Словенская Русь

– Нынче это вопрос спорный, – ответил Твердомир, стараясь говорить как можно спокойнее. – Эту землю вы получили от словенского князя, которого теперь отказались признавать.

– Будогост собирается ее отобрать?

– Стоило бы, но судары пока постановили не пускать вас в словенские земли. Так и передай своим соседям.

Почувствовав, что свояк с трудом сдерживается, Станибор поскорее с ним распрощался. Все, что было нужно, он выяснил, о чем и доложил шелонским сударам, дожидавшимся его возвращения в небольшой деревушке на противоположном берегу Мшаги.

– Лодок у них всего три, – добавил он к своему рассказу. – Но, думаю, как сойдет лед, их будет больше. И не исключено, что к ним добавятся ладьи, присланные Будогостом.

– Наверняка с воинами, – заметил обеспокоенно Добровит. – И что будем делать?

– Похоже, нам придется отказаться от торговли в словенских землях, – предложил Станибор. – Поищем покупателей соли среди чуди и кривичей.

– Нельзя позволить им закрепиться по соседству с нашими варницами! – заявил встревожено судар Местислав, владевший землями в верховьях речки Мшажки, впадавшей в Мшагу. – Следующим шагом Будогоста станет их захват.

– Ты предлагаешь начать войну?! – возмутился Станибор. – Напасть на моего свояка, у которого почти сотня воинов? Нет, мы так не договаривались. Одно дело признать князем Буревоя, и совсем другое самим начинать войну.

– Я согласен со Станибором, – поддержал его двоюродный брат Буревоя. – Но и опасения Местислава не лишены оснований. Предлагаю собирать дружины, а я поеду, потороплю изборского князя.

На этот раз дорога до Пскова заняла в три раза больше времени. Лед на реке стал непрочным, и Добровиту вскоре пришлось оставить ненужные уже сани и продолжить путь верхом вначале берегом Шелони, а затем по Черехе.

Псков встретил судара необычным многолюдьем и ледоходом на реке Великой. В окрестностях городища появились временные постройки и шалаши готовившихся к военному походу кривичей. Добровиту только не понравилось отсутствие защитного вооружения у большинства воинов.

– Ничего, топоры и копья тоже оружие, – успокоил гостя Лютша. – А кольчуги заменят войлочные кафтаны и щиты. Их уже делают.

Но когда Добровит рассказал, зачем приехал, псковский старшина заявил, что выступление Буревой наметил на начало лета, когда просохнет земля.

– Тогда мне придется ехать в Изборск.

– Бесполезно. Ты же знаешь характер своего двоюродного брата. К тому же именно в начале лета, когда закончатся полевые работы, должны подойти с воинами чудские старшины.

– К лету Твердомир укрепит лагерь, и взять его будет намного труднее. Да и подкрепление к нему обязательно подойдет.

Лютше пришлось согласиться с опасениями Добровита, и он обещал прислать через месяц в помощь шелонским сударам сотню воинов во главе с сыном Смоляном. Псковский старшина надеялся, что к тому времени ему удастся хоть чему-то научить не имеющих военного опыта общинников.

– Когда подойдет Смолян, вы окружите лагерь и перекроете подвоз туда продовольствия, – посоветовал он. – Ну а там они или сами сдадутся, или мы с Буревоем подойдем.

– Сотни для такого дела маловато, – засомневался Добровит. – Ведь придется перекрывать и Шелонь ладьями.

– Хорошо, постараюсь прислать полторы сотни, – пообещал Лютша. – Но это все, чем могу помочь.

Глава пятая

Как только закончилось половодье и немного подсохла земля, Радослав с собранными на берегах Луги воинами выступил к истокам Волхова. Большинство местных сударов участвовать в блокаде дорог с Шелони не захотели, но дружинников словенскому князю выделили.

В большое торговое селение Порость, расположенное на левом берегу Волхова, Радослав привел три десятка конных и почти полторы сотни пеших воинов. Там он неожиданно встретил Будогоста, занимавшегося набором воинов и их снаряжением.

– Я рассчитывал, что ты соберешь больше людей, – недовольно и озабоченно признался зятю словенский князь. – Лагерь Твердомира уже окружен шелонскими сударами и подошедшими к ним на помощь кривичами. Я послал туда ладьи с продовольствием, но они не смогли пробиться.

– Может, я попробую пройти берегом, – предложил Радослав.

– Ничего другого не остается, – согласился расстроенный Будогост. – Я уже послал гонца на Мсту, но, когда подойдут тамошние судары и старшины, неизвестно.

– Только моим людям нужен хотя бы день отдыха, – попросил зять. – И надежный проводник.

– С проводником трудностей не будет, а выступить надо как можно быстрее. Гонец от Твердомира рассказал, что там уже начался голод. Так что забирай подводы с припасами и отправляйся.

– Хорошо, выступлю через пару часов, – пообещал Радослав.

Возвратившись в лагерь, устроенный на окраине селения, зять Будогоста собрал военачальников и коротко сообщил о приказе князя, распорядившись готовиться к выступлению на помощь Твердомиру. Только судару Милогосту, командовавшему конным отрядом, он подробно рассказал о стоящей перед ними задаче.

– Вся надежда на тебя и обещанного князем провожатого, знающего те места. За пару дней мы должны выйти к Шелони.

Однако появившийся вскоре проводник Терех заявил, что добраться они смогут в лучшем случае на третий день. Во время половодья вода затопляла низкие болотистые берега озера Ильмень, превращая устья впадавших в него ручьев и речушек в широкие заливы.

– Завтра сам все увидишь, – пообещал проводник. – А сейчас нам надо выступать, чтобы к ночи добраться до брода через разлившуюся речку Варяжу. Летом ее и курица перейдет, а сейчас даже на броде воды по пояс.

Рассказ Тереха расстроил зятя словенского князя, но он взял себя в руки и пошел поторопить подчиненных с отъездом. Только через час, когда подъехали задержавшиеся подводы с продовольствием, они смогли выступить.

В сгущающихся вечерних сумерках лужский отряд добрался до берега реки и свернул в сторону ее верховий к броду. Но высланный вперед разъезд вскоре доложил ехавшему в середине обоза Радославу, что с того берега переправляются какие-то воины.

Зятю словенского князя подумалось, что отряду Твердомира удалось вырваться из окружения, но разведчики доложили о большом количестве переправлявшихся людей. В любом случае следовало выяснить, кто они, и Радослав поручил это Милогосту.

– Только в бой не вступай, лучше сразу отходи. А мы их тут встретим.

Опушка леса прекрасно подходила для устройства засады, и, проводив взглядом последнего растворившегося в вечернем тумане всадника, он приказал оставшимся воинам перекрыть дорогу телегами и готовиться к бою.

Радослав разделил лужских воинов на три части, две из которых заняли позиции по обе стороны от дороги. Остальные разместились в центре и должны были, впустив отряд Милогоста, снова загородить дорогу телегами.

Ждать возвращения конного отряда пришлось долго, туман все сгущался, и Радослав начал опасаться, как бы его воины не заблудились, сбившись с дороги. Лошадиный топот раздался почти одновременно с появлением всадников перед выставленными поперек дороги телегами.

– За нами погоня! – крикнул Милогост, соскочив с коня. – Их там несколько сотен.

– Приготовиться к бою! – зять словенского князя до боли в глазах всматривался в белую пелену тумана. – А где же твои воины?

– Погибли или заблудились в этом проклятом тумане. У брода нас атаковали кривичи, я узнал их по говору.

– И сколько их было?

– Судя по крикам со всех сторон, много.

Отругать судара за такой ответ Радослав не успел, перед перекрывавшими дорогу телегами внезапно появилось несколько десятков всадников. Остановленные неожиданной преградой они замешкались, став легкой мишенью для словенских лучников.

Когда последний из бежавших всадников растворился в тумане, Радослав велел осмотреть оставшиеся лежать на земле тела. Он надеялся, что кто-то из кривичей только ранен и его можно будет допросить.

Вскоре к нему привели двух раненых кривичей. Из расспросов пленных выяснилось, что возглавляет их сам изборский князь Буревой, а численность войска, состоящего из кривичей и чуди, почти две тысячи человек.

– Бери пару воинов и отправляйся в Порость, – приказал Радослав Милогосту. – Надо сообщить князю о появлении войск Буревоя. А я постараюсь их тут задержать.

Проводив гонцов, он приказал перекрыть дорогу телегами и с тыла на случай окружения противником. Хотя у него теплилась надежда, что Буревой просто обойдет их отряд, но уже через час в серой мгле короткой весенней ночи они отражали атаку кривичей.

Сам Радослав поначалу в сражении не участвовал, внимательно прислушиваясь и отправляя подкрепления то в центр, то на фланги. Но резерв быстро закончился, и, вынув меч, зять словенского князя двинулся вправо, где сеча, как ему казалось, была ожесточеннее…

Очнулся Радослав от яркого солнечного света, бившего прямо в глаза, и попытался понять, что с ним случилось. Но сильная головная боль мешала сосредоточиться. И все же ему удалось вспомнить ночной бой, крики и неожиданный хруст сухой ветки за его спиной.

– Ну что, очнулся? – склонился над ним проводник Терех, которого лужский судар сразу узнал. – Значит, жить будешь.

– Что со мной?

– Кто-то хорошо приложил тебя по голове. И если бы не шлем, то разговаривал бы ты сейчас с предками.

– А почему болят плечо и рука?

– Удар пришелся и по плечу. Ну-ка, попробуй встать, а то мы с Селятой устали тебя нести.

– А где он? – спросил Радослав, с трудом поднявшись с помощью проводника на ноги.

– Осмотреться пошел. На пока, водички попей…

Ушедший на разведку Селята вернулся нескоро. К его приходу зять словенского князя окончательно пришел в себя. Голова уже не кружилась, но рука все еще висела плетью, и сильно болело плечо. Перевязав его, проводник приложил какие-то травы, которые должны были уменьшить боль.

– Вокруг все спокойно, – доложил десятник Селята судару. – Так что можем идти дальше. Только куда?

Его вопрос застал Радослава врасплох. Судя по солнцу, время приближалось к полудню, и в Порости уже наверняка хозяйничали кривичи. Оставалось надеяться, что Милогост успел предупредить о них словенского князя.

– Пошли на север, – то ли приказал, то ли предложил зять Будогоста. – А там будет видно, что делать дальше.

– Тогда нам не по пути, – неожиданно заявил Терех. – У меня в Порости семья, я должен о ней позаботиться.

Радослав не стал отговаривать проводника, так как места, куда они направлялись, были ему хорошо знакомы. Там проходила дорога на Лугу, где он рассчитывал повстречать кого-нибудь из своих воинов. Как-то не верилось, что все они погибли.

И к вечеру под его началом уже было три десятка воинов, в том числе семь конных, двух из которых он сразу отправил на Лугу и в Ладогу к сыну Будогоста Вадимиру. Тесть говорил, что по весне великий князь русов и вендов Мстивой обещал прислать варягов и оружие.

А на следующий день Радослав перебрался на Волхов, оставив на дороге к Луге небольшую заставу во главе с десятником Селятой. Предольскому судару нужно было выяснить обстановку, а главное – разузнать, что с князем Будогостом.

Глава шестая

– Крепость мы обложили и готовимся к штурму, – доложил Лютша приехавшему Буревою. – Но при ее взятии можно потерять много людей, поэтому предлагаю поджечь внутренние строения, чтобы укрывшиеся там словене сами сдались.

Изборский князь ничего не ответил, рассматривая городок Гостомысла, который местные кривичи называли Словенском. Построенная на небольшом холме крепость была меньше Изборска, но именно отсюда потомки первого велетского князя Люба правили своими огромными землями.

– Нет. Крепость придется брать, и по возможности не разрушая. Я считаю, что именно здесь меня должны утвердить словенским князем.

– Может, еще и Будогоста взять живым, – попытался съязвить Лютша, недовольно посмотрев на зятя.

– А вот это не обязательно! – серьезно произнес Буревой.

Когда внук Гостомысла узнал о притязаниях Будогоста на власть, он хотел сразу же ехать на собрание словенской знати. Однако тесть отговорил, посоветовав дождаться известий от Добровита, а пока заняться сбором войска. Лютша напомнил, что за Будогостом стоят варяги, поскольку сам он никогда бы на такое не решился.

Поддержка варягами племянника Гостомысла и их возможное участие в предстоящей борьбе за власть не смутили Буревоя. Однако изборский князь согласился с доводами тестя, что одолеть противника они смогут, только набрав большое войско, значительную часть которого должны были составить отряды чудских старшин.

Большинство чудских племен21уже век считались зависимыми от изборских князей, но временами их все же приходилось принуждать к выплате дани силой. Поэтому привлечение чудских вождей или старшин к участию в войне было трудной задачей, на решение которой требовалось время.

Переговоры с вождями чуди затянулись почти на три месяца, и Буревою пришлось согласиться на двухлетнюю отмену дани. Зато теперь в его войске находилось почти полтысячи чудских воинов, являвшихся к тому же гарантией безопасности приграничных с ними селений кривичей.

– И затягивать с захватом Словенска не стоит, – закончив осматривать крепостные укрепления, продолжил изборский князь. – В ближайшее время сюда могут подойти дружины мстинских сударов.

– Лестницы для штурма доделают к вечеру, таран уже готов, – сообщил псковский старшина. – Если верить рассказу захваченного нами княжеского тиуна Стояна, ворота старые и проломить их не составит труда.

– Я хочу его видеть! – неожиданно потребовал Буревой.

Через полчаса в дом, где разместился изборский князь, привели избитого и окровавленного Стояна. Буревой приказал развязать пленника и велел тому рассказать о наиболее слабых местах укреплений городка, пообещав жизнь и свободу.

– Ну, во-первых, ворота, – разминал Стоян затекшие от пут кисти рук. – Как я уже говорил, петли на них поменяли, но сами доски остались прежние. Во-вторых, бревна срубов крепостной стены во многих местами прогнили и не выдержат сильного напора, к тому же их можно подкопать.

– Ты укажешь самые слабые места?

– И даже расскажу, что за ними находится. У меня с Будогостом свои счеты.

Князь вопросительно посмотрел на Лютшу.

– Можно попробовать проникнуть внутрь, когда начнем пробивать тараном ворота, – предложил тот, правильно поняв взгляд зятя. – Только надо все заранее подготовить.

– Действуй! – приказал Буревой. – А тебя, тиун, ждет еще награда, если поможешь моим воинам незаметно проникнуть в город.

На тестя можно было положиться, поэтому, назначив штурм на утро, он решил выспаться. Последние дни, начиная с взятия словенского лагеря на Шелони, Буревой спал урывками, справедливо полагая, что быстрота передвижения его плохо вооруженных воинов – главный залог успеха.

Несмотря на усталость, изборский князь еще долго беспокойно ворочался на медвежьей шкуре. А когда очнулся от руки псковского старшины, трясущего князя за плечо, Буревою показалось, что заснул он только что.

– Светает, и все готово к штурму… – сообщил Лютша, предложив зятю умыться. – Ночи сейчас короткие, самое время начинать.

Холодная вода помогла князю окончательно проснуться, и он велел приступать к штурму. А когда вышел из дома, воины уже подтаскивали к воротам закрепленный на телеге таран. Первые удары заостренного толстого бревна не смогли разбить ворот, осажденные начали закидывать кривичей стрелами, камнями и обливать смолой.

Почувствовав, что первая атака может захлебнуться, Буревой побежал помогать лучникам, ослабить активность защитников крепости. Тем временем начался штурм ближайших к воротам стен, и воины по приставленным лестницам полезли наверх.

– Не дело подвергать себя опасности, когда этого не требует обстановка, – заметил Лютша, подойдя к стрелявшему из лука князю. – Ты должен следить за ходом боя, чтобы вовремя сделать необходимые распоряжения.

– Я только немного помог лучникам, – весело оправдывался Буревой, отправляя последнюю в колчане стрелу в сторону крепостной стены.

Он хотел еще что-то сказать, но тут раздался треск пробитых тараном ворот, одна из створок рассыпалась в щепки, и в образовавшийся пролом устремились воины изборского князя.

– Наша берет!.. – радостно крикнул Буревой, но, когда увидел поднимающиеся над городком клубы дыма, настроение сразу испортилось. – Прикажи ворвавшимся в город воинам потушить пожары.

– Им сейчас не до этого, – заявил псковский старшина, с тревогой прислушиваясь к шуму боя. Подозвав сына Смоляна, он велел взять сотню кривичей и поспешить на помощь Добровиту, возглавлявшему ворвавшихся в город дружинников. – А когда сопротивление будет сломлено, займитесь тушением пожаров.

Проводив взглядом уже скрывшегося в проломе городских ворот сына, Лютша подумал, что им следует уже прикинуть, как действовать дальше. Захват Словенска – это только начало подчинения подвластных Гостомыслу земель.

– Когда ты спал, мне доложили о прорыве двух ладей во главе с воеводой Ратшей в сторону Ладоги и о возвращении ловатских сударов домой, – озабоченно сказал псковский старшина. – А еще мне сообщили о приближении к Словенску дружин мстинских сударов.

– И много у них воинов?!

– Где-то около пяти-шести сотен, – предположил Лютша. – Во всяком случае, не меньше. Так что поход на Ладогу придется отложить.

– Может, попробовать договориться с сударами? – неуверенно предложил Буревой. – Пошлем Добровита, он их лучше знает.

– Можно попытаться, – согласился тесть. – Но исход его поездки будет зависеть от того, на какие уступки ты согласишься пойти.

– А что они будут просить?

– По-видимому, утверждения обещанного Будогостом и захвата земель по Свири и ее притокам. Но об этом лучше расспросить Добровита. Вон он показался в воротах.

Дело в том, что изначально путь в Хазарию проходил по рекам Мсте или Ловати и проводка купеческих караванов приносила сударам хороший доход. Когда же на Свири и землях мери обосновались русы, словене лишились не только заработков, но и свободного прохода в низовья Волги, не говоря уже о пути в богатую мехами Биармию, который начинался у Белого озера.

– Словенск взят, пожары тушат, – устало доложил Добровит. – Тело убитого Будогоста нашли и опознали.

– Надо бы его похоронить, – не совсем уверенно произнес Буревой. – Все-таки родственник.

Глава седьмая

Когда показались первые строения Ладоги, Радослав пришпорил коня и через четверть часа въехал в ворота княжеской усадьбы. Не успел он спешиться, как с крыльца терема сбежал сын Будогоста Вадимир и забросал гостя вопросами. До княжича уже дошли слухи о появлении изборского князя в словенских землях.

– Да, это так, – подтвердил угрюмо Радослав. – Хуже того, воины Буревоя уже захватили Словенск, где во время штурма погиб твой отец. Прости, что привез дурные вести.

– Тебе это точно известно?! – не поверил Вадимир. – Кто-нибудь это подтвердил?

– Один из воинов воеводы Ратши, которому чудом удалось вырваться из захваченного кривичами Словенска. А еще на Шелони погиб твой дядя Твердомир. Это мне рассказал плененный нами чудин.

– И что нам теперь делать? – растерялся юноша.

– Пока не знаю. После ночного боя на Варяже мне удалось собрать полтора десятка воинов, столько же спаслось из захваченной кривичами Порости. Прибавь к ним еще четыре десятка приведенных Ратшей новобранцев. Вот и все наши силы на сегодня.

В сложившейся ситуации растерялся бы и более умудренный жизнью человек, а ведь Радослав был всего на пять лет старше шестнадцатилетнего Вадимира. Поэтому, посоветовавшись с княжеским воеводой, они решили перекрыть дорогу в низовья Волхова и ехать в Ладогу за помощью.

Однако, в отличие от главы купеческого товарищества, приславшего оружия в достаточном количестве, князь Мстивой смог выделить словенам всего лишь пятьдесят воинов. Из-за похода его брата Вислава на Константинополь великому князю даже пришлось сократить число варягов на своих торговых ладьях.

–…Я уже отправил к великому князю человека с просьбой прислать еще воинов, – поспешил добавить Вадимир. – Но когда они здесь будут, сказать трудно. Да и появятся ли вообще, особенно после того, как всем станет известно о гибели отца.

– Пустое. Будогост был князем, и ты его законный наследник, – попытался успокоить юношу Радослав. – Значит так. Нужно переговорить с воеводой Судиславом о помощи Ратше, после чего я отвезу ему оружие и отправлюсь на Лугу собирать новую дружину. Но мне нужны деньги?.. Хотя бы гривен десять.

– Велю сегодня же казначею Богше тебе их выдать, – пообещал княжич. – Думаю, заминки не будет, торг в Ладоге нынче знатный.

Сборы с торговцев составляли главную часть здешних доходов. А осенью к ним прибавлялись подати с окружавших Ладогу хуторов и деревушек, уплачиваемые зерном и другими продуктами. Однако собранного продовольствия едва хватало, чтобы прокормить три десятка дружинников, постоянно находившихся в Ладоге.

Это обстоятельство и встревожило Вадимира, когда Радослав, осмотрев привезенное из Миллина22 оружие, предложил увеличить ладожскую дружину.

– До зимы еще надо дожить, – заметил на его опасения лужский судар. – Или ты думаешь, кривичи сюда не заявятся?.. Ладно, нечего гадать, едем к Судиславу.

Варяжскому воеводе уже было известно о гибели Будогоста, и он выразил гостям сочувствие. Кроме командования варяжской дружиной, в обязанности Судислава входил сбор податей с подвластной ему чуди и словен, а также наблюдение за обстановкой в словенских землях, где у него были свои глаза и уши.

Узнав о гибели Будогоста, он позвал приехавшего от князя Мстивоя пятидесятника Яруна, который согласился с его опасениями по поводу обещанной помощи словенам. Одно дело поддерживать князя, и совсем другое – его совсем юного сына, тем более, когда не известно пойдут ли за ним местные судары и старшины.

Так что приезд сына и зятя Будогоста не сулил любшанскому воеводе ничего хорошего. Изворачиваться и юлить Судислав не умел, поэтому сразу рассказал о своих сомнениях.

– …И главное, я не уверен, что князь Мстивой сможет вам сейчас чем-то помочь. Из-за похода против ромеев он крайне стеснен в воинах.

– Но ведь вы обещали?! – возмутился Радослав.

– Мы не отказываемся. Но только после того, как наши воины вернутся из похода в Константинополь.

– И что же нам теперь делать? – произнес Вадимир, совсем упав духом.

– Сражаться! Оружие у вас есть. Соберите людей и перекройте дорогу на Ладогу. Пусть каждая впадающая в Волхов речка станет преградой на пути Буревоя.

– Но мы хотя бы можем рассчитывать на присланных Мстивоем варягов? – поинтересовался Радослав, уже понимая, что большего от любшанского воеводы не добиться.

– Я поговорю с пятидесятником Яруном, – заверил Судислав. – И думаю, мне удастся его убедить помочь вам задержать Буревоя.

Любшанский воевода сдержал слово, и на следующий день две варяжские ладьи присоединились к судам Радослава, на которых тот вез оружие отряду Ратши. Однако на волховских порогах Ярун неожиданно отказался плыть дальше.

– Это не наша война, – заявил на упреки зятя Будогоста варяжский пятидесятник. – Хватит и того, что мы возьмем под охрану здешний волок и прикроем вас с тыла.

Радославу ничего не оставалось, как смириться, к тому же нельзя было исключать прорыв ладей Буревоя к порогам. Тогда отряд Ратши оказался бы отрезан от Ладоги и окружен. Но ведь такое могло случиться и в любом другом месте Волхова, у словенского воеводы просто не хватало сил перекрыть реку!

– Да не расстраивайся ты так из-за варягов, – успокаивал зятя Будогоста Ратша, когда они встретились. – Пятьдесят человек ничего бы тут не изменили. Чтобы надолго задержать продвижение кривичей, надо самое малое две-три сотни воинов.

– А без них насколько ты сможешь остановить Буревоя? – спросил Добровит обеспокоенно.

– От силы на месяц. По моим сведениям, у него более тысячи человек. Нам остается только надеяться на мстинских сударов. Нападение с их стороны могло бы надолго удержать изборского князя от похода в Ладогу.

Словенский воевода решил не пугать и без того встревоженного Радослава своими сомнениями насчет мстинских сударов. На днях ему стало известно, что Буревой начал с ними переговоры, и все теперь зависело от того, как быстро они смогут договориться.

А на третий день после отъезда Радослава на Лугу словенскому воеводе доложили о появлении на Волхове ладей мстинских сударов и идущем берегом войске изборского князя. Оправдались самые дурные его предположения, и Ратше ничего не оставалось, как отдать приказ об отходе.

Первую серьезную попытку задержать кривичей он предпринял на реке Керести, оставив там четыре десятка воинов во главе с десятником Селятой, ставшим его правой рукой.

– Действуй больше из засад и присматривай за берегом: высадившись там, они могут тебя обойти, – наставлял словенский воевода помощника. – Если что, уходи в леса и пробирайся к реке Тигода, на которой я устрою Буревою новую встречу.