Дурная кровь

скачать книгу бесплатно

Дурная кровь
Андрей Никонов

Веласкес #2Современный фантастический боевик (АСТ)
На площади перед мэрией Нижнего города убийца расстрелял несколько человек. Среди чудом выживших – Павел Веласкес, маг и потомок русских переселенцев, ввязавшийся в опасную игру с могущественной организацией «Сияние», криминальными семьями и Силами обороны острова.

Полиция считает, что он случайная жертва, Павлу предстоит выяснить, связано ли это убийство с охотой на магов, кто за этим стоит и при чём тут призраки. А ещё – остаться в живых.

Андрей Никонов

Дурная кровь

Все персонажи и события этой книги вымышлены, любые совпадения с реальными людьми (умершими, живыми и ещё не родившимися) случайны.

© Андрей Никонов, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Предисловие

Три миллиона лет назад на территорию Южной Америки упал метеорит, открыв портал на другую планету в отдалённой части вселенной. Животные и растения двинулись на новое место почти сразу же, люди нашли его в 2027 году, планету назвали Сегунда.

За пятнадцать лет на Сегунду перешли полторы сотни тысяч жителей Земли, в основном военные и учёные. В канун 2042 года метеоритный дождь прервал связь между материнской планетой и колонией. На Сегунде началась эпоха Разделения. Портал, переставший работать после разрыва связи с Землёй, постепенно восстанавливал активность.

Сегунда – планета земного типа, покрытая океаном и островами, с воздухом, пригодным для дыхания, и жёстким излучением местного светила – Сола. Сутки длятся тридцать часов. В году 313 суток, составляющих одиннадцать полных месяцев по 28 дней, и декабрь, в котором дней всего пять.

Самый крупный остров Сегунды – Параизу – находится в северном полушарии, столица Параизу делится на две части – Верхний город (Сидаже Алта) и Нижний (Сидаже Фундо), крупные города расположены как по побережью, так и на плоскогорье. Территории вокруг городов называются протекторатами и управляются из столицы, остальные территории называются Свободными. На Свободных территориях есть своя полиция и свои органы власти.

Сол – жёлтый карлик с жёстким излучением, проникающим через атмосферу Сегунды. Обычный человек не может долго находиться на открытом воздухе, вслед за кожей повреждаются и внутренние органы. Каждому родившемуся на Сегунде в раннем детстве подсаживают имплант, защищающий от излучения Сола.

У самой планеты есть собственное поле, выборочно вызывающее мутацию, у некоторых детей имплант не приживается, в возрасте шести-семи лет у них проявляются паранормальные способности. Таких людей называют эсперами, или магами. Шанс у эспера дожить до совершеннолетия – примерно тридцать процентов, чаще организм не справляется, и ребёнок погибает. Шанс выжить даёт ему блокиратор, особое устройство, похожее на браслет и блокирующее поле планеты. Блокиратор приходится носить пожизненно, стоит его снять, и маг через какое-то время теряет рассудок, начинает уничтожать других людей. Такими магами занимается Служба контроля.

Помимо Службы контроля за порядком следят полиция, возглавляемая в каждом городе капитаном, и Бюро специальных операций. На случай вторжения незваных гостей через портал созданы Силы обороны, их полномочия постоянно расширяются.

Пролог

1 ноября 334 года от Разделения, День Всех Святых

Окрестности Гринвуда, остров Параизу, Сегунда

Фальки, в отличие от многих других семей, ведущих дела на севере Параизу, всегда держались замкнуто, мало кто мог похвастаться, что поддерживает с её главами дружеские отношения. Это компенсировалось тем, что основные праздники – Последнюю ночь, Рождественскую неделю, Пасху и особенно канун Дня всех святых, который на Сегунде всегда приходился на воскресенье, Фальки отмечали с размахом, для этих целей Саймон Фальк, дед нынешнего главы семьи, на Свободных территориях выстроил специальное здание, сверкающее стеклянными фасадами, в девять этажей по тридцать пять тысяч квадратных футов на каждом. Количество этажей позволяло сохранять статус Свободных территорий, поэтому обслуживающий персонал трудился под землёй. Целая армия поваров и кондитеров готовила праздничный ужин, взводы официантов разносили еду и напитки, бармены, крупье, аниматоры, стриптизёрши и фокусники следили, чтобы гостям не было скучно, охранники – чтобы сохранялся порядок, а группа врачей – чтобы те, кто слишком активно веселился, потом об этом не пожалели. Нанятых работников было почти столько же, сколько приглашённых гостей.

В вечер субботы 28 октября 334 года гости прибывали со всего Параизу. В этот раз их было почти полторы тысячи, они веселились и отдыхали с размахом, кочуя от благотворительного аукциона и танцев на первом этаже до казино на девятом. Дети в компании злобных клоунов и жутких фокусников отлично проводили время на пятом: Хеллоуин – праздник семейный, как ни крути.

Веселье закончилось с первым часом второй трети, кабриолеты, лимузины и вертолёты брызнули в разные стороны, оставляя здание заброшенным до Рождества. С точки зрения обывателя – непозволительная роскошь, Фальки так не считали, репутация семьи, которая складывалась и из таких праздников, была дороже.

Генри Фальк отлично провёл время, пробежавшись несколько раз по всем этажам, даже на пятый заглянул и там ровно в полночь раздал детям превосходные подарки. В десять первой трети, проводив гостей, он лёг вздремнуть и через два часа был готов к выполнению своих привычных обязанностей. Предстояло выслушать тех, кто испытывал нужду в помощи главы семьи. Таких было немного, обычно проблемы решались по мере их возникновения и не требовали участия Генри, но некоторые важные для Фальков люди требовали особого внимания. Времени это занимало немного, зато личное участие одного из главных боссов высоко ценилось и поддерживало моральный дух. На каждый такой разговор он отводил не менее пятнадцати минут, даже если проблема была незначительной, на его взгляд. Люди, которые не знали Генри, могли бы счесть это проявлением слабости или желанием угодить, но такие обычно дальше рядовых управленцев не прорывались.

– Рад тебя видеть, Отто, – он лично придвинул неглубокое кресло старику с чёрной титановой тростью, радушно улыбнулся его спутнику. – Роберт, прошу вас.

Старик Беннет покряхтел, устраиваясь на подушке, ему недавно исполнилось сто десять лет, и Генри был представителем третьего поколения Фальков, на которых он работал с самой своей юности. Все они, по мнению Беннета, были одинаковы, мягкие снаружи, а внутри – стальной стержень. Но Отто это устраивало, пока он был на их стороне, этот стержень тоже был на его стороне.

– Скажи, Боб, – прокряхтел он.

Младший брат Отто выдавил вежливую улыбку.

– Речь пойдёт о Ларе, моей дочери, – сказал он. – Она пропала в конце лета.

– Её так и не нашли, – Генри отлично знал эту историю, он кое-что слышал о ней ещё в сентябре, а полчаса назад ознакомился подробнее.

Два года назад мелкий коммерсант из Кейптауна, Ли Шань, взял у Лары Беннет в долг три миллиона реалов – он устраивал в городе подпольные бои, и ему нужны были деньги на покрытие ставок. Когда подошёл срок выплаты, вернуть долг Шань не смог, но предложил Ларе в качестве компенсации поучаствовать в охоте на магов.

Слухи о том, что такие развлечения существуют, ходили среди богатых людей Параизу несколько лет. Те, кто в них участвовал, своими победами обычно не хвастались, болтуны быстро и совершенно случайно умирали. Самого Генри охота на людей, пусть даже мутантов, никогда не привлекала, но он уважал чужие интересы, если те заслуживали уважения. А схватиться с магом, на котором нет блокиратора, один на один – это смелый, хоть и безрассудный поступок.

Шань был должен не только Ларе, но и самим Фалькам, правда, сумма долга была незначительной – настолько, что Генри о ней даже не знал. За несколько дней до охоты коммерсанта убили, пристрелили в каком-то мотеле на окраине Кейптауна из снайперской винтовки. Кто это сделал, так и не выяснили.

Мануэль Варгас, один из старших сотрудников службы безопасности Фальков, выгреб всё из его дома, некоторое время информация, в которой не было почти ничего полезного, лежала мёртвым грузом, удалось лишь узнать, что Ли был связан с таинственной организацией под названием «Сияние». Таинственной и очень опасной… Отец Генри, Людвиг Фальк, посоветовал сыну без крайней необходимости не рисковать и не связываться с этими людьми.

Когда Лара пропала, восстановили каждый её шаг за последние два года и через записи Ли Шаня и его банковские документы смогли выйти на организатора охоты, некоего Виктора Абернати. Но Виктор был пешкой, его прикончили в Тампе в начале осени, причём сделали это демонстративно, на виду у посетителей ресторана, где он ужинал. Убийцы выпустили восемь пуль, четыре попали в голову – в лоб, оба глаза и рот. Естественно, стрелявших не нашли.

Делом вплотную занимались полиция, Бюро и Служба контроля, они обнаружили несколько островов с останками людей, на значительном удалении от Параизу… Служба проверяла всех, кто был причастен к убийству магов, те из охотников, кто успел наследить и не успел залечь на дно, теперь сидели в камерах и давали показания. Так что Ларе в какой-то мере повезло. Пойманные выдали ещё несколько посредников, правда, те были давно мертвы – их убирали перед каждой охотой.

Установили всех членов команды, которые вместе с Ларой отправились убивать магов на ненайденный пока остров. Вместе с ней уплыли двое китайцев из Хай-чен и биржевой брокер из Модены – их переводы нашла полиция. Ещё одного участника экспедиции удалось установить только по записям с камер, Майк Резник из Майска. Никто из этих пятерых до сих пор не вернулся на Параизу…

Каждая охота, по словам участников, шла по одной и той же схеме – охотники собирались на базе Абернати, находившейся на одном из островов в прибрежной зоне, и отправлялись на место на катере или катамаране, а потом на нём же возвращались обратно. Или не возвращались. Их сменяла группа зачистки, которая уничтожала оставшихся в живых магов.

В последний раз всё пошло не так, как обычно, никакой группы зачистки не было, судно, которое перевозило магов, тоже не нашли, работники доков на базе рассказали, что скорее всего это был всё тот же катамаран – его использовали последние четыре поездки. Обломки судна по аварийному маяку нашли в октябре в двухстах километрах на северо-востоке от Параизу, на большой глубине, катамаран подорвали перед тем, как утопить, взрыв был настолько сильным, что дроны не смогли обнаружить и половину фрагментов. Трупы, если они там были, давно съели рыбы, произошло это до того, как охотники прибыли на остров или когда они возвращались, – тоже осталось загадкой, крушение произошло вдали от зон приёма сигнала.

Бюро удалось выследить одного из подручных Абернати, который участвовал в последней доставке магов. Где находился остров, он не знал – всё время, пока они плыли, группа сидела в каюте и вышла оттуда аккурат перед выгрузкой. Он утверждал, что магов было восемь, из них один – мертвец, а ещё одного пристрелил Виктор. Самих магов он видел издалека и только в упакованном виде, так что опознать бы их не смог. Выпытать что-то ещё у него не получилось, свидетель повесился в камере почти сразу после допроса. Служба контроля проверяла всех зарегистрированных магов, искала пропавших и не явившихся на ежегодные тесты и наверняка что-то узнала, но делиться с другими этой информацией не собиралась.

У Беннетов были свои детективы, и до сих пор они справлялись – точнее говоря, выяснили то же, что и остальные.

– Мы лишь хотим её найти, если она жива, – Роберту эти слова давались с трудом, – возможно, есть свидетели. Лара выписала чек на четыре миллиона реалов, на предъявителя, тем днём, когда она пропала. До сих пор эти деньги заблокированы, прошло два месяца с момента пропажи, нам открыли доступ к сведениям только неделю назад.

– И за ними никто не пришёл? – уточнил Генри. Про чек он слышал в первый раз, и это было серьёзным упущением тех, кто занимался делом Ли Шаня.

– Нет, – проскрипел Отто. – Никто. Но мне кажется, другие сделали то же самое, охотники и раньше заключали всякого рода пари, значит, вполне возможно, у кого-то лежит двадцать миллионов в обезличенных расписках.

– Или они исчезли вместе с катамараном, – на самом деле Фальк уже понял, в чём дело, но хотел, чтобы Отто сам это сказал.

Беннет грустно улыбнулся и покачал головой.

– Эти люди, которые забрали чеки, они были здесь, на Параизу, после её смерти. Ты же знаешь, мы всегда аккуратно ведём дела и, когда выдаём расписки на такие суммы, то делаем это на специальных листах с чипом, чтобы они не превратились в кусок пластика; платёжная система их регистрирует в течение двадцати дней, для этого нужна прямая связь с банком. Два процента забирает себе банк, и это не слишком большая плата за спокойствие.

Фальк кивнул. Формально банк принадлежал семье, но по традиции в его дела они не вмешивались.

– Банк получил подтверждение уже после того, как Лара погибла, – продолжил старший Беннет, – значит, чек она выдала, когда сеть была недоступна.

– И где это произошло?

– Мы точно не знаем, – Отто развёл руками. – Прошло слишком много времени, мне морочили голову сложными техническими терминами, ты же знаешь этих яйцеголовых, всё, что они смогли сделать – установили время и место, из которого поступил сигнал. Очень приблизительно. Это круг диаметром в триста километров вокруг Акапулько, там и Ньюпорт, и столица, и океан. С чипом больше нет связи, но чек побывал здесь, на Параизу. Говорю тебе, Генри, эти люди, если они живы, они что-то знают. Когда мы их найдём, то и Лару найдём тоже. Девочка не заслужила того, чтобы её вот так бросили, если она умерла, её место – на семейном участке, а не на каком-то дальнем острове.

– Хорошо, ты прав, Отто, прошло достаточно времени, чтобы те, кто в этом замешан, наделали ошибок, – хозяин кабинета широко улыбнулся. – Твоим делом снова займётся Варгас, заодно он выяснит, знают ли родственники других охотников о чеках.

– Спасибо тебе, Генри, – Отто Беннет постарался вложить в свою улыбку как можно больше признательности. – Даже не надеялся, что у Мануэля найдётся время на нас.

– Мы – одна семья, Отто, – Фальк тихонько постучал пальцами по столешнице, – твои враги, это и наши враги.

– Конечно, – старик поднялся, слегка опираясь на трость, с него словно лет двадцать слетело, – я всегда это знал, Генри, всегда знал.

Глава 1. Площадь Сервантеса

2 января 335 года от Разделения, понедельник

Нижний город (Сидаже Фундо), остров Параизу, Сегунда

Восемь зданий неплотным кольцом окружали площадь Хайме Сервантеса, названную так в честь первого мэра Нижнего города. Жилых домов здесь не было, только семь офисных высоток, в одной из которых находился ипотечный банк, и городская ратуша, величественное здание, выстроенное в колониальном стиле, слишком помпезное для второстепенной части столицы.

Много лет назад офисных зданий не было… Чтобы подчеркнуть всю важность работы местных чиновников, рядом с ратушей разбили роскошный парк, с десятками видов деревьев, тенистыми грунтовыми тропинками, полянками с изумрудной травой и прудом, в котором плавали утки. Рассказывали, что Сервантес, оставив пост, любил приходить сюда и сидеть на лавочке, подкармливая птиц и подрёмывая. Там же, на лавочке, он и умер от сердечного приступа; несколько часов люди проходили мимо мёртвого уже человека-легенды, не решаясь его потревожить.

Когда остальные семь зданий постепенно примкнули к ратуше, деревья спилили, сделав из бывшего парка сквер с мощёными дорожками, фонтаном и аккуратно подстриженными рядами кустов, а там, где раньше был пруд, устроили большую автостоянку. На её углу примостилась одноэтажная закусочная, в которой продавали превосходные пастелы и такос с ягнятиной. В обеденный перерыв на каменной площадке расставляли столики, за которыми офисные работники, утомлённые непосильным трудом, заедали кукурузными лепёшками тоску и пиво. Через тридцать минут к ним присоединялись муниципальные служащие, рабочий день в мэрии начинался на час позже, тогда же пообедать и проветриться выходили клерки из банка.

Офисные служащие заполняли сквер за полчаса до начала второй трети, они спешили на свои рабочие места, перехватывая у прилавка, стоящего возле закусочной, пончики и кофе. Когда поток людей иссякал, к закусочной подъезжал грузовик, выгружал полуфабрикаты, двое работников начинали раскладывать по емкостям нарезанную начинку и круги теста. Одного из них звали Хорхе, второго – Симон, они поровну владели закусочной, но почему-то посетители помнили имя только первого.

Толстый высокий мужчина средних лет, с залысинами и приветливым лицом, подошёл к высокому офисному зданию за десять минут до начала рабочего дня, поздоровался с полусонным охранником и поднялся в лифте на последний, девятый, этаж, бережно придерживая рукой кожаный портфель. Мужчина сильно хромал и передвигался, опираясь на трость.

– Привет, Кевин, как прошли рождественские праздники? – секретарша, невысокая полноватая блондинка с огненно-красными губами, полировала ногти, сидя за стойкой.

– Отлично, Джен, уж отдохнул так отдохнул, отлично провёл время. Съездил на побережье, погрелся на песочке, половил рыбу с катера, – толстяк достал из пузатого портфеля сиреневую коробочку с вдавленным логотипом, протянул девушке, – печенье от Гринвальда.

– Ты просто душка, знаешь, как понравиться женщине, – Джена небрежно бросила подарок в ящик. – Что с ногой?

– С лодки упал, – Кевин замахал одной рукой, изображая момент падения. – Врачи сказали, что ещё неделю, а то и две буду хромать. Что нового?

– Филис позавчера развелась, – Джена наклонилась, перешла на громкий шёпот, – и угощает всех выпивкой, похоже, она сама два дня навеселе. Шеф будет только после обеда, не раньше шести. Пойдешь с нами к Хорхе?

– Только не сегодня, после праздников что-то печень пошаливает, – мужчина скорчил страдальческую физиономию. – Посижу, поработаю, через два дня встреча с транспортниками, если запорю отчёт, шеф меня съест.

– Как знаешь… – девушка пожала плечами и снова уткнулась в монитор. Стройные мускулистые брюнеты привлекали Джену куда больше лысых толстых зануд, но она старалась быть любезной, особенно с Кевином – тот никогда не переходил границ и вёл себя как джентльмен.

Офис постепенно заполняли сотрудники, до обеда они в основном занимались тем, что обсуждали последние праздники и особенно – Последнюю ночь. Филис достала из ящика стола бутылку виски, и крохотные стаканчики несколько раз наполнились и опустели. В три часа пятьдесят пять минут второй трети все они, кроме Кевина, которому уже успели посочувствовать, встали и гурьбой направились к выходу. Мужчина помахал им рукой, доставая из портфеля контейнер с чем-то не очень аппетитным.

Дождавшись, когда все ушли, он некоторое время сидел, обхватив крупную голову руками, словно что-то обдумывал. Потом швырнул портфель на стол и достал оттуда емкость с едой, наклонился вбок, выдвигая нижний ящик стола. На столе появилось полтора десятка свёртков, до этого лежавших в ящике, он принялся их разворачивать, доставая детали какого-то устройства. Последним был блок с пружиной на конце, к нему Кевин начал крепить остальные части неторопливыми уверенными движениями. Он управился за несколько минут, и теперь перед ним на столе лежал почти собранный карабин. Не хватало только батареи и ствола.

Батарея нашлась в лотке с едой, Кевин вытер её салфеткой и прищёлкнул к магнитным захватам, засунул то, что получилось, под пиджак и потопал к выходу. Казалось, он хромает ещё сильнее.

По пожарной лестнице мужчина добрался до технического этажа, тяжело дыша, прикрыл за собой люк и прошёл в дальний угол, по пути достав из-за воздуховода туристский коврик и небольшой рюкзак. Расстелил коврик на полу в самом углу возле окна, выходящего на ратушу, тяжело опустился на колени. Руки его немного тряслись. От трости отделился набалдашник, а сама она стала последней деталью карабина. Из рюкзака мужчина достал такт-очки и снайперскую перчатку, на секунду задумался, потом нацепил очки на голову, натянул на правую руку, притронулся стальной пластиной на ремешке, охватывающем кисть, к выступу на очках, нажал на карабине матовую кнопку, и магнитный блок загудел, блок сопряжения мигнул зелёным, соединяя очки с прицелом и перчаткой.

Дневной свет просачивался на этаж через длинное невысокое окно, идущее по периметру прямо на высоте пола. Кевин приложил к стеклу набалдашник трости, вырезал отверстие, просунул в него дуло карабина, попробовал прицелиться. С первого раза не получилось, отверстие было расположено слишком высоко. Но офисного работника это не смутило, Кевин передвинул коврик на полметра в сторону, сделал отверстие на нужной высоте, поёрзал на полу. Часы на ратуше показывали четыре часа двадцать восемь минут второй трети.

* * *

Без пяти минут второй трети Павел Веласкес проснулся от того, что шершавый язык пытался содрать кожу с его щеки.

– Кровати – для людей, – он попытался спихнуть чёрного кота с кровати, но быстро оставил это безнадёжное занятие и прошлёпал босыми ногами в ванную комнату.

Маленький ягуар за несколько месяцев подрос, прибавив ещё десять кило и пятнадцать сантиметров в холке. Теперь никто бы уже не спутал его с крупной кошкой, скорее – с перекормленным оцелотом, которые встречались в лесах северной части Параизу. Необычный окрас можно было оправдать генетическим дефектом – шерсть за четыре месяца стала практически чёрной, кот раздался в груди, лапы сделались толстыми и мощными, морда приобрела грозный вид.

В поместье Кавендишей ягуар жил вольготно, появляясь и исчезая по собственному желанию. Потребовалось время, чтобы приходящие работники к нему привыкли и перестали креститься каждый раз, когда чёрная тушка прыгала с крыши или дерева с добычей в пасти. Садовник после того, как кот потоптался на грядках спаржи и обгрыз ствол дерева кешью, прозвал его peste negra – чёрная чума, но потом он и уборщица, она же кухарка, сошлись на том, что скорее всего это сам Люцифер, явившийся к молодому сеньору прямо из преисподней, чтобы проверить на прочность его моральные качества. Потому что они, по общему мнению работников поместья, были невысоки.

Люцифер перемещался практически незаметно, двери и замки его не останавливали, кухарка, как только узнала, что гость уезжает и оставляет ей этого маленького монстра, объявила забастовку и пригрозила нажаловаться хозяевам, так что ягуара пришлось взять с собой. А заодно и фургон, на мотоцикле питомец ездить не любил.

– Шлялся где-то, засранец, а потом на простынях валяешься, – Веласкес вышел из ванной, вытирая голову полотенцем. – Сходи посмотри, какой шикарный коврик в гараже я постелил специально для тебя. Все коты спят на ковриках.

Ягуар валялся поперёк кровати на спине, при виде человека он вытянул переднюю лапу, из подушечек вылезли когти, совсем чуть-чуть. Всем своим видом он показывал, что слезать на пол не собирается, уступать место на кровати – тоже, и сравнение с котами его совершенно не волнует. Павел вздохнул, он позволял этому чудовищу слишком многое, хотя, по правде говоря, четыре месяца назад маленький ягуар его спас, непонятным образом выдернув из-за грани между жизнью и смертью, которую он, Веласкес, почти переступил, и поэтому маг чувствовал себя в долгу перед этим мохнатым чудовищем.

– Ближе к вечеру придёт Мелани, смотри, не напугай, спрячься куда-нибудь, – предупредил Павел питомца, натягивая джинсы. – У неё маленькие дети и ипотечный кредит.

Он мог поклясться, что во взгляде кота промелькнула насмешка – человека с детьми и кредитами испугать практически невозможно. Мелани жила в нескольких блоках от квартиры Павла и работала тут же, в кондо, уборщицей, Веласкес познакомился с ней накануне, когда появился в своём жилище после долгого отсутствия и получил новый график обслуживания домов – его квартира стояла в колонке понедельника.

Маг мог бы вообще сюда не возвращаться, но редакция «Ньюс» настойчиво требовала, чтобы сотрудник лично явился к начальству в первый рабочий день года. Попытки сказаться больным ни к чему не привели, в декабре из «Фундо Политико» в «Ньюс» перебрался Тимми, а уж он знал Веласкеса как облупленного. Маленький индус подловил его прямо перед праздниками.

– Ты здоров, Веласкес, и отлично себя чувствуешь, – Тимми потыкал карандашом прямо в камеру, – вольная жизнь пошла тебе на пользу. Коллинз считает, что ты слишком много дышишь свежим воздухом, пора бы понюхать настоящую атмосферу редакции вместе с нами, простыми рабами.

Репортёру пришлось согласиться, Коллинз стал третьим выпускающим редактором, и от него зависело, пойдёт материал в прайм-тайм или затеряется среди второстепенных репортажей ночи с четверга на пятницу, соответственно и стоимость репортажа менялась. К тому же надо было продать кондо – оставаться здесь Павел не собирался, его вполне устраивали Свободные территории, где и продукты стоили дешевле, и любопытных глаз было гораздо меньше.

В поместье Кавендишей можно было прожить хоть до старости – дети Эла в родное гнездо наведывались редко и неохотно, но дом был слишком велик для одного Веласкеса, и маг чувствовал себя в нём неуютно. В качестве убежища он присмотрел себе неплохой и очень дешёвый коттедж на одном из притоков Рио-Флор, ниже озера Саус-Лейк, почти в центре треугольника, образованного Акапулько, Ньюпортом и Тампой. Несмотря на близость к столице, места там были необжитые, практически дикие, даже те, кто раньше пытался отшельничать, переехали в города. Дом стоял неподалёку от ручья прямо посреди джунглей, и от шоссе его отделяли шесть километров через лес по старой, заросшей травой и побегами деревьев дороге. Отличное место для того, кому нужно почаще бывать поближе к природе и подальше от Службы контроля.

Он уже связался с управляющей компанией и договорился, кто и когда выкупит его квартиру. От подкинутых неизвестными благодетелями денег почти ничего не осталось, сто семьдесят тысяч ушло на ремонт захваченной по случаю яхты, подрядчик, которого нашла Нина Фернандес, уверял, что после этого судно можно будет продать за полмиллиона, но только если Павел не будет жадничать и как следует обновит интерьеры. За дополнительные сто тысяч реалов. Четыре каюты объединили в две, поменяли вспомогательное оборудование и электронику, обновили яхтенный компьютер, избавившись от нелепой заставки, поставили новые маршевые водомёты, и вообще, почти уже сделали конфетку из того, что, по словам подрядчика, эта яхта изначально представляла. Заодно её заново покрасили, прежняя белая краска, по мнению дизайнера, без которого подрядчик работать отказывался, отдавала в желтизну, а на корме вообще облезла. Эйфория от обладания морским судном прошла, и действительность предстала во всей красе, точнее говоря, страшности, судя по смете, эту яхту проще и дешевле было утопить, а подрядчика и дизайнера пристрелить.

– А что ты хотел, – Нина только рассмеялась, когда Павел рассказал ей, что ему приходится пережить, – тебе ещё дом обставлять, малыш. Бог – он даёт орехи тем, у кого нет зубов.

Она любила вставлять в разговор поговорки, и иногда выходило смешно. Но не в этот раз.

Павел вышел на крыльцо, вдохнул полной грудью жаркий зимний воздух, сиденье байка ощутимо нагрелось под лучами Сола. До сезона дождей было ещё два месяца, местное светило жарило от души, раскаляя мостовые. Столица находилась вдалеке от океана, и на морскую свежесть здесь можно было не рассчитывать. Веласкес надеялся наконец-то опробовать завоёванный в бою плавучий трофей перед тем, как его продать – решение уехать из столицы и посещать большие города наездами было окончательным.

– Сеньора Гименес, – Павел доехал до дома старушки, слез с мотоцикла, приоткрыл калитку, – я буду в банке за час до обеда, подпишу документы и до первого февраля освобожу дом.

Пожилая женщина копалась в небольшом саду, аккуратно вырывая сорняки и складывая их в синее пластиковое ведро. На голос репортёра она даже не обернулась, Веласкес терпеливо ждал – вредный характер сеньоры был известен всем, но именно она согласилась выкупить его блок. Наконец, через минуту женщина встала, отряхнула руки и колени.

– Подожди-ка, юноша, – сварливо сказала она. – Так ты что, и вправду решил уехать отсюда?

– Да, – Павел развёл руками, словно извиняясь. – Уже всё решено.

– Куда ты собрался? – не унималась старушка.

– Скорее всего в Акапулько или Майск, – не стал скрывать Павел, – сегодня в редакции скажут, где им нужнее такой талантливый молодой человек, как я.

– Хвастун, – тон сеньоры Гименес стал мягче. – Хотя чего ожидать, район с каждым годом становится всё тише и скучнее, молодёжь переселяется на побережье, поближе к океану. Там жизнь кипит, не то что здесь. Как тебе Мелани?