Поэзия и проза Древнего Востока

П. Гринцер

Из «Ригведы»

Гимн Индре (I, 32)

1 Индры[498] деяния хочу возгласить ныне:

Первые, что совершил владетель палицы.

Он убил дракона[499], он просверлил устья рекам,

Он рассек мощные чресла гор.

2 Он убил дракона, что покоился на горе.

Тваштар[500] для него выточил звучную палицу.

Как коровы мычащие спешат к телятам,

Так прямо к морю сбегаются воды.

3 Как бык взъяренный, он выбрал себе сому.

На празднествах этих он упился Выжатым[501].

Щедрый[502], он схватил палицу и метнул ее.

Он убил перворожденного из драконов.

4 Ты убил перворожденного из драконов,

И перехитрил все хитрости хитрецов,

И породил солнце, и небо, и утреннюю зарю,

И тогда поистине не стало тебе противника.

5 Индра убил врага, самого страшного, бесплечего,

Вритру убил палицей – великим оружием.

Как дерево без ветвей, топором обрубленных,

Вритра лежит, дракон, прильнув к земле.

6 Как неумелый боец в задоре хмельном, вызвал он

Мужа, силой всевластного, упоенного Дважды Выжатый-

Испытания своим оружием Вритра не вынес.

Он повержен, враг Индры, с проломленным носом.

7 Безногий, безрукий, он боролся с Индрой.

Тот палицей хватил его по затылку.

Холощеный, пожелавший стать образцом быка[503],

Вритра, разбросанный, лежал во множестве мест.

8 Через него, лежащего, как тростник разрезанный,

Текут, перекатываются воды Ману[504].

Некогда Вритра сковал их величиной своей,-

Теперь у ног их лежал дракон.

9 Стала иссякать сила жизни у матери Вритры[505].

Индра метнул в нее смертоносным оружием.

Родительница была сверху, и сын был снизу.

Дану лежит, словно корова с теленком.

10 Среди непрестанных, среди неутешных

Струй водяных тело сокрыто.

Воды омывают тайное место Вритры.

Враг Индры в долгую тьму опустился.

11 Жены Дасы[506], драконом хранимые,– воды

Стояли скованные, как коровы – силою Пани[507].

Выход водам, закрытый накрепко,

Индра дал, убивши Вритру.

12 Толщиной в конский волос ты стал, когда

Он тебя по зубцу ударил. Бог единый,

Ты завладел коровами, ты завладел Сомой, о муж.

Ты освободил семь потоков для бега.

13 Не помогли ни молния ему, ни гром,

Ни дождь и град, которые он рассыпал.

Индра и дракон сражались,

И навеки победителем стал Щедрый.

14 Кого же почел ты мстителем за дракона,

Если в сердце твоем – убийцы – родился страх[508],

Когда ты несся через девяносто и девять потоков,

Пересекая пространства, как испуганный орел?

15 Индра, царь движущегося и отдыхающего,

Безрогого и рогатого, крепко он держит палицу!

Вот он как царь правит народами!

Он объял все, как обод – спицы!

Гимн Агни[509] (VI, 12)

1 Царь жертвенной соломы, хотар[510] посреди дома,

Бича повелитель, Агни, принести готовый

Жертву обоим мирам[511].

Он, сын праведной силы[512],

Издали, как Сурья[513], пламя свое простирает.

2 О, достойный жертвы, идущий издалека,– в тебе

Небо само вершит сполна жертвоприношенье, о царь.

Трех виталищ[514] хозяин, подобный крылу, достигающему до цели,

Прими возлияния жертвенные, дары людей!

3 Царь дерева, чей жар наисильнейший, в венце из спиц,

Вспыхнул, разросся, как бич возницы в пути.

Он словно как бесхитростный скакун,

Бессмертный по воле своей, беспрепонно сущий в растениях.

4 Этот Агни прославляется в доме, как бегун,-

Нашими громкими хвалами,– как знаток всех сущих,

Пожиратель дерева, как скаковой конь,

Что выигрывает награду своим уменьем,

Как отец Ушас[515], возбужденный к соитью приношением жертвы.

5 Вот они восхищаются его блистаньем,

Когда он стелется по земле, легко обтесывая деревья,

Как бегун, что срывается с места по знаку!

Как неисправный должник, метнулся он по земле иссушенной!

6 О скакун, от хулений оборони нас,

Когда возжигают тебя, о Агни, вместе с другими Агни!

Ты приносишь богатство, ты пресекаешь беды.

Да возликуем мы, доблестные, живя сто зим!

Гимн Соме (IX, 7)[516]

1 Выпущены соки, как обычай велит[517],

На путь истины – дивные,

Знающие дорогу свою.

2 С потоком сладости мчит вперед,

Ныряет в воды великие,

Жертва из жертв, достойный хвалы.

3 Впереди запряженной речи мчит.

Бык в сосуде ревет[518] деревянном.

К сиденью мчит – истинный жертвенный дар.

4 Когда растекается провидец вокруг,

В силы рядясь, мужские и провидческие,

Победитель, он жаждет солнце завоевать.

5 Очищаясь, он берет в осаду врагов,

Как царь племена супротивные,

Когда жрецы дают движенье ему.

6 Любимый по овечьей цедилке кружит,

Пламенно-рыжий[519] в сосудах сел деревянных.

С молитвой соперничает певец.

7 К Вайю, Индре, Ашвинам[520] идет

Он со своим опьянением,

С радостью – по законам его.

8 Волны сладости, очищаясь, несут

Митру с Варуной, Бхагу[521],

Всю его мощь сознав.

9 О два мира, подайте богатства нам,

Чтобы наградой сладости завладели мы!

Славу, сокровища завоюйте нам!

Гимн Варуне (VII, 86)[522]

1 Того могуществом умудрены поколения,

Кто оба мира порознь укрепил, сколь ни огромны они,

Протолкнул небосвод он вверх высоко.

Двуединым взмахом светило толкнул[523] и раскинул землю.

2 К самому себе я обращаюсь ныне:

«Когда я стану близким Варуне?

Насладится ль безгневно он моею жертвой?

Когда же обрадуюсь я его милости?»

3 Вопрошаю себя о грехе своем, понять жажду, о Варуна,

Прихожу к умным, пытаю расспросами.

Все одно и то же говорят мудрецы:

«Ведь этот Варуна на тебя же и гневается».

4 Что за грех величайший несу, о Варуна,

Если хочешь убить слагателя гимнов хвалебных, друга?

Не таи правду, о бог, ведь тебя не обманешь, о Самосущий.

Вот я иду поклониться тебе, пока не свершен грех!

5 Отпусти же прегрешения предков нам!

Отпусти и те, что сами мы сотворили!

Отпусти, Васиштху, о царь, как отпускают вора,

Укравшего скот, как теленка отпускают с привязи!

6 Не моя воля на то была, Варуна. Смутили меня

Хмельное питье, гнев, игральные кости, неразумие.

Совиновником старший был в преступлении младшего[524].

Даже сон не мог злодеяния отвратить.

7 Да услужу я щедрому господину как раб,

Я, безгрешный, богу яростному!

Благородный бог вразумил неразумных.

Сметливого подгоняет к богатству тот, кто много умней.

8 Эта хвалебная песнь, о Варуна Самосущий,

Да придет к тебе прямо в сердце!

Да будет нам счастье в мире! Да будет нам счастье в войне!

Храните нас[525] вечно своими милостями!

Гимн игрока (X, 34)[526]

1 Дрожащие орехи с огромного дерева пьянят меня.

Ураганом рожденные, перекатываются по желобку.

Словно сомы напиток с Муджават-горы[527],

Мне предстала бодрствующая игральная кость.

2 Никогда не бранила жена, не ругала меня.

Ко мне и друзьям моим была благосклонна,

Игральные кости лишь на одну не сошлись,

И я оттолкнул от себя преданную жену.

3 Свекровь ненавидит, и отринула жена прочь.

Несчастный ни в ком не отыщет сострастия.

«Как в старой лошади, годной лишь на продажу,

Так в игроке не нахожу пользы».

4 Теперь другие обнимают жену того,

На чье богатство налетела стремглав кость.

Отец, мать и братья твердят одно:

«Мы знаем его! Свяжите его, уведите его!»

5 Вот я решаю: «Не стану с ними играть,

Уйду от сотоварищей, на игру спешащих».

Но брошенные кости подают голос.

И спешу я к ним, как спешит любовница.

6 В собрание идет игрок, с собою беседуя,

Подбодряя себя: «Ныне мой будет верх!»

Но пресекают кости стремленье его,

Отдают противнику счастливый бросок.

7 Ведь кости усеяны колючками и крючками.

Они порабощают, они мучают, испепеляют,

Одаряют, как ребенок, победителя они вновь лишают победы.

Но неистовство игрока обмазывает их медом.

8 Резвится стая их, трикраты пятидесяти,

Законы их непреложны, как закон Савитара[528].

Не уступают они наимощному в ярости,

Даже царь пред ними в поклоне склоняется.

9 Они вниз катятся, они вверх прядают,

Без рук одолевают имеющего руки.

Неземные угли, брошенные в желобок,-

Сжигают сердце, хоть и сами холодные.

10 Страдает и жена, брошенная игроком,

И мать, чей сын бродит безвестно где.

Обремененный долгами, испуганно денег ищет,

Прокрадывается ночью в дома других.

12 Игрок изнывает от муки, завидев женщину,

Жену других, и приютный очаг других.

Но ведь это он запряг с утра коней ореховых,

И теперь он, жалкий, у огня никнет.

13 Тому, кто вождь вашей великой рати,

Тому, кто первый царь стаи,

Протягиваю я десять пальцев

И клятву даю: «Не удерживаю богатство!»

14 «Не играй в кости, вспахивай ниву,

Наслаждайся имуществом и почитай его глубоко.

Вот коровы твои, игрок, вот жена»,-

Так мне велит сей господин Савитар.

14 Заключите с нами дружбу! Помилуйте нас!

Не напускайте так рьяно ужасное колдовство!

Да уляжется ярость ваша и вражда!

Пусть другой попадет в тенета ореховые!

Разговор Агастьи и Лопамудры (I, 179)[529]

Лопамудра

1 Многие годы я изнуряю-истомляю себя

Дни и ночи, многие зори приближают к старости.

Старость отнимает красоту у тела.

Неужто не внидут мужья к своим женам?

2 Даже и те, прежние[530], что услужали истине

И вели речи истинные с богами,

Даже они прекратили путь, так как не достигли конца.

Неужто не соединятся жены с мужьями?

Агастья

3 Не напрасно усилие, к которому добросклонны боги,

Мы двое устояли бы во всех сражениях.

Вдвоем мы победили бы, избежав сотни ловушек,

Когда бы парой устремились к одной цели, повели войска.

4 На меня нашло желание быка вздымающегося,

Явилось во мне и оттуда и отсюда, откуда не ведаю.

Лопамудра заставляет струиться быка,

Неразумная сосет разумного, пыхтящего.

Ученик Агастьи

5 Этому Соме[531], выжатому в сердце моем,

Говорю изнутри:

Если согрешили мы против него,

Да простит он его,– ведь смертный обилен страстями!

Автор

6 Агастья, копавший лопатой[532] в земле,

Возжелал детей, потомства, силы,

Могучий риши послужил процветаныо обеих сфер[533] обоих миров,

Он средь богов претворил свои желанья.

Гимн всем богам (Х, 72)[534]

1 Богов рожденье ныне хотим

Возгласить, прославляя

В слагаемых песнопеньях,-

Ибо кто разглядит их в грядущем веке[535]?

2 Брахманаспати[536] их сковал

Вместе, кузнецу подобно.

В прошлом веке богов

Сущее возникло из не-сущего.

3 В первом веке богов

Сущее возникло из не-сущего.

Затем возникли стороны света,

И все это – от воздевшей ноги кверху[537].

4 От воздевшей ноги кверху земля родилась.

От земли родились стороны света.

От Адити родился Дакша[538],

От Дакши же – Адити.

5 Ведь Адити родилась,

Как дочь твоя, о Дакша,

Вослед ей родились боги,

Добрые товарищи бессмертья.

6 Когда вы, боги, там, в воде,

Стояли, крепко держась друг за друга,

От вас тогда, от плясунов словно,

Густая пыль воздымалась.

7 Когда вы, боги, словно волхвы,

Наполнили все миры,

Тогда достали вы солнце,

Спрятанное в море.

8 Восемь у Адити сыновей,

Что родились из ее тела.

С семью – к богам пошла она,

Мартанду[539] прочь отшвырнула.

9 С семью сыновьями Адити

В первый век явилась.

Вновь принесла она Мартанду,

Чтоб размножился он и вновь умер.

Гимн о сотворении мира (X, 129)[540]

1 Не было тогда не-сущего, и не было сущего.

Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним.

Что двигалось чередой своей? Где? Под чьей защитой?

Что за вода тогда была – глубокая бездна?

2 Не было тогда ни смерти, ни бессмертия.

Не было признака дня или ночи.

Нечто одно дышало, воздуха не колебля, по своему закону,

И не было ничего другого, кроме него.

3 Мрак был вначале сокрыт мраком.

Все это было неразличимой пучиною:

Возникающее, прикровенное пустотой,-

Оно одно порождено было силою жара.

4 Вначале нашло на него желание.

Это было первым семенем мысли.

Проистеченье сущего в не-сущее открыли

Мудрецы размышлением, вопрошая в сердце.

5 Поперек была протянута их бечева.

Был ли низ тогда? Был ли верх?

Были плодотворители. Были силы растяжения.

Порыв внизу. Удовлетворение наверху.

6 Кто воистину ведает? Кто возгласит это?

Откуда родилось, откуда это творение?

Потом появились боги, ибо создали боги мир.

Так кто же знает, откуда он появился?

7 Откуда это творение появилось?

То ли само себя создало, то ли – нет,

Надзирающий над миром в высшем небе,-

Только он знает это или не знает.

Гимн жертвенному коню (I, 163)[541]

1 Ты заржал впервые, рождаясь,

Вздымаясь из океана или первого источника вод,-

С крыльями сокола и передними ногами антилопы,

И это было твое великое, достохвальное рожденье, о конь.

2 Яма[542] принес его в дар, Трита[543] запряг.

Индра впервые сел на него верхом.

Гандхарва[544] схватил его поводья.

Из солнца вы сотворили коня, о боги.

3 Ты, Яма, ты, Адитья, о конь,

Ты Трита по тайному предназначению.

С Сомою связан ты тесной связью,

Три привязи, говорят, у тебя на небе.

4 Три, говорят, у тебя на небе привязи,

Три – среди вод, три твоих – в океане.

И еще, о конь, ты похож на Варуну

Ибо в нем, говорят, твое высшее место рожденья.

5 О скакун, вот здесь ты купаешься,

Вот сокровища копыт твоих – победителя.

Здесь я увидел твои поводья счастливые,

Те, что пастырей закона надзирают усердно.

6 Мыслью издали познал я твое «я»,

Птицу легкую, парящую в поднебесье.

Я видел крылатую голову, храпящую

На гладких, лишенных пыли дорогах.

7 Здесь увидел я твой высший образ,

Стремящийся почерпнуть силы в следе коровы[545].

Едва лишь смертный насладился тобой,

Наиглавнейший пожиратель растений[546] пробудил его.

8 За тобой – колесница, юный муж – за тобой,

За тобой – коровы, склонность дев – за тобой.

За твоею дружбой войско следует,

Боги тебя наделили силою мужества.

9 Он с золотыми рогами, он с ногами из бронзы.

Стремителен, как мысль, Индре не догнать его.

Сами боги жертву пришли вкусить

У взлетевшего первым на коня верхом.

10 Небесные кони, силой играющие,-

В средине – скачут еще, в конце – остановились,-

В ряд, словно гуси, смыкаются,-

Они достигли небесного ристалища.

11 Твое тело, о конь,– в мощном полете,

Твой дух мчится, словно как ветер,

Твои рога во множестве мест являются,

Мечутся во все стороны по лесу.

12 На убиенье отправился быстрый конь,

Погруженный в думу,– мысль к богам обернулась.

Козла ведут впереди[547] его – сородича.

За ним идут певцы, идут поэты.

13 Виталища высшего он достиг,

Конь. Там отец его и мать.

Так пусть он нынче уходит к богам, он, самый приятный им,

И испросит даров, желанных жертвователю.

Перевод выполнен по изданию: «Die Hymiien des Rigveda», lirsg. von Th. Aufrecht, Berlin, 1955.

Из «Атхарваведы»

Заговор против проказы (I, 23)[548]

1 Ты ночью рождена, о трава,

Темная, черная и мрачная.

О сильная краской! Закрась это

Пятно проказы и то, серое!

2 Изгони – истрави это

Пятно проказы и то, серое, и крапленое!

Да внидет в тебя цвет твой собственный!

Да отлетят прочь пятна белые!

3 Ложе твое мрачное,

Виталище твое мрачное.

Ты мрачная, о трава,

Изгони, истрави крапленое!

4 Из пятна, порожденного костью,

Из пятна, порожденного телом,-

Из того, что явилось силою морока,

Изгнал-истравил я белую мету!

Заговор против злых сновидений (VI, 46)

1 Ты не живой, ты и не мертвый.

Бессмертный богов зародыш, о сон!

Варунани[550] – твоя матерь, Яма – отец твой,

Именем Арару[551] ты наречен.

2 Мы знаем, о сон, где родился ты.

Сестры богов породили тебя, помощник Ямы.

Ты конец готовишь, ты – смерть.

Мы познали тебя, о сон.

Оборони нас от сновиденья злого!

3 Как сбирают шестнадцатую часть,

Как – восьмую, как – целый долг,

Так мы сбираем все сновиденья злые

Для того, кто нас ненавидит.

Заговор-привораживание женщины (VI, 9)[552]

1 Возжелай тела моего, ног!

Возжелай глаз, возжелай бедер!

Глаза твои и волосы, вожделеющие

Ко мне, да пожухнут от любви!

2 Льнущей к дланям моим тебя

Делаю, к сердцу льнущей,

Чтобы ты подпала под власть мою,

Чтоб склонилась к моему желанью!

3 О, пусть те, в чьей природе – лизание,

Те, в чьем сердце – согласие,-

Коровы, матери жира,

Да сделают ее для меня согласной!

Заговор на продление жизни (V, 30)

1 Близины твои – близины.

Дали твои – близины.

Будь же здесь! Не уходи нынче!

Не следуй прежним отцам!

Твою жизнь привязываю накрепко.

2 Если околдовал тебя кто:

Свой ли, чуженин ли,-

Освобожденье и избавленье

Я возглашаю тебе словом своим.

3 Если ты вред причинил, если проклял

Жену ли, мужа ли по неразумию,-

Освобождение и избавление

Я возглашаю тебе словом своим.

4 Если ты повергнут во прах грехом,

Совершенным матерью ли, отцом ли,-

Освобождение и избавление

Я возглашаю тебе словом своим.

5 Если матерь или отец твой,

Сестра ли, брат ли хворь на тебя нашлют,

Прими противное ей целебное зелье!

Я придаю тебе долголетия!

6 Иди сюда, человек,

Со всею своей душой!

Не следуй двум вестникам Ямы![554]

Постигни твердыни жизни!

7 Окликнут – приходи вновь,

Ведь знаешь подъемы пути,

Ведаешь, где восходить, где вскарабкаться,

Ибо так движется все живое.

8 Не бойся: ты не умрешь!

Я придаю тебе долголетия!

Словом я изгоняю якшму[555] -

Боль в членах – из твоих членов!

9 Ломота в членах, боль в членах

И боль в твоем сердце, пусть, как сокол,

В дальнюю даль улетит,

Изгнанная мощным словом!

10 Два провидца, Бдение и Пробуждение,

И тот бессонный, кто бодрствует,-

Пусть эти два стража твоего дыханья

Бодрствуют денно и нощно.

11 Должно почтить этого Агни,-

Да взойдет здесь для тебя солнце!

Восстань из глубокого, черного

Мрака смерти!

12 Да поклонимся Яме! Да поклонимся смерти!

Да поклонимся отцам и уводящим к ним!

Этого Агни, которому внятно спасение,-

Я выставляю вперед для невредимости этого [человека].

13 Да придет дыхание! Да придет сознание!

Да придет зрение и сила!

Да воссоединится его тело!

Да встанет он на ноги твердо!

14 О Агни, дыханием, зрением

Надели его! Соедини

С телом, соедини с силой!

Ведь ты сведущ в бессмертье! Да не уйдет он сейчас!

Да не станет он тем, чей дом – земля!

15 Да не сякнет твое дыхание!

Да будет легким твой выдох!

Солнце-вседержитель да поднимет

Тебя из смерти лучами своими!

16 Внутри говорит этот

Связанный язык дрожащий.

С твоею помощью я изгнал якшму

И сотню приступов лихорадки.

17 Ведь это приятный сердцу

Мир богов, непобежденный!

Смерть взывает, предназначен которой

Ты родился здесь, человек,-

Она и мы взываем к тебе:

«Не умирай до старости!»

Гимн времени (XIX, 53)

1 Время везет воз, это конь с семью поводьями,

Тысячеглазый, нестареющий, с обильным семенем.

На него садятся верхом вдохновенные поэты.

Его колеса – все существования.

2 Семь колес везет это Время.

Семь – ступицы его, бессмертие – ось.

Время! Оно простирается во все существования.

Оно шествует, как первый бог.

3 Полный сосуд поставлен на Время.

Мы видим Время, хоть оно пребывает разом во множестве мест.

Оно – перед всеми этими существованиями.

Говорят, это Время – на высочайшем из небосводов.

4 Это оно стянуло вместе существования.

Это оно обошло вокруг существований.

Являясь отцом, оно стало их сыном.

Нет блеска превыше его блеска.

5 Время породило то небо,

Время породило эти земли.

Временем послано и существует

Все, что было и что должно быть.

6 Временем сотворена земля.

Во Времени пылает солнце.

Потому, что во Времени – все существования.

Во Времени далеко видит глаз.

7 Во Времени – сознание, во Времени – дыхание,

Во Времени предречено имя.

Времени, которое пришло,

Радуется все сущее.

8 Во Времени – жар, во Времени наилучший

Брахма предречен, во Времени!

Потому что Время – повелитель всего,

Ведь оно было отцом Праджапати[557].

9 Им послано, им рождено

Это; все в нем покоится.

Потому что Время, став Брахмою,

Несет Самого Высшего.

10 Время создало все живое,

Время вначале создало Праджапати.

Самосущий Кашьяпа[558] – от Времени,

Космический жар – от Времени.

Гимн силе богов (IV, 16)[559]

1 Великий надсмотрщик среди них

Видит все, словно он рядом.

Кто считает, будто идет украдкой,-

Ведом богам в каждом шаге.

2 Кто стоит и кто бродит; кто петляет,

Кто скрывается и кто ползет,

Кто, усевшись вдвоем, советуется,-

Обо всех знает Варуна сам-третей.

3 И эта земля – царя Варуны,

И это высокое небо, чьи пределы далеки,

И эти два океана – две стороны его чрева,

И в малой воде этой[560] сокрыт Варуна.

4 И кто проскользнет за пределы неба,

Не свободится от царя Варуны.

Соглядатаи неба[561] близятся неуклонно.

Тысячеглазые, смотрят они через всю землю.

5 Царь Варуна надзирает за всем,

Что внутри двух миров, и за всем, что вне.

У него сочтены все мгновенья людских очей,

Он учитывает их, как игрок в кости – очки.

6 Эти путы твои, о Варуна, числом семижды семь,

Стоят трояко расслабленные, сверкающие.

Да свяжут они того, кто говорит ложь!

А кто выскажет правду, да отпустят они того!

7 Сотнею пут обвяжи его, Варуна!

Да не спасется от тебя говорящий ложь!

Да сидит негодяй, свесив живот[562],

Распавшийся в стороны, как бочка без обруча!

8 Варуна продольный, Варуна поперечный,

Варуна здешний, Варуна чужестранный,

Варуна божественный, Варуна человеческий,-

9 Всеми путами Варуны я обвязываю тебя,

О такой-то, из такой-то семьи, сын такой-то[563].

Всех их я предназначаю тебе!

Перевод выполнен но изданию: «Atharvaveda-samhita», hrsg, von R. Roth and W. D. Whitney, Berlin, 1856.

Из «Брахман»

Творение[561]

1. В начале мира Праджапати, поистине, был один. Он подумал: «Как мне продолжить себя?». И он напряг свои силы и воспламенил свой дух. Изо рта своего он породил Агни. Он породил его изо рта, поэтому Агни – пожиратель пищи. Кто знает, что Агни пожиратель пищи, у того никогда не будет недостатка в пище.

2. Праджапати породил его первым из богов. Оттого имя ему Агни: ведь, поистине. Агни то же, что Агри[562], а Агри означает «первый». Первым рожденный, он первый и пошел; а о том, кто идет первым, говорят, что он идет впереди других. Такова природа этого Агни.

3. Праджапати подумал: «Я сотворил Агни пожирателем пищи. Но, поистине, здесь нет иной пищи, кроме меня самого, а меня он не должен пожрать!» В ту пору земля была голой, и на ней не было ни травы, ни деревьев. Вот что заботило ум Праджапати.