Лучьян Смолоз. Том II. За пределы Солнечной системы

Алгольцы, оккупировавшие планеты Альфы Центавры, жестоко мучали порабощённые народы. Террор, убийства мирных жителей длились уже несколько десятилетий. Возникли партизанские движения против захватчиков. Но количество врагов всё увеличивалось: прибывали новые силы из системы Алголь. Бедные пленники поняли, что эта оккупация будет продолжаться вечно…

Войска Солнечной системы три года терпели неудачи, отступая всё дальше и дальше в межзвёздное пространство. Лучьян предпринял тактику внезапных нападений в разных концах Альфы Центавры, и это дало результаты – алгольцы, опасаясь противника, начали отодвигаться в её глубь. Лесмьян сформировал заградительные отряды, дежурившие на границах системы – они вели огонь по отступавшим кораблям.

Наконец ударный флот Солнечной системы пробился к планетам. К Деатуму он пока не приближался из-за огромного скопления алгольских войск вокруг него, но на Мариору сесть смог. Сатурнианский отряд капитана Зетилуса с помощью разведки добыл план устройства вражеских истребителей.

Внутренние конфликты алгольцев вели к отступлению их армии. Юпитериане взяли в плен крупного военачальника Териса, и он на допросе добровольно сообщил им нужную информацию, понимая, что опьянённые победами командиры и солдаты лишились единства и дисциплины и обречены на поражение. Гасан узнал об этих неудачах и сильно удивился и разгневался. И приказал расстреливать воинов, проявлявших разгильдяйство и трусость.

Алгольцы, поняв, что проигрывают, решили с помощью ядерного оружия уничтожить Альфу Центавру, чтобы она не досталась противнику. Но их репрессированные солдаты, ожидавшие своей участи за решётками, выкрали чертежи той станции на Нейтриоле, где находились боеприпасы, и смогли передать их сатурнианам. Теперь войска Солнечной системы располагали необходимыми сведениями о неприятеле.

Где-то на Мариоре, в подземном укрытии, Лучьян, Лесмьян, Камиаста и их друзья праздновали начало наступления. Они ужинали, пили вино. Лучьяну не верилось, что армия Солнечной системы сделала такой огромный рывок. Казалось, что алгольцы отступают специально, чтобы окружить её со всех сторон и уничтожить. Половина воинов планет-гигантов погибла; с Юпитера и Сатурна прилетело подкрепление – двадцать миллиардов солдат.

Лучьян вспоминал о том, как когда-то армады вражеских кораблей бомбили этот спутник и они с товарищами едва не теряли сознание от страха. Это было давно. Сейчас он уже ничего не боялся. И собирался воевать до последней капли крови, чтобы выгнать подальше проклятых оккупантов.

– Выпьем за нашего мудрого, бесстрашного, самоотверженного военачальника Лучьяна! – сказал Камиаста, и зазвенели бокалы.

Лучьян понял, что теперь он не может не победить алгольские полчища.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. БИТВА ЗА НЕЙТРИОЛ

Когда стало известно, что на Нейтриоле находится та самая станция с ядерным оружием, около сотни тысяч истребителей под командованием Лучьяна устремилось туда. Примерно столько же кораблей под руководством Камиасты начало прорываться к гигантскому Деатуму.

К Нейтриолу долго не могли пробиться – он охранялся лучше других планет. Алгольцы вели такой сильный огонь, что флот Лучьяна отступил, потеряв за короткое время несколько тысяч кораблей. Камиаста, поняв, что первоначально нужно взять Нейтриол, направил свои части туда. Лучьян предпринял новое наступление, и все войска Солнечной системы, соединившись, окружили планету и нанесли сокрушительный удар по врагу. Не переставая били пушки, летели бомбы, всё горело. Всё слилось в один огромный пожар – и на планете, и в космосе. Нейтриол пылал, словно подожжённый клубок ниток или бумажный шар: на нём было много горючих материалов.

Отряд Кристиана первым прорвался к нему, но его уничтожили вражеские истребители. Так погиб любимый сын Лучьяна. Ещё несколько групп кораблей разнесло бомбами при посадке. Однако вскоре юпитериане и сатурниане разгромили остатки алгольских частей, охранявших планету, и благополучно сели на неё.

Пробившись к нужной станции на бронемашинах, войска Солнечной системы извлекли ядерные боеприпасы, вывезли их за пределы Альфы Центавры и там взорвали.

Эти события стали переломным моментом не только в Освободительной войне, но и во всей истории алгольцев: они впервые проигрывали космические битвы и отступали.

Гасан, осведомлённый о том, что его армия оставляет противнику планеты, понял, что репрессиями уже ничего не исправишь – каждый боец теперь на счету. И велел отправить в Альфу Центавру новое подкрепление. Он был удивлён, когда ему сообщили, что пленники, сбежавшие от него, теперь руководят войсками Солнечной системы.

– Мои бойцы не могут одолеть этих лилипутов! – в ярости кричал Гасан. – Позор алгольской армии!

Он назначил высокую награду за головы Камиасты, Лучьяна, Лесмьяна, Зила, Эла и других.

Тем временем великанам с Сатурна в своих гигантских кораблях удалось прорваться к Деатуму. Штаб-квартира командования теперь разместилась на этой планете, в городе Тредифе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. НА ПУТИ К ПОБЕДЕ

Понадобилось десять лет для того, чтобы освободить Деатум от алгольцев.

Сначала войска Лучьяна терпели неудачи. Великаны стали продвигаться на бронемашинах в разных направлениях, ведя бои с оккупантами за каждый город и селение, но враги побеждали их и заставляли отступать.

Алгольский капитан Паранбо составил план операции по захвату штаб-квартиры командования противника. Несколько тысяч его кораблей устроили бомбардировку Тредифа. «Нас укрыли в надёжном убежище, – вспоминал Лучьян. – Но мы были уверены, что не выживем – бомбы сыпались как песок, вокруг грохотало. Алгольцы стёрли с лица планеты не только этот город, но и окрестные селения». Танковые части неприятеля прорвались к штаб-квартире, однако их выбили из разрушенного Тредифа вовремя подоспевшие нептуниане на бронемашинах. Паранбо, пришедший туда с армией, попал к ним в плен.

Тем временем на Мариоре развернулось крупномасштабное танковое наступление юпитериан и сатурниан на алгольцев. Их базу захватили, много информации добыло командование Солнечной системы. Враги начали эвакуироваться с планеты – они не имели больше сил и ресурсов для продолжения войны. Солдаты умирали от голода и болезней. Вскоре Мариора была освобождена от оккупантов.

У алгольцев случился крупный разлад в войсках. Некоторые руководители предлагали армии сдаться, чтобы не губить бойцов: исход войны был уже очевиден. Но Гасан велел сражаться до последнего, и большинство начальников с ним согласилось. Однако остальные сложили оружие… И таким образом армия раскололась на две части. А потом она совсем распалась: командиры стали бороться между собой за земли и создавать на захваченных территориях собственные империи. Каждый преследовал только личные цели, не задумываясь об общих.

Войска Солнечной системы тем временем крепли, все действовали слаженно, разногласий не возникало. У всех была одна миссия – освободить Альфу Центавру от алгольцев. Её жители вели партизанскую войну, помогали всем, чем могли, своим спасителям, которые уверенно продвигались по планетам. Высадившись на экваторе Деатума, сатурниане отправились на запад, юпитериане – на восток, ураниане – на север, нептуниане – на юг, жестоко дерясь с захватчиками, обращая их в бегство. В разрушенных городах и селениях лежали на улицах груды тел. Алгольцы применяли самое страшное оружие против аборигенов, выпускали на них гигантских хищников и ядовитых мутантов. Но бойцы Солнечной системы смогли уничтожить и опасных животных. Теперь мирные жители, находившиеся в рабстве несколько десятилетий, не могли поверить в то, что они на свободе… Воины отдавали им свои запасы провизии, оказывали медицинскую помощь, захоранивали погибших.

Во время пребывания здесь враги сильно погубили природу, вырубив множество лесов, загрязнив мазутом реки, уничтожив бессчётное количество животных.

Теперь нужно было помочь всем вернуться к прежней жизнедеятельности и восстановить разрушенное.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ПОБЕДА

Гасан отправлял в Альфу Центавру миллиарды солдат, но это уже не помогало: они не могли справиться с войсками Солнечной системы, их прилетавшие корабли уничтожались сразу. То была уже не великая армия, считавшаяся непобедимой, а её жалкие остатки, безуспешно пытавшиеся бороться.

Начались переговоры о капитуляции алгольцев. Потом Лучьян, Камиаста, один из военачальников Альфы Центавры Бруно Янкель и алгольский командир Фатон Маэл подписали договор о прекращении войны.

Неприятельская армия должна была покинуть систему Альфа Центавра в короткие сроки. Оставшимся на много лет в плену алгольцам приказали восстанавливать разрушенные города и природные ресурсы. Систему Алголь обязали возместить весь материальный ущерб, который она нанесла системам Альфа Центавра и Солнечной – колоссальные средства. Также на неё налагалась сумма за потерянных бойцов – для выплаты пенсии семьям погибших. Из ста двадцати миллиардов воинов Солнечной системы в живых осталась лишь десятая часть.

Гасан понял, что теперь самое разумное – дать то, что от него требуют. Он мог отозвать другие армии с завоёванных систем и вновь захватить Альфу Центавру, но правитель не хотел терять системы…

Камиаста обратился по радио и телевидению с речью к жителям систем Солнечной и Альфа Центавра:

«Дорогие друзья!

Случилось невероятное. Алгольская армия была разгромлена и признала своё поражение. В систему Алголь отправились уцелевшие корабли противника, и хочется верить, что захватчики покинули нас навсегда…

Уже четыре миллиона лет войска Алголя считались самыми сильными и страшными в нашем рукаве Галактики. Они легко завоёвывали одну звёздную систему за другой, быстро захватывая их планеты. Никто ещё не мог им противостоять. Одно слово «алгольцы» приводило в ужас народы Местного рукава…

Доблестная Армия Солнечной системы – единственная армия, которая смогла не только остановить полчища варваров, но и отбросить назад, выбить из нашей системы. Как ни парадоксально это звучит, воины Алголя побеждены и сломлены. Хочется надеяться, что захватчиков удастся изгнать и из других систем. Солнечная система уже дала толчок к этому. Мы вечно будем прославлять её непобедимую Армию, избавившую нас от жестоких оккупантов!

Эта война была колоссальной по своим масштабам. Она длилась около двадцати лет. Армиям системы Альфа Центавра уже давно пришлось сдаться. Войска Солнечной системы одолели алгольские полчища, но в живых осталась лишь десятая часть освободителей. Наш долг – позаботиться о семьях убитых и раненых воинов.

Многие бойцы захоронены на планетах нашей системы, часть погибших доставят в Солнечную. Вечная слава всем, кто принимал участие в этой войне, оказывал помощь Альфе Центавре! Вечная память отдавшим жизни! Этот подвиг навсегда останется у нас в сердцах.

Теперь же нам предстоит долгий и нелёгкий путь восстановления нашей системы из руин, и, надеюсь, мы все сообща пройдём его до конца!

С победой вас, дорогие жители систем Альфа Центавра и Солнечной!»

***

Лучьян и его друзья не сразу отправились в Солнечную систему. Они присутствовали на суде над алгольскими командирами, который длился два года. Разбирались дела о военных преступлениях, предъявлялись их неопровержимые доказательства: фотографии, видеозаписи, свидетельства очевидцев, документы оккупантов. Камиаста был главным обвинителем в этом процессе.

Лучьян также давал показания против алгольцев. Он поведал о бомбардировке Мариоры и Нейтриола, о разрушении врагами поселений, уничтожении мирных жителей, разграблении городов, об условиях жизни пленных, одним из которых являлся сам.

Наконец судьба алгольских военачальников была решена. Особо злостных преступников сожгли, других расстреляли, менее провинившихся заключили в колонии на неопределённый срок. Гасана Великого заочно приговорили к публичному сожжению. Некоторые командиры Солнечной системы предлагали напасть на систему Алголь и захватить её правителя живым или мёртвым, но потом оставили эту идею, зная, что его войска, узнав о нападении, могут вернуться из завоёванных систем и добить их армию.

Так закончилась оккупация алгольцами системы Альфа Центавра.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Лучьян был сильно измучен долгой войной. Камиаста предлагал ему остаться в Альфе Центавре, пожить в специальном санатории для ветеранов, но тот собрался лететь домой.

– Я очень скучаю по своему Юпитеру, – сказал он другу. – Полечу к себе, перевезу тело Кристиана, захороню в Грайюнкме, там повидаюсь с моими родственниками и друзьями. Расскажу им о наших приключениях в системах Альфа Центавра и Алголь…

– Мне кажется, они длились целую вечность… – тихо ответил Камиаста. – Хорошо, что со мной были вы – мои лучшие друзья. Спасибо вам за всё…

– И тебе спасибо, Эжен…

Договорившись отправлять друг другу послания, они расстались. Лучьян и его спутники отправились в Солнечную систему. В межзвёздном пространстве их корабль разминулся с вереницей грузовых судов – то возвращались в Альфу Центавру эвакуировавшиеся из неё жители.

В Грайюнкме Кристиана похоронили в присутствии нескольких тысяч людей. На могиле установили памятник с его изображением в скафандре и надписью:

«». Вечная слава тебе, великий капитан. Ты останешься в наших сердцах…

После войны власти двух звёздных систем награждали всех её участников, стараясь никого не забыть, и большинство их получило награды посмертно… Выжившим командирам и бойцам и семьям погибших вручались ордена, медали, ленты, знаки отличия и другое. Некоторым военачальникам присвоили звание Героя той страны или даже планеты, откуда они были родом – например, Зил, Эл и Конн стали Героями Ганакоры, а Лесмьян – Героем Юпитера. Лучьяна как главнокомандующего удостоили звания Героя Солнечной системы, хотя он отказывался, говорил, что воевал только ради благополучия её народов и никаких наград ему не надо. Люди, встречавшиеся ему на улице, обнимали, целовали старика, называли спасителем, освободителем, а тот отвечал, что это заслуга не его, а ста с лишним миллиардов солдат…

Конн взял к себе своего прапрадеда Лесмьяна и Лучьяна, чтобы заботиться о них. Он поселил их в особняке на окраине Грайюнкма, где жил с огромным семейством. Лучьян первое время чувствовал облегчение оттого, что закончились мучения и жизнь стала спокойной, но после заскучал. Однажды Лесмьян увидел слёзы на глазах у брата и спросил:

– Почему ты плачешь?

А тот не мог объяснить, почему. Одно примешивалось к другому: развившаяся нервная болезнь после плена и войны, воспоминания о маме и жене, о погибшем в битве сыне, о страшных зверствах алгольцев, думы о горях в семьях погибших бойцов… И эти мысли терзали его, и он не мог не плакать…

КНИГА ДЕСЯТАЯ

ПАДЕНИЕ ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОГО ИГА

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СОБЫТИЯ ПРОШЕДШЕГО ВЕКА

У корабля, в котором летели Лучьян и внук Конна Термеза, отказал двигатель, и он упал в болото.

Старик и отрок открыли дверь и выскочили наружу. И тут же судно начало проваливаться в топь…

– Прими вертикальное положение, – велел Лучьян.

Распластавшись на поверхности болота, они медленно поползли к берегу. Наконец Лучьян вылез на песок и помог выбраться Термезе.

– Зачем ты спрятался в кладовом отсеке? – спросил он мальчика. – Зачем полетел со мной?

– Я хотел побывать на той планете, про которую ты так много рассказывал, – ответил Термеза. – Ведь это Земля?

– Да, это Земля, мы сейчас находимся на Руси, – улыбнулся Лучьян. – Это чудесная страна. Посмотри, какая красивая здесь природа!

Они шли по берегу реки, любуясь зеркальной водной гладью, в которой отражалось синее небо, повисшие в нём облака, лес на другом берегу. Было тихо, лишь деревья шелестели да птицы приглушённо кричали вдали.

Вот показалось несколько домиков – деревенька. Старики сидели на завалинке, детишки бегали и резвились, женщины полоскали бельё в реке.

– Люди добрые, не скажете ли, что это за местность? – обратился Лучьян к старикам, вспоминая русский язык.

– Это Междуречье, деревня Головнино, – ответил один из них. – Ты, видно, издалека прибыл, путник?

– Да, из далёких краёв, – кивнул Лучьян. – Со своим родственником Термезой добирался сюда. Бывал ранее на Руси и теперь снова захотел вернуться. Меня зовут Лучьян.

– Имена-то какие… нерусские… – сказал тот же старик. – Пойдёмте ко мне, странники, дам вам приют. Меня проще зовут – Федот.

Он представил гостям других стариков. Хлебосольные жители деревни накормили и напоили путников, а после Федот повёл их в свою избушку. Они с Лучьяном положили Термезу спать на печи и сами легли на лавках возле неё

– Давно я не был на Руси, – сказал Лучьян. – Ещё при Александре Невском здесь служил, а потом вернулся к себе на родину.

– Погоди, да ведь Александр Ярославич почил раньше, чем я родился! – удивился Федот. – Сколько же тебе лет?

– В этом году ровно четыреста будет.

– Неужто в ваших краях столько живут?

– Да, долго у меня на родине живут, – закивал Лучьян. – И по тамошним меркам я уже глубокий старик. Не думал, что такой длинный век у меня будет… Вот ты смотри: и Владимира Красное Солнышко видел, и Ярослава Премудрого, и Юрия Долгорукого, и Андрея Боголюбского, и Всеволода Большое Гнездо, и Александра Невского… А что же, интересно, после Александра на Руси происходило?

– Я тебе расскажу, – Федот приподнялся на лавочке. – Я ведь сказитель, всё знаю, что на Руси случается. Слушай. После Александра княжил его брат Ярослав. Плохой был мужик, не любил он свой народ. Новгородцев притеснял. Не отличался ни добротой, ни храбростью. Сам не водил войско в сражение, посылал вместо себя других князей. Сын Александра Андрей тоже оказался гнилым человеком: отнял у брата Дмитрия престол владимирский, расположил к себе ханов, задобрив их угодничеством и подарками, подстроил многие татарские набеги на Русь. Единственным хорошим его делом стала победа над шведами, которые рвались захватить наши земли. Эх, кто только не шёл на нас войной…

Федот встал с лавки, глотнул из кувшина холодного молока, угостил Лучьяна и подошёл к окну, за которым стемнело.

– Я тогда родился, помню то время. Много было бедствий: вихри сильные, засухи, неурожай, всё от жары посохло, пожар бушевал в лесах. Да ещё огненный змей в небе появлялся, всех испугал…

«Комета», – подумал Лучьян.

– Правители русские возводили друг на друга напраслину в Орде. Князь Георгий сказал хану Узбеку, что князь Михаил отравил его сестру, хотя неведомо, кто вправду был повинен в её смерти. И Узбек казнил Михаила против своей воли. Видишь, как поступают наши князья!

– Мне даже не верится… – ужаснувшись, ответил Лучьян.

– Но сын Михаила Дмитрий Грозные Очи встретил Георгия во время поездки в Орду и убил мечом прямо при Узбеке.

– И поделом.

– Да только Дмитрия казнили за это… На великокняжеский престол пригласили его брата Александра Михайловича. Но потом в Орду прибыл двоюродный брат Узбека Шевкал со многими татарами и в Тверском княжестве пошли слухи о том, что они хотят сделать русских магометанами, умертвить князей и поделить между собой их города. И жители Твери убили всех находившихся там татар. Это страшно разгневало Узбека, и он послал князя Ивана Даниловича уничтожить всё Тверское княжество, пообещав сделать его великим князем. Тот исполнил повеление. Со своей дружиной разрушил Тверь, Кашин, Торжок и окрестные селения, одних людей лишил жизни, других – увёл в плен. И стал великим князем. Александр Михайлович бежал в Псков, а его младшие братья – в Ладогу.

– До чего же опустились русские князья…

– Ивана Даниловича, правда, народ любил. Этот князь говорил о том, что Руси нужен один великий предводитель, а не несколько ничтожных. При нём возвысилось Московское княжество. Москва – она ведь и должна быть главным городом на Руси: в самом сердце её располагается. Я посещал её когда-то в молодости, гулял по ней, там такие терема большие…

Лучьян вспомнил, как двести лет назад Москва была ещё совсем маленькой деревушкой…

– Иван Данилович носил калиту – мешок с деньгами, которые он раздавал нищим, – продолжил Федот. – За это его прозвали Калитой. Рассказывали, будто один бедняк, получив у него милостыню, снова подошёл с другими за подаянием, думая, что князь его не узнает. «Возьми, несытые зеницы», – протянул ему тот горсть монет. «Сам ты несытые зеницы, – ответил нищий. – Хочешь сыскать себе славы и здесь, и на небесах!» Ивана Даниловича называли собирателем земли Русской и государем-отцом. Он умер несколько лет назад, теперь княжит его сын Семён Гордый.

– Надо бы поглядеть, как Москва изменилась… – задумчиво проговорил Лучьян.

– Будь осторожен: тут свирепствует моровое поветрие, – предупредил Федот. – Сколько людей уже преставилось за последнее время! Живёт себе человек спокойно, потом начинает кровью плевать, два-три дня помучается и умирает. И откуда только такая беда пришла! Много городов это поветрие облетело…

– За себя я не тревожусь, мне уже никакая смерть не страшна, – ответил Лучьян. – За Термезу боюсь. Мальчик со мной захотел сюда отправиться, на Русь посмотреть.

Он замолчал, прислушался. Термеза тихо сопел – он видел уже десятый сон, утомившись от долгого полёта на Землю.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ИВАН КРАСНЫЙ И ЕГО СЫН ДМИТРИЙ

Много горя увидели Лучьян и Термеза, когда шли в Москву. Моровое поветрие облетело города русские. Никого оно не пощадило – в каждой избе оплакивали умерших. Возле церквей выкапывали ямы и зарывали по двадцать-тридцать человек. Печально звенели колокольни…

Князь Семён Гордый находился уже при смерти – не смог уберечься от эпидемии. Недавно скончались его сыновья – двухлетний Иван и новорождённый Семён. Теперь в присутствии духовника, братьев и старших бояр он диктовал завещание. Все земли оставлял княгине. Братьям велел жить в мире и согласии, не клеветать друг на друга и не слушать тех, кто клевещет. «» – написал князь в своей духовной грамоте. А по благословению нашего отца, что нам приказал жити за один, так и я вам приказываю жити за один…

Прибывших в княжеский двор Лучьяна и Термезу встретил брат Семёна – Иван Красный, молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста, русоволосый, с большими зелёными глазами.

– Доброго здравия, путники, – поприветствовал он их. – Поздно вы пришли, князя Семёна уже схоронили. Я его брат Иван.

Лучьян и Термеза представились ему, и князь провёл гостей в дом.

– Семён сделался таким худым и бледным, он умирал три дня… – вспомнил Иван.

– Сколько горя принесло народу это поветрие! – ответил Лучьян. – Мы в каждом посаде и селении слышали плач, видели покойников.

– И здесь, в Москве, их не успевают отпевать, – вздохнул Иван.

Лучьян и Термеза были приглашены на ужин. И во время него молчали, наблюдая за братьями Семёна, боярами и слугами – немногословными, задумчивыми. В комнату вбежал маленький мальчик и остановился, удивлённо оглядывая гостей.

– Это мой сын Дмитрий, – сказал Иван.

Малыш внимательно смотрел на Лучьяна. Кто этот старик с длинной белой бородой? Кудесник? А может, сам Перун или Белобог из сказок? Наверное, он очень добрый – у него такое приветливое лицо…

– Дмитрий? А я Лучьян, а это Термеза, – представился старец.

– Лука? – переспросил мальчик.

– Ему трудно выговорить твоё имя, вот он и сказал: «Лука», – улыбнулся Иван.

Лучьян подошёл к Дмитрию, взял его на руки. Шапка густых русых волос едва не закрывала малышу глаза, такие же зелёные, как у отца.

– Лучьян, – Иван Красный поднялся из-за стола, подошёл к ним, – я знаю, кто ты такой. Ты был верным слугой Александра Невского, твоё имя дошло и до нас. Не знаю, как тебе удалось дожить до стольких лет и что привело вновь на Русь… Соскучился по нашей земле?

– Да, это так, Иван…

– Я теперь собираюсь идти на Новгород. Могу ли доверить тебе свой двор?

– Можешь без боязни оставить его на меня. Но зачем ты идёшь на Новгород?

– Новгородцы не хотят видеть меня, наследника Ивана Калиты, великим князем, и я собрал дружину для похода на них.

– Делай как знаешь, но лучше великое княжение получить миром, нежели войной…

Иван Красный отправился с войском к Новгороду, а Лучьян стал присматривать за двором, заботиться о семье князя. Мальчик-княжич очень привязался к нему. Старик называл его Митенькой. Когда он приходил в детские покои, тот бежал навстречу, чтобы обняться. Наш герой был очень тронут этой любовью ребёнка, чистой, искренней. И сам по-отцовски полюбил малютку. И впоследствии сделался для него хорошим воспитателем и наставником.

Каждый вечер перед сном Лучьян рассказывал малышу о своей жизни. Митя узнал о его детстве, о служении Владимиру Святому, Юрию Долгорукому, Андрею Боголюбскому и Александру Невскому. Эти истории были такими интересными, что мальчик хотел слушать их, даже когда у него уже слипались глаза, но старик желал ему спокойной ночи, целовал и уходил.