скачать книгу бесплатно
– Манюша, выйди и посмотри хорошенько – на улице никого?
Маня молча кивнула головой и выскользнула из сарая. Через минуту она вернулась.
– Никого, Вань. Я все кругом высмотрела, – приставив к губам сложенные рупором ладошки, полушепотом доложила она.
– Добре, Манюша. А теперь подойди поближе и слушай.
Маня стала под самое отверстие чердака, из полутьмы которого белело лицо Вани.
– Ты говоришь, Митя здесь?
– Да.
– Сбегай к нему. Если он сейчас дома, передашь ему вот эту записку. Поняла?
– Ага.
– Повтори.
Маня в точности повторила поручение.
– Молодец. Из тебя бы хорошая партизанка вышла.
– А то нет? Я ничего не боюсь. Ночью могу одна в лес, в другое село пойти.
– Хвастаешься, – подтрунил Ваня.
– А вот и нет, – обиженно протянула Маня. – Дай мне такое задание, чтобы ночью и чтобы далеко, тогда увидишь.
– Хорошо, в следующий раз. А сейчас беги, чтобы днем, и чтобы недалеко, и чтобы быстро! – шутливо сдвинув брови, сказал Ваня.
Маня понимающе поджала пухлые, еще совсем детские губы и проворно, как ящерица, прошуршав по соломе, скрылась за дверью.
Сестра высоко ценила доверие брата, и все, что теперь ни поручал ей Ваня, старательно и охотно выполняла. Она бегала по селу, узнавала, кто из товарищей Вани остался в селе и, строго соблюдая тайну, передавала им записки, заклеенные хлебом. Она не знала содержания этих записок и не пыталась узнать, так как считала преступлением нарушать запрет. Но по тому, в каком строгом секрете держал все это Ваня, она догадывалась, что ей доверяют очень важное дело, и была горда этим.
Мать с отцом заметили, что девочка в последние дни с особенной заботливостью относилась к брату, чаще чем нужно шмыгала в сарай, часто уходила куда-то и возвращалась серьезная и собранная. Отец молчал, а мать нет-нет да и спросит:
– Где ты пропадаешь?
Дочь уставится на мать серыми, быстрыми глазами и ответит:
– Не бойся, мама, не пропаду.
Отослав сестренку, Ваня спрыгнул с чердака и, зажав под мышкой небольшую вязанку камыша, вышел из сарая.
Тщательно осмотревшись кругом, он перешел улицу и соседским огородом спустился к речке.
Далеко за лесополосой заходило солнце. В вышине неподвижно парили белые с позолоченными краями, курчавые облака. Так прозрачен был предвечерний воздух, а речная свежесть так пахуча, что у Вани слегка закружилась голова. Привыкшие к чердачному полумраку глаза щурились от яркого света. Юноша глубоко, с наслаждением вдыхал ароматный воздух, по которому так скучал в эти дни.
Ваня прошел вдоль берега к месту, где речка растекалась на два рукава, образуя островок, сплошь поросший камышом. Река в этом месте была мелка, вся в дремучих зарослях камыша – «джунглях», как называли их школьники Цебриково. Особенно после лета, бедного дождями, река настолько мелела, что камыши обнажались, становились похожими на лесные заросли. И часто хлопцам приходилось подкатывать штаны и переправляться вброд, проминая в камышах «звериные тропы».
Весь остров сейчас тонул в густой синей тени. Уже смолкла разноголосая птичья суета. Лишь изредка шарахнется хищница-сова, в смертельном испуге закричит преследуемая ею пташка, и снова наступит тишина.
– Подожду, пока стемнеет, – вслух подумал Ваня и, закидав травой принесенную им вязанку, присел на выступе крутого бережка.
На гладкой поверхности воды тихо плескалась серебряная рыбешка, и от этих всплесков плавно расходились по поверхности тонкие спирали, переплетались между собой, образовывая причудливую паутину.
От берега наискосок уходил к середине реки промятый в камышах след, а чуть в сторону от следа хранилась теперь лодка Вани, затопленная им перед приходом оккупантов.
Глядя вглубь этой темнеющей в камыше тропинки, Ваня подумал о лодке. И как-то внезапно само собой его воображение перенеслось в детство. Представилась не эта старенькая утлая плоскодонка с выкрошенными бортами и с надписью, стершейся от времени, а та новая голубая лодка, что называлась романтическим именем «Мцыри».
И потянулась ровная прочная нить воспоминаний.
…Летние сумерки. Отец, мать, сестренка Маня и он на кухне за ужином после трудового дня.
Вдруг на пороге открытой двери появился человек, неожиданно, будто из-под земли.
– Добрый вечер! – нарочито пониженным голосом здоровается незнакомец.
– Добрый вечер, – отзываются отец и мать, не зная кому.
Неловкое молчание.
– Не узнаете? – по-прежнему басит незнакомец.
– Да вроде нет, – отвечает отец.
– Значит, богатым буду, Карп Данилович, – уже своим голосом произносит гость.
– Ваня! У, чтоб тебя! Вот загадку ты нам задал! Гляди, вот он, наш матрос Кошка! – весело кричит отец, увесистой рукой хлопая по плечу невысокого молодого моряка. – Какими ветрами?
– Зюйд-вестом, Карп Данилович! – козыряет матрос. – В отпуск пришвартовался к вашей пристани.
Это сосед Никитиных Иван Криницкий – теперь моряк Черноморского флота. Он с гордостью носит морскую форму и щеголяет непонятными морскими словами.
– Ну, как тут, в вашей бухте, все спокойно, без аварий?
– Да, будто все в порядке, бедствий не терпим, – отшучивается отец. – Зажигай, мать, лампу.
Впервые Ваня видит настоящего матроса в полосатом тельнике, клешах и бескозырке с золотыми якорями на ленточках. Как зачарованный, смотрит он и не может оторваться. А молоко из ложки льется на колени.
– Ешь, весь облился уже, – говорит мать.
– Не хочу, – отвечает Ваня.
Не до еды ему.
– Ваня, тезка! – удивленно восклицает матрос. – Какой большой стал!
Схватив мальчика, он подбрасывает его под самый потолок. Ване немного страшно, но признаться в этом стыдно – что подумает о нем матрос?
– Скоро на флот пойдет, моряком будет! – смеется матрос и примеривает на льняной голове Вани свою бескозырку.
Заблестели от счастья голубые глазенки под непомерно большой бескозыркой, две ленточки ласково обвили шею, легли золотыми якорями на грудь.
В тот памятный вечер моряк много рассказывал о своей интересной морской жизни. Ваня не знал, правду ли говорит матрос, или по привычке многих моряков привирает, выдумывая интереснейшие истории, но только он, Ваня, не пропустил ни одного слова и во все поверил.
Было уже поздно, а спать не хотелось. Так бы вот сидел и слушал до самого утра.
Но вот матрос собирается уходить. Как не хочется расставаться с дядей Ваней и с его чудесными рассказами. Ваня нехотя возвращает бескозырку, уж больно по душе пришлась она ему.
Моряк видит грусть мальчика. Все моряки особенно уважают людей, которые разделяют с ними любовь к морю, лучше которого, по их мнению, нет ничего на свете.
– Не горюй, Ваня, – ласково говорит дядя Ваня на прощание, – я тебя возьму с собой на корабль. Будем вместе плавать. Пойдешь на флот?
– Когда? – не задумываясь, выпаливает Ваня.
– А вот отбуду отпуск, и махнем с тобой. Хорошо?
– Да, – поспешно соглашается Ваня.
Все хохочут. Но Ваня, насупившись, молчит. Ему совсем не смешно, напротив, досадно и непонятно, почему все смеются. Он срывает зло на сестренке:
– А она чего регочет? Дам вот!
– Ну конечно, ничего тут смешного нет, – говорит дядя Ваня, смеясь. – Поедем, Ваня, обязательно поедем. А то, что они смеются, – ты не обращай внимания, это они от зависти. Их во флот не примут.
Обрадованный Ваня согласно кивает головой.
– На кого же ты мамку оставишь, сынок? – с грустью спрашивает мать.
Но Ваня не чувствует подвоха и резонно отвечает:
– Тато остается и она, – указывает он на сестру, – она все равно во флот не годится. – И чтобы не опечалить родных, он успокаивающе добавляет: – А мы с дядей Ваней в отпуск приедем.
Снова все хохочут, а матрос заливается пуще всех, приговаривая:
– Правильно, Ваня, пусть смеются, мы их все равно не возьмем на корабль. – И шепотом на ухо добавляет: – Ты приходи завтра ко мне, я тебе такое расскажу!
При этих словах дядя Ваня загадочно подмигнул и на прощание руку подал, как большому.
С этого вечера началась их дружба.
Словно чудные сказки слушал Ваня рассказы о морях с мудреными названиями, об островах, где живут люди разных цветов кожи, о деревьях, совсем непохожих на наши, о страшных штормах, которые нипочем могучим кораблям, величиною, пожалуй, с самый высокий дом в Одессе. Моряк рассказывал об отважных советских матросах и капитанах, не ведающих страха. Но особенно запомнились Ване рассказы о далеких чужеземных портах, где очень тяжело живется черным, желтым и краснокожим мальчикам.
О многом, о многом еще поведал Ване черноморский матрос.
Потом дядя Ваня уехал. Но тот волшебный мир, что привозил с собой, моряк оставил Ване. Этот мир прочно вселился в детскую душу и зажег в ней еще не совсем понятную, но неугасимую мечту.
Ваня чаще стал бывать на речке. Теперь он как-то по-особенному стал воспринимать ее, то зеркально-гладкую, то подернутую свинцовой рябью. Это была уже не просто вода, в которой купаются, стирают, а широкое, необъятное пространство, по которому, пусть в воображении, плавают большие корабли. Закрыл глаза – и остров, порос уже не простыми вербами и камышом, а могучими тропическими деревьями-великанами. И появились в этом лесу львы и тигры, пантеры и слоны, полосатые зебры и быстроногие антилопы.
– Тату, я хочу корабль, – заявил Ваня отцу.
– Игрушку такую?
Нет, не об игрушке завел речь мальчик.
– А какой же ты корабль хочешь?
– Такой, на котором чтобы капитан и матросы. Большой… выше самого большого дома в Одессе.
– Ах, вон что! – удивился отец и, не удержавшись, захохотал. – Что же ты с таким кораблем делать будешь?
Но вопрос этот нимало не смутил Ваню. Он заявил:
– Плавать.
– Где?
– На Куяльнике или… Хаджибее. Дядя Ваня будет капитаном, а я матросом. И Миша Кравченко, и Митя Поплавский, и Ваня Беликов тоже будут матросами.
Тут отец захохотал пуще прежнего.
– Мать, слышишь? Сын хочет адмиралом быть.
Отец долго смеялся, и мать смеялась, и Маня смеялась. Потом отец перестал смеяться и сказал:
– Хорошо, сынок, вот пойдешь в школу, станешь хорошим учеником, тогда у тебя будет корабль.
– Большой?
– Ну, может и поменьше дома в Одессе, но плавать на нем можно будет.
И каждый из них сдержал свое слово. Ваня пошел в школу и стал хорошо учиться. А когда перешел во второй класс, отец подарил ему новую голубую лодку «Мцыри», ту, что теперь, постаревшая, хранилась в камышах.
А время шло. Проворно бежали школьные дни. Вот второй и третий класс остались позади. Ваня любил школу, дружную школьную семью. Но больше всего он полюбил книги. Много прочел он их, многое из них узнал. И тот мир, который раскрыл перед ним черноморский матрос Иван Криницкий, стал тесен. Новый, более широкий мир засверкал перед мальчиком яркими волшебными огнями. Жалко, что школьная библиотека так бедна.
– Тату, я хочу книжки.
– Какие книжки?
– Интересные.
– Разве в школе мало книжек?
– Про моря, про путешествия я все прочитал. А про лису и про волка я не хочу.
– Не знаю, сынок, какие тебе книжки нужны.