
Полная версия:
Монстр из Арденнского леса
– Женщина, мадам Дюпон, которая нашла череп, видела кое-кого в лесу. Как раз в то же самое время. Один человек шел ей навстречу. Надо проверить, есть ли у него на одежде следы пороха и смазки.
– У него может быть дома оружие?
– Не должно. Это Петер Боуман, орнитолог-любитель, странноватый, но… мирный. Работает в мэрии. В том, что он был в лесу, в принципе, нет ничего подозрительного. Но надо отработать все версии. К сожалению, мадам Дюпон о встрече рассказала только сегодня.
– Он мог что-то заметить, – оживилась Алис.
Господи, неужели Деккер умел разговаривать нормально? Просто обсуждать с ней расследование, как с равной, не пытаясь привстать сверху, и не вести себя как мудак?
– Мог. Но кое-что заметила и Эва. Мадам Дюпон. Вернее, я ее заставил детально вспомнить. Этот орнитолог шел с пустыми руками. Ни сумки, ни пакета, ничего лишнего, одет в штаны и куртку. При этом я знаю, что он близорук.
– То есть бинокля при нем не было?
– Именно.
– И как же он тогда наблюдал за птицами?
– Хороший вопрос.
Звякнул колокольчик, дверь открылась: вернулся Лоран с пакетом и через несколько минут принес им суп и раскаленную, только что вытащенную из фритюрницы картошку.
Они ели молча. Алис наслаждалась действительно вкусной едой – и копчености, и хрустящие гренки были свежайшие, – но тем не менее старалась подстроиться под темп Деккера. Это было не сложно, он тоже ел быстро, хотя при этом аккуратно. Расправившись с супом, придвинул к себе картошку, поданную в железной сетке, обмакнул дольку в майонез.
Алис украдкой его разглядывала: это лицо, которое было одновременно таким неправильным и таким… удивительно гармоничным. Подходящим именно для него. Как будто только таким он и мог быть, этот странный инспектор Деккер, который работал в глухой дыре и ездил на дорогой машине, вел себя как мудак и плевал на правила, двигался, как огромный и сильный зверь, но при этом явно был очень умен и смотрел на людей так, словно видел их насквозь. Все в нем было противоречиво, даже в его внешности: резкие черты лица, которые, казалось, должны были плохо сочетаться между собой, и если рассматривать все по отдельности – наверное, так и было. Но вместе, именно в таком сочетании… под одним углом он казался почти пугающим, а под другим – необъяснимо красивым. Такое лицо – словно вне времени – может быть как и у чудовищного злодея, так и у сияющего героя. Необычное, запоминающееся, останавливающее на себе внимание, завораживающее. Бледная кожа, крупный нос, красиво очерченный большой рот, черные пряди волос, падающие на острые скулы, глубокий взгляд выразительных темных глаз. Все в нем было таким…
Притягательным.
Слово всплыло само собой, и Алис досадливо закусила губу. Она всю жизнь пыталась избегать таких, как он, так какого черта сейчас думает… Какого черта?
Он как раз сунул в рот дольку картошки, и Алис сообразила, что завороженно смотрит на его губы. Хватит! Она быстро доела свою порцию и вытерла руки салфеткой. Деккер взял стаканчик с кофе, встал и направился к двери.
Господи, как же бесило, что он ходил так стремительно, так широко шагая, и приходилось чуть ли не бегом его догонять! Она уже успела как следует разозлиться, когда в машине инспектор внезапно сунул ей красивый бумажный пакетик с бабочками.
– Что… это?
– От Эвы. Мадам Дюпон. Которая нашла череп. Просила передать «этой вашей девочке».
Слово «девочка» он произнес с такой интонацией, что кровь бросилась ей в лицо. Какого черта! Но сказать Алис ничего не успела, просто не нашла слов, а Деккер тем временем продолжал как ни в чем не бывало:
– Старуха уверена, что на хлам в ее сарае кто-то покушается. Хочет, чтобы вы сняли отпечатки пальцев с замка. Наверное, это можно квалифицировать как подкуп должностного лица, но мы закрываем на это глаза. Вкусное печенье, попробуйте. Нам она постоянно приносит.
– С заявлениями о странных типах, которые ошиваются рядом с сараем?
– В точку.
Алис вздохнула. Переход от мудаческого тона к нормальному, практически дружескому, был таким же резким, как манера инспектора стартовать с места на своем внедорожнике или носиться, хлопая дверями, по коридору в участке. Без прелюдий. Отпив глоток кофе, она открыла пакетик с печеньем и протянула Деккеру.
– Угощайтесь.
– Спасибо.
Печенье и в самом деле оказалось вкусным. Алис, доев одно, потянулась за следующим и… наткнулась на пальцы инспектора, который в этот момент тоже влез в пакет.
Черт! Она вздрогнула против воли, едва не пролив кофе. Смутилась из-за этого еще сильнее, мгновенно вспыхнула и отвернулась к окну. Что за глупость, почему она ведет себя как идиотка из-за полной ерунды? Украдкой глянув на Деккера, Алис увидела, как он ловко бросил печенье себе в рот и, кажется, едва заметно ухмыльнулся. Какой-то волчьей ухмылкой.
Черт, черт, черт! Или показалось?
* * *Пора было прекратить о ней размышлять и подумать лучше о деле, но сосредоточиться никак не получалось. От ее волнения и напряженности как будто даже воздух в салоне машины наэлектризовался и звенел, и Марк буквально слышал, как она ведет внутренние монологи, то ругая себя, то пытаясь успокоить. Девчонка… Все оказалось еще хуже, чем он предполагал. Ему было и смешно, и одновременно даже неловко за нее. Он давно не встречал девиц, способных так очаровательно смущаться при одном случайном прикосновении пальцев. Может быть, и никогда не встречал. Марк Деккер и подобные эфирные создания обычно обитали в разных мирах.
Откуда она вылезла – такая ископаемая? Умница, отличница, из тех, кто всю жизнь проводит в библиотеке и видит мужчин только в кино и сериалах? Но при этом в ней была странная твердость. Марк это чувствовал безошибочно. Видел. Слышал. Скрытую, тайную часть – глубоко запрятанную, невидимую, но ощутимую внутреннюю силу, закаленный стержень. Домашние нежные девочки из теплой и любящей семьи такими не бывают, им негде и незачем этому учиться – быть одной против всего мира, знать, что кроме себя не на кого больше положиться, и упрямо идти вперед навстречу опасности, преодолевая страх.
Марк поймал себя на желании достать ее досье, покопаться в ее прошлом и одновременно с этим на вновь вспыхнувшей злости на дядю. О, этот пазл отлично складывался: именно таких этот ловец душ и привлекал, именно таких любил высасывать, именно его обаяние, мягкость и показная отеческая нежность заставили эту… Янссенс спрятать колючки. И лишиться своего единственного оружия.
Марк шумно выдохнул и, спохватившись, что чуть не проехал мимо дома Петера Боумана, резко затормозил. Девчонка еле слышно и коротко вскрикнула от неожиданности, ткнувшись в натянувшийся ремень безопасности, – звук вышел необъяснимо сексуальным. Марк отогнал мгновенно вспыхнувшую в голове неуместную картинку, как рывком перетаскивает ее через коробку передач к себе на колени, как девчонка обхватывает его за шею, а он отодвигает назад кресло, потому что она своей очаровательной задницей приземляется прямо на руль и случайно сигналит на всю улицу…
– Приехали, – сообщил он. – Кофе допили? Давайте стакан.
Боуман жил в маленьком коттедже на окраине, почти у самого леса, – дом прятался в глубине сада. В мэрии, где он работал, сказали, что у него сегодня выходной, и, судя по синеватым отблескам экрана телевизора в окне, он был дома. Отлично. Марк открыл багажник, чтобы Янссенс могла взять свой чемоданчик, и направился к двери. Позвонил. Ответа не последовало. Он позвонил еще раз. Прислушался. Только невнятный бубнеж телевизора. Велосипед стоял у калитки, значит, вряд ли Боуман куда-то уехал.
– Ждите у машины, – бросил Марк криминалистке.
Он обошел коттедж: почти облетевший сад был пуст, а задняя дверь дома оказалась чуть приоткрыта. Отлично, не придется вламываться и шокировать Янссенс очередным «вопиющим нарушением протокола». Марк достал пистолет и осторожно потянул дверь. Осмотрелся. Быстро проверил все комнаты, подвал. В доме было пусто. А еще удивительно чисто. Ни случайно брошенной вещи, ни отодвинутого стула или лежащей не на месте книги. Он прошел мимо кладовки в коридор, открыл входную дверь.
– Заходите.
Девчонка предсказуемо нахмурилась.
– Задняя дверь была открыта. К тому же я услышал вскрик. И грохот. А вы? Нет? Странно. Наверное, далеко стояли. Должен же я был убедиться, что с Боуманом все в порядке!
Она закатила глаза, но возражать не стала.
– Ну, раз мы здесь, давайте хотя бы осмотримся, – ухмыльнулся Марк.
Девчонка со вздохом кивнула и протянула ему одноразовые перчатки.
В гостиной – такой же прибранной и аккуратной – работал телевизор, а на диване валялся плед, словно только что откинутый. Янссенс, тоже натянув перчатки, подошла к стоящему у дивана столику, потрогала чашку с чаем.
– Теплая.
– Да, судя по всему, он сбежал за минуту до нашего прихода.
– Увидел в окно?
– Скорее всего.
Она огляделась.
– Это явно не дом…
– … человека, который без ума от птиц, – закончил за нее Марк. – Никаких фотографий, книг по орнитологии…
– Зато полно книг о мировом заговоре. – Янссенс остановилась у книжного шкафа.
– Упакуйте пока в ванной одежду из корзины для белья, – быстро сказал Марк. – Я обыщу стол.
– Без ордера?
Он подошел к девчонке вплотную, глянул сверху вниз, но она ответила ему твердым испытующим взглядом. Да, смутить ее таким образом было непросто: держать удар и спорить она явно умела. Совсем не то что столкнуться руками в пакете с печеньем.
– Янссенс, это же не ваш дом, – мягко, с едва заметной улыбкой произнес Марк. – Какая вам разница? Давайте, вперед! Разве вам самой не хочется?
Девчонка нахмурилась и скрестила руки на груди:
– Так нельзя.
Ну, иного он и не ожидал. Девочка-отличница, которая никогда не пойдет против правил. Марк вздохнул и достал телефон. Набрал номер судьи и принялся в красках описывать побег Боумана.
– … незаконное хранение оружия, у меня есть заключение эксперта…
Янссенс слушала, постепенно меняясь в лице, и изумленно распахнула глаза, когда он упомянул об экспертизе, а Марк ухмыльнулся про себя. Все же иногда выводить ее из равновесия было… приятно.
– … да, определенно может перепрятать… именно… медлить нельзя. Благодарю вас. – Он спрятал телефон в карман и взглянул на Янссенс. – Теперь мы с ордером. Вперед!
Девчонка закусила губу, но вслух возражать не стала. Все же Марк чувствовал, что ее тоже охватил азарт, что ей было интересно точно так же, как и ему, и он вздохнул про себя: черт, ведь могла же она, оказывается, убирать иногда колючки.
Марк принялся быстро обыскивать стол. Бумаги. Тетради. Какие-то каракули с рассуждениями о тайном мировом правительстве, списки незнакомых имен… Старая пишущая машинка. Современный фотоаппарат. Бинокль, через который Боуман наблюдал явно не за птицами…
– Инспектор Деккер? Я кое-что нашла!
Марк убрал бумаги, задвинул ящик стола и направился в ванную.
– Что там у вас?
Девчонка не ответила.
Он переступил порог и огляделся. Решетка, прикрывающая вентиляционную шахту, была снята и лежала на полу. Марк понял, почему Янссенс ее сняла: винты крепления были затерты до блеска, пазы расшатаны – их явно часто раскручивали. На туалетном бачке лежала стопка каких-то папок. Одну папку Янссенс держала в руках и перелистывала страницы.
– Что это?
Он сделал шаг вперед, нетерпеливо заглянул ей через плечо. И замер.
Черт! На мутном, затертом снимке, распечатанном на обычной бумаге, был он. На той вечеринке. Развалившийся на диване, в расстегнутой рубашке с мокрым пятном на груди, пьяно хохочущий, а рядом Одри, присевшая на пол и сунувшая руку ему в ширинку…
И кривыми неровными буквами подпись сбоку:
«Агент Деккер и Одри Ламбер».
Глава 3
– У вас есть более четкие фотографии мадам Ламбер? – спросила Алис, радуясь, что ее голос звучит спокойно и деловито.
Не думать, не думать о том, как это было, не представлять. Только о деле. У нее получалось, да.
– Что? – изумленно выдохнул Деккер.
Он вырвал папку, сжал в своей огромной ручище.
– Я планирую приступить к реконструкции лица по черепу, – пояснила Алис. – Без скульптора или 3d-моделлера изображения не будет, но я смогу понять, мадам Ламбер это или…
– Да все с ней в порядке! – рявкнул он. – Меньше слушайте Шмитт и сплетни Вивьен Аманд!
– Вы общались с мадам Ламбер после того, как она предположительно уехала в Брюссель?
Деккер снова уставился на нее сверху вниз этим своим взглядом василиска, и Алис буквально чувствовала, как он закипает, словно вулкан, под черными камнями которого скрыта яростная огненная лава. Однако это ее не остановило.
– Ваша коллега считает, что с ее отъездом не все так просто. Значит, мы должны проверить и эту версию. Вне зависимости от того, состояли ли вы с мадам Ламбер…
Алис запнулась. Черт, ну почему? Она ведь давно научилась спокойно это произносить, и вот опять! Да еще и в присутствии это мудака! Впрочем, очевидно, что именно его присутствие и послужило триггером. И эти фотографии, и…
– …в сексуальной связи. – Щеки предательски вспыхнули, и от досады на собственное глупое смущение Алис залилась краской до кончиков ушей. – Так есть у вас более четкие фотографии или нет?
– Нет! – презрительно фыркнул Деккер. – Я не имею привычки фотографировать всех, кто на меня вешается.
«Господи, какой же циничный мудак, какой же…»
– Понятно. Что ж, я здесь закончила, мне надо еще упаковать обувь.
Алис взяла чемоданчик, пакеты и протиснулась мимо него в коридор, стараясь думать только о деле. Выходит, ненастоящий орнитолог собирал досье на некоторых жителей городка? Остальные папки она не успела изучить, но можно будет все посмотреть уже в участке.
«Инспектор Деккер – агент ЦРУ и сионист…» – вспомнилась ей мелькнувшая перед глазами строчка. Однозначно, бред психически нездорового человека, однако прошлое инспектора и в самом деле вызывало вопросы.
* * *В участке было тихо, Алис осталась одна. Матье помогал Деккеру с обыском, а Шмитт опрашивала соседей Боумана. Мобильного телефона, как выяснилось, у него не было, поэтому отследить его местоположение и контакты оказалось невозможно.
Алис потерла виски. Хотелось кофе, но надо было закончить с образцами. Она действительно нашла на штанах и шарфе частички пороха и пятна, похожие на ружейную смазку. И земляная пыль на коленях штанов и у шнурков ботинок под микроскопом соответствовала той, что была на черепе. «Но все равно сначала это должна подтвердить лаборатория», – напомнила себе Алис.
Надо было все упаковать и начать составлять отчет. Хотелось поскорее приступить к реконструкции лица. Черт! Мысли опять вернулись к той фотографии, и Алис с досадой стукнула по столу. Отчего вообще ее это задевало? Какое ей дело до того, как развлекается этот…
Хлопнула входная дверь, раздался голос Шмитт, которая с кем-то говорила по телефону. Минут через пять она постучала в дверь подсобки. Просунула голову, улыбнулась:
– Как вы тут? Кофе хотите? На улице такой холод, туман еще этот… просто засыпаю на ходу.
– О да! – активно закивала Алис. – Тоже мечтаю о кофе.
– Отлично. Сейчас распотрошим нашего шефа, у него в кабинете итальянская кофемашина. И зерна, кстати, тоже очень приличные. Он у нас вообще… – Шмитт закатила глаза, – гурман. Сейчас сделаю и вас позову!
Алис, прибирая на своем столе, слушала, как из кабинета доносится звук открывающихся шкафов, звяканье и шипение кофемашины.
– Готово! – раздался голос Шмитт.
В просторном кабинете Деккера оказалось неожиданно уютно. Одну часть занимали стол, стеллажи с бумагами у стены, кожаное вертящееся кресло и старый компьютер, а на другой, судя по всему, устроили что-то вроде зоны отдыха: на широком подоконнике лежали подушки, рядом располагался кофейный столик, заставленный самыми разными кактусами. Жалюзи по-прежнему оставались опущенными.
– Черный без сахара, – подмигнула Шмитт, протягивая чашку и устраиваясь на подоконнике. – Присаживайтесь. Мы тут иногда пользуемся… в отсутствие шефа. Удобно, конечно, что жалюзи он… в общем, они неожиданно сломались. – Она хохотнула. – Хотя Себастьян в одиночку все равно не решается сюда заглядывать, дескать, шеф нас теперь через стекло не видит, но и мы его тоже отсюда не заметим, так что подкрадется – и ага! Сломается еще что-нибудь. Или кто-нибудь. Кстати, Себастьян вам уже кактус предлагал?
Тоже присев на подушки, Алис улыбнулась:
– Да, еще утром.
– Хотите заслужить его вечную преданность – возьмите. И на стол здесь, и себе в гостиницу. Защита от сил зла!
Они обе засмеялись, потом молча отпили по глотку кофе. Алис взглянула в окно, на серый туман, опустившийся на парковку перед зданием полиции, на ели впереди, тоже тонущие в тумане.
«Что ж, обойдемся без прелюдий».
– У вас есть фотографии Одри Ламбер? Можно попробовать хотя бы определить строение лица по черепу.
Шмитт усмехнулась краем рта.
– Досье на Деккера, хм? Да, есть. Давайте адрес электронки, я вам перешлю. Не паспортные, конечно, но вполне приличные. Во всех смыслах, – добавила она, фыркнув.
Алис отпила еще глоток кофе, стараясь отогнать тут же возникший перед глазами образ с той фотографии.
– Почему вы думаете, что с ней что-то случилось?
– Анжелика, ее подруга, так думает. – Шмитт пожала плечами. – Одри… когда исчезла, потом отправила всем сообщения, какой Деккер мудак и как она начала новую жизнь в Брюсселе, а ему и всему городку желает сдохнуть.
– И?
– И все. Больше ничего, телефон не отвечает, в мессенджерах тоже тишина, в соцсети она не заходит, удалила все странички. Анжелика говорит, что была не в курсе планов Одри перебраться в Брюссель, что та оставила у нее кое-какие свои вещи. Дорогие туфли, сумку, не помню… Ну и потом, не прервала бы полностью общение. Они достаточно близко дружили, а тут исчезла и всё. Но родные Одри, похоже, были рады от нее избавиться, так что… никаких заявлений не последовало. Уехала и уехала.
– То есть у нее были… напряженные отношения с родными?
– Да у нее со всеми были… – Шмитт вздохнула, – …напряженные отношения. Она любила выпить, погулять, оттянуться, ну и слухи такие про нее ходили… в общем, позор семьи.
– А с Деккером? Они… встречались?
– С Деккером? Да нет, конечно. С ним… встречаться… – странно фыркнула Шмитт, закатив глаза. – Хотя Одри как раз была достаточно без тормозов, чтобы рискнуть, но какие там отношения, она только и могла, что скандалить. А Деккер… С ним вообще все… сложно. – Она с намеком пождала губы, как бы давая понять, что сказала бы больше, если бы речь шла не о шефе. – Так, трахнул ее пару раз, думаю. Впрочем, с кем у нее только чего не было! То, что нашлось в досье, – это была новогодняя вечеринка. Спонтанная. Одри сильно напилась, да, в общем, мы там все… – Шмитт махнула рукой. – Вы досье на меня не видели? Там тоже… забавные фото. – Она хохотнула и отпила кофе.
– Не видела, – призналась Алис.
– И ваше счастье! Я там носила на руках нашего Себастьяна. Кажется, он умолял не сажать его на шкаф. Но я не помню!
Алис фыркнула. Помолчала, глядя в свою чашку. Кристин Шмитт ей нравилась. Нравилось пить с ней кофе в неформальной обстановке, тайком от шефа. Нравилось разговаривать вот так просто, без обиняков. Нравились ее прямолинейность и добродушие, за которыми не чувствовалось второго дна.
– А вы что думаете про исчезновение Одри? Она действительно уехала или… что-то случилось?
– Я думаю, что наш дорогой шеф XXL оказался для нее великоват. Не всякая даже опытная женщина справится. – Кристин снова хохотнула, и Алис хмыкнула, чтобы скрыть смущение. – Или напугал ее так, чтобы точно больше к нему не полезла. Уж у него-то такие связи… А если серьезно – не знаю. Одри была порывистой, с нее сталось бы спонтанно выйти замуж и уехать в Австралию. И оборвать все отношения под влиянием момента. Но все это, конечно, дает повод предполагать… разное. Если вы сможете узнать, Одри мы нашли или нет, будет хорошо. У нас и так тут слишком много токсичных сплетен.
* * *В полутемном баре «Берлоги», через который нужно было пройти, чтобы подняться к номерам, было людно. Вивьен с пустым подносом в руках болтала с каким-то мужчиной за столиком в углу и, услышав приветствие Алис, обернулась и спросила, не нужен ли ужин.
Сидеть в шуме не хотелось, но зато есть после напряженного дня хотелось отчаянно, и Алис все же попросила принести еды, а сама нашла свободный столик. Села, устало вытащила телефон. Посмотрела сообщения – Тибо молчал. Впрочем, он часто пропускал ее сообщения, особенно вечером. В соцсетях тоже не было ничего нового. Она зачем-то загуглила городок и недавние происшествия в нем, но тут уже появилась Вивьен и поставила перед ней мясное рагу и картошку фри с салатом и соусом.
Все это и выглядело, и пахло так аппетитно, что Алис набросилась на еду, на мгновение позабыв о манерах. А потом, вдруг испугавшись, что кто-то это заметил, подняла голову и быстро огляделась. Вивьен снова стояла возле столика в углу и над чем-то смеялась вместе с тем мужчиной – Алис видела отсюда только край его длинного шарфа.
Она скользнула взглядом по залу – несколько посетителей с любопытством ее разглядывали – и отвернулась, снова взяв телефон. Пара заметок про найденный череп, более-менее большой репортаж о нем же с фотографией Деккера – Алис увеличила ее, невольно вглядываясь в его лицо. Взгляд василиска… Черт, хватит!
Она отложила телефон, быстро доела, стараясь больше ни на кого не смотреть. Повторяя про себя, что жители этого медвежьего угла, разумеется, будут пялиться на любого нового человека и что сама она тут на самом деле ни при чем, Алис прошла через зал к лестнице, поднялась к себе в номер.
Быстро почистив зубы и ополоснувшись под душем, легла в постель. Сон никак не шел. Она несколько раз брала и откладывала телефон, закрывала глаза, а потом тут же снова хватала его с тумбочки и бездумно листала интернет. Опять открыла тот репортаж с фотографией. Деккер. Образ, который она себе нарисовала со слов Тибо, одновременно и соответствовал действительности, и был от нее далек. Деккер оказался… сложнее? Интереснее? Привлекательнее…
Черт! Хлынувшие в голову мысли хотелось немедленно прогнать, хотелось отвлечься; не удержавшись, Алис пошла по ссылкам с пометкой «Связанные материалы» и словно провалилась в кроличью нору. Какие-то сомнительные статьи с кликбейтными[5] заголовками о пропадающих в лесу туристах, о жертвоприношениях Ардуинне, кельтской богине Арденн, и о том, что местные жители до сих пор ей поклоняются. Исчезнувшая из городка девушка Пати Сапутра – то ли ее смерть была несчастным случаем, то ли мистическим совпадением. Нумерология. Бездействие полиции. Бункеры времен войны, которые до сих пор можно найти в чаще. Комментарий астролога…
Алис тряхнула головой. Ей почему-то стало не по себе. Она вспомнила, как ехала в участок в первый день, как проезжала мимо дома, стоящего у самого леса, и подумала в тот момент, что это так жутко – жить совсем рядом с чащей, которая дышит тьмой и сыростью. И потом, когда они с Деккером ездили смотреть место, где нашли череп. Может, дело было в том, что она просто не любила лес? Не любила эту близость к природе, эту дикость и отсутствие людей рядом? Лес был слишком похож на лабиринт – образ, так поразивший ее, еще когда она в первый раз прочитала о нем в учебнике по истории. Ощущение хаотично надвинувшихся со всех сторон стен, не имеющих логики и структуры, и еще словно чье-то вечное присутствие, чьи-то наблюдающие глаза, скрытые в тени. Где-то там прячется монстр, которому скармливают детей. Минотавр, желающий остаться со своей жертвой один на один, без лишних свидетелей.
Минотавр… Мысли опять перескочили на Деккера.
Так, хватит!
Она просто не будет ни о чем думать. И главное – запретит себе трогать телефон.
Алис поставила его на зарядку и закрыла глаза. Но сон по-прежнему никак не шел. Она ворочалась на кровати, то натягивала одеяло на голову, то скидывала, переворачивала подушку, пыталась глубоко дышать, медитировать, считать овец – бесполезно. Деккер словно ее преследовал. Ей чудился запах кофе, сигарет и ветивера, как будто она и сама этим пропахла, а стоило закрыть глаза – и она видела волчью ухмылку, внимательный взгляд темных глаз, огромную руку, барабанящую пальцами по столу. Его дыхание, его голос, его присутствие как будто проникали везде, всюду, и Алис никак не могла от него закрыться, спрятаться, отгородиться.
Надо просто еще раз постоять под душем. Не наскоро ополоснуться, а как следует насладиться ощущением стекающей по коже воды. Вода успокаивает. Много горячей воды – это роскошь, это радость. Это возможность смыть с себя все впечатления дня, в том числе и такие. Нежелательные. Запах его курева вполне мог въесться в волосы. Как там считает Матье? Защита от сил зла? Кактуса у нее нет, но хотя бы помыть голову можно.