скачать книгу бесплатно
Она только открыла ротик, но послушно захлопнула, в нашу сторону уже идёт по тротуару нечто подобное статуе командора в его металлическо-хромовом исполнении.
Марат от шеи и подошв нагло сверкает металлом, как будто совсем киборг, хотя полностью заменил только руки и ноги, а всё остальное пока своё, пусть внутренности и отпечатанные на принтере, но все из собственных стволовых клеток, только грудь для пижонства укрыл, как римский легионер, стальным панцирем с затейливым гербом собственной выдумки.
Прохожие откровенно таращатся, одни с осуждением, другие с одобрением и даже завистью, это не пирсинг вколоть или тату бросить по всему телу, это уже высший класс и вызов старому миру!
Я распахнул дверцу заднего сиденья.
– Садись, расскажу по дороге. Ты чего такой довольный? Печёнку сменил?
Он ловко забрался на заднее сиденье, ответил густым красивым голосом оперного певца:
– Это у вас печёнки, а у меня печень. А сменил дважды, знаете…
– Нет, – пояснил я, – на железку.
Он развёл руками.
– Прототип ещё не запустили в серию. А как только, то сразу. Хайтек не женщина, меня ещё ни разу не подвёл.
Ежевика обиженно нявкнула:
– Харасменист!
– Факты, – потребовал Марат.
– Этика выше законов, – сказала она гордо. – Потому факты не играют роли. Я тебя по судам затаскаю!..
– Куплю мороженое, – предложил Марат.
– Два, – выпалила она победно. – Шоколадное с крошками!
– По рукам, – сказал он с тяжёлым вздохом. – Вот так и проигрываем в титанической битве полов.
Автомобиль терпеливо выждал, пока такое медлительное по нормам электронного мира существо вдвинется в салон и очень неспешно, будто играет замороженного, опустится на заднее сиденье.
Нас вжало в спинки кресла, по обе стороны стремительно понеслись навстречу, тут же пропадая за спиной, деревья и здания, автомобиль педантично старается уложиться в указанное для встречи время.
Я поглядывал в зеркало на уютно устроившегося сзади Марата. Совсем недавно, я уже оканчивал школу, такие, как он, были обречены умереть во младенчестве или в лучшем случае подростками.
Но медицина идёт даже не широкими шагами, а скачками. Какие-то болезни излечили, какие-то пока остановили, а там, где пока медики разводят руками, неожиданно помогла робототехника.
Источенные остеопорозом кости ног и рук заменили настолько совершенными протезами, что Марат всерьёз ощутил превосходство над остальными людишками, которым такое счастье только предстоит. Приземлённой науке, работающей на сегодняшний день, проще выращивать из стволовых, чем разработать механическую.
Он перехватил мой оценивающий взгляд, понял ход мыслей, сказал весело:
– Шеф, прогресс не остановить, сами знаете. Присматриваюсь к желудку, уже тестируют синтетические!
– Да зачем тебе? – сказал я с неудовольствием. – Свой пока справляется?
Он широко и победно заулыбался. Мало ли что совсем недавно был обречён с букетом болячек, зато сейчас поглядывает на дураков с тем же превосходством и жалостью, с каким те смотрят на него.
– Шеф, скажи лучше, куда едем?
Ежевика помалкивает, мордочку сделала таинственной и загадочной, я проговорил с небрежностью:
– Договорился о встрече с Джином.
Он охнул, сказал жарко мне в затылок:
– Самим Фраерманом?
– Ого!.. Я всегда мечтал с ним познакомиться. Его работы просто взрыв мозга!
– Есть шанс, – сказал я. – Пообщаемся в кафешке, это рядом с их небоскрёбом. Давно подбиваю клинья, надо бы сманить к нам.
Он присвистнул.
– Хорошо бы. Понятно, зачем здесь я.
Я улыбнулся.
– Ты ему точно больше понравишься.
Он сказал деловито:
– Мы вдвоём, да?.. Но это не сугубо деловая встреча, всё-таки в грёбаный выходной обязаны отдыхать после трудовой недели, иначе штраф и понижение репутации. Потому для отмазки эта самочка? А это весьма кстати.
Ежевика обиженно взвизгнула, я воззрился на него в изумлении.
– Ты чего?
Он бесстыдно ухмыльнулся.
– Фраерман не весь железный. Я про него кое-что знаю, да он и не скрывает. Напротив, хвастает.
– Хвастает? – переспросила Ежевика. – Тогда он ещё человек.
Вспыхнул экран на лобовом стекле, там полупрозрачный Фауст вгляделся в нас троих с изумлением на лице.
– Шеф, я думал застать вас в каком-то кабаке… Или вы втроём туда как раз и прёте?
– Только четвёртого подхватим, – сообщил я. – Фраермана. Слыхал о таком?
Он охнул.
– Намечается групповуха?.. А я хотел спросить насчёт искусственных аксонов… Ладно, Фраерман так Фраерман. А что он фамилию на ник не сменит?.. Мы с детства называли выпендрёжников фраерами, а тут не просто не скрывает, а выпячивает вместо имени!.. Фраерман, надо же!
Я кивнул, всё верно, сам он для всех нас давно Фауст, каким однажды появился на форуме трансгуманистов, а не какой-то… как его фамилия?.. в прошлой детской жизни. Фраерман мог бы выбрать что-то более… хотя «Фраерман», надо признать, звучит лихо и вызывающе, даже соответствует его драчливой репутации нападателя на основы современной науки.
– Спрошу, – пообещал я. – Скажу, что ты интересовался.
Он сказал испуганно:
– Что? Ни в коем случае!..
Экран погас, Марат довольно заржал.
– А репутация у Фраермана ещё та.
Автомобиль плавно сбросил скорость и замер у бровки. В сотне шагов Центр нейроинформатики, слева по ту сторону тротуара маленькое уютное кафе, Фраерман выбрал удобное для себя место встречи.
Марат покинул авто первым, бравируя лёгкостью движений, следом выбралась Ежевика, шумно вздохнула, наполняя лёгкие свежестью от листвы модифицированных деревьев. Те выстроились вдоль дороги на точно отмеренных расстояниях, не пропуская запахи горячего асфальта и резины через край тротуара.
Марат поглядывал на мир с полнейшим равнодушием на лице к этой уходящей ерунде. Совсем недавно здесь важно катили кареты с извозчиками, вдоль дороги высились газовые фонари, а бородатые мужики с тачками ждали у тротуара, готовые сразу же убрать конский навоз, а то лошади, как все травоядные, опорожняют кишечник прямо в пути.
Исчезнет и этот нынешний мир с замысловатыми небоскрёбами, зеркальными витринами и автомобилями без водителя. Придёт нечто намного совершеннее, а мы как раз те существа, кто в бешеном темпе, который пугает даже нас, приближаем этот страшноватый и прекрасный завтрашний день и почему-то не можем ни остановиться, ни даже замедлиться.
Ежевика, не оглядываясь в нашу сторону, направилась к распахнутым дверям летнего кафе, там половина столиков вынесена наружу, выглядят по-домашнему мило и незатейливо.
– Я бы тоже в таком питался, – определил Марат. – Фраерман хорошо устроился, ему носят в квартиру ещё горячее. Вон те три окна и есть его квартира!
– Уютное место, – согласился я. – И почти пустое. Ну да, народ рванул за город…
Ежевика всё же вошла в помещение, выбрала самый дальний столик в углу, но села спиной ко входу, это мужчины садятся, как собаки в конуре, всегда лицом к возможной опасности.
Я огляделся в поисках официантки, но, похоже, здесь автоматика полная, а Ежевика сказала торопливо:
– Фраерман!
Глава 8
Марат повертел головой, но Ежевика всего лишь зацепилась взглядом за светящуюся точку на своём уже раскрытом планшете и не смотрит по сторонам.
– Выходит?
– Уже… к нашему кафе…
На фоне ярко освещённого солнцем широкого дверного проёма возникла тёмная рослая фигура, так изображают демонов Ада, выходящих в наш мир из преисподней.
Правда, когда Фраерман пошёл через зал, то и рост не выше среднего, и в лице, как и фигуре, ничего предвещающего беду, хотя этикам он кажется зловещим терминатором из недоброго будущего.
В перестройке организма зашёл ещё дальше Марата, из-за чего и стал для него кумиром, даже блестящие догадки и реальные достижения в нейропрограммировании отодвинулись на второе место.
За пару шагов до нашего стола вскинул обе руки в приветствии, совсем не похожие на синтетические, хотя, конечно, керамика и пластик от плеч и до кончиков пальцев, но в рубашке с длинными рукавами, в модных джинсах, а кроссовки от Анны Тои полностью закрывают титановые ступни с гибким керамическим покрытием.
Ему пришлось начать раньше, чем Марату, потому уже успел миновать стадию хвастовства синтетическим телом. Тем более только руки-ноги, да ещё глаза, а так внутренности людские, хотя половина изготовлена на принтере из его же стволовых.
И, конечно, на аккумуляторах почти весь, только мозг и ряд внутренних органов в этот переходный период пока ещё требуют обычной еды, но старается заменить искусственной, соками, пастами, гелями, Рахметов двадцать первого века.
– Что хотел? – спросил он сварливо. – Ты же знаешь, я только по видеосвязи… Исключение сделал не для тебя, морда. Марат настаивал, да твоя Ежевика из-за его плеча очень уж жалобно что-то пищала… Что случилось?
Ежевика сказала торопливо:
– Ты сядь, а то ноги у тебя железные, кто знает, когда рассыплются. Хочешь апельсинового сока? Или у тебя желудок заржавеет?
– Желудок ещё свой, – сказал Фраерман с жалостью, – но над этим работаем. Так что случилось?
Он сел достаточно ловко, хотя всего два дня тому сменил ножные протезы на новую модель, мотивируя тем, что данные от природы уже не апгрейдишь, а эти можно менять сколько угодно раз и каждый раз ставить всё совершеннее.
Ежевика держится лучше меня, я то и дело ловил себя на том, что смотрю с жалостью. Медицина не такая уж и беспомощная, он был обречён ещё во младенчестве, но выходили, тогда же стало понятно, что не дотянет до старшей группы детского сада, нейродегенерация уже начала набирать ход. Но медицина тоже не стоит на месте, отказывающие работать органы успешно заменялись сперва донорскими, а потом искусственными.
И вот теперь ему тридцать восемь лет, и всё ещё жив, хотя ресурсы организма исчерпаны, а медицина в этот раз едва-едва успевает, нейрогенерация тканей поднялась уже до мозга и вот-вот начнёт отключать отдел за отделом.
– Апгрейд, – ответил я многозначительно. – И поле для новых апгрейдов!
Он улыбнулся, протянул через стол руку.
– Привет, Артём. Давно не виделись.
Ладонь и пальцы, пусть из металла, покрытого искусственной кожей, тёплые и почти мягкие, пожатие деликатное, никакого хвастовства нечеловеческой мощью.
На Марата взглянул очень внимательно и сочувствующе, как на собрата, что только вступил на сложный и пока ещё рискованный путь перестройки собственного организма.
– Так что хотел, – повторил он, – ясно и конкретно?
Голос его звучит ровно и приветливо, без каких-либо ожидаемых металлических ноток. Утраченный собственный сумел восстановить в цифровом виде, атрофия голосовых связок лишила его возможности говорить к концу первого курса, где мы сидели за одним столом, но теперь вещает получше любого диктора с Центрального телевидения.
– Есть разговор, – сообщил я. – Важный.
Он бросил взгляд по сторонам.
– Хороший выбор. Здесь скоростная подзарядка. Шесть-джи внедрили раньше, чем в нашем институте. Что значит, коммерсанты.
Ежевика спросила тоненьким голоском:
– Зарядка платная?
Он ответил с покровительственной улыбкой, словно большой и сильный терминатор берёт под защиту молодую пугливую самочку:
– Им щедро доплачивают из фонда поддержки новых технологий.
Она торопливо выскочила из-за стола.
– Тогда я займусь, а вы пообщайтесь!
Я молча кивнул, кафешка примыкает к стене научно-исследовательского центра, где работает Джин, автоматизирована до предела, что значит без персонала вовсе, на самообслуживании, так что Ежевика с великим удовольствием взяла на себя роль хозяйки, что принимает троих голодных мужчин.
Весело запорхала от одного принтера к другому, создавая горки сахарного печенья, хрустящего и рассыпчатого, загрузила все три кофейных агрегата, нужно три разных напитка, мужчинам по двойному эспрессо, а себе латте с пышно взбитыми сливками.
