Кузнец сожег дьявыла и кости прямо в кадушку. Дожидались, дожидались, а он оттоль не вылезат. Набегло дьявылов и несколько; подхватили кузнеца и потащили, да и говорят:

– А, топерь-то ты нам попался! Вот топерь не станешь говорить: хлоп чорта в лоб!

Взяли его и бултых в воду. И утонул кузнец.

(Абрам Новопольцев)

Чорт и козел

Бог человека по своему образу и подобию создал, и чорт тоже захотел сделать: написал и вдунул свой дух. Выскочил козел рогатый – чорт его испугался и попятился от козла. С тех пор он и боится его. Вот почему в конюшнях козля держат, и на коноводных тоже, где бывало пар до ста лошадей, всегда козла держали. Он – чортов двойник.

(Записано от П. С. Полуэктова, в Симбирске)

Как чорт ангелом стал

У чертей старшие есть и младшие. Первые приказания отдают, а вторые исполняют. Вот раз чертенку дали приказ пакость какую-то сделать, а он и не исполнил. Ну, ему сейчас под железные прутья должно воротиться. Испугался он и давай Бога молить:

– Господи, коли ты меня от железных прутьев избавишь, никогда пакостничать не буду!

Бог его и не оставил: спрятал чертенка в церкви, под плащаницу. Черти его и не могли найти, бросили искать. Стал после этого чорт ангелом и возрадовались и на небе, и на земле.

(Записано в Симбирске)

Настасья прекрасная

Не в котором царстве, не в котором государстве, именно в том, в котором мы не живем, жил был царь, а у этого царя были сын да дочь: сын – Иван-царевич, дочь – Марья-царевна. И был у этого царя круг (кругом) дворца прекраснейший сад; в этом саду беседка, а у беседки стоял на часах один солдатик очень красивый собой. Приходила в этот сад прогуливаться одна енеральская дочь. Влюбилась она в этого солдатика; постоянно придет к нему, посидит, поразговаривает и отправится домой. Царь это дело сметил, приходит к солдату и говорит: – Слушай, служивый! должно быть, тебя любит эта енеральша? – Точно так, ваше царское величество, у нас с нею любовь происходит третий год.

Однажды царь прогуливался в саду и явилась тут енеральша. Захотелось царю склонить ее к себе в любовницы, но она ни на что не соглашается. Царь разсердился на нее и говорит: – Ах ты, подлая! солдату…! – Как! я солдату…? – Сейчас отправилась к солдату, приходит и говорит ему: – Что же, служивый, вы какими словами похволяетесь, будто я вам…? Солдат очень испугался, да от робости и сказал: – Да как же не…? Конечно…! – Ну так хорошо! Сейчас отправилась домой и обсказала своему родителю. Тот приказал посадить солдата в темницу. А была в него давно влюблена Марья-царевна, но не могла найти способа с ним сблизиться. Теперь же нашла легчайший способ: сделала к солдату подземный ход и стала ходить каждый день. Солдату отлично стало жить, только что не на воле.

Вот вздумалось царю женить своего сына. Стали свататься за тридевять земель в тридесятое царство к Настасье прекрасной и та была согласна идти за царевича с тем только, чтобы он отгадал одну загадку. Прислала она в чемодане саблю и нужно было отгадать: в котором конце носок и в котором рукоятка.

Приходит Марья-царевна к солдату и обсказывает ему об этом деле. Солдат говорит ей: простая штука отгадать: опустите чемодан в молоко; в котором конце руковятка, тот и повернется кверху, так и отпишите, будет верно. Опустили чемодан в молоко, – верно сбылось по-солдатову. Отписали туда обратно. И присылают опять оттуда 12-ть голубей, и нужно узнать который из них старший; голуби были сизые.

Марья-царевна приходит к солдату и говорит ему: опять пришла загадка: 12-ть голубей и нужно узнать, который из них старший. Солдат отвечает: насыплите пшеницы и пустите голубей; все голуби будут клевать, а один меньше; он будет ходить да ворковать круг их, так вы его и заметьте; будет верно. Заметили голубя, отправили обратно, вдруг оттуда письмо, чтобы сам Иван-царевич приезжал. Иван-царевич собрался в путь и отправился. – Приходит Марья-царевна к солдату и говорит: – У нас отправился далеко братец Иван. Отвечает ей солдат:

– Ежели меня не будет там, так ему не воротиться домой. – Ах! как же так! поезжай туда, я тебя отсюда выпущу…

Вышел содат из темницы. Дала ему Марья-царевна денег на дорогу; солдат купил себе приличное платье, пошел по кабакам и набрал себе 12-ти пьяниц. Пьяницы и говорят: – Что прикажите, хозяи, делать?

– Что делать? ничего, только вино пить.

– Ах, брат, житье важное!

Отправились в путь дорогу. Много ли, мало ли отошли они места, только солдат увидал: дерутся на дороге два чертенка, делят после деда-прадеда шляпу-невидимку и не могут разделить. Солдат подошел к ним и говорит: полноте вам драться, давайте я вам разделю. – Раздели, брат, пожалуйста! Солдат взял ружье, зарядил порохом. – Вот я хлопну, так бегите; который этих порошинок больше насбирает, того и шляпа – Хлопнул из ружья, черти побежали. Надел он шляпу-невидимку, пошел к пьяницам и хлопнул одного шляпой. Пьяницы начали драться. Солдат снял шляпу. – Ребята, что вы, тише! Пьяницы начали друг на дружку жаловаться:

– Он мне дал оплеуху! – Другой: он мне дал оплеуху, вот и драться стали. Солдат угостил их водкой.

Пошли дале. Опять на дороге деруться два чертенка. Солдат подошел к ним. – Об чем, ребята, деретесь? – Делим скатерку-самоварку, два года не можем разделить. – Давайте, я разделю. – Раздели, брат, пожалуста. Опять солдат зарядил ружье, хлопнул из него. – Ну, ступайте, бегите, сбирайте эти порошки, который скоряе сосбирает, того и скатерть. Черти убежали, солдат взял скатерку и ушел к своим товарищам. Раскинули скатерку. Всего стало довольно и водки и кушанья.

Опять пошли вперед. Идут дорогой и опять солдат видит: деруться два чертенка. Подходит к ним. – Об чем, ребята, деретесь? Вот делим после деда-прадеда ковер-самолет, три года не можем разделить. Солдат зарядил ружье, хлопнул из него. – Бегите скорее, собирайте эти порошки, который скоряй сосбирает, того и ковер. Черти убежали, а солдат взял ковер-самолет и отправился к своим товарищам. Угостивши их, раскинул ковер. Сели они, полетели подобно из лука стреле пущенной, сразу преставились в то царство, где была Настасья прекрасная, и спустились в сад. – Еще Ивана-царевича и слуху не было. Солдат и говорит своим товарищам: – Слушайте, ребята, будут вас спрашивать, так вы отвечайте, каждый про себя, я большой-набольшой. Вдруг из дворца увидали, что прилетел жених на ковре по воздуху; сказали Настасьи прекрасной, та пошла встречать и говорит своим придворным: однако, хитер жених! – Приходят туда и видят: все пьяны. Начали спрашивать: кто из вас большой? Все в один голос отваечают: я большой-набольшой! так и не могла ничего добиться. Настасья прекрасная приказала принять их во дворец: потом сама я узнаю, кто из них старшой!

Пьяницы пришли во дворец, начали там пировать, а Настасья прекрасная приказала постлать в комнату одну перину. Пьяницы уснули кто где, а солдат лег на перину. Вдруг ночью приходит Настасья прекрасная, взяла и отсригнула у солдата угол у жулетки, а сама ушла.

Солдат, проснувшись и заметив это дело, взял у всех отстриг углы у жулеток. Утром приходит Настасья прекрасная и спрашивает: кто, господа у вас большой? Пьяницы все в один голос отвечают: я большой, я большой! Подходит она к солдату. – Вот он над вами большой! Тут пьяницы ее спросили: почему вы замечаете? – Я вечор вот угол отстригла от жулетки. Пьяницы посмотрели: также и у них нет углов. – Нет, это не правда; вот и у нас углов нет. Настасья прекрасная видит: толку нет, приказала их прогнать в шею.

Солдат с пьяницами отправился в город и нанял квартиру. Вдруг приехал Иван-царевич. Началась пушечная пальба, по всему городу стало известно, что приехал настоящий жених. Настасья прекрасная собралась и пошла встречать со всем своим прислугам. Встретили Ивана-царевича, прияли во дворец и начали водить его по комнатам. Привели его в одну комнату, в которой между окон была решетка вроде копий, а на кажном копье человечья голова. Вот и говорит Настасья Ивану-царевичу: «Иван-царевич! вы две загадки отгадали, так я согласна идти за вас замуж, только с тем, что сошьете вы мне платье под венец такое точно, какое и я сошью, чтобы материя одна была, ширина одна и длина и к завтрашнему утру чтобы было готово».

Иван-царевич пошел по портным, по портнихам, только его дураком называют: почем мы знаем, какое она сошьет! – Идет он городом со своим адъютантом; попадается им на встречу старуха. – Что баушка, не знаешь ли какой нибудь портнихи или портнаго хорошаго? – Нет, родимые не знаю; сходите, вот недавно приехали какиие то пьяницы, спросите у них, они народ дошлый, небось и знают. – Иван-царевич отправился на квартиру к пьяницам, приходит туда, а там песни, пляска, драка, что такое и сочиняется! И спрошал у них: послушайте, господа! кто из вас большой! Все отвечают: я большой и я большой! Царевич посмотрел и отправился обратно, вдруг солдат выбегает за ним. – Вам что угодно, Иван-царевич? – Вот, что брат, земляк, не можете ли пожалуйста сошить платье: какое царевна шьет, такое и мне нужно. Всех, обошел портных, никто не берется. – Что ж, я возмусь и сделаю, только подпишите треть царства. Царевич переговорил со своим адъютантом – Ну хорошо, с нашей стороны будет готово, только пожалуйста изготовьте к завтрашнему утру. Царевич отправился к себе на квартиру, а солдат надел шляпу невидимку и пошел во дворец. Пришел туда, где платье шилось, только что его кончили. Солдат сидит, вдруг является Настасья прекрасная. И приказала одной фрелине надеть. Та надела и прошла по полу. – Ну где ему дураку сошить такое платье! Фрелина сняла платье, положила в сундук, а Настасья прекрасная ушла. По уходу ея, солдат взял платье себе под пазуху и опять сел. – Через несколько времени хватились платья, а его нет; опять взяли скроили по той же мерке из той же материи и давай шить скорей; сразу кончили. – Солдат отправился домой. Утром является царевич и спрашивает: что, изготовили? – У меня готово, как у вас? – У нас тоже. – Ну, так пожалуйте документ, Царевич подал документ, а солдат ему платье. – Ступай, неси, только не кажи ей, пускай она наперед свое покажет.

Царевич пришел к Настасье прекрасной.

– Ну что же, изготовили?

– У меня готово.

– Так покажите. – Нет, вы наперед покажите, потом и я покажу. – Царевна надела платье и прошла по полу. – Ну вот у нас какое! Царевич вынул свое – точно такое же. – Ну, Иван-царевич хитер, только кто у тебя хитричает? Еще сделай мне башмаки, такие же, какие и я сделаю. Иван-царевич отвечает: ну хорошо, приготовлю.

Распростившись с Настасьей прекрасной, отправился опять с адъютантом по сапожным мастерам, но ни один не берется. – Черт ее знает, какие она сошьет! Адъютант говорит царевичу: пойдем-ка опять к пьяницам. Приходят к пьяницам, спрашивают большого, – все в один голос: я большой, я большой! Солдат выходит опять к Ивану-царевичу.

– Что вам Иван-царевич, нужно? – Да вот что: нужны башмаки, не можете-ли пожалуйста сделать? – Отчего, могу, только треть царства отпишите; приносите утре (завтра) документ – и получите башмаки.

Царевич отправился на квартиру; солдат пошел во дворец. Приходит туда, там башмаки совсем сделали, поставили на шкап. Солдат взял их и отправился. Там после него хватились башмаков – нет. Что же такое? Не чорт ли у нас уносит? давай опять кроить и шить новые; сразу изготовили.

Царевич приходит утром, приносит солдату документ на треть царства, отдает, а солдат ему вручает башмаки.

– Ступай, неси, только не кажи, наперед пускай она свои покажет.

Приходит царевич во дворец. – Изготовили ли? – У нас готово. – Ну так покажите-ка! – Нет, вы свои наперед покажите. Царевна вынула из шкапа башмаки. – Ну вот у нас какие! – Иван-царевич вывязал из платка и подал свои башмаки. Царевна посмотрела и сказала: – Ну хитер Иван-царевич, только не знаю, кто у тебя хитричает. Ну, теперь когда сделал башмаки, сделай то, что я сделаю в сегодняшную ночь.

Царевич пошел и задумался очень тяжко; и говорит своему адъютанту: ну тепериче куда пойдем? – Пойдем опять к пьяницам, они не помогут ли?

Приходят туда. Вышел к ним солдат.

– Что вам требуется, Иван-царевич?

– Да вот что Настасья прекрасная приказала сделать в сегодняшную ночь то, что она сделает; не может ли как нибудь устроить? – Отчего не могу, только пожалуйте документ на треть царства, приходите утре.

Царевич отправился на квартиру, а солдат во дворец, Только подходит ко дворцу и видит: стоит тройка коней; и выводят Настасью прекрасную завязанную платком. Фрелины с причетами садят ее в карету, и солдат с ней сел. Кучер повез неизвестно и куда, только подъехали к морю, где стояла шлюпка. Настасья прекрасная вышла, села в шлюпку, и солдат сел тоже, поехала на остров, который недалеко был от берегу; приехала на остров, села и давай причитать. – Ах, друг мой, выйди, простися со мною в последний раз. Вдруг море заволновалось и вышел оттуда водяной царь, с нею поздоровался, также прослезился. – Ну, прощай моя дорогая любовница, не видаться нам будет никогда! Царь лег к ней на колени, она начала у него искать в голове и выдернула золотой волосок. Солдат захватил за волосье, целую горсть вырвал. Царевна посидела со своим любовником, простилась, села в шлюпку и поехала. Солдат также сел с нею. Вдруг видить: плывут в море два селезня. Царевна поймала одного, а другого солдат схватил, вышли они на берег, сели в карету и поехали домой.

Встретили царевну фрелины. Входит она в залу в веселом виде и солдат вошел с нею, опустила селезня и приказала убрать как можно лучше. Взяли селезня, начали унизывать разными лоскуточками; солдат тоже стал украшать своего. Те убравши селезня, опустили на пол; солдат посмотрел: у него хуже убран селезень; взявши своего опустил, ихняго взял, завязал в платок и отправился домой.

Утром рано является царевич. – Ну что, брат сделали? – Сделал. На тебе селезня и горсть золотого волоса, а мне пожалуйте документ. Царевич отдал документ и пошел во дворец. Встретила его Настасья прекрасная. – Ну, Иван-царевич, сделал ты то, что я сделала? – Я не знаю, покажите наперед, что вы сделали. Царевна приказала опустить селезня. – Ну, у вас есть-ли такая штука? – Царевич развязал узел и опустил своего селезня, гораздо превосходнее ихняго. – Ну хитер Иван-царевич, не знаю только, кто у тебя хитричяет. Потом вынимает из кармана золотой волосок. – Ну, у вас есть-ли такая штука? – Иван-царевич вынял и подал целую горсть волосья. – Ну, Иван-царевич это последняя тебе моя загадка, так давай, собирайся как можно скорее, поедем в твое царство венчаться. Царевич сразу в поход изготовился и отправился. А солдат не торопится домой, знай кутит со своими товарищам, много прокутил времени после них потом сказал: – Ну, друзья, и нам пора отправляться. – Расчитались за квартиру честно-благородно, вышли за город, сели на ковер самолет и сразу представились в свое царство, еще Ивана-царевича и в слухах нет. Тут солдат наградил всех пьяниц деньгами; те отправились по питейным домам: еще не все там были забраны пьяницы; увидались со своим друзьям. Те и спрашивают: – Что брат, где пропадал, тебя не видать было? – Не говори брат, были в таком месте – черт знает, где и были!

Солдат в это время опять нарядился в солдатское платье и сел в темницу. Приходит Марья-царевна и спрашивает: благополучно ли съездил и про брата тоже.

Приезжает Иван-царевич. Встретили его с пушечною пальбою и так как к свадьбе все было готово, то на другой день и обвенчались. От царя вышел милостливый манифест, чтобы всех пленных из заключенных мест ослободить, а про солдата совсем забыли.

Марья-царевна и говорит своему отцу: – Дрожайщий родитель! Что же вы всех пленных ослободили, а есть один солдатик заключен в темнице, – что же ему милости нет?

– Ох дрожайшая дочь! Ладно, что напомянула, а то я совсем про него забыл.

Сейчас приказ вышел: ослободить солдата. А Марья-царевна заранее сказала ему: когда выйдешь на волю, являлся бы на свадьбу. – Солдат по выходе оделся как можно лучше и отправился во дворец на свадьбу. Принят он был в лучшем виде, наипаче от Марьи-царевны. Отошло венчание, съехались гости, и пошел пир на весь мир. Как распировались, солдат подходит к царю и подает ему три документа. Царь прочитавши про себя, обратился ко всем посетителям своего дому и начал читать вслух. Прочитавши все документы, проводил свадьбу. После свадьбы призывает к себе сына.

– Ну сын мой любезный, вы отправляйтесь в то царство к своей супруге, здесь тебе не принадлежит ничего, потому что ты сам подписал три трети царства.

Царевич отправился с Настасьей прекрасной в ее царство, а старый царь отдал Марью-царевну замуж за солдата. Солдат стал жить да поживать, царством управлять.[230]

Страшный ребенок

Жили были мужик да баба. Жили они богато, только детей у них не было, а детей иметь им очень хотелось. Вот баба и пошла к колдуну и разсказала про свое горе и просила помочь ей чем нибудь. Колдун и дал ей два корешка и сказал: съешь эти корешки в полночь с мягким хлебом и станешь беременна. Баба съела корешки и вскоре действительно забеременела.

Как-то мужику понадобилось ехать в город и баба осталась в доме одна. Наступил вечер. Бабе стало страшно одной, она и пошла к соседям, чтобы позвать кого нибудь ночевать к себе, но никого не могла найти. Делать было нечего, вернулась домой и легла на печь. В полночь у ней родился ребенок. Она спеленала его и положила к себе на колени. И видит: ребенок смотрит на нее так, словно съесть хочет. Испугалась она, положила ребенка в зыбку, а сама стала молиться Богу. Вдруг слышит, кто-то постучался у окна. Баба обрадовалась и спрашивает: кто там? – Странник. Баба побежала отпирать. Странник вошел в избу и улез на печь. За ним улезла и баба и спряталась за него. И видит она: выскочил ребенок из зыбки и тоже лезет на печь и говорит: я тебя съем! Но старик перекрестил его и ударил по голове. Ребенка не стало, а – на полу очутились два корешка. Старик взял корешки, сжег их на огне и пошел вон из избы.

Работник

В одной деревне жил муж с женой и дожили они до глубочающей бедности: больше стало жить нечем. И говорит мужик бабе: ну, баба, я пойду поряжусь к богатому мужику в работники. Пошел и порядился, взял задатку 15 руб. и скоро прожил эти деньги, пошел порядился к другому и у другого взял 15 руб., и эти прожил, пошел к третьему и у третьяго порядился, взял 15 руб. и эти прожил.

И пришлось мужику сходить к обедне. Пришли и те мужики богатые в церковь. Жили они между собой дружно и завели разговор; один другому начал сказывать: вот что, братцы, я этта (недавно) порядил работника какого, да вон он стоит! – Да как же, и я его порядил! Третий: и у меня порядился! Поговорили мужики промеж себя, работнику ничего не сказали, а он слышал ихние разговоры, приходит домой и говорит своей жене: ну баба, я теперь пойду и поряжусь работать к чорту.

Пошел в лес и попадается ему чорт навстречу, спрашивает: куда мужик пошел? Отвечает ему мужик: в лес дрова рубить. – Так вот что: порядись ко мне в работники. Мужик отвечает ему: с удовольствием, очень рад. – Так приходи завтра в такое-то место, об цене нечего разговаривать, я ценой не обижу.

Пришел мужик к чорту работать. Чорт напоил его водкой. – Ну ступай, ложись спать, у меня ни один работник до троих суток не работает. – Вот прожил мужик трои сутки; на четвертыя встал его хозяин по утру рано, разбудил работника: ну-ка, работник, пойдем в лес, нужно срубить три осины толщиной вершков в 16-ть, длиною шести сотен и сделать через реку лавы.

Вот взяли по топору и пошли в лес; у чорта топор был весом фунтов в 30-ть. Пришли в лес и начали рубить осину; чорт как начал хвостать – сразу половину пересек, а мужик не может и корки сбить. Срубили они осину, очистили прутья, нужно тащить ее. Чорт и говорит своему работнику: ну, брат, давай, потащим осину на реку; взял под комель, а мужик не дает ему, говорит: отойди, чахоточный, прочь, где тебе унести, ступай, берись под вершину. – Делать нечего, чорт пошел к вершине, поднял вершину и давай подбираться. Мужик кричит: молодец хозяин, давай еще маленько! – Чорт поднадал (подвинул на себя), осину всю и поднял. Мужик влепил топор в осину, сам сел на комель. – Ну, хозяин, пошел! – Чорт попер осину, до того, что пристал (устал). – Ну, казак, давай отдохнем! – Ну, какой тебе отдых, давай, тащи, урод! Делать нечего, не хочется чорту поддаться мужику, пошли опять вперед. Притащили осину на реку. Чорт и говорит работнику: ну, казак, давай, кидай! – Нет, хозяин, стой, дай перебраться, у нас с тобой не на одном плече. И свернулся мужик с комля. – Ну, хозяин, кидай! – Чорт бросил осину и сам свалился. – Что же ты, хозяин? – Я пристал, ступай ты обедай, а я отдохну здесь, Мужик приходит обедать и спрашивает его чертовка: что, брат, где оставил хозяина? – Он, чахоточный, притащил бревно, свалился, на реке лежит, поди только не околеет.

Работник пообедал и лег спать на повети в сани. Чорт пришел домой и жалуется своей хозяйке: ну, баба! вот так работник! Я то ли не едрен, он меня втрое едренее, надо его ужо ночью убить, а то жить нам будет плохо.

Мужик выслушал чортовы разговоры, дожил до вечера, поужинал, пошел спать. В сани положил ступу и окутал тулупом, а сам лег на сено. Вот чорт встал ночью, взял сорок пудов палицу и пошел бить казака. Подошел к саням и брякнул по ступе так сильно, что ступа прискочила ударилась в верх стропила. Чорт с радостью пошел к себе в избу и говорит своей жене: ну, баба, так треснул казака, нани (даже) он вверх вылетел. А казак, вставши утром рано, пошел преспокойно в избу. Чорт увидал казака, очень испугался и говорит ему: что, казак, не знаешь, что так шибко треснуло вечор на дворе? А казак отвечает: тебя надавало с хорошей-то постройкой, – должно быть лопнула стропила.

И говорит чорт своей жене: ну, жена, давай уедем из дому вон, пускай здесь живет работник один. Забрали они все деньги – он в один мешок, а чертовка в другой. А казак к чорту в мешок и залез. Потащил чорт мешок; казак разрезал мешок и видит, что чорт тащит ихним полем и стал говорить: стой, брат, хозяин, тебе от меня не уйти! – В испуге чорт не понял того, что мужик сидит в мешке и бросил мешок. – Давай, баба, кидай и ты! И чертовка бросила свой мешок и побежали неизвестно куда. Мужик, взявши мешки с деньгами, притащил домой и первое его было дело – заплатить долг богатым мужикам, потом завелся хозяйством и стал жить в лучшем виде, а чорт к мужику не показался ногой.

Про чорта и пастуха

В одной деревне чорт все воровал скотину. Вот и порядился такой пастух, что уж не даст чорту украсть что нибудь, порядился на три дня по сту рублей на день. – Выгоняет он в первый раз скотину, чорт и выходит из озерка. – Пастух! давай, говорить, мне самолучшую корову! – А пастух говорит: нет еще, погоди, не дам! – А ты что делаешь? спрашивает чорт пастуха. Пастух говорит: вью веревки. – На что веревки? – А море морщить, да вас чертей в одно место корчить. Чорт сейчас и бросился в озерко, там пересказал своему дедушке: ох, говорит, какой теперь стал пастух, не дает мне и скотины-то! Он веревки вьет, хочет море морщить, да нас чертей в одно место корчить. – Дедушка подумал да и говорит: видно удалый пастух! иди-ка с ним врядки (бегать взапуски, причем линия бега обоих должны быть параллельны) побегай.

Вышел чорт из озерка и говорит пастуху: давай врядки бегать! – А пастух отвечает: охота мне врядки бегать! у меня есть младен двух ден, и тот тебя обгонит А где же он? – А вот пойдем, так укажу. – А пастух знал заячье лежище (логовище) в одном кусте и привел чорта к лежищу. – Вот лезь в куст, он выскочит так и бегай с ним врядки! – Чорт сунулся в куст, выгнал зайца и зачал бегать. Только заяц бегает как попало, туды да сюда, а чорт кричит: врядки, врядки!

Опять чорт пошел к своему дедушку и стал разсказывать: ой, дедушка, говорит, у него есть младен двух ден, и тот меня обогнал, а сам он со мной еще и не бегал. Нам бы такого порядить в работники, так чтобы он нам и наделал! – Так иди, поряжай, не порядится-ли?