Крики прошлого. Часть II

скачать книгу бесплатно


– Что узнал? – улыбаясь, спросил Филипп, всем своим видом давая понять, что он не понимает, к чему клонит Виктор.

– Ты же знал, что я там встречу Кристину, – не успокаивался Виктор.

– Да брось ты, ну как я мог знать?– не сдавался Филипп.

– Не знаю, вот и спрашиваю! Я точно уверен, что ты знал, что я ее повстречаю. Ведь ты прямо настаивал, чтобы я немедленно отправлялся в университет.

– Так я тебя чуть ли не каждый день выгонял на улицу, чтобы ты хоть немного развеялся. Просто совпадение.

–Не-е-е-т, – с улыбкой протянул Виктор. Хоть он и любил Филиппа, как брата, отставать с допросом от него он был не намерен. – Это не совпадение. Все наследство отца досталось именно мне, потому что я последний мужчина с фамилией Кротов. Все опять, как ты говорил: и о фамилии, и о моем возвращении, и о новой жизни. Что-то очень странное происходит, и я намерен разобраться с тобой, – и без намека на угрозу взволнованным голосом продолжал допрос юноша. – Ты единственный, кто нашел меня у могилы отца. Да и куда ты все время пропадал?

– Слушай, ну не смешно уже. О твоей новой жизни я говорил с уверенностью, потому что считаю, что, когда на хорошего человека взваливается куча проблем, и он их как-то преодолевает, в дальнейшем ему обязательно будет улыбаться удача. Таков закон природы. Всегда так, нужно только верить. И никуда я не исчезаю, просто у меня тоже могут быть дела.

– Какие у тебя могут быть дела, если ты говорил, что не можешь ни с кем видеться. «Эх, Витя-Витя, если бы ты только знал настоящую цену», – подумал про себя Филипп, но продолжал стоять на своем.

– Ну, хотя бы такие, что я могу проведывать своих родных? Так же, как не так давно и ты. Витя, ты на радостях, видимо, свихнулся. Ты что мне не веришь? Это же я! Я же доказал, что никогда тебя не предам и не оставлю. Я всегда с тобой.

Словно молния, память ударила в голову, и Виктор вспомнил о сегодняшнем сне. Рассказав его, Виктор все же решил не делиться с другом предположениями и решил сменить тему. Как и положено друзьям, ребята еще какое-то время поговорили обо всем и не о чем, а после Виктор резко спросил.

– Поехали ко мне? Там ты ни в чем не будешь нуждаться, и никто тебя не станет смущать. Позволь мне отплатить за все то добро, что ты для меня сделал, ведь, если бы не ты, я даже боюсь представить, во что бы я превратился. Да и был бы я жив до сих пор – тоже вопрос.

– Вить, но мы же говорили… – с досадой отвечал Филипп, понимая, что так просто Виктор не отстанет.

– Ну а что? Там тебя никто не будет даже видеть.

– Пойми, дело не только в том, чтобы меня кто-либо не видел. Я дал клятву и не могу ее нарушить.

– Но…

– Без «но». Оставим эту тему, и, я надеюсь, мы больше не станем к ней возвращаться, – сказав это, Филипп отвернулся и отправился в дальний угол комнаты, постоял немного, подумал, а после повернулся и продолжил. – Я останусь здесь, но ты всегда можешь меня навестить. И, кстати, можешь забрать деньги – мне они не нужны.

– Да брось ты. Питаться-то ты чем-то должен. К тому же у меня теперь очень много денег. Правда, я еще толком не разобрался, что с ними делать, но пусть лежат, может, с Кристиной придумаем что-нибудь.

– Хватит взваливать на девушку трудности. Забудь ты уже об этом. Ты и только ты должен решать, правда, посоветовавшись с ней. Ладно. Кстати, тебе уже пора, и купи себе телефон, наконец, а то потеряешься еще и устроишь всем панику.

– Хорошо. Ну что, до свидания, Филипп. Теперь мы будем видеться реже.

– Да скорее бы уже отдохнуть от твоей физиономии, – тайная комната снова наполнилась смехом, а после друзья попрощались, и Виктор сказал напоследок.

– Знай, ты всегда можешь на меня положиться, и мои двери для тебя открыты.

– Знаю и теперь совсем не сомневаюсь.

Покинув некогда родные стены, Виктор находился в смешанных чувствах. Ему не давала покоя мысль о несправедливом положении Филиппа, ведь, по сути, он там, как в тюрьме, сидит именно из-за него. Ну а с дрогой, стороны он возвращался домой к своей Кристине, и этот факт все же разбавлял его тоскливые мысли. Теперь, когда они вместе, ему казалось, что все не так уж страшно в этой жизни и даже проще, чем кажется. Всего-то нужен рядом человек, которого ты любишь, и быть уверенным, что он любит тебя. Добравшись домой, Виктор рассказал любимой о том, куда именно он ездил и обещал взволнованной девушки больше никогда не покидать ее без предупреждения. Вскоре, как обещал, прибыл Геннадий, и они отправились в соседний поселок, где их уже ждал немолодой человек, сидя на чемоданах. Виктор обрадовался, что Николай все-таки принял его предложение, и теперь его дом станет не таким уж и пустым. Но по возвращению его ждали плохие новости.

Пока они были в отъезде, к ним приезжала Ксения, чтобы сообщить о том, что отец Антона завет сына к себе в Лондон, и, конечно, он не против и переезда Ксении. В итоге они, недолго думая, согласились на переезд. Отправиться решили сегодня же, и Ксюша забежала домой, чтобы попрощаться с матерью. Надежда Алексеевна была весьма удивлена и еще больше огорчена данными известиями, поэтому Виктор решил перенести праздничный ужин, который он собирался устроить в честь переезда Николая. К тому же его настроение тоже весьма ухудшилось, ведь то, что его сестра водилась с этим Антоном, и раньше вызывало в нем недовольство, а теперь же, когда она с ним уедет неизвестно куда, аж в другую страну, да еще и не попрощавшись с ним, некогда любимым братом, вводило его в шок. Затем шок прошел, и затаилась в сердце обида.

На следующий день Виктор с Кристиной отправились подавать документы в ЗАГС. Молодой человек спешил, боясь, что что-то может пойти не так, что-то может опять испортиться, он хотел как можно скорее закрепить свое счастье, хоть и думал, что штамп в паспорте – не что иное, как формальность. Однако, этот штамп, как он заверял себя, все же способен помочь его внутреннему состоянию, которое хоть и начинало успокаиваться и приходить в гармонию, все-таки нуждалось в неком закреплении, жирной точке; оно требовало гарантий, и эти гарантии именно он должен был дать Кристине. Невеста так не спешила, но и не стала возражать. Вместе с ними во дворец бракосочетания отправились и Геннадий с Надеждой. Вторые уж точно никуда ни спешили, но идея провести две свадьбы им показалась неплохой, даже не смотря на отъезд Ксении. К тому же никто из них не хотел пышной, шумной свадьбы, привлекающей много совсем не нужного внимания, поэтому сошлись все на скромном тихом вечере в узком кругу семьи. Увы, Ксения по телефону сообщила матери, что не сможет присутствовать на бракосочетании, но из-за нее одной переносить торжества не стали, хоть Надежда Алексеевна и была изначально так настроена. Со своим братом Ксения даже не захотела говорить, видимо, держа обиду за недавний скандал. Этим поступком она задела братские чувства, затем обида переросла в оскорбление. Однако в защиту девушки нужно сказать, что она через мать все-таки попросила передать свои поздравления.

Ближе к вечеру, когда Виктор находился в комнате у Кристины, в дверь постучал Геннадий Юрьевич и попросил Виктора отойти с ним. Выйдя из комнаты в коридор, Геннадий Юрьевич сообщил, что к юноше пришел некий гость, который попросил с ним личной встречи.

Выйдя на улицу, Виктор обнаружил незнакомого мужчину, который мирно гладил его грозного пса. На вид мужчине было около сорока лет, одет он был в скромные одежды, темно-карие глаза смотрели тяжело и одновременно с грустью, седина на висках выдавала нелегкий жизненный путь, но он все-таки ровно, если не сказать торжественно, держал свою осанку. Подойдя ближе, Виктор приказал псу «место», но тот лишь недовольно фыркнул и отошел буквально на шаг.

– А мы с ним уже подружились, – улыбаясь, сказал незнакомец. Виктор оставил это без внимания и сразу перешел к делу.

– Здравствуйте. Кто Вы, и что Вам от меня нужно?

– Меня зовут майор Андрей Странков. Я пришел поговорить с Вами, – почувствовав настороженность Виктора, майор быстро добавил. – Но я не с официальным визитом.

– Так что же Вам от меня нужно, если Вы не с официальным визитом.

– Я хочу предложить Вам свою помощь.

– Что? Какую еще помощь? В чем? – недоумевал Кротов. – О чем Вы вообще говорите?

– Вам просто необходима моя помощь, так как я знаю, с кем Вы не в ладах. Поверьте мне, в одиночку Вы не справитесь, а я же могу дать слово офицера, что не обману Вас.

– Что бы Вы знали, моего отца тоже убил офицер.

– Я знаю, что убийца Вашего отца носил офицерскую форму, но офицером от этого он не стал. Поверьте, я лично был знаком с капитаном Козловым. Он был моим врагом.

– Я не думаю, что мне нужна Ваша помощь. А теперь я попрошу Вас уйти, – Виктор уже развернулся и собрался уходить, но Андрей Странков не думал заканчивать разговор.

– Я знаю, что Ваш отец никого не убивал.

После этого, Виктор на мгновение замер, затем медленно развернулся к собеседнику и спросил.

– Если Вы считаете, что это я убил Егора, то почему Вы меня не арестовываете?

– Я не сказал, что это Вы убили. А еще я Вас не арестовываю, потому что я тот офицер, который не просто носит свою форму, и я скорее умру, чем изменю себе. Я хочу Вам сказать то, чего никто не знает. Я был тогда, когда умирал Анатолий Козлов. Я видел в его глазах смерть, но я не стал ему помогать, потому что я ненавидел его так же, как и Вы.

Подумав недолго, Виктор решил все-таки выслушать подозрительного мужчину и пригласил его в дом, где они и уединились в его комнате. Конечно, Виктор ему не доверял, но офицер явно многое знал и этим он заинтересовал Кротова. Нужно отметить, что только заинтересовал и ни чуть не напугал, ведь Виктор решил, что, если бы этот Странков желал ему зла, зная, что это именно Виктор убил Егора и других из окружения Двардова, то непременно взял бы его под стражу. Поэтому Виктор принял решение выслушать, что ему мужчина сможет рассказать. И Странков начал рассказывать. Он рассказывал, что он со своим сыном начал расследование после убийства Романа Александровича. Затем он поведал, как они увидели нестыковки в деле отца Виктора, а после нашли на «черном» рынке табельный пистолет, который принадлежал Козлову. Так как Странков давно пытался разоблачить Козлова, и он вел на него неофициальное дело, ему было нетрудно догадаться, что это именно то оружие, которым когда-то владел тогда еще майор Козлов; а так как Роман Кротов никогда не был замечен ни рядом с наркодилером Аркадием, ни с майором Козловым (которые между собой связи имели), офицер сделал вывод, что пистолет достался Аркадию либо его пасынку Филиппу, который либо передал оружие Виктору, либо сам совершил убийство. Но так как мотива у Филиппа не было, Андрей все же склонялся к первому варианту. Затем он рассказал о своих догадках на счет того, что Роман Александрович решил взять на себя вину за своего сына и после расплатился за это жизнью.

– Не понимаю, зачем Вы делитесь со мной своими догадками? – внимательно выслушав, спросил Виктор.

– Я ведь говорил, что хочу помочь. Более того, я хочу Вас защитить от того, кто приказал убить Вашего отца и, я уверен, Ваших братьев.

Виктор был в смятении, ведь он понимал, о ком идет речь, а так же от того, что Странков стал первым, кто ему сказал, что смерть Димы и Юры не была несчастным случаем.

– Допустим, я Вам поверю. Но зачем Вам это? Почему?

– Чтобы все объяснить, мне потребуется намного больше времени.

– Тогда начните сейчас же, – посоветовал Виктор.

– Дело в том, что у меня личные счеты с Борисом Двардовым… а также с его головорезом Михаилом. Но я предупредил, что это длинная история.

После они направились в дом, где Андрей начал свой рассказ. Они не догадывались, что в момент их знакомства за ними наблюдали.

Глава IV

На войне.

Афганистан. Шел 1987 год. До окончания войны оставалось немногим больше полутора года, но простым бравым солдатам это было не ведомо. Среди таковых были три брата: старший Михаил, средний Петр и младший Андрей. Самому старшему было всего двадцать четыре, Петру – двадцать три, а Андрею и вовсе – двадцать один. Михаил уже давно окончил службу, Петр полтора года как сошел с корабля северного флота, где он три года отдавал долг Родине, а вот Андрей же только-только вернулся со службы в элитных десантных войсках.

На самом деле, старшие братья и раньше стремились записаться в добровольцы, но они дали обещание младшему дождаться его и отправиться вместе. Они были недовольны, что даже после того, как Андрей обрел совершеннолетие, они все никак не могли отправиться на войну. Но все же спустя три года бюрократии, всевозможных отговоров и споров с матерью, которая так и не дала добро на «семейный Крестовый поход», и прохождения службы в учебке молодые и отважные воины Советов все же собрали необходимые документы и получили право отправиться в самую горячую точку 80-ых. К слову сказать, согласие матери они так не получили и отправились в тайне ночью, пока мама их мирно спала. Причина их решительности лежала не в патриотизме, который, кстати, тоже имел место быть; основная причина того, что они оставили родной Ленинградский дом, заключалась в мести. Все дело в том, что их отец был профессиональным военным. Такой классический образ советского офицера: человек чести, дисциплины и искренней любви к отечеству. Конечно же, все эти качества перешли и его детям, которые его безгранично любили. Была у него еще одна отличительная черта русского офицера: будучи в звании подполковника, он никогда не отсиживался в штабе и всегда принимал участие в реальных боевых действиях. Конечно, кто-то его осудит, мол, офицер, грамотно командуя и отдавая правильные приказы, принесет больше толка отчизне, нежели будет просто махать шашкой и в итоге падет смертью храбрых. Да, есть здесь доля правды, но порой боевой дух, закрепленный зримой верой в командование, творит поистине чудеса. Ведь слова кудесников об идее и реальный пример – совсем разные вещи. Но да ладно, дело не в этом, суть же в том, что сыновья, узнав о том, что отец пал смертью храбрых, дали клятву отомстить. И вот они здесь, в стране, что за всю свою историю так никому и никогда не покорилась… Ну, афганцы, собственно, никого и не побеждали, но, будучи постоянно битыми, продолжали оказывать какое-никакое сопротивление. Да и сопротивление их в большинстве своем было не более чем разбойничьи набеги. Ну да пусть, трех советских ребят это не волновало так же, как не волновали их политические реалии. Им нужна была кровь тех, кто пролил кровь их отца. А об остальном пусть думают другие.

После прибытия в аэропорт Кабула наших добровольцев сразу же направили другим военным самолетом в небольшой городок на юге Афганистана – Калат, граничащий с провинцией Гильменд, в которой было сосредоточенно большое скопление «душманов». Именно в этом месте был убит глава семейства Странковых.

В защиту советского руководства нужно отметить, что вообще неокрепших юнцов сразу в пекло не отправляли, но этим вопросом занимался боевой друг покойного главы семейства, понимавший опечаленных сыновей, котоый принял решение удовлетворить их просьбу. К тому же, они уже прошли срочную службу, да и отправятся они туда с весьма закаленными боевыми ветеранами. Ребятами, видевшими уже ни одну бородатую морду, ни один бой и не одну смерть как врага, так и своих товарищей. После короткого отдыха от перелета молодых братьев представляют старшему офицеру, сажают на бронетехнику и отправляют на фортпост, находящийся неподалеку от Кандагара. Всего в их колонне было девять БТР, два военных внедорожника и один танк среднего типа, возглавляющий движение. Петра и Андрея усадили в один из БТРов, следующего в центре колонны, а Михаила направили в один из внедорожников, идущего сразу за танком. Это вызвало в нем нотки возмущения. Не справедливо ведь, что братья едут на настоящей боевой машине, а он – всего лишь в машинке. Но таков приказ, а он еще с армии уяснил, что приказ не обсуждается, да и ему просто не хватило места. А еще, видимо чтобы прям позлить Михаила, его братья даже попросили ехать сверху броневика, но из соображений безопасности им было отказано. Да и путь был не близким, порядка 100 километров, что для путешествия на боевых машинах весьма не мало. Проехав некоторое время, Михаил даже обрадовался, что ему пришлось ехать в автомобиле, ведь внутри БТРа было намного жарче – если не сказать что горячо – чем на улице. Вообще эта страна не понравилась никому из братьев: кругом песок, да камни; безжалостное солнце словно пытало Ленинградских ребят, а местное население, судя по взглядам, вообще всех ненавидело. Еще бы, полудикие люди, повылазившие из своих пещер, живя в подобных условиях, вообще могли ли бы быть дружелюбными?..

Подъезжая к ущелью, на Михаила накатилось волнение: ведь они уже достаточно далеко отъехали от военной части, и кругом, даже за границей Афгана, были враги. И что может помешать этим врагам устроить засаду в ущелье, ведь лучшего варианта и не придумаешь. Михаил решил поделиться переживаниями с водителем внедорожника, который заверил, что для волнения нет причин, ведь фортпост уже совсем не далеко, и за этим участком постоянно наблюдают разведгруппа.

Слова эти совсем не успокоили Михаила, и он то и дело постоянно мотал головой из стороны в сторону, пытаясь обнаружить что-либо подозрительное. Заметив его волнение, водитель военного внедорожника с улыбкой сказал, что так часто бывает с «зелеными», вечно им что-то мерещиться, а потом добавил, что такое поведение уже после десятка реальных боев пройдет. Человек ко всему привыкает. Даже к страху, который со временем уже более не беспокоит. Хотя это не всегда хорошо, ведь совсем бесстрашный человек рано или поздно становится безрассудным. Внимательно слушая боевого товарища, Михаил все вертелся на переднем сиденье, что сорока на гнезде, вдруг он увидел высоко над ними силуэт человека. Новоприбывший солдат даже наполовину вылез из двери автомобиля и принялся возбужденно говорить, сдерживая себя, чтобы не начать кричать.

– Там кто-то есть! – говорил возбужденный Михаил.

– Так, сержант, – уже не столь добродушно ответил водитель, – это уже перебор! Быстро сядь в свое сиденье и пристегни ремень! Не хватало мне еще, чтобы ты сломал себе чего по дороге!.. отвечай потом за тебя.

– Да я готов поклясться, что там кто-то есть! Посмотри же! – не унимался «зеленый», но приказ выполнил и ремень пристегнул. Водитель же то ли послушался, то ли сжалился, но в итоге посмотрел на то место, куда, как сумасшедший, тыкал пальцем его пассажир. Но ничего там не обнаружив, он одарил Михаила взглядом самого строгого школьного учителя, а после ответил.

– Я понимаю, парень, что ты нервничаешь – это нормально. Все мы люди и все…– не закончив мысль, водитель отвлекся на некий звонкий шипящий свист, который исходил именно оттуда, куда ранее указывал Михаил. Не прошло и секунды, как в возглавляющий колонну танк попал противотанковый снаряд. От точного попадания сдетонировала боеукладка. Башня боевой машины отлетела от танка и через мгновенье врезалась в идущий следом внедорожник. Этого мгновенья хватило, чтобы Михаил успел оценить ситуацию, и он попытался выпрыгнуть из машины, но ремень безопасности, пристегнутый минуту назад, знал свое дело и никак не собирался отпускать парня. Словно булыжник, кусок металла протаранил боевую машину, искромсал ее и полетел дальше. Огромной силы удар пришелся на водительскую сторону, машину развернуло на 180°, и ошеломленный Михаил на том месте, где еще недавно сидел его боевой товарищ, увидел кровавое месиво, из которого невозможно было бы опознать человека. Только кровь, куски плоти, ошметки формы и груда металла, что напоминали смятую консервную банку, съеденную им вчера. Та же участь, что и водителя, настигла и солдата, сидящего за ним. Михаил даже не успел запомнить его лица. Воин, что сидел на заднем сиденье за Михаилом, так же был мертв – у него была сломана шея.

Страх и паника начали овладевать разумом, не давая освободиться от проклятого ремня и выбраться из поврежденной машины. Пальцы рук просто отказывались подчиняться, а к горлу уже подошел тошнотворный ком от запаха крови и смерти. Вместе с потом по лицу стекала кровь с разбитого лба. И вот победа над дуратским ремнем была уже близка, как рядом с Михаилом разорвался еще один вражеский снаряд, от взрыва которого парень потерял сознание. Он уже не мог видеть ожесточенного боя, в ходе которого, как по учебнику, из того же места запустили еще одну ракету в замыкающий БТР. Вся колонна оказалась замкнута. Двигаться нельзя было ни вперед, ни назад.

Западня, конечно, удивила воинов Советов, но не застала врасплох. Этих парней не застал бы врасплох сам дьявол, если бы он вышел с ними на бой. Да и не испугал бы тоже. Через секунду, как был подорван танк, водители боевых машин перегруппировались и развернули броневики боком, солдаты выпрыгнули и стали использовать машины в качестве щита. В БТР’ах остались только пулеметчики, которые вели прицельный залповый огонь по точкам неприятеля. Один из пулеметчиков продолжал вести огонь даже тогда, когда снаряд попал в его боевую машину, и он начал гореть заживо. Вдруг, на расстоянии около 250-300 метров по диаметру, из всех щелей, словно тараканы, стали выползать «душманы», окружая бойцов в кольцо. После четвертого выстрела вражеского гранатометчика одному из советских солдат удалось ответным выстрелом гранатомета уничтожить врага. После дюжины смертей своих боевики сбавили темп и принялись прятаться за укрытия.

Бой принял менее динамичный характер, и в это время Петр и Андрей предприняли попытку броситься на помощь своему старшему брату, на что получили приказ в резкой форме не высовываться. Михаил все так же сидел в кресле военного внедорожника без сознания или вообще был убит – никто не знал. Минут через двадцать после начала западни подлетели две наши вертушки и разгромили врага в щепки. Только после того ада на земле, что устроила наша авиация для врагов, братьям было позволено отправиться к истекающему кровью Михаилу. К счастью, он был еще жив, и его вместе с другими раненными отправили на вертолетах в военный госпиталь, находящийся как раз на том форт-посту, куда они и направлялись.

После коварного боя стали подсчитывать потери: с нашей стороны было убито 13 героев и еще 8 ранено, уничтожен танк, два внедорожника, приведенно в негодность два БТР’а. Со стороны «душманов»: 76 человек, причем гранатометчик, который унес с собой больше всех жизней, был европейской внешности и одет в совсем нетипичную для населения одежду. Что ж, как было сказано, наших бойцов окружали враги не только с Афганистана.

Глава V

Три Брата.

Снова придя в себя, Михаил уже не чувствовал столь нестерпимой боли, однако полностью она не отступила. Оглянувшись по сторонам, молодой человек понял, что кроме него в палатке-госпитале никого нет. Сколько он спал, ему было не известно. Собравшись с силами, Михаил поднялся, принял сидячее положение и, как только собрался встать, почувствовал, что кровь ударила в голову, все закружилось, и он снова рухнулся на свою койку. У него совсем не было сил. Спустя примерно 20 минут он предпринял еще одну попытку подняться. Встал, но делать шаг уже не спешил, а лишь ждал, что будет дальше. Сделал шаг, потом еще и уже почти уверенно потопал по палатке. На одном из опорных столбов парень обнаружил зеркало и, не спеша, уверенно зашагал к нему. Взглянув в свое отражение, он увидел, что его голова практически полностью обмотана бинтами, за исключением правого глаза. Рефлекторно потянувшись руками к своему перемотанному лицу, Михаил услышал голос военного врача.

– Так, а ну быстро в койку! Разве я разрешал вставать? – в этот раз доктор был не так дружелюбен и говорил уже на «ты». Михаил опешил.

– Но, я просто… – не дав закончить, врач строго перебил парня.

– Солдат, ты на войне, и я старше тебя по званию! Даже не вздумай перечить мне! Я тебе не добрый доктор Айболит – шутки шутить не стану!

– Есть в койку! – Михаил старался говорить точно и внятно, но вышло не очень, так как его нижняя челюсть все еще отказывалась служить ему. После такого ответа доктор немного изменился в лице и подошел вплотную к Михаилу, после чего помог ему дойти до его койки.

– Ладно, ты не обижайся, устал я просто. Вторые сутки не сплю, – Михаил понимающе кивнул своей перемотанной головой и тут же пожалел об этом. В голове у него словно был кисель, болтающийся из стороны в сторону, и каждое движение отдавала болью с тошнотой. – Потерпи еще немного, не вставай с кровати хотя бы еще пару дней. А если захочешь в туалет, вот тебе утка, – как по волшебству у врача в руке оказался железный сосуд, который он положил на столик рядом с кроватью, – ну а теперь отдыхай и постарайся заснуть.