Защитники планеты. Книга 2

Мы двинулись к лифтовым шахтам. Это были не привычные нам кабины, а скорее прозрачные капсулы-трубы, мчащиеся по магнитным рельсам вдоль внешней стены космопорта. Выбрав одну из них, мы вошли внутрь.

– Уровень B-114, – скомандовал Гена, и капсула плавно, почти бесшумно ринулась вниз.

Вид за стеклом менялся стремительно. Верхние уровни сияли неоном и хромом – здесь были дорогие отели, казино, торговые галереи с витринами, где мерцали неизвестные технологии и диковинные существа в дорогих одеждах неторопливо прогуливались по сияющим залам. Чем ниже мы опускались, тем скуднее становилось освещение, тем грубее – отделка. Неон сменился тусклыми желтыми лампами, хром – потертым, испещренным граффити металлом. Уровень B-50 встретил нас индустриальным грохотом и всполохами сварки – здесь располагались ремонтные доки и грузовые терминалы. К B-80 исчезли даже желтые лампы. Их сменили мерцающие синие и фиолетовые светодиоды, выхватывающие из полумрака подозрительные фигуры в капюшонах и снующие тени. Воздух стал густым и спертым, пахло озоном, псиной и чем-то кислым, химическим. Это был уровень базаров, где торговали всем, что не прошло таможню наверху, и убежищ для тех, кому было нужно исчезнуть. Наконец, капсула замедлила ход и с легким шипением остановилась на уровне B-114. Двери разъехались, и нас окутал запах – стойкая смесь старого масла, ржавчины, перегара и дешевого синтетического дыма. Перед нами тянулся узкий, низкий коридор. Стены были покрыты потеками, а стены были похожи на бетонные, кое-где залатанного листами рифленого материала, напоминающего металл. Провода и трубы шли прямо по потолку, капая конденсатом на липкий от грязи пол. Из вентиляционных решеток доносился навязчивый, чуть слышный гул и непонятный шепот. Освещение состояло из редких, мертвенно-бледных светильников, оставлявших глубокие, черные тени в боковых ответвлениях и нишах.

– Ой, как тут уютненько, – хрипло прошептал Михалыч, снимая с плеча автомат и прижимая его к груди. – Прямо как в родном подъезде. Только пахнет иначе.

Мы двинулись по коридору, наши шаги глухо отдавались в звенящей тишине. Изредка из темноты на нас смотрели пары глаз – то ли бродячие твари, то ли местные обитатели, оценивающие новых гостей. Гена шел впереди, его хвост был напряжен и лишь изредка подрагивал, а глаза, прищуренные, сканировали каждую тень.

– Сектор «12», – прошипел он, указывая на едва заметную, облупившуюся табличку с стрелкой, ведущей вправо, в еще более узкий и темный проход.

Мы свернули. Здесь было почти темно, и лишь в конце тоннеля мерцал тусклый, красноватый свет и слышались приглушенные звуки – гул голосов, лязг стекла, обрывки странной, механической музыки.

– Отсек 3-С, – он указал на единственную дверь в стене, от которой и исходил свет. Она была из толстого, потертого материала, без таблички. Рядом с дверью висел старый решетчатый фонарь, испускающий тот самый красный свет.

– Ну что, господа, – я глубоко вздохнул, чувствуя, как рука сама тянется к бластеру у бедра. – Похоже, мы на месте. «Тихий Угол».

– Тише воды, ниже травы, – проворчал Михалыч, переведя автомат в боевое положение. – Давайте уже, капитан. Заждались, поди, нас тут.

Я кивнул Гене. Тот уперся лапой в тяжелую металлическую дверь, и она с глухим скрежетом отъехала в сторону, открывая путь в бар. Дверь с скрежетом отъехала в сторону, и нас окатила волна густого, насыщенного воздуха. Запах был сложным – сладковатый дым курительных смесей, терпкий аромат десятков видов инопланетных специй, кисловатый оттенок феромонов и под ним – стойкий шлейф спиртного, которое могло бы протравить сталь. «Тихий Угол» оказался просторным, но низким помещением, вырубленным, казалось, прямо в скальной породе. Сводчатый потолок терялся в клубах дыма, а стены были грубо обработаны, кое-где укреплены балками. Освещение исходило от тусклых, цветных светильников, встроенных в стены и столы, создавая островки полумрака. Барная стойка, сделанная из отполированного до блеска темного металла, тянулась вдоль дальней стены. За ней возвышался массивный ктулхуподобный бармен – существо с бледной, влажной кожей, щупальцами вместо рта и несколькими парами глаз на стеблях, которые независимо друг от друга осматривали зал. Одной парой щупалец он ловко чистил прозрачные не понятной формы сосуды, другой – наливал какую-то мерцающую фиолетовую жидкость в сосуд, который держал один из посетителей. Зал был полон. В углу, на платформе, три механиоида с гуманоидными торсами и множеством инструментов вместо рук и ног исполняли странную, ритмичную музыку, состоящую из щелчков, гудков и низкочастотного гула. За столиками и в боковых кабинках, отгороженных тяжелыми занавесями, сидели самые разные посетители. Группа стройных гуманоидов с серебристой кожей и большими черными глазами чинно потягивала из высоких сосудов прозрачную жидкость, испускающую легкое свечение. Они переговаривались тихими, мелодичными голосами. Неподалеку от них несколько крупных, покрытых бронёй существ с мощными челюстями, похожих на разумных кабанов, громко спорили, стуча по столу кулаками, больше похожими на молоты. Перед ними стояли огромные искривлённые сосуды с чем-то густым и темным пойлом. В тени, у стены, притаилась одинокая фигура в плаще с капюшоном. Из-под плаща виднелись длинные, тонкие пальцы с слишком большим количеством суставов. Она не двигалась, лишь следила за входом. У барной стойки паукообразный, похожий на того, что мы встретили выше, но меньшего размера, стрекотал что-то бармену, шевеля своими манипуляторами. Идиллию, если ее можно было так назвать, нарушил громкий, визгливый крик. Из-за одного из столиков резко встало одно из кабаноподобных существ. Оно трясло своим коротким, толстым пальцем перед лицом серебристокожего гуманоида, который сохранял невозмутимый вид.

– Ты сказал, что наша раса пахнет навозом! – проревел кабан, его броня на спине пришла в движение, приподнявшись словно иглы дикобраза.

– Я лишь констатировал факт, основанный на химическом анализе, – спокойно, с легкой ноткой превосходства ответил гуманоид. – Ваши феромоны действительно содержат производные скатола и индола, что для наших рецепторов…

Он не успел договорить. Кабан с ревом рванулся вперед, опрокидывая стол. Серебристокожий с невероятной для своего хрупкого вида ловкостью отскочил в сторону. Его товарищи встали, их большие глаза сузились.

– Ага, началось, – с довольным видом прохрипел Михалыч, с любопытством наблюдая за разворачивающимся действом.

Кабан, не попав в цель, врезался в стойку бара. Бармен-ктулху даже не шелохнулся, лишь одно из его щупалец плавно опустилось под стойку, откуда послышался угрожающий щелчок взводимого оружия. Второй кабан, сидевший с ними, с ревом присоединился к драке, пытаясь схватить одного из гуманоидов. Тот, вместо того чтобы уворачиваться, сделал резкое движение рукой. В воздухе вспыхнула яркая голубая дуга, и кабан отшатнулся с ожогом на броне, испуская истошный визг. В этот момент из-за занавески в соседней кабинке вынырнула фигура. Она была высокая и грациозна. Ее фигура была гуманоидной, но движения выдавали хищную, кошачью природу. Длинные рыжие волосы падали ей на плечи, а из-под них проглядывали заостренные уши. Глаза, большие и ярко-зеленые, с вертикальными зрачками, холодно оценили обстановку. Она была одета в практичный черный комбинезон, на поясе висел компактный бластер. Ее хвост, пушистый и с темным кончиком, плавно двигался за ней. Если бы я её встретил раньше ни года бы не подумал, что она кошка. Она не стала лезть в драку. Вместо этого она метнула под ноги сцепившимся кабанам небольшой диск. Тот с шипением выпустил облако плотного, одурманивающего дыма. Кабаны, потеряв ориентацию, начали кашлять и спотыкаться.

– На выход, – ее голос был низким, властным и без единой нотки паники. Она бросила это своей компании – двум другим кошачьим, которые тут же направились к запасному выходу в глубине зала. Затем ее взгляд упал на нас, застывших у входа. В ее глазах мелькнуло узнавание, а затем – легкое раздражение.

– Вы опоздали, – бросила она нам через весь зал, пока бармен наконец не вылез из-за стойки, держа в двух щупальцах внушительного вида дробовик, а в двух других – на подобие шокера. – И привлекли внимание. Идемте, если не хотите познакомиться с местной охраной.

Она развернулась и быстрым, бесшумным шагом направилась к тому же запасному выходу, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следуем ли мы.

– Ну, кошечка с характером, – усмехнулся Михалыч, снова перекидывая автомат на плечо. – Понравилась мне. Прямлющая.

– Давайте, – бросил я, и мы, стараясь не ввязываться в постепенно затихающую по вине бармена потасовку, двинулись вслед за нашей таинственной незнакомкой.

Мы ринулись за ней, протискиваясь мимо ошеломленных посетителей. Дымовая завеса уже начинала рассеиваться, открывая картину хаоса: два кабана, пошатываясь, пытались подняться, а бармен-ктулху, не выпуская из щупалец дробовик, что-то невнятно бубнил на своем языке, явно вызывая подкрепление. Незнакомка скользнула в узкий проход за тяжелой занавеской. Мы – за ней. Здесь оказалась темная, сырая служебная шахта, пахнущая плесенью и машинным маслом. Она вела вверх по крутой винтовой лестнице.

– Быстрее! – бросила она через плечо, не снижая скорости. Ее кошачья ловкость была поразительной – она почти не касалась ступеней, лишь легкими толчками взбегая вверх.

Мы последовали за ней, тяжело дыша. Михалыч хрипел и отборно матерился, но плелся следом, его автомат громко стучал по металлическим перилам. Гена двигался почти так же бесшумно, как она, его когти цепко хватались за ступени.

– Надеюсь, ты знаешь, куда ведешь! – крикнул я ей в спину.

– Знаю места поукромнее, – сухо ответила она. – Ваш выход был слишком громким. Привлекать внимание в таком месте – верх идиотизма.

Через пару минут мы выскочили из шахты в другой, не менее мрачный коридор на уровне B-100. Она, не останавливаясь, рванула направо, потом налево, словно у нее в голове была идеальная карта этой подпольной канализационной системы космопорта. Наконец она остановилась у неприметной двери, похожей на технический люк. Быстро набрала код на панели. Дверь бесшумно отъехала, впуская нас в маленькое, слабо освещенное помещение. Это был какой-то заброшенный узел связи – повсюду стояли старые не рабочие терминалы, мигающие мертвыми лампочками. Она захлопнула дверь за нами и прислонилась к ней, прислушиваясь. Ее уши поводились по двери, улавливая малейшие звуки снаружи. Убедившись, что за нами нет погони, она выдохнула и повернулась к нам. Ее зеленые глаза, сверкающие в полумраке, изучали каждого из нас по очереди, задерживаясь на Калашникове Михалыча с нескрываемым скепсисом.

– Ну что ж, – сказала она, скрестив руки на груди. – «Тень» и его пестрый экипаж. Генадрин, – кивнула она Гене. – Ты всегда умел находить… колоритных попутчиков и союзников.

– Эйрл, – кивнул в ответ Гена. – Это капитан Петр, по прозвищу Мрак. А это – Михалыч.

– Слыхали, слыхали, – парировала Эйрл, все еще глядя на меня. – Майор, который должен был стать марионеткой, но оказался с слишком большими зубами. И которого все считают мертвым. – В ее голосе прозвучала легкая насмешка. – Поздравляю с воскрешением. Хорошо, что вы чуть не угробили его своим появлением в баре.

– Мы пришли с миром, – парировал я, чувствуя, как нарастает раздражение.