Покорная

– Угадай, что у меня есть, – сказал я, хотя и знал, что она не ответит. Ее тело оставалось расслабленным. Я очень осторожно провел кончиками флоггера по ее груди. “ Флоггер. Я провел кончиками вниз по ее телу, позволяя им щекотать живот. – Скажи мне, Эбигейл, ты бы хотела, чтобы я тебя выпорол?

У нее перехватило дыхание.

– Возможно, я веду себя немного грубо, – сказал я. “Приказываю тебе молчать, пока я пользуюсь новой игрушкой”. Я провел кончиками флоггера по ее животу. “Но ты ведь сделаешь, как я прошу, не так ли?” Спросил я. “Ты сделаешь все, что я захочу”. В конце концов, я бы довел ее до такого состояния, когда она полностью доверяла бы мне свое тело. Когда она отдала бы мне все, что у нее было, и даже больше. Но она еще не была готова. Она могла так думать, но я знал, что это не так – на это потребуется время.

Я снова не торопился и медленно обрабатывал ее тело. Используя флоггер не только для того, чтобы доставить ей удовольствие, но и чтобы напомнить ей, что я контролирую ситуацию. Я бы использовал ее, да, но я бы никогда не причинил ей вреда. Я бы показал ей, что она может мне доверять. Она в безопасности.

Я сменил тактику. Флоггер мягко прошелся по ее груди, сначала в одну сторону, потом в другую, касаясь кончиками ее чувствительных сосков. Я опускал мягкие пряди ниже по ее телу, постепенно набирая скорость. Кроличий мех был мягким. Я планировал перейти к замше, но это было до наказания. Я хотел воздействовать на нее медленно и нежно и боялся, что после порки замша будет слишком жесткой для нее.

Я переложил флоггер в левую руку и провел пальцами правой между ее ног, слегка касаясь клитора, а затем слегка погрузился в ее очевидную влажность.

Идеальный.

Я переложил флоггер обратно в правую руку и ударил ее по верхней части бедра. Кончики флоггера скользнули по ее входу. Я поднял руку, чтобы ударить еще раз.

– Тебе не щекотно, Эбигейл? Я спросил. “Достаточное трение, чтобы вызвать у тебя боль, но слишком мягкое, чтобы принести облегчение?”

Я продолжал еще несколько минут, меняя позу и чередуя точки соприкосновения кончиков пальцев. Я сразу заметил, что ее тело стало слишком напряженным. – Расслабься, Эбигейл, – сказал я, поглаживая мех у нее на животе. – Сегодня вечером я не буду применять к тебе ничего более жесткого, и на этом этапе нашей игры я бы сказал тебе об этом заранее.

Она выдохнула, и напряжение покинуло ее тело.

“Вот и все”, – сказал я, снова проводя флоггером по ее груди. ”Просто почувствуй”. Я провел прядями по ее телу и коснулся клитора. “Доверься мне”.

Я достал из кармана вибратор и включил его, давая ей послушать, прежде чем использовать. “Ты сможешь выдержать большее?” – Спросил я, зная, что она сможет.

Одной рукой я продолжал использовать флоггер, а другой медленно вводил в нее вибратор. Я знал, что если буду давить слишком сильно и быстро, то доведу ее до оргазма, поэтому нажимал медленно, давая ей привыкнуть к тихому жужжанию.

Мой член в джинсах стал тверже, но я отодвинул свои потребности и желания на задний план и заставил себя сосредоточиться на ней. Сегодняшний вечер был посвящен ей, я пытался заставить ее привыкнуть к нашим новым отношениям, вернуть ее доверие. Знакомя ее с новым способом контроля, к которому я никогда раньше не прибегал.

Я медленно вводил вибратор в нее и выводил из нее, продолжая дразнить флоггером. Пряди меха упали ей на грудь, в то время как я ввел вибратор глубже. Я начал задавать ритм, а затем немного изменил его, чтобы она не догадалась.

Когда я заметил, что она изо всех сил пытается сдержать оргазм, я достал вибратор и положил его и флоггер на стол. Я подошел к ней и нежно погладил ее по лицу. ” Открой глаза, моя прелесть.

Она несколько раз моргнула, прежде чем сфокусировать взгляд на мне.

От доверия и любви, которые я увидел в ее глазах, у меня перехватило дыхание, но я взял себя в руки. “ты в порядке?” Я спросил.

– Да, господин, – прошептала она.

Я наклонился и коснулся ее губ своими. – У тебя отлично получается, – сказал я, прежде чем отстраниться. – Можешь не закрывать глаза”

Я придвинулся к ней и расстегнул молнию на джинсах. Стоя достаточно близко, чтобы она могла слышать, но так, чтобы она не могла видеть боковым зрением, я стянул джинсы и с трудом сглотнул, когда моя эрекция высвободилась.

Блядь.

Я не был уверен, сколько еще смогу продержаться. Я постоял неподвижно несколько минут, пытаясь решить, что делать дальше, и несколько раз рассеянно погладил свой член.

Я снял джинсы и подошел к столу. Она лежала неподвижно, часто моргая и ровно дыша. Мой взгляд блуждал по ней – от ее твердых, как камешки, сосков до нежной кожи живота, вкус которой я помнил по памяти, – сейчас у нее должен был быть слабый солоноватый привкус. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не броситься к столу и не погрузиться глубоко в нее.

Но как я мог ожидать, что она научится контролировать себя, если я не мог показать, что овладел этим сам?

Я ущипнул ее за один из сосков. – Думаю, зажимы будут завтра, – сказал я, сильно сжимая другой сосок. Она сделала глубокий вдох. “А пока, – сказал я, – встань на четвереньки и подними для меня свою прекрасную задницу”.

Она тут же пошевелилась, перекатилась на бок и встала на четвереньки.

“Держи стойку пошире”, – проинструктировал я.

Когда она заняла нужную позицию, я отступил назад и медленно опустил стол. Мой стол с мягкой обивкой был изготовлен на заказ, с автоматическим механизмом опускания и подъема. Как только я опустил его на нужную высоту, я встал позади нее. “Отодвигайся, пока я не скажу тебе остановиться”.

Она попятилась ко мне, и я положил руку ей на зад. “Достаточно далеко”, – сказал я.

Я провел руками по ее заднице. “Что думаешь, Эбигейл?” Я спросил. “Я достаточно долго мучил тебя?” Я прижался к ней бедрами, чтобы она могла почувствовать меня. “Должен ли я позволить тебе взять мой член?”

Она опустила верхнюю часть тела, оперлась на локти и стала ждать.

“Ммммммм”, – промычал я, наслаждаясь видом ее раздвинутого тела, ожидающего меня. Раздвинутого и готового. Я легонько шлепнул ее по заднице. К этому времени боль от шлепков должна была немного утихнуть. Моя пощечина только еще больше возбудила ее.

Я положил руки по обе стороны от ее бедер и медленно вошел в нее.

Блядь.

В то утро я принимал с ней душ. Прошлой ночью я принимал ее дважды. Почему это всегда было так чертовски приятно, каждый раз? Моя голова запрокинулась, когда я вошел глубже.

Так хорошо. Так правильно.

Блядь.

Сосредоточить.

Я слегка отстранился и подразнил ее клитор кончиками пальцев. – Ты так хорошо поработал сегодня, что, возможно, я позволю тебе кончить. Я отодвинулся еще дальше.

“Или я мог бы заставить тебя подождать до завтра”.

И с этими словами я начал двигаться в медленном, дразнящем ритме. Почти полностью выходя из тебя. Ожидание затянулось, как мне показалось, на непомерно долгое время. Я снова проник внутрь.

Я замедлился еще больше. Наслаждаясь ощущением того, что я внутри нее. Убеждаясь, что она чувствует каждый дюйм моего тела. Чувствуя, как она растягивается, когда я снова наполняю ее.

Затем, наконец, я начал двигаться быстрее. Но совсем чуть-чуть. С каждым толчком я водил пальцем вокруг ее клитора, намеренно избегая прямого контакта.

– Двигайся со мной, ” скомандовал я. При моем следующем толчке она отодвинулась, втягивая меня глубже.

Да.

Я не сбавлял темпа. Ее груди легко ложились в мои ладони, когда я двигался внутри нее. Я ущипнул сосок, представляя, какие зажимы надену на нее на следующий день – как она запрокинет голову в экстазе, когда я снова доведу ее до предела наслаждения.

Я щелкнул по одному и покатал твердый кончик между пальцами. Она сильнее прижалась ко мне, показывая без слов и звуков, что она чувствует. Я провел руками по ее бокам, и под моими пальцами ее дыхание стало прерывистым. Короче. Ни один из нас больше не мог продержаться.

Я ускорил ритм, двигаясь сильно и размеренно, а она задышала еще тяжелее.

“ Мне нравится быть внутри тебя, – сказал я, впиваясь пальцами в ее бедра в тщетной попытке приблизиться. Глубже. Что-нибудь. – То, как вытягивается твое тело. Мои слова срывались с языка, когда я двигалась быстрее. “Как он принимает меня”. Мои бедра покачнулись, и я подалась глубже. “черт”.

Мои слова превратились в хрюканье, и я не был уверен в том, что сказал. Мир исчез. Время замедлилось. Существовали только мы.

Ее тело задрожало подо мной.

“Должен ли я позволить тебе кончить?” Поддразнил я. Ее единственным ответом был еще один толчок в меня. “Или мне следует быть по-настоящему жестоким?” Я на секунду замолчал, когда она вошла в меня глубже. “Заставить тебя ждать до завтра? Заставлять тебя болеть всю ночь?”

Я задвигался быстрее, мои толчки были долгими и резкими. Она замерла; ее тело было напряжено от того, что она сдерживала оргазм. Мои яйца ныли от желания разрядиться.

Я наклонился к ее спине и прошептал: “Кончи на меня сильнее, детка”. Мой палец обвел ее клитор, и мой голос стал еще тише. – Дай мне услышать тебя. – Я слегка коснулся ее клитора кончиком пальца.

Ее крик эхом разнесся по тихой комнате.

Блядь.

Я снова вошел в нее.

“Святое. Чертов. Черт, – закричала она, когда ее тело сомкнулось вокруг меня. Ее оргазм спровоцировал мой собственный, и я кончил так же сильно, как и она.

Полностью опустошенная, она безвольно опустилась на стол. Я наклонился вперед и оперся на локти, покрывая нежными поцелуями ее поясницу, пытаясь восстановить нормальное дыхание. Она не пошевелилась.

“ты в порядке?” Я спросил.

– Д-да. Она глубоко вздохнула. “Мастер”.

Я двинулся вверх по ее телу, лаская и целуя, забрался на стол, чтобы быть ближе, прежде чем, наконец, отодвинуться от нее. “Садись, когда будешь готова”, – сказал я. “Не стесняйся говорить”.

Она полежала неподвижно еще несколько минут, так что я не торопился – массировал ее мышцы, покусывал и слегка касался губами ее кожи. – Ты отлично справилась, – сказал я ей в затылок. “ Я так рад.

Она повернулась ко мне, на ее губах появилась легкая улыбка гордости, и я не смог удержаться и нежно поцеловал ее. Почему я всегда думал, что не целоваться – это хорошее правило? – Не торопись, – сказал я. “Прими душ, набери воды – чего бы тебе ни захотелось – и встретимся в библиотеке через тридцать минут”.

Глава 3

– ЭББИ—

Это был, без сомнения, самый потрясающий оргазм в моей жизни, даже думать об этом не нужно. Каким-то образом, неспособность говорить или даже стонать и необходимость ждать разрешения сделали все еще более напряженным. Затем, выходя из игровой комнаты, я вспомнила его хриплый шепот. Кончи на меня сильнее, малыш. Дай мне услышать тебя. Я чуть не кончил снова.

Малыш.

Я вздрогнула при одной мысли об этом.

Первое, что я заметила, войдя в свою комнату, было ведерко со льдом на комоде. Забавно, но только увидев в ведерке бутылку воды, я поняла, как сильно хочу пить. Конечно, Натэниел подумал бы об этом. Он подумал обо всем.

Я выпила половину бутылочки, прежде чем заметила скромную ночную рубашку, ожидавшую меня в изножье кровати. Я улыбнулась. Натэниел был очень занят приготовлением, прежде чем войти в игровую комнату. Я поставила воду и взяла платье. Оно было нежно-зеленого цвета и не слишком сексуальное или откровенное; в нем я чувствовала бы себя королевой.

Поскольку у меня было достаточно времени до того, как мне нужно было идти в библиотеку, я быстро приняла душ, позволяя теплой воде стекать по моей все еще чувствительной коже. Надев платье, я обнаружила еще больший сюрприз: прохладный атлас приятно касался моей теплой кожи. Он мягко коснулся легкого жжения, оставшегося после нашего вечера, так что даже с противоположной стороны дома я почувствовала прикосновение моего хозяина.

Я остановилась у двери своей комнаты.

Мой хозяин.

Это был первый раз, когда я подумала о нем как о своем хозяине, а не о Натаниэле. Я не стала задерживаться на этом слишком долго, а поспешила вниз по лестнице, стремясь снова оказаться рядом с ним.

Он ждал меня в библиотеке, стоя у стола с графинами. Когда я вошла, его взгляд скользнул по мне.

– Это платье прекрасно смотрится на тебе, Эбигейл, – сказал он.

Эбигейл. Напоминание о том, что, хотя это была моя библиотека, на дворе все еще были выходные, на мне все еще был его воротничок, и я должен был вести себя соответственно.

На нем были коричневые хлопчатобумажные брюки на завязках, и он сам выглядел совсем неплохо. Я опустила взгляд на кончики своих пальцев на ногах. Смотрела, как они покачиваются. ”Спасибо, сэр”.

“Посмотрите на меня, когда мы будем в библиотеке”, – сказал он.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Они потемнели от волнения.

“Помните”, – тихо сказал он. “Это ваше личное пространство”.

“Да, сэр”, – сказала я. На прошлой неделе он сказал мне, что я могу обращаться к нему “сэр” в библиотеке или за кухонным столом. В любом другом месте во время наших выходных он ожидал, что я буду называть его “хозяин”.

“Каково это?” спросил он, а затем быстро добавил: “Я имею в виду платье”.

– Восхитительно. Я качнула бедрами, и атлас снова прошелся по ноющей боли в заднице.

Он улыбнулся, как будто точно знал, что я чувствую. Кто знает? Возможно, так оно и было. Все, что он делал, было рассчитано.

“Заходи”, – сказал он, жестом приглашая меня пройти в библиотеку. Он протянул мне бокал с вином. “Красного?”

“Да, пожалуйста”.

Он указал на пол перед пустым камином. Повсюду были разбросаны груды подушек, а между ними – пушистые одеяла, образуя уютное местечко, где можно присесть. Я осторожно присела на большую подушку.

Он присоединился ко мне через несколько секунд и протянул мне бокал красного вина. Я заметила, что у него его не было. Не такой уж большой шок, учитывая то, что он сказал мне несколькими днями ранее.

“Ты, наверное, подумала, что я был слишком мелодраматичен в тот вечер на вечеринке Джексона и Фелиции”, – сказал он, когда мы сидели на его кожаном диване во вторник вечером после ужина. “Когда я сказал тебе, что твой уход чуть не убил меня”.

“Так и было”, – признался я. “Я никогда не думал, что ты способен на драматизм”.

“Я плохо себя вел после того, как ты ушел”, – сказал он. – Это началось, как только я вернулся после того, как проводил тебя домой.

Я не был уверен, к чему он клонит. Мне не нравилось говорить о том периоде нашей жизни. Конечно, он чувствовал то же самое.

Он нахмурился. “Я не уверен, сколько я выпил в тот день, но когда Джексон нашел меня, я пытался поджечь библиотеку”.

“Ты что?” Я спросил.

Его глаза закрылись. “Я не очень хорошо это помню. Я вообще ничего не помню. Я просто… – Он на мгновение умолк. – Мне просто нужно было тебе сказать. Почему-то мне показалось, что это важно.

“Ты мог погибнуть”, – сказал я, потрясенный тем, как беспечно он говорил о поджоге своего дома.

“Скорее всего, нет”, – ответил он. “Я был слишком пьян, чтобы что-либо предпринять. По крайней мере, так я себе говорю. Не то чтобы я хотел умереть. Я не хотел умирать. Я просто хотел…

“Сжечь твой дом дотла?” Я вызвался добровольцем.

”Нет”. Он покачал головой. ”Только библиотеку”.

“Это не имеет смысла”, – возразил я. “Вы не можете сжечь только библиотеку. Тогда сгорел бы весь дом”.

“Я знаю”, – сказал он. “Я уверен, что в то время это имело для меня смысл. Все, что я на самом деле помню, это боль, пустоту и отчаяние”.

Я взяла его за руку и погладила ее. “Неудивительно”.

Он поцеловал мои костяшки пальцев. “Неудивительно, что?”

“Неудивительно, что Джексон чувствовал то же, что и он”.

Его губы прервали поцелуй. – Он тебе что-то сказал? Клянусь, если он это сделал, я надеру ему задницу.

Я погрозил ему пальцем, чтобы он замолчал. “Нет. Он никогда ничего не говорил. А теперь, Фелиция… – Я рассмеялась, вспомнив ее вспышку гнева в тот день, когда она пришла домой с кольцом. – Фелиция рассказала мне кое-что ужасное. Теперь это становится понятным. Она слышала, как Джексон говорил о том, как мой уход повлиял на тебя.

“Он приходил ко мне домой каждый день в течение долгого времени”, – размышлял он. “Я ужасно волновал всю семью. В конце концов, я сказал ему, что твой уход – моя вина. Что это не ты”.

Моя рука лежала на его колене, и я нежно сжала его. “Должно быть, именно поэтому он обнял меня в тот вечер на вечеринке. Я заметила, что в тот вечер он изменился”.

“Мне жаль, если он когда-либо относился к тебе так, будто ты виновата в нашем разрыве”. Он вздохнул с грустью и сожалением. “Я должен был так много тебе рассказать”.

“Вот почему с этого момента мы будем разговаривать”, – сказал я. “Много. И обо всем”.

Много говорить обо всем. Наверное, это то, что он имел в виду для библиотеки.

Он протянул мне тарелку. “Я знаю, ты рано поужинала. Ты голодна?”

Мой желудок заурчал в ответ, и он улыбнулся. Почему я раньше не замечала, что голодна?

Блюдо было заполнено сыром, крекерами, миндалем, виноградом и сушеной вишней. Он поставил его между нами, и я взяла кусочек сыра чеддер. Когда с ним было покончено, я взяла горсть миндаля и тоже съела его. Он съел несколько виноградин и кусочек сыра Грюйер.

Перекусить было приятно, но, конечно, у него была другая причина пригласить меня в библиотеку. Мы могли бы пойти спать. Он мог бы попросить меня перекусить на кухне.

Зачем ему понадобилось встречаться в библиотеке?

“Ты могла бы спросить его”, – сказала я себе. Хотя я и знала, что это моя библиотека, все равно было странно обращаться к нему так, как я обращалась бы в течение недели.

Я начинала понимать, что он имел в виду, говоря о разговоре.

В последний раз, когда на меня надевали ошейник, мы почти не занимались этим.

Но что я должен сказать? Спасибо тебе за потрясающий оргазм?

Он прочистил горло. “Я не буду делать это каждый вечер, но я подумал, что было бы неплохо собраться вместе и поговорить о том, как прошел вечер”. Он улыбнулся мне. “Поскольку это был наш первый вечер. А ты всего второй раз в игровой комнате”.

Я провел пальцем по золотой филиграни на тарелке.

“Мне нужно, чтобы это был двусторонний разговор”, – сказал он.

“Я знаю”, – сказал я наконец. “Это просто… странно”.

“Может быть, разговор о странностях поможет”.

Мы одновременно потянулись за виноградиной, и наши пальцы соприкоснулись. Я отдернула свою.

“Видишь?” – спросил он взволнованным голосом. ”Для чего это было?“

Я глубоко вздохнула. – Просто пытаюсь не думать о буднях… в смысле, чувак, не думать о выходных. Я опустил взгляд на тарелку. – Это оказалось сложнее, чем я думал”

Он приподнял мою голову, и наши глаза встретились. “почему?”

“Я не хочу все испортить”, – признался я. “Я не хочу переступать через себя”.

“Я думаю, что очень сомнительно, что ты переступишь через себя”. Он усмехнулся. “У вас могут возникнуть трудности в других областях, но я не думаю, что проявление уважения в библиотеке или за кухонным столом когда-либо станет для вас проблемой”.

“Вы так говорите, потому что это”, – я перевела взгляд с него на себя и обратно, – “для вас легко. К этому ты привыкла.

– Я бы сказал, что это, – он указал на пространство между нами, – для меня в новинку. – Он посмотрел на потолок и нахмурился. – Но, если подумать, возможно, ты права в других отношениях”

Я знаю, что это так.

“Факт остается фактом, – продолжил он, – мы не сможем честно говорить о сцене, если ты не будешь открыта и расслаблена со мной”.

Я глубоко вздохнул.

– Итак, что же… – Он отодвинул тарелку с едой в сторону, взял мой бокал с вином и отставил его в сторону. – И что мы будем с этим делать?

Мое сердце забилось быстрее. – Это меня поражает.

Уголок его рта приподнялся. “Избиение тебя было не совсем тем, что я имел в виду”.

Я вскинул голову. “Знак?” Спросил я, используя свой старый способ определить, шутит ли он.

“Да”, – сказал он. – Это была шутка, и не очень хорошая. Я просто пытаюсь немного поднять настроение. – Его голос понизился до тихого шепота, а глаза потемнели. – Иди сюда”

Я придвинулась ближе, и он взял мое лицо в свои ладони.

“Как мне заставить тебя расслабиться?” Он поцеловал меня в щеку. ”Поговорить откровенно?” Он поцеловал другую. “Рассказать мне, что ты чувствуешь?”

Его прикосновения были той связью, которой я жаждала, в которой я неосознанно нуждалась, и я почувствовала, как таю под его руками. Его губы прошлись от моей щеки к уху. – Да, – сказал он, чувствуя реакцию моего тела.

Я повернула к нему лицо, и наши губы нежно соприкоснулись. Я неосознанно придвинулась к нему ближе, и он обнял меня за плечи. Он прижал меня к своей груди и откинулся назад, так что мы откинулись на подушки.

– Так лучше? – спросил он шепотом.

– Намного, – ответил я, закрывая глаза. “спасибо”.

Несколько минут он гладил меня по волосам, а я слушала ровный стук его сердца.

“хорошо”, – сказал он. “Давай сделаем так: ты расскажешь мне, что тебе понравилось”.

Мы часами обсуждали наши контрольные списки. О том, что нам понравилось и что мы хотели бы попробовать. Почему, рассказывая о том, что мы делали, я смущалась? Я говорила себе, что это безумие. Натаниэль видел меня всю. Прикоснулся ко мне всей. Стесняться было нечего.

“То, что я не мог произнести ни слова, было очень сильно”, – сказал я.

“Очень сильно, мне понравилось, давай повторим?” – спросил он. “Или очень глубокий смысл: ”Мне это не понравилось, никогда больше не пробуй”?

Я сделала глубокий вдох и вдохнула его густой древесный аромат. Кто-то еще недавно принимал душ. “Ммммм”. Мне понравилось, давай повторим”, – сказала я.

“Я думаю, ты сможешь выдержать больше”, – сказал он. “В следующий раз посмотрим, сможешь ли ты продержаться немного дольше”.

Мое тело трепетало от предвкушения. В следующий раз дольше. Я мог только догадываться, что он имел в виду. Я был рад, что он решил, что я смогу выдержать больше. Честно говоря, я думала, что в конце концов достигла предела своего самообладания.

“Мне понравился флоггер”, – сказала я, желая сменить тему. “Это было не то, чего я ожидала”.

Его рука провела по моему боку. – В эти выходные я решил использовать только кроличий мех. Прикосновение его пальцев к моей спине стало грубым. – Но я имел в виду то, что сказал о зажимах. Я воспользуюсь ими завтра” Он наклонился и тихо прошептал мне на ухо. – И хорошо, что ты пользуешься своей пробкой.

Я кивнула, внезапно потеряв дар речи. Покалывание в моем теле усилилось и переместилось ниже, остановившись прямо между ног.

Ого.

“ Восемь ударов? он спросил.

“Чертовски больно”, – закончила я.

“Так и было задумано”.

“Я знаю”, – сказала я. “Я полностью понимаю эту часть”. Я подняла голову. “Ты, кажется, не удивился. Ты знал, что я так скоро все испорчу?”

“Я так и думал, что ты сможешь”, – сказал он. “Для меня это имело смысл. Я не хотел ничего говорить до того, как это произошло. Как бы это прозвучало?”

Я снова положила голову ему на грудь. “Я, наверное, все равно бы тебе не поверила”.

“Наверное, нет”, – сказал он.

“Больше всего было больно осознавать, что я разочаровала тебя”, – сказала я.

“Это была моя самая нелюбимая часть вечера”, – сказал он. “Пришлось наказать тебя. Но ты научился. Ты не совершал одну и ту же ошибку дважды”.

Я не хотел зацикливаться на своей неудаче. “Твоя очередь”, – сказал я. “Что тебе больше всего понравилось?”

“Посмотри на меня”, – сказал он, и я наклонила голову, чтобы поймать его взгляд. “Мне больше всего нравишься ты. Твое доверие ко мне. Твое послушание. Радость, которую ты испытываешь, доставляя мне удовольствие”.

Я покачала головой. – Я не это имел в виду. Я имел в виду—

– Ш-ш-ш, – прошептал он. “ Я еще не закончил.

Я поджал губы.

– Ты, – медленно произнес он, – превосходно служишь мне. И это, мой милый, было моей любимой частью. Это моя любимая часть.

Я поняла, что ничего не могу с собой поделать. Я подняла голову и поцеловала его, наши губы едва соприкоснулись.

Я люблю тебя, хотела я сказать, но не была уверена, что это позволено. Не знала, разумно ли это будет. Возможно, некоторые вещи лучше оставить невысказанными в выходные. По крайней мере, сейчас. У нас было много других дней, чтобы признаться друг другу в любви.

Он не часто говорил мне, что любит меня. Упоминал об этом, пожалуй, всего несколько раз. Меня не беспокоило, что он не очень открыто выражал свои чувства. Каким-то образом, редкость его слов делала их еще более особенными.

Он не пытался углубить поцелуй, и я тоже. Мы оба почувствовали это, потому что в тот момент простое прикосновение наших губ говорило само за себя. Мы погрузились в уютную тишину, пока я снова слушала ровное биение его сердца и наслаждалась надежностью его объятий.