скачать книгу бесплатно
– Ах да, скифы… Старые или новые?
– Старые, но упдайтенные, – пояснил я. – Ладно, Наташка, тебе хорошо трепаться, а у меня рюкзак не только на спине, но и на голове. Увидимся!
Остаток дня тянулся мучительно медленно. Мама пришла с работы рано, я не успел поэкспериментировать всласть, только начал, и хотя приволокла для проверки большую стопку школьных тетрадок, явно контрольных сочинений, все равно есть шанс, что внезапно вздумает зайти ко мне в комнату с каким-нибудь вопросом.
Зато, едва наступила ночь, я выбрался из постели и, сунув голову в стену, снова с чувством страха и восторга рассматривал трубы, провода, кабели. Странное ощущение, словно зрю трехмерную модель на компьютере, где сама стена в сером, а коммуникации цветные: водопроводные – голубые, силовые кабели – красные, телефонные провода – оранжевые. Арматура внутри стен проступает ровными коричневыми штрихами, похожая на частую гребенку, которой великаны расчесывают таких же великанских коней.
Странно, еще вчера не различал цвета так четко. Можно сказать, вообще не различал. Приспосабливается мой организм, приспосабливается…
Я прислушался: мама спит. Хотел было двинуться по стене, но нужно пробовать с одеждой, долго перебирал гардероб, не так уж, как у кинозвезд, но все равно перебирал, отыскал еще одну старую майку, что затрещала, когда натянул на нынешние плечи. Джинсы надел все те же, старенькие, едва влез, зато не болтаются, не завязну в бетоне. Хотя на работе не планирую вдавливаться в стену, но так, на всякий случай. Не в лесу живем, где с неожиданностями туго.
Поколебавшись, натянул кроссовки, а шнурки, чтобы не болтались, заправил вовнутрь. Снова вошел в стену, стараясь ничего не задеть, в смысле – телефонной или электропроводки, не говоря уже о кабеле, кто знает, что будет, но металлические прутья арматуры преодолеваю все так же намного проще, чем бетон.
Коснувшись водопроводного стояка, ощутил сопротивление металла, однако по нервам пробежало и другое чувство, странное, пугающее и в то же время – влекущее. Поколебавшись, я расслабился, постарался отдаться этому чувству целиком, перед глазами замелькали образы, схемы, я увидел геометрически правильное переплетение голубых нитей, сложную трехмерную модель, часть уходит вверх, а все остальное – вниз. Там эти голубые нити врезаются в другие, более толстые, расположенные горизонтально. Они тянутся из тумана и уходят далеко в туман…
Я наконец сообразил, что это водопроводные трубы, соединяющие дома, вот они тянутся дальше, дальше, вон там нечто странное, как будто фонтан, но откуда фонтан на такой глубине…
Легкий электрический разряд прокатился по телу, настолько слабый, что я не обратил внимания, весь старался понять, что же такое увидел, и тут второй разряд пронзил тело, меня дернуло, все замелькало перед глазами, с огромной скоростью перед глазами замелькали лопасти вентилятора, откуда он взялся, через долгое мгновение сильный удар сотряс всего, каждую клетку тела. Я упал, задыхаясь, ладони проехали по склизкому каменному полу. Со всех сторон сырые каменные стены, воздух спертый, влажно, как в бане.
Темно, я торопливо вытянул руки, не понимая, что со мной случилось и куда попал. Очень высоко сверкает, как одинокая звезда в небе, луч света, веки хлопают с таким усилием, что еще чуть – и подниму ураган, но глаза постепенно привыкают. Шерсть встала дыбом, когда я с ужасом сообразил, что нахожусь пугающе глубоко. Так глубоко, что словно очутился на дне глубокого ущелья.
Под ногами толстая труба, очень толстая, в нее врезана труба, поставленная вертикально. Вот сбоку колесо, рычаг, даже заржавевший манометр. А стены округлые, труба торчит внутри этого бесконечного цилиндра из бетона, как пестик в чашечке втянутого раструбом вверх цветка, и уходит высоко-высоко…
– Как я отсюда выберусь? – пробормотал я.
Присмотревшись, обнаружил в стене покрытые влагой и плесенью металлические ступени. Сразу стало легче, тут же начал карабкаться вверх. О том, чтобы попытаться вернуться тем же путем, как и попал сюда, нечего и думать: вдруг да занесет в такое место, откуда не выберусь. У меня всегда было неважно с ментальной дисциплиной, а сейчас так и вообще хреново. Это Антипыч связывается через задний космос по ментальному каналу с Высшими Существами, а мне и с боссом нашей фирмы договориться трудно.
Руки тряслись, когда взялся за скобы. Вообще-то я обожаю только компьютерные приключения, когда иду в крутых доспехах и мочу монстров длинным мечом, но в реале подниматься по бесконечной трубе, как Фримен, очень неуютно и страшновато. Жутковато даже.
На половине пути руки не только тряслись, но и едва держались за скобы, что не только покрыты слизью, словно по ним ползают медузы вверх-вниз, вниз-вверх. И ноги стали такими чугунными, что едва втаскиваю за собой, трепещущим.
Или это они меня едва поднимают со ступеньки на ступеньку. До чего же страшно двигаться по вертикальной стене! А под ногами пропасть, где совсем недавно я был в сравнительной безопасности…
Я перевел дыхание, хрен отдохнешь вот так, вцепившись чуть ли не зубами, пальцы ноют, ослабели, преодолел еще несколько метров вверх, отдохнул, снова поднялся и с ужасом ощутил, что уже не отдыхаю, даже замерев в неподвижности. И что еще немного вот так постою на железной скобе, и пальцы разожмутся…
Ноги мои, треща от натуги, принялись поднимать грузное, оказывается, тело, на фига я качался, сейчас каждый грамм лишний, в глазах расплывается от едкого пота, я двигался почти в забытьи, помня только о том, что надо наверх, и когда уже готов был разжать пальцы и упасть, голова уперлась в твердое.
Труба заканчивалась изящным решетчатым колпаком из толстых пластин железа. Свет уличных фонарей показывает, что выкрашено в зеленый цвет. Я посмотрел в щели и понял, что труба воздухозабора расположена посреди зеленой лужайки. А дальше маячит величественное здание… если не ошибаюсь, Большой театр. Шумит фонтан, переводя воду даже ночью.
Страх, что я не выберусь, сменился дикой радостью, когда я увидел, что крышка заперта на солидный висячий замок, расположенный… изнутри! Это чтобы открыть мог только тот, кто поднимается снизу, а не каждый обыватель, что сумеет подобрать ключ.
Некоторое время я смотрел тупо на замок, прикидывая, как открыть, пока не сообразил, что нужно только снова привести себя в иное состояние, после чего уже без труда продавился сквозь железную преграду, упал на траву и долго лежал, жадно хватая ртом воздух и глядя на мутные звезды.
– Эй, парень, – послышался издали опасливый голос. – Тебе плохо… или просто перебрал?
Шагах в десяти на тротуаре остановился немолодой мужчина с палочкой, на поводке болонка, обнюхивающая каждый бордюрный камешек. Я помедлил, решил не вставать, чтобы не напугать, ответил мирно:
– Ни то, ни другое… Подумал, что последний раз в жизни видел небо лет десять назад. А ночное вообще вижу впервые…
Он внимательно всматривался в меня, я почти сливаюсь с травой, спросил с удивлением:
– Поэт, что ли?
– Да какой поэт, – ответил я и заложил руки за голову. – Разве люди не должны хоть иногда смотреть на небо? Это красиво. Возвышает…
Он покачал головой.
– Мало ли что люди должны. Я в детстве в каждом облаке видел дракона или верблюда, а сейчас смотрю только под ноги да на светофоры. Нормальным стал.
– Это норма?
– Что делает большинство, то и норма.
– А не норма?
Он сделал неопределенный жест.
– Все эти поэты, изобретатели, профессора… про которых придумывают анекдоты. Это за чертой нормальности. Немножко сдвинутые.
– А мы?
Он вздохнул.
– А это уж решайте сами. Но безопаснее жить нормальным. Общество ориентируется на тех, кто живет без всяких там неожиданностей.
– Неужели все общество?
– Все, кого называют нормальными.
– Вот и я вспомнил, – ответил я, – что давно не видел воздушные замки. Хотя звездное небо ничуть не менее красивое, чем дневное…
Он с натугой взглянул на небо, даже я услышал, как хрустнули шейные позвонки, глубоко вздохнул.
– Да, мельчаем… В детстве готовимся мир перевернуть, кучу благородных дел насовершать, а потом как-то незаметно…
– И вы? – спросил я в замешательстве.
Он ответил с некоторой обидой:
– А что, я так и родился стариком?.. Ладно, Бетти недовольна, ей нужно гулять. Вы все-таки не лежите долго. Как ни крути, а от земли тянет… не всегда хорошим. Застудите почки, вспомните на больничной койке звездное небо. Да и… гм… на этой клумбе собачки любят отправлять свои нужды. Так что уж будьте поосторожнее.
Они ушли, я наконец поднялся, чувствуя себя достаточно отдохнувшим, в мои семнадцать достаточно вот так пять минут, в то время как моей маме для полного отдыха нужен целый вечер. А то и отпуск на пару недель. Этот старик, наверное, всегда чувствует усталость.
Пахнет чем-то слишком знакомым, совсем не духами. Подошвы потяжелели, словно прошел по вязкой глине. Да и локтем вляпался, промокло, будто в болото окунул…
У фонтана кое-как отмылся, штаны вроде бы чистые, а то бы мое любование звездным небом запомнилось крепче. Правы осторожные обыватели: ходят себе остороженько под стеночкой протоптанной тропкой, и хоть никакого неба, ни звездного, ни с огненными воздушными громадами замков, зато и не вляпываются.
В свой район добрался под утро. Перед домом долго топтался, прикидывая, что бы соврать, что вот так вдруг исчез, а сейчас звоню в дверь и прошу впустить. Хорошо Генке Криворукому, он на три месяца моложе, но у него уже подружка с собственной квартирой. Правда, ей под тридцать, но с виду совсем девчонка, он не стесняется с нею бывать даже на дискотеках. Дяде Пете еще проще: у него таких подружек по городу миллион, любой позвонит, и, если не занята, впустят и среди ночи…
Я мялся, как буриданов дурак, пока не сообразил, что вернуться можно так же, как и выскользнул. Ночь, нигде никого, народ в окна не смотрит, я начал обходить дом, держась одной рукой за стену, вот здесь тьма сгущается так, что хоть глаза выколи, выбрал момент и прижался, вмялся, чувствуя, как вхожу в теплую субстанцию, сейчас похожую на плотную воду, побрел в этом сером тумане к красным нитям, где пурпурным лучом прожектора горит прямой столб стояка.
По металлической трубе вверх понесло с немыслимой скоростью, я, правда, успел остановиться раньше, чем оказался на крыше, но все равно промахнулся на три этажа.
Уже выйдя из стены в своей комнате, я торопливо разделся и юркнул под одеяло.
Надо научиться себя контролировать. Надо! Иначе занесет куда-нибудь… Что у меня за организм такой… склонный к путешествиям? Атавизм?
Глава 6
Ночью в неглубоком сне меня носило уже и по телефонным проводам, забрасывало в темные бездны, я падал и просыпался, вскрикивая в темном ужасе, снова проваливался в сон. Кровь будто вскипала в венах, но иногда прокатывались волны лютого холода, словно я голым ремонтирую шаттлы на лунной орбите.
Проснулся разбитым, две чашки горячего кофе с трудом привели в себя. Дремал, пока трясся в вагоне метро, едва не проехал станцию. Шеф, понятно, прибыл раньше меня, но не фиг ставить себе это в заслугу: будь боссом я, тоже приезжал бы раньше, чтобы повыпендриваться.
Вера Борисовна поставила передо мной доверху наполненный рюкзак. Лицо довольное.
– Хороший заказ, – сообщила она доверительно. – Самые дорогие протеины, гейнеры… Не иначе, чемпиона готовят. Торопись, тебе с двумя пересадками. Товара на тридцать семь с половиной тысяч! С такой суммой доставка бесплатная, обязательно скажи. И добавь, не забудь, при следующем заказе скидка в три процента, а потом в пять…
Я вздохнул, закинул на плечи лямки. Впрочем, заказ в самом деле хорош. Это намного лучше, чем когда заказывают пять человек по двести рублей каждый. И все в отдаленных районах.
– Возвращаться? – спросил я с надеждой, что ответит «нет».
Она задумалась, я замер, наконец она взглянула на меня и сказала потеплевшим голосом:
– Поступать готовишься? Да, на это надо время… Отвези, а накладную с подписью получателя привезешь завтра утром.
– Спасибо, Вера Борисовна!
– Да не за что, – буркнула она.
– Есть, есть за что, – заверил я и, поправив рюкзак, заспешил к выходу. пока не передумала.
Район отдаленный, зато повезло с веткой: пересадки необременительные, а сам дом напротив выхода из метро. Я сверился с адресом, дом хорош, чист, домофон не расковырян юными техниками. На мое нажатие условной комбинации ответил грубый мужской голос:
– Ну?
– Доставка спортивного питания, – ответил я.
– Заходи, – сказал голос, в двери щелкнул невидимый замок, – двенадцатый этаж.
– Спасибо, – ответил я вежливо.
Лифт поднял без помех, ни разу не застряв и даже не заскрежетав, как визжит и скрежещет в моем доме, я вышел на вылизанную до блеска лестничную площадку. Дверь с нужным номером, я вдавил палец в кнопку, выждал чуть, давая возможность подойти и рассмотреть меня на экране, сейчас все квартиры оборудуются такими штуками.
Дверь открыл крупный массивный мужик в рубашке без рукавов, что и понятно: никакие рукава не в состоянии вместить бицепсы в сорок сантиметров, а у этого не меньше. Грудь как бочка, весь медведистый, широкий, такие и без протеинов растут силачами. Молча кивнул мне в сторону кухни.
На кухне двое, такие же крепыши, одному вообще лет семнадцать, но накачанный, смотреть страшно. С интересом посмотрел на мой рюкзак:
– Ого!.. Это все стероиды?
– В основном протеины, – ответил я, дивясь его невежеству. Протеины и гейнеры обычно берут в трех-пятикилограммовых банках, в то время как все остальное – в пузырьках да флакончиках. – И один гейнер от Твинлаба.
– Солидная фирма, – одобрил он. – Слышал, у них это… как его…
– Перекрестная ультрафильтрация, – подсказал я. – И низкотемпературная керамическая очистка сывороточного белка.
– Да-да, перекрестная фильтрация, – согласился он. – Слышал, Фокскиллер?
Второй, который Фокскиллер, коротко усмехнулся, взглянул на меня остро, но смолчал. Я понял, знает насчет перекрестной фильтрации, которая давно уже не новинка, на сегодня новинка именно Твинлаба, как раз она дает взрывную силу и чудовищный прирост массы, хотя еще неизвестно, какие у нее побочные явления. А чем продукт мощнее, тем эти побочные наверняка чудовищнее.
Я передал ему накладную, чтобы следил за тем, что выкладываю на стол, третий оставался в прихожей, потом и он, заинтересовавшись, пришел к нам, брал в руки и старался разобрать надписи на английском.
Младший задал пару довольно глуповатых вопросов, я отвечал по делу, предмет знаю, Фокскиллер сказал наконец с одобрением:
– Хорошо, что понимаешь… А то обычно курьеры такие, что понятия не имеют, что носят.
Второй чему-то заржал. Я ощутил недосказанное, но смолчал, мое дело доставить, получить деньги и поблагодарить за покупку. Фокскиллер вынул бумажник, начал отсчитывать, я следил внимательно, он бросил на стол тридцать восемь бумажек по тысяче, спросил:
– Тридцать семь с половиной?.. Мелких не держим, остальное тебе за лекцию.
Я протянул руку к деньгам, в это мгновение в прихожей прозвенел резкий звонок. Я взял деньги и еще раз пересчитал, все верно, неслыханно повезло: сразу пятьсот рублей чаевых. Младший открыл дверь, в прихожую ввалился запыхавшийся парень, лицо белое, жадно хватает ртом воздух.
– Леху замели!.. – прохрипел он. – Вместе с товаром!.. Думаю, подстава…
Фокскиллер выругался, подбежал к окну. Второй отвел новоприбывшего на кухню, тот увидел меня, напрягся. Здоровяк небрежно отмахнулся:
– Да это посыльный, товар принес. Нет, не нашенские, спортивные. Сейчас уходит…
Фокскиллер, поглядывая в окно из-за шторы, бросил коротко:
– Никто не уходит.
Младший посмотрел на него, на меня, на лице появилось понимание, вместе с тем смущение, как будто должен обидеть напарника, с которым уже давно работает.
– А вообще да… Парень, побудь в ванной. Мы переговорим, ты не должен слышать.
– Конечно-конечно, – согласился я. – Ничего не слышал, никого не видел!
Он затолкал меня в ванную, я слышал, как щелкнула щеколда. Голоса отдалились, меня затрясло, надо же так вляпаться, это же бандиты, этот дурак их нечаянно раскрыл, по крайней мере передо мной раскрыл, теперь знаю, что у них пистолеты и что как-то связаны с наркотой. А где наркота, там большие деньги.
А где большие деньги, додумал мрачно, там жизнь ничего не стоит. Депутатов и членов правительства мочат, как кур, даже как курей, что им прихлопнуть мальчишку-курьера, о нем никто и не вспомнит…
Голова разогрелась от суматошных мыслей. Горячий лоб коснулся стены и продавил ее, как масло. Ослеп, начал погружаться все дальше, в темноте проступило серое, посветлело, я ощутил, что до выхода из стенки осталась пара миллиметров, затих, прислушиваясь, затем очень осторожно, остро сожалея, что глаза у меня не на щупальцах, выдвинул часть морды лица.
В коридоре пусто, на кухне возбужденные голоса. Донеслось:
– Костя, ты постой у двери. Смотри за площадкой, ничего не упусти. Ты, Хорек, быстро пакуй товар. Если уйдем без него, нам не жить, хозяин отыщет и на морском дне. Здесь на пару миллионов долларов!
– Да знаю-знаю, – донесся испуганный голос. – А что с тем парнишкой?
