скачать книгу бесплатно
– Штаты несколько веков были в безопасности благодаря своему расположению на другой стороне планеты. И отделенные от Европы и прочего мира с обеих сторон океанами. Это было их сильной стороной… очень долго.
– До начала эры баллистических ракет? – уточнил Сигурдсон.
Я кивнул.
– Но и тогда Штаты сумели построить в какой-то мере неплохую защиту, хотя вы сами понимаете, из сотни пущенных из России ракет достаточно одной-двум прорваться сквозь заградительный огонь… и Америки больше нет.
Сигурдсон буркнул:
– Наши системы все время совершенствуются… Так что насчет разломов?
– Асимметричный ответ, – напомнил я. – Россия находится на самой толстой на планете и сплошной материковой плите без всяких трещин и разломов. На ней исключены как крупные землетрясения, так и геофизические катастрофы. А вот у берегов Соединенных Штатов ко всем неприятностям еще и по одному очень опасному разлому земной коры… С обеих сторон.
Дуайт сказал быстро:
– Когда в тех местах случается подводное извержение вулкана, цунами идет на берег… Но если там еще и установить атомные закладки…
Он не договорил, взглянул на меня. Сигурдсон напрягся, я тут же покачал головой.
– Сэр Дуайт, не стращайте генерала.
– Он бесстрашен, – буркнул Дуайт.
– За себя он не боится, – пояснил я, – а за Великую Американскую Мечту, если она еще жива… Словом, заверяю, в зоне разлома атомных мин нет.
Сигурдсон посмотрел на Дуайта, на меня и буркнул с неприязнью:
– Значит, бомбы наверняка там.
Он сделал глоток шампанского, но тут же отодвинул фужер и жестом велел официанту принести крепкий кофе и обязательно в большой чашке. Или в стакане.
Глава 8
Дуайт прислушивался к голосу, что донесся к нам с генералом из крохотной клипсы на его ухе. И хотя геям вроде бы какие-то льготы как лучшим людям демократии, но Дуайт носит ее на верхнем кончике уха, что малость комично, но Дуайт явно хороший специалист, раз уж пока что не уволили за нетолерантность.
Как уволят, сказал я себе, нужно будет завербовать его в наши агенты. Россия та же Америка, только сохранившая консервативные корни и Великую Американскую Мечту, что вообще-то не американская, нечего все лучшее объявлять своим, а вековечная мечта о справедливом мире без насилия.
Дуайт отнял кончик пальца от уха, взгляд его прояснился. Сигурдсон сказал саркастически:
– Что, никаких мин нет? Это была шутка?
Дуайт ответил с заметным облегчением:
– Только что доложили насчет океанологов.
– Все утонули? – предположил Сигурдсон.
– У вас мрачное настроение, – ответил Дуайт с упреком. – Океанологи на подходе. Как раз закончим завтрак.
Генерал посмотрел на него с подозрением.
– Намекаете, чтобы мы набивали желудки заранее?
– Почему? – полюбопытствовал Дуайт.
Генерал указал взглядом в мою сторону.
– Судя по самодовольному лицу доктора Лавроноф, нас ждут неприятности. Да такие, что в обед кусок в рот не полезет.
– Это у меня самодовольное? – спросил я с изумлением. – Генерал! Я уже сказал, меньше всего я хочу неприятностей для Штатов!.. Как бы это ни смотрелось со стороны, но мы на одной стороне баррикады. Ваши журналисты уже и вас заставили поверить, что мы враги?
– А я ваших читаю, – буркнул он. – Думаете, они лучше?.. Но аксиома, что даже в одной команде бегуны стараются прибежать быстрее соратника по команде!
– Но не стоит подставлять ему ножку, – уточнил я. – И не спортивно, на что демократам вообще-то наплевать, так как это пережиток старорежимного рыцарства, которого в Штатах вообще не было, но, самое главное, это невыгодно для команды.
Дуайт со вздохом сожаления отодвинул пустую чашу.
– Надо было и мне, подобно генералу, заказать чашку побольше. Чувствую, день будет не просто трудным, а сумасшедшим.
– Доктор Лавроноф умеет радовать, – буркнул Сигурдсон. – Как вообще вся его сумасшедшая Россия.
Дуайт поднялся из-за стола, я закончил со своим кофе еще раньше и тоже поднялся. Генерал встал следом, грузный и важный, он же армия, а не какие-то секретные службы, что ни черта не делают, потому и держат все в секрете.
Дуайт на выходе в коридор придержал меня за рукав.
– Вы остановились в «Омеге»?
– Да.
– Как вам там?
– Все прекрасно, – ответил я. – Номер просто огромный.
– Обслуживание?
– На высоте, – ответил я дипломатично. – У вас же демократия, чуть что не так, сразу человека на улицу.
– Ну хоть не в тюрьму, – отпарировал он, – как в некоторых странах, не буду указывать пальцем.
– Пальцем указывать неприлично, – напомнил я, – но американцы такого слова не знают?.. Отель ваш?
– Числится за нами, – ответил он, – хотя политику ведет свою. Им главное – прибыль, а за те номера, которые бронируем на всякий случай, приходится все равно платить, живет там кто из наших или нет. То ли дело у вас, никакой коммерции! А кто пикнет, тому пулю в затылок и в канаву.
– Завидовать нехорошо, – сказал я с укором, – может быть, давайте я вас сразу перевербую?
– Надо подумать, – ответил он. – Сперва нужно досконально узнать, какие у вас льготы, премии, доступности…
– Посоветоваться с домашним юристом, – добавил я в тон.
– И психоаналитиком, – согласился он. – Как вы знаете, без совета с ним американец даже в носу не поковыряется.
В коридоре возле двери нашего зала уже стоят, переговариваясь, генералы и пара гражданских. Нас увидели издали, начали заходить в зал, как школьники при виде учителей.
Дуайт слегка замедлил шаг, Сигурдсон так же молча пошел вперед и присоединился к военным.
– У нас не только отель коммерческий, – сказал Дуайт тихонько, – но и весь мир коммерческий. Вас начнут приглашать на различные вечера, встречи, увеселения и всякое-всякое, потому пользуюсь случаем сказать пораньше, что завтра вечером вы приглашены на раут в Бэстхаус.
– Ой, – сказал я опасливо, – я же абсолютно не раутный человек!
– Положение обязывает, – ответил он. – Раз уж вы покинули лабораторию, то придется жить по таким прекрасно безобразным нормам современного общества.
– А без этого…
Он вздохнул, развел руками.
– Надо, мистер Лавроноф, надо.
Мы вдвинулись в зал, кое-кто уже сел, остальные оставались на ногах, беседуя. Я ответил с неуверенностью в голосе и мимике, чтобы прямолинейному в бытовых вопросах американцу было понятнее:
– Да не знаю, удобно ли…
Дуайт вздохнул.
– Мир Америки уже стар, доктор Влад. Даже когда рушится, традиции все равно блюдутся. Завтра и послезавтра уик-энд, а в это время даже президент страны играет в гольф и просит его не тревожить.
Сигурдсон, все равно не отходя от нас далеко, повернулся, морщась на такие непатриотические речи, лицо выразило полнейшее неодобрение.
– Вот так, – прорычал он с угрозой, – вся страна рухнет. Мистер Лавроноф это знает. Русские точно нападут именно в ночь перед субботой. И в гороскоп можно не заглядывать.
– Или с субботы на воскресенье, – сказал Дуайт, – когда все в чужих постелях… и никто не знает, где кого искать.
– Запишу, – ответил я. – Ценные сведения.
– Так что, – добавил он, – смело вливайтесь в наше старое прогнившее общество. Вы русский, для вас одежда свободная.
Некоторые из генералов ехидно, хотя и очень сдержанно заулыбались, я ответил кротко:
– В России научились носить костюмы от лучших портных раньше, чем открыли Америку.
Сигурдсон буркнул в сторонке:
– Что, Россия была во времена Колумба? Ни за что не поверю.
– Но вы правы, – договорил я, – Россия воспрянула из пепла, потому снова молодая и полная силы. Может прийти в шикарном костюме, а может, выказывая молодые бицепсы, и в футболке с короткими рукавами.
Дуайт сказал с непонятной ноткой:
– Молодые всегда стремятся применить свою силу.
Я ответил с тонкой улыбкой, похожей на лезвие десантного ножа:
– Мудрых голов в правительстве хватает. Хорошо, за приглашение спасибо, но до вечера еще дожить надо! Я же в Пентагоне, урочище Зла и цитадели Мордора.
Дуайт запротестовал:
– Эй-эй, это же у вас Мордор!
– Точно? – переспросил я. – Ну тогда ладно…
Сигурдсон сказал нервно:
– Вы так с ходу серьезные вопросы не решайте! Может быть, все-таки Мордором лучше быть нам. Как-никак империя, порядок, прекрасная дисциплинированная армия…
– За вами вечером в отель придет машина, – пообещал мне Дуайт и оглянулся в сторону двери. – Где же океанологи?
Джон Арнольд, как чертик из коробки, моментально показался в дверном проеме.
– Идут-идут!.. – заверил он быстро. – У них возникли какие-то затруднения с пропусками.
– Серьезные? – спросил Дуайт.
– Нет, – заверил Арнольд. – То ли помяты, то ли показали вверх ногами. Это же ученые! У них все не как у людей.
Дуайт кивнул, а я спросил:
– Океанологи… это специалисты по рыбам?
Он покачал головой.
– И не по ракушкам. Вы же сами сказали, у нас морское дно с обоих берегов очень уж непростое. Потому изучают его очень тщательно.
Приблизился один из генералов, имени которого я не должен знать, так как не назывался, но это генерал Джон Дейли, отвечающий за координацию, специалист по тактике, живет в Аризоне, женат третьим браком, двое детей от первого, один от второго и ничего от третьего, но зато в третьем счастлив. В доме собака по имени Бобби и черепашка Ники…
– Какого типа остальные мины? – спросил он у меня требовательно. – КК-45, или КА-87?
Подошли, прислушиваясь, еще несколько человек. Я вскинул руки.
– Господа, господа… Хотя вернее называть вас коллегами, я прекрасно понимаю вашу некоторую озабоченность атомными закладками вдоль обоих разломов у берегов вашей страны… но я действительно не в курсе! Я прибыл с целью координации и совместных действий насчет глобальных катастроф для всего человечества. Не для России или Америки, а для всего нашего вида. Биологического.
Генерал сказал настойчиво:
– Но именно вы сообщили нам про эту атомную мину…
– Только потому, – напомнил я, – что мне самому сообщили и просили передать вам информацию. Как я уже говорил, это не чья-то злая воля, а виной подводное землетрясение. Его зафиксировали все ваши сейсмические станции. Это не чей-то злой умысел, повторяю. Злой умысел произошел бы, если бы мы позволили найти ее не вам, а кому-то еще…
Сигурдсон постоял, прислушиваясь, сказал густым взревывающим голосом:
– Но вы должны понимать наше беспокойство, доктор Лавроноф. Сильнейшее, я бы сказал, беспокойство. И еще я бы кое-что сказал…
