Наша девочка

И в тот вечер, в клубе, когда он вышел из темноты – это был именно шаг. Не вспышка. Не эмоция. А выбор. Инстинкт.

«Ты не та, к которой можно так подходить. И точно не в моем присутствии».

Эта фраза всплывала в голове снова и снова.

Воспоминания неслись вразнобой: танец с Артемом, его рука, взгляд, от которого хотелось спрятаться и остаться – одновременно. Потом – Кирилл. Его легкость, прогулка, доверие. И все это складывалось в нечто большее, чем просто дни недели. Что-то собиралось на горизонте – не выбор даже, а чувство, что скоро придется понять, кого из них она пустит ближе…если придется выбирать.

**

Поздний вечер. Частный спортзал.

– Она зацепила тебя, – сказал Кирилл, бросая мяч в кольцо.

Легкий удар о щит, глухой звук по паркету. И тишина. Артем стоял у линии, выпрямленный. Взял следующий мяч, не спеша.

– О ком ты? – сдержанно, почти равнодушно спросил он.

– Не прикидывайся, – Кирилл усмехнулся. – Мы оба не дети. Ты смотришь на нее так, будто боишься дотронуться. Но уже не можешь не смотреть.

– Ты слишком много замечаешь, – пробурчал он и бросил. Мяч аккуратно вошел в корзину. Без промаха. Как всегда.

Кирилл сел на скамью, растирая плечо.

– Заметить – не значит лезть. Просто… ты будто опять начал что-то чувствовать. Это видно. Даже если ты сам этого еще не принял.

Артем оперся на колени, сжимая мяч в ладонях. Лицо собранное, но взгляд – не здесь. Где-то в глубине.

– После Насти я закрыл не только двери. Я построил стены – чтобы даже случайный свет не проник.

Он замолчал, проглотил дыхание.

– Она … вывернула меня наизнанку. Тихо. До тишины внутри. Ты же прекрасно знаешь, что с тех пор я не позволяю себе слабости.

– Это не слабость, – мягко сказал Кирилл. – Просто… ты слишком долго жил, будто все уже случилось. А жизнь – она здесь. Сейчас. Не в памяти. Не в страхе.

Артем усмехнулся – резко, как будто что-то внутри сжалось.

– Ты философствующий бабник – редкое явление.

Кирилл фыркнул:

– Слушай, я хоть и бабник, но не слепой. Алина не похожа на тех, к кому я обычно тянусь. Он бросил короткий взгляд на друга.

– В ней что-то есть. Настоящее. Ты это тоже чувствуешь. И я это чувствую. И, может, никто из нас пока не понимает, что с этим делать – но она точно не случайная.

– Ты хочешь сказать, что…?

– Я ничего не хочу сказать, – перебил Кирилл, спокойно. – Просто отмечаю факт. Мы оба к ней неравнодушны. А дальше… дальше будет как будет.

Пауза.

– Не отступай только потому, что страшно. Бояться – нормально. А прятаться за равнодушием – уже нет.

Артем молча встал, подошел к стене, облокотился и опустил взгляд.

– Ты правда веришь, что можно после такого… снова?

Кирилл выдохнул, взял бутылку воды, сделал глоток. Потом сказал, уже спокойнее, без шуток:

– Я верю, что жить надо не по остаточному принципу. Не из страха.

Ты слишком долго был в себе. В броне. За стеной. Настя тебя выжгла – я это помню. Но если ты хочешь и дальше ходить по кругу, держась за контроль… твой выбор. Только не называй это жизнью.

Он повернулся, уже в дверях спортзала:

– Я не говорю – шагай к кому-то. Я говорю – шагай изнутри. Начни с себя.

Артем не ответил. Только медленно поднял глаза. В них – впервые за долгое время – мелькнуло что-то человеческое. Теплое. Опасное.

– Мы оба что-то чувствуем, – сказал он наконец. – И, кажется, к одной и той же женщине.

Пауза.

– Но пока никто из нас ничего не делает.

Кирилл чуть усмехнулся – почти беззлобно.

– Вот и пусть все решится честно.

Он ушел, оставив в воздухе ровно столько, чтобы Артем понял: соперник он достойный, но игру никто не начинает первым.

Глава 14.

22 сентября. Понедельник.

Офис в семь утра был почти безжизненным. В коридорах пахло тишиной, первым кофе и чем-то стерильно-кондиционированным. Алина шла уверенно, каблуки отбивали ритм, но внутри – все дрожало.

Артем Яров пригласил ее «пораньше обсудить проект». Формально. Строго. И, конечно, без эмоций.

Он уже был на месте – сидел за столом своего кабинета, как будто не двигался отсюда с пятницы. Свежий костюм, идеальный порядок, взгляд сосредоточенный. Лицо – ровное, непроницаемое.

– Доброе утро, – сказала она, заходя.

– Проходите, – коротко отозвался он, даже не взглянув.

Почти сорок минут – холодная, четкая работа. Таблицы, схемы, правки. Ни одного лишнего слова. Ни намека на вечер в клубе. Он был ледяной, замкнутый – будто ничего не было. Ни танца. Ни взгляда. Ни того, как он держал ее так, будто боялся отпустить.

– Вы поняли, что нужно изменить в структуре? – спросил он, не поднимая глаз от экрана.

– Да, Артем Владимирович. Спасибо.

– Тогда хорошего дня.

Она кивнула и вышла. Шаги – твердые. А внутри – сжатый ком. Не обида. Пустота.

Он будто сам вытащил ее в этот танец – и сам же вычеркнул.

Почему снова холод? Почему – только задание? Только отчеты?

**

Вечером Алина уже собиралась уходить, когда в дверях появился Кирилл.

– Подвезу. Без возражений, – сказал он с привычной полуулыбкой. – Все равно по пути.

Она кивнула. В его голосе не было давления. Только забота. И, может быть, чуть больше.

В машине – тишина. Но не неловкость. Почти уют.

Возле ее дома он неожиданно свернул к парку.

– Подышим? Пять минут. День какой-то… изматывающий.

Парк был сырым после дождя. Воздух – чистый, как начало. Они шли медленно, под светом фонарей. Кирилл – чуть ближе, чем нужно. Но не давил. Только шел рядом. У скамьи под фонарем она остановилась.

– Спасибо, что подвез, – прошептала она тихо.

– Я хотел. Просто… быть рядом.

Он сделал шаг ближе. Его глаза – теплые, спокойные. Настоящие.

– С тобой… как-то спокойно. Такое сейчас редко. Ты не маска. Ты – ты. И это чувствуется.

Он с нежностью накрутил выбившийся из ее прически локон на палец.

– Ты как весенний лист. Хрупкий, живой. Чистый.

Алина удивленно вскинула брови.

– Лист?

– Листик, – он чуть улыбнулся, впервые по-настоящему тепло. – Не смейся. Это… хорошо. Про настоящее. Про тебя.

Она чуть покраснела. Не от прозвища – от его тона.

– Никто меня так не называл.

– Значит, я первый.

Но мысль все равно проскользнула: «а у него – кто-то есть? Или только слухи?» Она вспомнила слова Марины. Но… вдруг это правда?

– Кирилл… – она подняла на него глаза. – Скажи прямо. В офисе говорили… у тебя кто-то есть?

Он замолчал на мгновение, кивнул чуть насмешливо:

– Марина?

Алина улыбнулась. Угадал.

– Нет, Али. У меня никого нет. Были. Бывает. Я не святой. Но если понимаю, что не мое – не держу. С тобой… все по-другому. И я не позволю себе быть легкомысленным. Ты – не запасной вариант. Ты – целая. И я это уважаю.

Она выдохнула. Облегчение прошло волной по груди. Он был честен.

– Спасибо. Мне это важно.

Он медленно наклонился, положил ладонь на ее щеку – осторожно, как будто просил разрешения. Поцелуй был мягким. Теплым. Как утро после долгой, тяжелой ночи.

Она ответила. Осторожно. Но честно. Когда он отстранился, между ними все еще оставалось то самое – тепло, напряжение, возможность.

**

Алина закуталась в плед, держа телефон у уха. Лера ответила почти сразу.

– Ну?! Ты живая?

– Мы гуляли с Кириллом, – сказала Алина. – И он… поцеловал меня.

– Чего?! Где? Когда? Рассказывай все, жадина!

– В парке, возле дома. Тихо. Без понтов. Просто… и это было по-настоящему.

– Кирилл – как горячий шоколад зимой. Мягкий, уютный, к нему тянет. Но… ты ведь сама говорила – у него репутация.

– Он сказал, что сейчас у него никого нет. Что я для него – не просто эпизод. Он был очень убедителен.

– И ты ему веришь?

Алина замолчала. Потом – кивнула сама себе:

– Верю.

– А Артем, этот холодный дьявольский красавчик?

Пауза. Густая.

– Он – другое. Там… сложно. Он сегодня утром – будто чужой. Ни взгляда. Ни тени того, что было в пятницу. Словно стер. Но в тот вечер… он держал меня, как будто я – последняя его точка опоры. Это пугает. И притягивает.

– Ты зацепилась за двоих? – спросила Лера тише. Не в упрек. Впервые – без подкола.

Алина выдохнула.

– Я не знаю. Мне кажется, это они зацепились. Каждый по-своему. Один – делает шаг, другой – отступает, но все равно рядом. Она замолчала, потом продолжила:

– И все бы ничего, если бы они не были такими близкими. Не чувствовалось бы, что…

– …что тебя как будто тянут в разные стороны? – подхватила Лера.

– Да. И ни один не говорит прямо. Но оба – дают понять.

Она посмотрела в потолок.

– Я не играю с ними. Но они оба думают, что умеют читать людей – и начинают вести себя, как будто уже знают, чем все закончится.

– А ты знаешь?

– Нет. Но точно знаю одно: я – не между ними. Я не должна быть чьим-то выбором. Или предметом спора. Я сама решу, с кем мне идти дальше. Если вообще с кем-то.

– Вот так. Звучишь почти опасно, Али.

– Просто… устала от тени чужих ожиданий. И мне нужно время. И правда.

**

Ночь. Офис давно опустел, но он не ушел. Свет из окон тускло отражался в стекле. Город жил своей жизнью. Он – своей. Тихой. Артем сидел в полутьме, вращая в пальцах ручку. На экране – отчет. Он его не читал.

Он видел ее. Ее голос. Спокойный. Ее взгляд – сдержанный. Ни упрека. Ни боли. Но в том, как она вышла… было что-то, что не отпускало.

Он сам вычеркнул ее. Осознанно.

Так правильно. Работа. Дистанция. Без привязанностей.

Но тело помнило, как она двигалась в танце. Как пахли ее волосы. Как ее дыхание касалось его ключицы.

Он открыл телефон. Последнее сообщение от нее: «Удачного вечера».

Артем не ответил. Намеренно. Потому что знал: если ответит – шагнет дальше. А назад уже будет нельзя.

Он закрыл глаза. Но увидел – не тьму. А ее. Она уже под кожей. Он резко встал. Подошел к окну. Сжал кулаки.

– Она не его. И не моя. Пока – ничья.

Он посмотрел в ночь. В отражение. В тень, в которую сам себя загнал. Долгое время это казалось спасением. Теперь – тюрьма. Артем сделал вдох. Медленно. Глубоко.

Хватит.

– Я не знаю, как. И не уверен, что умею.

Он сжал челюсть, будто через сопротивление.

– Но я попробую. По-настоящему.

Внутри щелкнуло – как замок, который слишком долго не трогали. Он не знал, каков будет ее ответ. Но знал точно: он больше не будет стоять в стороне.

Гроза не просто собиралась. Она уже началась.

Глава 15.

23 сентября. Вторник.

Кирилл проснулся с улыбкой. Нет, не просто с улыбкой – с дурацкой, широкой, почти подростковой ухмылкой. Такой, от которой в зеркале хочется подколоть самого себя:

«Ну и влип, Андреев. Крепко.»

Он потянулся, зевнул, растрепал волосы, на автомате потянулся к телефону. Сообщений не было. И не нужно. Она его поцеловала. Добровольно. Тихо. Без игры и «ой, случайно».

Честно. И этого было достаточно, чтобы утро стало самым настоящим за долгое время.

Кофе. Душ. Рубашка, надетая вполглаза. Все – под ритм настроения. Он напевал себе под нос, щелкал пальцами, ловил отражение в зеркале и хмыкал:

– Поймал звезду. Или – она тебя.

С ней все было по-другому. Без «шума». Спокойно. Но глубоко. И даже немного страшно. Потому что по-настоящему. Он поставил чашку на стол. Мысли упрямо возвращались к парку, к ее глазам. Она смотрела – без кокетства. Просто и прямо. И он знал: она не играла. Зазвонил телефон. Номер – без имени. Но знакомый. Он уже знал, кто это.

– Кирюша, привет, – растянула голос женщина. Ласково. Слишком.

– Не поверишь, как я вчера тебя вспоминала. Твое тело, твои руки… Я вечером абсолютно свободна. Можем повторить. Хочу тебя. По-настоящему.

Он застыл. Еще недавно, пару недель назад, он бы усмехнулся. Подыграл. Может, даже не думая. Сорвался бы вечером на приключение. Но теперь – нет. Что-то в нем щелкнуло.

– Прости, – сказал он спокойно. Даже неожиданно для себя. – Уже неактуально.

– Ты что, влюбился? – усмехнулась она.

Он взглянул в окно, где город только начинал просыпаться. Выдохнул. Тихо. Уверенно.

– Похоже на то.

– Ты? Серьезно? – в голосе послышалось неподдельное удивление. – И кто же эта счастливая?

– Та, с кем хочется просыпаться. А не просто спать.

– Ух ты. Кирилл Андреев и философия на утро. Ты изменился.

– Похоже, да. Бывает. Пока.

Он отключил звонок. Посмотрел на экран. Улыбнулся – уже не дурашливо, а по-взрослому.

Впервые он не побежал за легкостью. Не перепутал страсть с чем-то большим.

Не сбежал. Он остался – в этом новом, странном, честном ощущении.

В тишине. В послевкусии поцелуя, который, как бы просто ни выглядел – значил слишком многое. Он провел ладонью по лицу. Медленно.

– Все. Пропал.

И впервые эта мысль не пугала. Наоборот – казалась почти правильной.

**

Алина поднялась на нужный этаж и прошла в рабочую зону. Пространство было еще полупустым – только пару человек за мониторами, кто-то листал бумаги, кто-то подбирал наушники. Ее стол стоял у окна, с легким светом на поверхности, где все еще хранилось тепло от пятницы. Она села, открыла ноутбук, достала блокнот. Все – по привычке.

Появился Кирилл.

– Доброе утро, Алина, – сказал он легко, но чуть тише, чем обычно.

На нем был светлый пиджак, легкая щетина, взгляд – мягкий. И… знакомый.

Он смотрел чуть дольше, чем коллега. Чуть теплее, чем начальник.

– Доброе, – ответила она, стараясь сохранить деловой тон. – Что-то срочное?

– Просто хотел пожелать хорошего дня. И кофе принес, – он протянул ей стакан. – С миндальным молоком. Я запомнил.

Она взяла. Улыбнулась. Благодарно. Но внутри – сжалось. Не здесь. Не на виду. Не перед всеми.

– Спасибо, Кирилл Романович.

– Кирилл. – Его улыбка чуть сбилась. – Мы же не на собрании.

– Верно. Но у нас – утро рабочего дня. Я потом занесу вам материалы по презентации.

Он кивнул. Чуть замер. Потом – ушел. Не обиделся. Но… заметил.

Алина закрыла глаза. Сделала глоток кофе. Вкус был теплым, правильным. И все равно – внутри пульсировало нечто тревожное. Он стал ближе. Слишком быстро. Слишком явно.

Она не успела выдохнуть, как появился Артем. На нем был темный костюм, тонкая полоска рубашки, взгляд – строгий. Но в глазах – то, что она не смогла прочитать. Что-то, что касалось не работы.

– Доброе утро, – сказал он.

– Доброе, – уже чуть тише.

– Мне нужно обсудить с вами структуру раздела «В» перед вечерним брифингом. Сейчас удобно?

– Да, конечно.

Он подошел ближе, встал рядом. Его пальцы скользнули по экрану ее ноутбука, указывая на схему. Случайное движение – плечи почти касаются. Тепло от его тела – ощутимо. Слишком ощутимо.

Она села чуть ровнее. Отодвинулась на полсантиметра. Он заметил. Ничего не сказал.

– Вот здесь, – его голос стал ниже. – Мы можем усилить посыл. Вы умеете это делать. Я хотел бы, чтобы вы добавили эмоциональную логику. Как в прошлой презентации.

Она подняла глаза. Он смотрел спокойно. Но там, в глубине, было… другое. Внимание. Память. Решение.

– Сделаю, – сказала она. – К обеду будет готово.

Он кивнул.

– Спасибо.

Артем отошел. Обернулся:

– И… кофе с миндальным молоком вам точно больше идет, чем ванильный капучино.

Она застыла. Он ушел.

Алина опустилась обратно на стул. Медленно. Оба видят. Оба рядом. И оба – по-разному тянут ее к себе. Не словами. Не действиями. Просто – присутствием. Вниманием. Намеками, из которых складывается целая шахматная партия, в которой фигура – она.

А она не хочет быть фигурой. И не хочет выбирать. Хочет дышать. Работать. Быть собой.

**

К обеду Кирилл вновь появился в рабочей зоне. Прислонился к перегородке рядом с ее столом – не навязчиво, но с тем самым прищуром, от которого внутри все сдвигается с места.

– Ты сегодня будто светишься, – заметил он. – Что это? Шоколад и кофе с утра или… что-то поинтереснее?

Алина усмехнулась, не отрываясь от экрана:

– А если скажу, что просто выспалась?

– Не поверю. Но промолчу, – он подмигнул, положил на стол тонкую папку.

– Есть минут десять? Пройдемся. У меня появилась мысль по “Аргону”. Ну и воздухом подышим. Надо же проветрить мозги после этих цифр.

Они вышли на улицу. Было свежо. Кирилл говорил легко – как всегда. С юмором, с искрой. Где-то дерзко, где-то слишком точно. Она отвечала, и только в середине разговора поняла: ей просто хорошо. Без сложностей. Без напряжения.

У окна кофейного заведения он вдруг наклонился ближе, слегка коснувшись ее плеча:

– Замерзла?

– Немного зябко, – призналась она.

Он молча снял куртку и набросил ей на плечи. Материал все еще хранил его тепло. Тепло его тела.

– Вот. Теперь не мерзнешь. И не спорь. Мне и правда не холодно, – сказал он, чуть заглядывая в ее глаза.

Она не стала спорить. Только кивнула.

– Ты умеешь быть рядом, – сказала тихо. Даже не фраза – выдох.

Он усмехнулся – мягко, без самодовольства:

– Потому что хочу.

Он не коснулся ее больше. Не приблизился слишком. Просто шел рядом, немного ближе, чем надо. В этом молчаливом присутствии было столько невысказанного, что она поймала себя на том, что больше ничего не хочет говорить. Просто быть.

Когда они вернулись, Алина села за стол, но клавиши под пальцами вдруг стали неузнаваемо чужими.

Ей было страшно. Не от чувств. От того, насколько они разные.

Кирилл – теплый, легкий. С ним можно дышать, не думая о защите. Он не делает больно – по крайней мере, пока. А Артем… все тот же. Холодный. Собранный. Молчаливый. Но даже его молчание – как вызов. Как то, что хочется разгадать. И каждый раз – тишина.

Он не делает ни одного шага. Но в ней – пульсирует. Горит. Независимо от него.

Она опустила голову в ладони. Что это? Привязанность? Сила притяжения? Или просто игра контрастов?

Она не знала, что будет дальше. Но впервые за долгое время ей не хотелось держать дистанцию. Хочется – шагнуть вперед. Даже если потом будет больно. Даже если придется обжечься.

**

Он не ждал этого. Просто вышел – пройтись. Убежать от цифр, таблиц, чужих голосов и холодного света экрана.

А потом – увидел.

Алина и Кирилл. У стеклянной стены переговорной. Свет заката заливал их мягким золотом, превращая все вокруг в немое кино. Почти нереальное. Почти красивое. Почти – невозможное для него.

Кирилл что-то говорил. Легко. Привычно. И касался ее локтя – непринужденно, но слишком мягко для коллеги. Алина смеялась. Без натяжки, без защиты.

Артем вдруг поймал себя на мысли, как редко слышит такой смех.

А потом Кирилл провел пальцем по ее щеке. Не случайно. Не осторожно. Как мужчина, которому можно.

Артем замер в полумраке коридора. Не сделал ни шага. Только пальцы в карманах сжались до боли.

Когда она так смеется – это не работа.

Когда он так смотрит – это не просто друг.

Когда она его не замечает – значит, больше не ждет, что он подойдет.

Он стоял еще секунду. Потом резко развернулся и ушел. Быстро. Но молча. И только в лифте, когда двери закрылись, ударил ладонью по стене. Не громко. Но с той силой, что пошла внутрь – в ребра, в сердце, в память. Гнев копился. Он не знал – на кого больше. На нее? На Кирилла? На себя?

Но одно было ясно: он слишком долго стоял в тени. А теперь пытается выйти на свет. А она – наоборот, шагнула в сторону. Спряталась. Отдалилась. Без него.

Глава 16.

24 сентября. Среда.

На следующий день, ближе к концу рабочего дня Алина получила короткое сообщение:

«Подойдите. Есть вопрос по презентации для „Аргона“»

Подпись: Артем Яров.

Она вошла спокойно. Волосы собраны, планшет в руке. Ровная осанка, четкие шаги. Уверенность – почти демонстративная. Почти раздражающая.

– Вы вызывали?

– Да. Закройте дверь, пожалуйста, – голос был ровный. Слишком ровный. В этом контроле слышалась хрупкость, едва заметная трещина под глянцем.

Щелчок. Тишина.

– Вчера вы с Кириллом Романовичем обсуждали «Аргон»?

Она замерла. Пауза. Неуверенность? Удивление? Или что-то еще?

– В целом – да. А что?

– Просто показалось, что обсуждение было… в довольно личной форме.

Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки. Смотрел напряженно. Почти не моргая. Это уже не про проект.

– Кирилл Романович – мой куратор. Или это проблема?