Дворец, построенный не мной

А теперь представьте лица стариков, когда к ним резко входит полуголый мужчина с золотыми браслетами, мокрыми волосами и замученным видом. А Мидий, как на зло, не спешил заходить внутрь, словно дожидаясь сначала реакции стариков на меня.

Они смотрели на меня, как на восьмое чудо света – с полным непониманием происходящего. Только старик с красной повязкой сидел спокойно, не реагируя на незваного гостя. Даже старушка, которой предъявляли обвинения, стояла и хлопала глазами, присоединяясь к всеобщему хаосу.

– Отец Мидий… – Внезапно начал один из них, делая длинные паузы, словно старался подбирать слова. – Зачем вы привели нелина сюда? Это, конечно, не нарушает закон…

– Я не Нелин, я Георгий Михайлович. – Произношу я и протягиваю руку, чтобы поздороваться. Но мне не ответили, обойдясь обычным кивком.

– Пусть солнце зажжёт ваши силы! – Как скороговорку выговорил Мидий, наконец заходя внутрь. Мне было, мягко говоря, не по себе. Было ощущение, что обвинения будут предъявлять мне. Я до сих пор не понимаю, зачем здесь. Но, раз старик сказал…

– Отец Мидий, вы не ответили…

– Хватит занудствовать, Отец Анурий. Мы готовы продолжить, Бар Араксар ин Сейлур? – Обратился Мидий к тому старику с красной повязкой. Тот просто кивнул, даже не посмотрев на него. Значит я прав, он вправду слепой.

Мы заняли с Мидием места напротив старушки, а та жалобно смотрела на нас, ища спасения. Но вот для этого-то я и тут. Если мне позволят вмешаться, то возможно получится спасти её, но если моя теория неправильна, то я просто окажусь идиотом. Хотя, куда ещё больше…

– Калин Ефруня, вы готовы к солнечному суду? Пусть солнце сожжёт ваши проступки или пусть сожжёт вас всю за ваши грехи… – Твёрдо произнёс старик с красной повязкой. Его голос был таким звонким, что, кажется, каменные стены начали дрожать от его тембра. Нет, даже Мидий по сравнению с ним просто… простодушный дед.

– Пусть солнце будет благочестиво ко мне, Бар Араксар ин Сейлур. – Чуть поклонилась старушка, опустившись на колени.

За всем этим интересно было бы наблюдать со стороны, а не лично участвовать, ну тут уж ничего не поделаешь. Выбора мне, в принципе, не дали. Нужно подобрать удачный момент, чтобы вступить в полемику и возможно спасти бабку. Вдруг её и вправду казнят здесь.

– Бар Араксар ин Сейлур, вы ознакомлены с проблемой? – Спросил Мидий, смотря на старика с повязкой. Остальные переводили взгляд то на него, то на другого.

– Калин Ефруня подвергла жизнь своего супруга опасности…

– На то была причина! – Перебила его старушка, но тут же осеклась под взором всех остальных. Нет, мне точно здесь не место. Не среди этих монстров, чьё одно лишь присутствие заставляет забыть своё имя от ужаса. А ведь они ещё ничего не сделали, просто сказали пару слов.

В помещение повисла неловкая тишина, давящая на разум. Я хочу обратно, к себе на коврик, а не всё это…

– Калин Ефруня, вам дадут слово тогда, когда сочтут нужным или достойным. – Холодно оборвал её старик с красной повязкой. Кажется тут только он и собирается говорить. А остальные? Фоном?

– Калин Ефруня подвергла жизнь своего супруга опасности, оставляя мужа без еды долгое время. Это так?

– Нет! Не всё так, как вы…

– Это так? – С нажимом произнёс тот.

– Да… – Сдалась старушка. В этот момент её даже стало жалко. Она стояла, опустив взгляд в пол, дожидаясь своей участи. Не думаю, что она хорошая актриса. Просто человек, который провинился и действительно сожалеющий о содеянном.

– За то, что подвергли мужа опасности, которая могла стоить ему жизни… Солнце нарекает вас носить солнечный металл до конца своих дней. – Холодно произнёс старик.

– Протестую, ваша честь! – Внезапно выпалил я, заставляя всех обратить на себя внимание. – Позвольте задать подсудимой пару вопросов?

– Отец Мидий… – Шикнул кто-то сбоку, но старик и бровью не повел. Словно говоря: ”Да-да, пусть продолжает”

– Пусть продолжает. – Произнес Бар Араксар ин Сейлур. Он не смотрел на меня, но я чувствовал на себе его цепкий взгляд, будто читающий меня, ковыряющийся у меня в мозгах, отчего становилось не по себе. Ну… раз пустил одну пулю, то готовься спустить и весь магазин.

– Калин Ефруня, как давно вы объедаете своего мужа?

– Не могу сказать точно… думаю не так давно.

– Вы ели мясо животных? Не то, которое дают на обед.

– Да. Мой муж тайком ходил на охоту и убил небольшую птицу… – После её слов по залу прошли едва слышимые шептания. Что же их так оскорбило? То, что они занимались охотой? Или то, что делали это тайно?

– Что было потом? – Спросил я.

– Я приготовила мясо на костре. Мой муж отказался есть мясо, полностью отдав его мне. Я пожарила мясо, а затем спрятала остатки в лесу, чтобы никто не догадался. Я очень сожалею об этом… Я знала, что охота под запретом у калинов, но мы ничего не смогли поделать. Нам очень хотелось попробовать…

– Чего вы добиваетесь, Гегий Мич? – Спросил меня старик с красной повязкой.

– Меня зовут Георгий Михайлович. Запомните это. Что касается вашего вопроса, то у Ефруни может быть заболевание, которое вынуждает её есть так много.

– Ты немного перегибаешь палку, а так молодец. – Дёрнул меня Мидий, так, чтобы никто не видел.

– Калин Ефруня, как вы жарили мясо? Вы ведь никогда этим не занимались?

– Это был первый раз, а как это делать показал мне другой нелин… – Произнесла та, будто ожидая такого вопроса.

– Тогда всё ясно. Надеюсь, не только мне. Да, Бар Саша? – Съязвил я, победоносно улыбаясь.

– Ха-ха-ха. – Глухо засмеялся Мидий, но отошёл на несколько шагов от меня.

– Ты конечно забавный, но дальше без меня. Если выживешь, то дай знать. – Читалось в его выражении лица. Что же, придётся дальше самому.

– Вы похвально отважны. – Улыбнулся старик с повязкой, смотря вперёд. – На первый раз я прощу вас, но в дальнейшем мне придётся принять меры.

– Я не договорил. У Ефруни гельминтоз. Я бы назвал его так. Грубо говоря, внутри неё растут и развиваются множество маленьких организмов, из-за которых она ест за двоих. Да, в этом есть её вина, но большая часть вины лежит на… случайности.

– Что ты предлагаешь, Георгий Михайлович? – Удивительно чётко произнес он.

– Зачем мы слушаем его, Бар Араксар ин Сейлур? – Повторили в унисон остальные члены заседания, до этого сидевшие ниже и тише травы. – Даже если он сможет доказать, что это… геминоз, то её вина доказана. Она сама призналась в охоте!

– Вам не давали слова, Отцы. – Холодно сказал старик с красной повязкой. – Если он сможет доказать, что её болезнь реальна и вылечить её, то мы закроем глаза на проступок. Вы согласны, калин Ефруня?

Но та не смогла ответить. Лишь только быстро-быстро закивала головой, словно говоря: “Всё, что угодно! Только не это!”

– Тогда я переношу солнечный суд на пять дней вперёд. Нелин Георгий Михайлович взялся за то, чтобы доказать свою правоту и излечить. Если он не явится на собрание или не достигнет обещанного, то я приговорю его к смерти. Заседание окончено.

– Стоп! Что значит будет приговорён к смертной казни?! Поче…

– Отец Мидий, вы не сообщили своему нелину о правилах солнечного суда? Человек, пытающийся оправдать другого, должен сделать это, либо замолчать навсегда. Если он не справится, то солнечный свет сожжёт его прямо в этом месте.

От его слов мне стало не по себе. Вернее, не так. Мне стало плохо! Я перевёл взгляд на Мидия, но тот равнодушно посмотрел на меня, словно всё происходящее его не касается. Если это такой извращённый способ, чтобы избавиться от меня, то ему это удалось.

Если за пять дней мне не получится доказать свою теорию, то меня убьют, а этот сидит, смотрит на меня. В принципе всё верно. Если съесть плохо прожаренное мясо, то в тело попадут яйца гельминтов, но с чего я взял, что в этом мире вообще есть паразиты?! Сердце начало бешено колотиться, и мне было уже не успокоиться.

Из заседания мы выходили с двоякими чувствами. Я шёл впереди, а Мидий неспешно шёл сзади, будто подгоняя меня. Старушка шла самой последней, вскидывая руки к небу.

– Спасибо, Великая Баронесса Алиора, Владычица Земли и Воздуха, что спасли меня от такой ужасной участи… – Причитала та. Ещё несколько раз, и её судьба решится быстрее, чем меня казнят. Это высшее лицемерие – благодарить бога, когда человек сделал всю работу за него. Долбанные фанатики…

Да, мне было страшно. Страшно за свою необдуманность, за то, что не предусмотрел ничего из этого. Надеюсь, это станет мне уроком, и надеюсь, что не последним.

– Почему ты ничего мне не сказал? – Я сделал небольшой рывок к Мидию и взял его за платье. Сил поднять его не хватило, хотя этого и не требовалось. Но его реакция была совершенно иной. Не такой, какой я хотел от него. Ни ярости, ни гнева, ничего. Его глаза были пустыми и холодными. Что же ты задумал, падла…

– Разве не ты хотел бороться с системой? Докажи мне и другим отцам, что ты не просто наглый выскочка и нелин, а ещё и гениальный врач. Ну, а если не сможешь… то умрёшь. – Ха-ха-ха-ха-ха. – Звучал его глухой смех, однако мне уже было не смешно. Подстава…

9 Глава. И вновь "ОПЯТЬ"

Моё состояние тяжело описать словами. Своим языком я фактически подписал себе смертный приговор, и затем ещё и петлю затянул. Ну, если, конечно, не смогу доказать обратного. Вот почему там так много стариков, и никто не говорил ничего лишнего. Мидий тоже хорош, подставил меня под горячую руку. Всё же стоило убедиться в своей правоте, прежде чем говорить, но теперь уже ничего не поделаешь. Нужно будет найти Ефруню и опросить её еще раз.

Теперь понятно, почему на мне золото. Солнечный металл – цвет самого благородного металла. Меня выделили, сделав это очень радикальным образом, сыграв на моей жадности. Хотя, почему только моей? Все люди любят золото, а когда видят его на себе, то у всех сносит крышу, кем бы они ни были. У всех… но не в Урбалисе.

Жаль, что я так поздно понял, что этот мир гораздо продуманнее, чем мой. В моём мире просто съедают тебя, но ты знаешь, что ты – никто. А здесь тебя выставляют равным, но всё равно рано или поздно покажут тебе твоё место. Ну, или заставят тебя самому прийти к такому выводу. Монстры…

Меня сделали рабом, хотя все относились ко мне как к равному. Или же делали вид. Но уже плевать. Мне осталось жить пять дней, если бездействовать. А никто и не собирается сидеть сложа руки.

Я стоял посреди дороги, недалеко от “харчевни”. Мне нужно было немного времени, чтобы подумать, найти доказательство и выйти победителем.

– Эй, нелин Георгий Михайлович… – Ко мне подошел рослый, рыжеволосый мужчина в фиолетовом платье с небольшим шрамом на лице. У него в руках был небольшой свёрток ткани такого же цвета. В ухе висела золотая серьга, а на руке был небольшой серебристый браслет.

– Ты тоже нелин? – Спрашиваю, не стесняясь рассматривать его. Может быть, это и невежливо, но такой уж я.

– Вы очень наблюдательны. – Подтвердил тот мои догадки. – Отец Мидий просил передать вам это.

Я беру свёрток и раскрываю его. Внутри лежало платье, почти идеальная копия того, которое было на мне.

– Спасибо…

– Пусть солнце зажжёт в тебе силы. – Выпалил тот и пошёл в другую сторону, кажется, в сторону реки. И я вновь остался наедине со своими мыслями.

Вернувшись в дом, где живёт Мидий с Любовью, я обнаружил, что травница лежит на кровати и читает книгу. Если бы было к кому обратиться за советом, то она была бы на последнем месте. Но не в моём положении…

– Привет… – Осторожно начинаю, но та удивленно смотрит на меня, когда я вошёл в помещение и открыл дверь в ее комнату.

– Чего пришел? Что тебе надо?

– Мне нужна помощь, хотя нет… Больше совет.

– Совет? – Мелодично протянула та, откладывая книгу. – Ну расскажи мне, а твоя богиня тебя обязательно выслушает.

– Моя богиня – моя жена. Вернее, бывшая. У вас в мире есть маленькие животные, которые живут, питаясь силами более больших существ?

Травнице, наверное, не очень понравился такой ответ, но её насмешливое лицо приобрело вполне задумчивый вид. Затем, та резко встала и подошла к небольшому стеллажу, где было множество различных книг. Надо же, спал здесь и не заметил такое… Хотя, до этого ли мне было?

– Ты говоришь о литерах?

– Литерах? – Переспрашиваю я, заходя в комнату. Если Любовь и была недовольна, то внешне никак это не проявила.

– Небольшие птички, размером в несколько пальцев. Они присасываются к нижней части затылка и высасывают жизнь. – После своих слов та поежилась на месте, да и мне, честно говоря, было не по себе, пока слушал её. Мерзость!

– Нет, я говорю о более маленьких существах. Которые живут прямо в теле человека.

– Кажется, это еще более мерзко, чем литеры…

Следующие несколько часов мы провели в её комнате, исследуя бесконечные книги. Вернее, я смотрел издалека, а она изучала и задавала уточняющие вопросы.

“Мужчина не смеет прикасаться к книгам, ведь своими грубыми руками они разорвут тончайшие и нежные страницы”, – сказала та, когда я попросил книгу, чтобы дело шло быстрее.

Было немного обидно, ведь пока я готовился к выходу из медицинского института, я перечитал если не сотню, так несколько десятков книг точно, чтобы сдать экзамены. Но даже этого не хватило, чтобы сдать на “отлично”.

В этом мире, как оказалось, все знания пригодились только из “неотложки”, а остальные пока негде было применить. Препаратов нет, да и чем их вводить тоже. Скальпели, зажимы… можно только мечтать. И как мне выкручиваться?!

– Вот, посмотри, похоже? – Любовь протягивает мне в руки книгу с большой чёрно-белой нарисованной картинкой. На ней была изображена группа небольших червей, поедающие плоть какого-то зверя. У них были большие зубы, как у пиявок.

– Мерзость… – Процедил я, и травница последовала моему примеру. Пожав плечами, она убрала книгу на полку. Обратно к своим братьям и сестрам.

– Ничего более похожего не встречала и не слышала. Да и эта мерзость здесь не водится. По крайней мере я не встречала.

– Ты слышала про солнечный суд? – Конечно, было глупо спрашивать такое. Так, на всякий случай.

– Ага, где ты выступил в полной красе? – Рассмеялась та, но идти назад уже просто невозможно. Я и так у неё в долгу.

– Калин Ефруня призналась, что занималась охотой с мужем и ела мясо, приготовленное на костре. Я думаю, что в ней живет нечто похожее. Отсюда и постоянный голод и то, что она ела плохо прожаренное мясо.

– Как ты вообще догадался об этом? И что вы скрываете от меня вместе с отцом?

– Помоги мне, и я всё тебе расскажу.

– А ты не помнишь, что ты и так мне должен? – Коварно улыбнулась та. Ответ я найти не смог…

***

Около часа несмешного пути и мы дошли до небольшого домика, где и проживали дед и старушка-объедательница. Рядом со мной шла травница, напевая какую-то милую, но странную песенку. Вроде про добро, которое побеждает зло, а вроде и наоборот, а потом ещё что-то про любовь. Странное сочетание. Эту песню она напевала всю дорогу.

Поначалу я просил тишины, но та не слушала.

“Разве нелин может приказывать, пока не отработает весь долг?” – Выразилась та, и с этим пришлось считаться. Дважды в неделю теперь придется ходить с ней в лес и помогать с исследованиями. Это выглядело и смешно, и грустно…

Весь путь за разговорами и “песнопениями”, и вот – дом был перед нами в награду. Осталось лишь постучатся в дверь. Что странно, но все дома были одинаковыми, словно под копирку. Лишь дом Мидия отличался, но ненамного. Лишь чуточку больше.

Тук. Тук. Тук. Стучу в дверь, но Любовь смотрит на меня вопросительным взглядом, а затем просто берёт и открывает дверь, как будто это её дом.

– Куда, а вдруг… – Но мои слова увязли в воздухе, так и не достигнув её ушей.

– Калин Ерин, калин Ефруня, вы дома? – Звонкий голос травницы огласил всё помещение. Вначале мы подумали, что дом пуст, хотя до обеда ещё минимум несколько часов.

Затем в одной комнате послышался сдавленный кашель, и мы с травницей рванули туда. Около кровати лежал старик. Совсем немощный, его сил едва хватало, чтобы поддерживать голову. Он держался за живот, как от сильной боли, но не мог сказать ни слова. Плохо. Очень плохо.

– Что случилось, как вы?! – К нему подбежала Любовь, пытаясь растормошить его, но я стремительно оттащил её от тела.

– Держись на расстояние. – Холодно приказываю я. – Из всех, кто ему может помочь, это только я.

Следующим движением срываю с него платье и начинаю ощупывать живот. Острая боль в правой нижней части живота, положительный Щёткин. Был бы женщиной, заподозрил бы внематочную беременность, но это мужчина… Скорее всего аппендицит. Что спровоцировало – неизвестно, но факт есть факт. Если сейчас в срочном порядке не начать оперировать, то он умрёт.

– Я буду краток. – Внезапно встаю, строго смотря на травницу. – У него смертельное заболевание. Если не помочь, то до завтра он умрёт. Сейчас ты будешь делать всё, что я скажу. Без сарказма, без вопросов. Просто делать. Ясно?

– Хорошо. – На удивление покладисто произнесла та. А теперь начинается самое интересное.

– Мне нужен спирт, самый острый нож, который вы сможете найти, и очень много тряпок. И не забудь нитки с иголками.

– Что ты задумал? – Чуть ли не кричит травница, смотря на меня круглыми глазами.

– Я же сказал, чтобы без вопросов! Нужно вскрыть ему живот и удалить то, что вызывает боль. Делай, что я говорю! Быстро! – Уже срываюсь на крик. Тут человек умирает, а она рожу корчит, мать её.

– Сначала нужно рассказать отцу! И что такое “спирт”? – Вопрос ставит меня в тупик. Либо у них есть спирт, либо они даже не знают, что это такое… либо он называется иначе.

– Вода, которая горит. Если её пить, то наступает приятное чувство эйфории, – а затем подумал и добавил, – но только вначале.

– Наверное, ты говоришь про афродит… у нас в стране он под запретом. Это страшный проступок. Если принять хотя бы одну каплю, то с тебя солнечный металл снимут только через десять лет! Так отец говорил… Я пойду расскажу ему, он поможет! – Сказала она и побежала.

– Очень быстро! – Выкрикиваю вслед. Только бы она не забыла, что я прошу. Ну, дед многострадальный, твоя судьба зависит от меня и от этой дуры…

Я укладываю старика на кровать и продолжаю ощупывать живот. Хоть бы я ошибся, хоть бы ошибся… Нет. Ещё немного и будет перитонит. Тогда его будет спасти уже невозможно.

Нужно осмотреть дом, может сейчас я найду что-нибудь, что поможет хотя бы на время.

Добегаю до кухни, где краем глаза видел небольшой сундук. Там было много различных тряпок, словно кто-то обрезал платье. Они все, разумеется, были фиолетового цвета. Было странно, но ткань не выглядела пыльной или грязной, словно ее положили сюда несколько часов назад. Потом надо будет поспрашивать у Мидия, что за материал они используют.

Только-только разобравшись с тканью, я несусь обратно в комнату, но на полпути спотыкаюсь о небольшой зазор в досках и со всего маху падаю на пол.

– … ка… – Выругался я и с силой пнул по дощечке, отчего она летит в другой конец комнаты. Это что за хрень… В глаза попался небольшой зазор, а внутри отверстие, словно тайник. Немного расшевеливаю руками щепки вместе с землей и вижу что-то обмотанное тряпками. Именно тряпками, так как обычной тканью это назвать нельзя. Осторожно разворачиваю его и вижу небольшой сосуд.

Нет, не может такого быть, неужели бог смилостивился надо мной?

Открываю сосуд, который больше напоминал графин. Отвинчиваю пробку и принюхиваюсь.

После таких моментов можно и засмеяться в голос. Рояль в кустах? Ха-ха. У меня есть лучше. Спирт! То есть, афродит в кустах!

10 Глава. Без комментариев

Шумное дыхание я услышал ещё до того, как она бесцеремонно ворвалась в дом, неся в корзинке, что я просил. Афродита у неё не оказалось, а Мидия не было в деревне. Уехал по делам… А мы тут жизни спасаем.

Однако, когда она вручила мне в руки корзинку, то закричала какую-то несуразицу про то, что увидела. Графин с афродитом на столе, найденный мной некоторое время назад. Неужели здесь настолько суровые законы по поводу алкоголя?

Под сиреневыми тряпками я нашёл небольшой нож, наверное, для разделки. По виду острый, а под ним был небольшой моток и тонкая игла, с уже вставленной ниткой в ушко.

– Найди ёмкость. Лучше тазик, но подойдет и ведро.

– Что ты задумал?! И откуда у тебя афродит?! Да если хоть кто-то узнает, то тебя…

– Заткнись и делай! – Мне пришлось выкрикнуть на неё. Жизнь человека гораздо важнее, чем любые условия и законы. Если получится спасти его, то плевать, сколько законов придётся обойти.

Спустя несколько минут травница нашла железную миску. По крайней мере, похоже на железо. Откупориваю графин и выливаю туда всю имеющуюся в нём жидкость. Выходит до краёв, но так даже лучше. Ещё чуть-чуть остаётся внутри. Так, на всякий случай. В миску сразу летит ткань, нитки с иголкой и ножик. Только бы получилось…

– Прости, дед многострадальный… – Выдыхаю я, а после точным ударом отправляю его спать. Если умрёт, то хотя бы во сне. Травница, разумеется, начала кричать, что так поступать нельзя, но я ее уже не слушал.

– Держи его как можно крепче. Если будет вырываться, то держи ещё сильнее. – А после вынимаю ножик, не забыв перед этим обработать руки спиртом. Небольшие ранки и ссадины неприятно защипали, но разве сейчас есть до этого хоть какое-то дело? Весь мой разум был захвачен адреналином. Отдаю указание и заставляю травницу сделать то же самое. Когда её руки коснулась жидкость, то она также зашипела от неприятных ощущений.

Любовь наконец-то начала выполнять мои просьбы без пререканий и крепко сжала ему руки, чтобы тот, в случае чего, придя в сознание, ничего нам не испортил. В рот всовываю ему чистый лоскут, найденный недавно в сундуке. Обливаю остатками афродита его живот.

– Поехали…

Нож осторожно касается его живота. Провожу разрез в правой подвздошной области, примерно в три-четыре сантиметра. Пошла первая кровь…

– Сестра, убери кровь.

– Какая я тебе…

– Сестра, убери кровь. – Повторяю я таким холодным, чётким голосом, что самому стало не по себе. Фиолетовая ткань прекрасно впитывает красную жидкость, оставляя на себе небольшое пятнышко, которое становилось всё больше.

Кровь продолжала идти, но уже не так стремительно. Я делаю небольшой перерыв в пять секунд, чтобы справиться с волнением и бушующим сердцем, а затем смотрю на травницу, которая едва сдерживает рвотные позывы. Её кожа была такой белой, что вот-вот и она потеряет сознание. Вот этого я не учёл…

Продолжаю делать надрез, забираясь всё глубже. А затем ещё и ещё. Травница быстро поняла смысл в своей задаче, поэтому не приходилось через каждые пару движений говорить ей, что делать. Толковая бы медсестра из неё получилась. Ещё один надрез.

– Попался. – Подцепляю ножом этот злополучный орган, который успел вздуться так, что мое предположение по поводу перитонита оправдались бы в самом скором времени.

– Ещё чуть-чуть потер… – Не успеваю договорить я, как Любовь вырубается, падая с кровати, а потом ещё и блюёт, из-за чего мне приходится на секунду отвлечься, чтобы повернуть её голову.

– Твою мать! – Уже не сдерживаюсь я, да и некого уже бояться. Все люди около меня – без сознания.

Делаю ещё один перерыв, стараясь нормализовать дыхание. Ощущение, будто ещё чуть-чуть и сердце выпрыгнет из груди. Я проводил операции не одну сотню раз, но не при таких условиях. Рядом были ассистенты, медикаменты, скальпели, в конце концов, а не этот кухонный ножик.

Операция продолжается. Приходится чередовать надрез и промокание. Как же это тяжело делать в одиночку. А ведь если он тут умрёт, то я по любому попаду под статью “Убийство”, если, конечно, она есть в этом мире.

После придётся ещё бабку-объедательницу лечить… Но сперва разберёмся с дедом.

Подношу ножик к злополучному отрезку, который надо удалить.

– Я… тут… в порядке… сейчас помогу… – Травница приходит в себя, потирая ушибленный лоб. Её кожа была по-прежнему до ужаса бледной, странно, что она вообще пришла в сознание так рано. Она рвётся помогать мне, и я уже было хотел вручить ей в руки ткань, чтобы промокать кровь, но замечаю её глаза. Пустые, угасшие, холодные… Не смогу точнее описать их. Она не в сознание. Так, автопилот.

– Мы уже всё, приляг, отдохни. – Вру ей прямо в лицо, но та отстаёт от меня, свернувшись клубочком на кровати. Словно под гипнозом…

Одним движением отсекаю злополучный отросток и принимаюсь сразу зашивать рану, чтобы избежать лишнего кровотечения.

Закончив с отростком, вновь делаю небольшой перерыв в десять-пятнадцать секунд, чтобы протереть лоб другой тряпкой и перевести дух. Сердце начало понемногу успокаиваться, ведь самая тяжёлая часть операции позади.