скачать книгу бесплатно
До такого драматизма не доходит. Пробираюсь через приоткрытое кухонное окно. Оно с обратной стороны, недалеко от Моста Воздуха. В честь праздника выпекались коврижки, окно щедро выпускает запахи сдобы и принимает вместо них меня в опустевшее тёмное помещение кухни.
Никуда не тороплюсь, разговоры слушаю невнимательно. Неуклюжая планировка Храма известна. Иду в темноте, в освещении не нуждаюсь, и негаснущие огоньки не вспыхивают на стенах над головой, раз я не хочу. Мельком смотрю на лица, незримо разгуливая по спальням. Не интересны интимные подробности, просто медлю прийти, куда надо, и расковыриваю собственные раны, упиваясь болью. Как просто было бы шпионить сейчас, одно удовольствие. Гуляй себе невидимая, да слушай.
Оба в гостевой, в предбаннике своих персональных кулуаров на третьем этаже. Небольшая, по-домашнему обустроенная переговорная, с мягкими креслами, журнальными столиками, толстым задубелым ковром на полу и маленьким камином для атмосферы. Тимур всерьёз взялся за Буратино. Тот, естественно, ничего толком сказать не может. Симптомы вроде «руки как не свои» и «не знаю, что на меня нашло» необязательно свидетельствуют о службе чужой воле и пляске под чужую дудку. Переволновался, остро отреагировал. Объяснения у него не было. По совести и не могло быть.
Беспрепятственно разгуливаю по сокровенным помещениям, прислушиваясь.
– Не знаю, – вздыхал он, обхватив обеими руками голову и уперев локти в худые колени. Простой парень, неудачная стрижка, одет в футболку и светлые джинсы, новенький, недавно в городе Стихий, тренироваться с войском начал пару недель назад в качестве подмастерья. Ещё и не узнал толком, кто такой Прохор и чего с ним делать, а уже попал в немилость. Я его как-нибудь выручу.
Кроме него в комнате Прохор с полотенцем на шее, взъерошенный и злой, в глубоком кресле напротив Вениамина. Тимур на взводе, не может спокойно сидеть. Бегает по комнате, одёргивая себя, замедляясь, потирая шею, лоб, выдавая раздражение резкими движениями.
Маг вдруг хватает парня за шею. Мой несчастный Буратино бледненький как смерть, а глаза Тимура чёрные окна ада, в которые он вот-вот провалится.
Брр, этот сверлящий взгляд.
Буратино выставляет руку, защищаясь.
Не поможет.
Веня протестующе приподнялся, выпрямляя спину.
Бедный новичок, я не хотела тебе зла.
– Пустышка, – небрежно сообщает Тимур, выпуская добычу из рук.
Парень дрожит крупной дрожью, слышно стучат его зубы. Он дёргается головой к полу, его рвёт на ковёр.
Тимур, равнодушный к его проблемам, наконец садится, как будто вид страдания его успокоил и примирил с действительностью.
Заставляю Мишу почувствовать тепло в груди. Ему легче, он вздыхает, в глазах появляется слабый блеск жизни. Сергей по кивку Тимура поднимает его за руки с кресла и уводит отсыпаться. Венька пристально смотрит на впитывающуюся в ковёр жижицу.
Захожу традиционным способом в неуспевшую закрыться за парнями дверь. На меня мельком бросает взгляд Веня, остальные не удостаивают вниманием.
Мой сладкий галлюциногенный дар заставляет их думать, что я всегда была здесь, я для них что-то настолько прозаичное, что моё появление в мужской душевой прошло бы незамеченным, словно я не живое существо, а предмет мебели.
Эсфирь и Леонида ухаживают за мужчинами. Алмаз не хочется выдавать перед Прохором своей несформировавшейся связи с Тимуром, и она решила не показываться. Эсфирь легко забывает об остальных, берясь массировать Магу плечи.
Присоединяюсь к Леониде. Она мне здесь не нужна. Служительница Храма молча передаёт мне опустевший стеклянный кувшин и уходит.
С невозмутимым видом разливаю воду, которой только что не было, по стаканам. Предлагаю стакан Вене. Он принимает щедрое угощение с благодарной улыбкой. Подхожу к Тимуру. Эсфирь беспрекословно принимает поднос из моих рук. Занимаю её место. Разминаю твёрдые плечи, сильно нажимая пальцами. Не совсем то прикосновение, которое мне требовалось. Я предполагала руку пожать, но сойдёт.
Тимур, расслабляясь, откидывает голову на спинку кресла. Я разбираюсь в физиологии, знаю, как снять напряжение. Сейчас кроме того ему приносит облегчение то, что его через рубашку касаются именно мои руки, но он спишет на массаж и не заподозрит…
Маг резко оглядывается через плечо. Что-то почувствовал, но смотрит мимо меня. Ладно, заподозрил, но не догадался, куда посмотреть. А там, куда посмотрел, никого нет, точно знаю.
– А что, кто-то из девушек покинул Храм? – осведомляется у Прохора внимательный Веня.
– Нет, – честно отвечает Прохор.
Что ещё он может сказать.
Улыбаюсь как тысяча хитрых сфинксов.
Девушек-служительниц, Жриц, в Храме всегда всего двенадцать, не больше и не меньше. Если появляется новая, значит, одна из прежних ушла.
В ответе Прохора, на взгляд Вени, нет смысла, но потом его взгляд буквально и фигурально затуманивается – он вспоминает, что иногда с трудом различает лица людей и решает, что встречал меня прежде, просто запамятовал.
– Оставьте нас, – распоряжается Тимур, расслаблено полуприкрыв глаза.
Эсфирь целует Мага. Он ей не отвечает, раздражённо задумавшись о своих делах. Жрица Храма понуро уходит. Наверное, будет плакаться подружке Алмаз. Бежать надо от таких друзей.
Кажется, мне опять суждено невольно ускользнуть. Иду к выходу.
Тимур хватает меня за руку. Почувствовал? Понял наконец?
– Продолжай.
Неожиданно. Продолжаю беспрекословный массаж.
Из-за потемневшего от дождя неба вечер спускается на город раньше обычного, за окном теперь ночь. Оба утомлённо сидят в креслах, дёргаются от бездействия и портят нервы. Преследовать меня неблагодарная работа, меня тяжело отыскать, даже если уже держишь за руку.
Веня вздыхает, вытягивая длинные ноги, и уставляет немигающие глаза в стену у почерневшего окна.
Луна и звёзды не выглянут до 2.26. Тёмная, греховная ночь. Людям не подгадать, когда творить недобрые дела, а с нежити станется. Здоровые влажные рыла и маленькие поросшие жёсткой шёрсткой пятачки высунулись из нор и схронов под извилистыми мускулистыми корнями деревьев, узких сырых пустот в горах, выползли из гнёзд в густых рыжеющих кронах.
Взгляд Вени насторожен.
Представить не могу, какая чертовщина может твориться в его светловолосой голове, у меня достаточно проблем с собственной.
Осведомляюсь невинно:
– Вы кого-то ищете?
– Помалкивай, – затыкает мне рот Тимур. – Делай своё дело.
Мстительно сжимаю пальцы с двойной силой, но это с самого начала проваленная месть. Тимур не нежная девочка с хрупкими плечиками, он даже разницы не чувствует.
– Ну если вас не интересует, как он выглядит… Есть особое гадание…
Болтовня. Чистая импровизация. Не понимаю, как до сих пор не скатилась в полнейшее враньё.
– Что за гадание? – насторожил уши Тимур.
Ну как же, чтобы ты чего-то да не знал.
– На элементах, – смело заявляю я.
– Ну давай, – скептически соглашается маг.
Сажусь на пол сбоку от него, чинно расправляя длинную юбку и изящно скрещивая лодыжки. Не помню, когда переоделась в традиционное платье, какие носят жрицы Храма, и смутно предполагаю, из чьего гардероба его одолжила. И куда дела свою одежду. Извиняет меня лишь то, что платье, строго говоря, рабочая форма, а значит, как и Храм, принадлежит мне.
Тимур изучает моё лицо. Приблизительно представляю, как оно выглядит, но не уверена. Надеюсь, оно человеческое. Должно быть.
Беру его ладонь, небрежно запуская над ней четыре разноцветных шарика: голубой, белый, красный и зелёный. Чтобы провернуть эдакую безделицу нужно по крайней мере освоить силу четырёх стихий. Но Тимур не знает тонкостей.
Звучит воображаемый третий звонок, и спектакль начинается.
Какое-то время молча пялюсь в ладонь, а Тимур на меня.
– Тот, кого вы ищете, ниже вас ростом.
Тимур фыркает. Конечно, не отличительный признак. Тех, кто ниже ростом, навалом. Но у нас, в шарлатанской среде, принято начинать издалека.
– У него белый хвост.
Двое внимательно смотрят на меня.
– Настоящий хвост? – спрашивает Веня. В голосе чудится радость.
– На голове, – успокаиваю я. – Довольно длинный, до середины спины… уши проколоты… ногти длинные… глаза… не могу определить… цвет часто меняется…
Тимур начинает думать, что в моих словах что-то есть. Или мне кажется из-за задумчивости во взгляде.
– Таких примет недостаточно для поисков, – признаю я, – могу добавить, что тому, кого вы ищете, легко прятаться и скрываться. У него к этому талант.
Вздёргиваю брови, изображая замешательство.
– Он следит за вами, ходит следом, не боится попасться на глаза.
Тимур хмыкает.
– Он был в Эскамеруне.
– У тебя там карта? – сдержанно осведомляется Маг, поглядывая на свою открытую ладонь. Естественно там только четыре шарика: голубой, белый, красный и зелёный. Если сразу не понял, что они значат, то уже не поймёт без подсказки.
Половина меня имела привычку называть Меня больным извращённым маньяком, садистом с прогрессирующей шизофренией. Полагаю, дело лишь в гипертрофированном воображении. В сущности её замечания об особом складе ума были близки к истине.
Не в силах прекратить играть, сильнее округляю глаза.
– Он сейчас здесь.
Веня озирается.
– В городе? – уточняет Тимур.
– Ближе.
Заставляю глаза затуманиться белой поволокой. Мои слова перестают напоминать наивный трёп расфлиртовавшейся девицы. Кто это украсит миндалевидные глаза бельмами в здравом уме? Если только цеплять нализавшегося галлюциногенных жаб ведьмака или заплутавшего на болоте Ивана-царевича. У него выбор маленький.
– В Храме? – спрашивает Веня, вскидываясь с места.
– Смотрит… – скупо бросаю я.
Вдруг понимаю, как охрип голос. Рука, сжимающая пальцы Тимура истончилась, выпукло выступили суставы, ногти отвердели, как панцири жуков-носорогов, колыхнулась седая прядь.
Я выглядела иначе.
– Ты убил её? – вдруг спрашивает Тимур, сверля меня взглядом.
Я что, по его мнению, гожусь лишь в одержимые куклы?
– Зачем мне?
– Поговорим без посредников?
– Уже.
– Не играй со мной, брат, – предупреждает Маг.
– Мне трудно не играть, но лгать я не могу…
Между нами висит забытая ладонь и души четырёх стихий. Тимур не сводит с меня глаз. Веня подползает на четвереньках. Я не смотрю на него, только чувствую озноб от его дыхания.
– Трудно поверить? – легко догадываюсь я. – Как мне вас убедить?
Он протягивает свободную руку к моему лицу. Знаю, что это значит.
Веня рядом отчаянно качает головой. Лучше бы ей крепче держаться за шею.
– Я понимаю, что ты делаешь, – косо поглядываю на угрожающе приближающуюся руку. По доброй воле на такое не согласиться. Веня вздыхает, упирается лбом в моё плечо.
От плеча по телу разливается тепло, тошнота от глаз Тимура отступает, чтобы застрять у горла. Ком мешает говорить.
Тимур дёргает меня за подбородок…
Всё естество сопротивляется, боль находит толчками, а потом вгрызается в меня как сволочная клыкастая дрянь. Я не то, в чьи глаза можно вгрызаться, копаться в голове, выворачивать наизнанку душу.
Защита трещит по швам, слетают расставленные на память узелки. Маг неумолимо впивается мне в череп, ломает его изнутри, крушит моё сознание, натыкаясь на расставленные повсюду блоки… Это… это не для кого… т…о… к… кх….
Подонок.
Размыкаю веки.
Мир ослепителен – режет глаза.
Проморгавшись, понимаю, что ослеплена не великой небесной звездой, а потолочной подсветкой автомобиля.
Из полноценного спектра чувств мне худо-бедно доступно лишь зрение.
