Привкус хрома

– И что? – фыркнул Вон.

– Что за проект на самом деле вы вели? Куда уходило все это финансирование? – спросил Ясубицу, сдерживая в себе гнев: его раздражал тот факт, что от него, главы безопасности, могли что-то скрыть.

– Не понимаю, о чем ты говоришь…

Ясубицу схватил Вона за ворот шелковой рубашки и с силой тряхнул.

– Ты хоть понимаешь, какой пиздец происходит? Если федералы или, не дай Бог, другие корпорации узнают, что эти масочники – наших рук дело, то «Ханзо» просто сотрут в порошок. И чтобы этого не произошло, я должен узнать обо всем первым.

– Отпусти меня.

– Если ты думаешь, что у тебя есть какая-то неприкосновенность, то сильно ошибаешься. Я – глава внутренней безопасности, и по моему щелчку вся твоя семья, карьера, все то, что ты нажил таким умственным трудом пойдет прахом за один вечер, – процедил Ясубицу. – Об этом приказе даже никто не узнает. Тебе напомнить, как исчезают люди?..

– Не зазнавайся, глава безопасности, – спрыснул Вон. – Таких, как ты, меняют за один вечер. Я же здесь незаменим. Все лучшие проекты «Ханзо» – это результат моего труда. Я здесь сердце, а ты так… Всего лишь руки… Смогут ли эти руки вырвать собственное сердце?..

Ясубицу отпустил его. Вон развернулся на стуле обратно к мониторам и вновь затянулся электронной сигаретой.

– Ты еще здесь? – раздраженно спросил он, сбрасывая со стола финансовые отчеты.

Но Ясубицу уже бесшумно вышел из кабинета. Он предполагал, что Вон откажется сотрудничать, но все равно хотел попробовать избежать грубых методов воздействия. Не вышло. Некоторые люди понимают только силу. Ясубицу активировал закрытый канал кохлеарной связи, разглядывая куст вечноцветущей искусственной сакуры. Голографические розовые листья плавно опадали на пол, незаметно растворяясь в воздухе.

«Готовьте людей»

Едкий серый дым размывал очертания стен и мебели, состоявшей из старого дивана, антикварного буфета с побуревшей лепниной и комода с плазменным телевизором, бесшумно прокручивающим низкосортные боевики. Со стороны закрытых окон дымовая завеса приобретала нежное голубоватое свечение, исходившее от неоновой вывески китайской забегаловки напротив – там готовили дешевую острую лапшу, от которой потом всегда свербело в желудке. С кухни доносился приглушенный разговор диктора с радио, похожий, скорее, на отголоски собственных мыслей, обрывчатых и угасающих под давлением наркотического опьянения, которое стало привычным состоянием для Флинна Бойла. Он лежал на диване и потуплено смотрел на плавящийся в дыму ореол от экрана телевизора, потирая пальцами обожжённую кожу вокруг отверстия в шее – оттуда торчала муфта трахеостомической трубки, оставшаяся после удаления раковой опухоли. Со временем Флинн приноровился использовать ее для курения, вдыхая дым прямиком через трахею.

– Мир… Всего лишь проекция… – отстраненно произнес Кевин, съеживаясь в велюровом кресле.

– Да похую честно говоря, – кое-как прохрипел Флинн.

– В целом, наверное, согласен…

– Мы вообще по делу пришли, – сказал Акутагава, сидевший за столом у приоткрытого окна.

– А да, – Кевин кое-как разлепил веки и посмотрел в сторону Флинна. – Есть одна тема… Ты это, может слышал, сейчас в городе появился самопальный аналог «Тразидола»… Не знаешь, откуда?..

– Да, какие-то чуваки идейные стали готовить, я так не в курсе всего расклада, но прекурсоры приезжают из Тайваня, а делают уже здесь… В каких-то домашних лабах, наверное… А чего, вам-то зачем?.. – Флинн приподнялся на подушке и протянул руку к соевому батончику обогащенному витаминами: «Чпоксин – убей токсин».

– Дело в том, что «Тразидол» производит наша дочерняя фармакологическая компания, – Акутагава отпил фанки-колу. Искрящаяся газировка с неприятным травянистым привкусом сахарозаменителя холодной волной пронеслась по горлу. – И нам поручили выяснить, кто за этим всем стоит, потому что мы стали терять часть прибыли.

– Ну понятно, – прокряхтел Флинн, чуть не подавившись батончиком. – Если так подумать, то ведь они благим делом занимаются. Не у всех есть деньги на «Тразидол», а у тех, кто его может покупать целыми курсами, не бывает трясучки, потому что они ставят себе нормальное, лицензированное железо. Вы, конечно, типы еще те… Отовсюду бабки доите…

– Никто не заставляет людей ставить тебе железки с черного рынка. Это их осознанный выбор, и за него нужно платить. Поддерживать их, распространяя дешевый аналог «Тразидола», означает развивать черный рынок и дальше, вовлекая все большее количество людей в торговлю органами и сомнительного качества имплантами. Это не благотворительная акция для неимущих как тебе могло бы показаться.

– Да мне, честно говоря, так-то насрать… От Пыли просто на разговоры пробивает… Я поспрашиваю своих, сейчас ничего не могу сказать наверняка. Но попрошу вас об одной услуге взамен.

– Само собой, – кивнул Кевин, протирая глаза. Он откинулся на спинку кресла и глубоко выдохнул. – Может тебе это, горло починить?..

– Не, с ним все в порядке. Меня что-то в последнее время правый глаз барахлит, что-то со зрительным нервом, наверное… Короче, подсуетите мне новую оптику, заряженную какую-нибудь, с тепловизором и все такое…

– Нахуя тебе тепловизор? – усмехнулся Кевин.

– Когда тюнингуешь тачку, лучше впихнуть в нее по максимуму, а не ограничиться одним спойлером или неоном.

На экране телевизора мускулистый мужчина проткнул своего противника дулом ручного пулемета и выпустил в него полную ленту патронов, превращая его живот в полыхающий фарш.

«Через пятнадцать минут вас заберет машина у парка Херитедж»

Прозвучал голос в голове по закрытому каналу связи. Кевин вытаращил глаза, не понимая, услышал ли он это взаправду или то было слуховой галлюцинацией. Акутагава встал и кивнул в сторону прихожей.

– Ладно, пока, Флинн. Подберем тебе игрушку, – сказал Кевин, с трудом поднявшись с кресла. Он с трудом стоял на ногах.

– Ага, дверь там плотнее захлопните, а то она иногда не закрывается на замок, – попросил Флинн и перевернулся на другой бок. Наконец он мог накуриться по-настоящему и послушать музыку наедине с собой.

Они вышли из квартиры, громко захлопнув за собой дверь. Акутагава перепроверил, чтобы электронный замок сработал – несколько раз дернул за ручку. Возле глазка двери на маленьком дисплее появилась бордовая надпись: «ЕСЛИ РУЧКА НЕ ПОДДАЕТСЯ, ЗНАЧИТ ИДИТЕ НАХУЙ». Кевин уперся рукой в исписанную граффити стену, сплевывая вязкую слюну. Его тошнило от подскочившей тревожности, вызвавшей бешеную тахикардию; сердце в груди барабанило так, словно дикари пытались передать языком ритма внезапное нападение на их племя. Лицо покрылось испариной. Акутагава стоял рядом, провожая нахмуренным взглядом блуждавших наркоманов и бродяг, давая им понять, что легкой наживы здесь не будет. Кевина вырвало себе под ноги. Он смотрел на образованную лужицу рвоты из частично переваренной лапши с говядиной, похожую на наваристый мисо-суп, и утирая слезы, выпустил из себя остатки уже почти что прозрачной рвоты. Сердце будто бы ушло в голову и теперь трещало в висках.

«Мы вас ждем»

– Пойдем, – сказал Акутагава и нажал на кнопку вызова лифта. Глядя на Кевина, он в который раз убеждался, что во время работы лучше ничего не употреблять.

– Блять, как же мне плохо, ты просто не представляешь, – простонал Кевин, сплевывая слюну. – Еще и ехать сейчас куда-то. Это просто кошмар. Я не готов. Вообще.

– А ты занюхни еще, полегчает, – злорадно ухмыльнулся Акутагава.

– Да иди нахуй.

В лифте на исписанном фломастерами экране телевизора показывали выпуск новостей. Звук было сложно различить из-за трещин у основания, где находился динамик; дикторша говорила что-то про нападение на завод «Ханзо», показывая кадры с места событий. Потом включился репортаж, где один из федеральных агентов описывал характеристики нападавших, «террористическая организация пока никак не… для удобства… учитывая их поведенческие особенности… мы назвали их «Мугэн» в честь… из вида пьес…». Затем на весь экран показали размытое изображение человека в маске така с подписью «особо опасен, если вы встретите его незамедлительно сообщите по горячей линии». Лифт остановился на первом этаже. Кевин закурил сигарету. Они оба не знали, куда их вызывали, но Ясубицу еще утром предупреждал, что сегодня они могут ему понадобиться. Кевину, впрочем, это не помешало развлекать себя весь вечер наркотиками. Он уже получал выговор за употребление во время рабочего времени, когда потерял сознание из-за передозировки экстази, и Ясубицу пригрозил в следующий раз заменить его печень на искусственную. Акутагава усмехнулся, думая, что в этот раз Кевина точно пустят под нож.

Возле парка их ожидал китайский тонированный фургон – достаточно безликий, чтобы легко затеряться в потоке машин. Когда они подошли к нему задние дверцы автоматически открылись. Внутри фургона лежали трое перевязанных людей с пакетами на головах: двое взрослых и один ребенок. При виде их тел, извивающихся на манер дождевых червей, Кевина чуть снова не стошнило. Он громко поперхнулся.

– Залезайте, – сказал личный водитель Ясубицу, сидевший за рулем фургона. Справа от него сидел сам Ясубицу. – По дороге введем в курс дела.

Заезжая на подземный паркинг многоквартирного дома премиум-класса «Эстейт Лайф Билдинг», Вон заметил машины пожарного расчета, пытавшиеся развернуться у главного входа в здание, но нигде не было ни дыма, ни запаха гари. Он припарковал свой бирюзовый кроссовер «Астон Мартин», взял с задних кресел бумажный пакет с бутылкой вина, сыром и документами, и подошел к стойке охраны. Охранник кропотливо заполнял какой-то отчет.

– Добрый вечер, господин Вон, – кивнул охранник, устало улыбаясь.

– Был пожар?

– О, нет, ложный вызов. Какой-то сбой в системе жизнеобеспечения дома, сначала свет вырубило, потом пожарная сигналка сработала, но без звука. Я даже не знал, что выехали службы. Вы не беспокойтесь, сейчас все работает в штатном режиме.

– Оставьте заявку техникам, пускай перепроверят сетевой фильтр. Я уже замечал, что иногда скачет напряжение – у меня так чуть один прибор не перегорел.

– Да, конечно, господин Вон. Мне кажется… – охранник непроизвольно оглянулся, будто бы их разговор кто-то мог подслушивать, и понизил тон голос, перейдя практически на шепот. – В одной из квартир кто-то то ли травку выращивает в промышленных масштабах, то ли майнит, уж точно не знаю, но счета там… Как за весь этаж вместе взятый… Я пытался что-то с этим сделать, но, вы сами понимаете, здесь жильцы неприкосновенны…

– Ровно до тех пор, пока они не начинают мешать другим. Если подобное повторится, сообщите мне. Я разберусь.

– Хорошо, господин Вон.

Конечно, когда квартира стоит около тридцати миллионов долларов хотелось бы не думать о каких-то перепадах напряжения и неоднозначных соседях. Но человеческий фактор, к сожалению, не зависит от денег. Вон стоял в лифте и смотрелся в зеркало, проводя рукой по густым пепельно-серым волосам. Он боялся облысеть, считая, что душа мужчины кроется в его волосах. На ладони осталось несколько серебряных волосинок. Вон разглядывал их, словно пытаясь различить в этих тонких нитях загадочную энергию жизни, нечто, что отличало его от бездушных машин подчиненных богатой, но искусственной логике. Если бы только он смог понять, как вычленить эту энергию и описать ее в исходном коде… Лифт остановился на сороковом этаже. Но так вышло, что он посвятил всю свою жизнь разработке различных экспериментальных имплантов, половина из которых исчезла из-за неудачных опытов или дороговизны производства, а вторая задействовалась лишь в военных целях, помогая солдатам уносить чужие жизни вдвое эффективнее. Вон подошел к двери, ожидая, пока сканер сетчатки идентифицирует его личность. И вместо того, чтобы познать тайну человеческой души, он лишь научился ее уничтожать самыми изощренными способами. Механический замок щелкнул и дверь открылась. Сбросив лакированные ботинки из крокодильей кожи, Вон зашел на кухню и поставил на мраморный стол свой пакет. В хрустальной салатнице было накрошено сырое мясо тихоокеанского голубого тунца с апельсиновыми цедрами и листьями салата, залитыми бальзамическим соусом. Рядом стоял почти полный бокал красного вина. Вон взял вилку и наколол кусочек тунца с листом салата. Медленно прожевал, смакуя мясо. Нет, снова слишком жилистое – Кассандра, видимо, так и не сменила доставку. Забрав бокал вина, Вон прошел через прихожую в двухэтажную гостиную, из мансардных окон которой открывался затягивающий вид на озеро Сент-Клэр. Он отпил вино, поставил бокал на лестницу и два раза хлопнул, чтобы включить свет.

Посреди гостиной на диване из велюра сидели три человека с пакетами на голове. За ними стояли прозрачные фигуры с маскировочными имплантами; Вон заметил их по тонким расплывчатым контурам конечностей. Подкожная матрица создавала резонансное электромагнитное поле, меняя частоту излучения вокруг, и эффективно преломляла свет, делая носителей практически полностью невидимыми: как для глаз, так и для лазерных лучей.

– Это уже становится интересным, – хладнокровно усмехнулся Вон. – Далеко же ты зашёл, Ясубицу.

Маскировочные импланты деактивировались, и за диваном проявились два человека в гладких, безликих белых масках. Еще один сидел в кресле напротив, держа в руке пистолет-пулемёт крисс вектор девять.

– К чему этот маскарад? Я ведь знаю, что это ты. Кстати, предупреждаю остальных присутствующих: вам всем пиздец. Как только я доложу об этом Кэндзо…

– Кто эти люди из организации Мугэн? – спросил один из тех, кто стоял за диваном.

– …Он убьёт сначала вас, потом ваши семьи, потом ваших друзей, – продолжал говорить Вон, проигнорировав вопрос. – Для этого хватит одного вечера. Один вечер, который полностью сотрёт факт вашего существования.

Второй человек в маске протянул руки и резким движением свернул шею заложнице с пакетом на голове. Ее тело обмякло и свалилось на стеклянный журнальный столик. Гулкий удар головой, треск стекла и – острая тишина. Оставшиеся заложники застыли в страхе, не зная наверняка, но догадываясь о том, что произошло. У человека, сидевшего в кресле с пистолетом-пулеметом в руке, задрожали ноги.

– Твоё молчание уже стоило тебе дочери.

Вон онемел. Он думал, что они блефуют. Он не мог поверить, что кто-то сможет позволить себе подобное. С кем угодно, но только не с ним – главным инженером корпорации «Ханзо».

– Выбирай, кто следующий.

– То, что с вами сделают по… – промямлил Вон и запнулся: человек в маске протянул руки к голове следующего заложника. – Стой… Пожалуйста…

– Еще раз спрашиваю: организация Мугэн твоих рук дело?

– Я… Я не знаю… – дрожащим голосом проговорил Вон. Руки сомкнулись на шее заложника. – Нет! Да блять!… Я… Я правда не знаю, кто за этим стоит, успокойтесь!.. Разве что… То, как они действуют… Похоже на один наш проект…

– Что за проект? И ты зря пытаешься вызвать охрану, мы полностью заглушили связь в квартире.

Вон действительно пытался связаться с кем-либо по кохлеарной связи, но все вызовы обрывались.

– Ладно… – сдался Вон. – Это была мечта Дадзая, имплант, который переадресует сигналы с чужого нейроинтерфейса… – слова давались ему с трудом, он смотрел то на тело, лежавшее у дивана, то на сомкнутые руки на шее заложника, и старался через силу заставлять себя говорить дальше. – В свою виртуальную буферную зону, вводя человека в полностью управляемую иллюзию, «лиминал». Это был… Это был прорыв… Почти… Двое из пятерых контрольных подопытных, которым мы вживили этот имплант, быстро погибли от побочных эффектов… Их нервные системы буквально перегорели… И пирамидные нейроны в голове… Они не выдерживали управления лиминалом, деградируя за несколько минут… Сотни тысяч связей… Вся структура мозга… – Вон подсознательно продумывал, что он мог бы сделать в сложившейся ситуации. Если заставить кого-то выстрелить, то активируется автоматическая турель и поднимется тревога – но они могут успеть убить и его, и остальных заложников. – Дадзай все равно настаивал на продолжении экспериментов… В итоге мы… Мы использовали его внебрачного сына как контрольный образец… Интегрировали ему искусственный интеллект, который помогал в обработке лиминала, и вживили целую колонию наноботов для ускоренной нейрорегенерации… И у нас получилось… Даже лучше, чем я рассчитывал… Его нервная система восстанавливалась моментально, а благодаря поддерживающему чипу мозг практически не затрагивался… – Вон бросил быстрый взгляд на камеру видеонаблюдения, устанавливая с ней связь по локальной сети. Оставалось только подобрать нужный порт доступа. – А потом… Потом они все бесследно исчезли на одном из заданий.

– Исчезли? И вы просто решили сделать вид, будто их никогда не существовало?

– Мы потеряли связь с джетом посреди тихого океана. Разгерметизация кабины… – Вон вошел в охранную систему квартиры и послал тревожный сигнал. – У них не было никаких шансов выжить.

– Кто ещё знает об этом? Ты ведь не мог работать над проектом один.

– Никто, только Дадзай, но он уже мертв. Остальные либо не знали над чем работали, либо были устранены после завершения проекта.

Бесшумно открылась входная дверь.

– Если это правда они, – продолжал говорить Вон, – если они смогли каким-то образом выжить, то нам всем в пору начинать молиться о том, чтобы им не захотелось отомстить…

– За что?

– За то, что мы делали с ними.

Вооруженные охранники вышли из-за спины Вона, но люди в масках уже растворились в пустоте одновременно активировав свои маскировочные импланты.

– Вам пиздец! – крикнул Вон, зная, что они скорее всего еще находятся где-то недалеко. – Нам всем пиздец… Честно говоря, я бы предпочел смерть вместо встречи с ними… Вы даже не представляете… На что они способны…

– Мы уже вызвали полицию и скорую помощь, господин Вон, – сказал один из охранников. Другой охранник крикнул из спальной комнаты:

– Здесь ваша семья, все целы, только перепуганы.

Вон нервно усмехнулся.

002 ПОТОМ НЕ НАСТУПИТ НИКОГДА

Акутагава ограничил диапазон слышимости до минимума чтобы не отвлекаться на посторонние звуки. Он пил уже третью кружку кофе за вечер, но так не мог сконцентрироваться, будто бы каждый раз соскальзывая с острых засечек букв и теряя мысль – даже когда казалось, что он вот-вот ухватит ее и вычленит тот самый «нужный образ», запечатав его в словах. От бесплодности этих попыток вызревало напряжение, от напряжения еще больше страдала концентрация. Но он был твердо намерен завершить главу и продолжал сечь усталое сознание: слово за словом, действие за действием.

…Точки от лазерных прицелов, словно яркие красные светлячки, слетелись на груди Кристофера. Он знал, что это будет болезненная смерть: они выцеливают наверняка, боясь промахнуться мимо головы, так что пули влетят в бронежилет и переломают ребра. Он умрет не сразу, корчась на полу в агонии угасающего разума. Было бы хорошо просто выстрелить себе в голову, но последний патрон предназначался не для него – лучше убедиться, что Тоби умрет окончательно. Палец сдавил крючок, разделявший жизнь от загадочной вечности. Лежавший перед ним Тоби через силу раскрыл отяжелевшие веки и поперхнулся кровью, словно усмехаясь…

Резиновая пулька попала точно в висок Акутагавы. Он обернулся: в дверном проеме стоял его сын Акира с игрушечной винтовкой в руках. Акутагава включил слух.

– Сколько раз я тебе говорил не целиться в людей? – раздраженно спросил он, но тут же подумал: сыну просто хочется хоть как-то добиться внимания отца, который вечно пропадает то на работе, то в собственных мыслях, и Акутагава сжалился над ним. – Дело в том, что людей формируют их привычки. А привычка играть с оружием заканчивается быстрой смертью на улице.

– Нет, – дерзко ответил сын, снова нацелив автомат. – Я убью всех, кто встанет на моем пути. Тра-та-та, – он выпустил залп резиновых пуль в плечо отца, которые рикошетом разлетелись по всей спальне.

Акутагава подскочил к нему и, схватив винтовку за дуло, вырвал ее из рук.

– Всегда найдется кто-то половчее, – сказал он, глядя в глаза Акире. – Выживают те, кто хорошо знает о своих слабостях.

– Я в тебя столько раз попал, что ты бы уже был мертв, – выдерживая взгляд отца, ответил Акира. – Означает ли это, что ты плохо знаком со своими слабостями?

Три раза подряд застрекотал дверной звонок. Алиса, жена Акутагавы, вышла с кухни в фартуке и сначала вопросительно посмотрела на них, потом на входную дверь.

– Я убил папу, – сказал Акира. – Два раза: сначала в голову, потом в плечо.

– Однажды папа отдаст тебя в интернат, – сказала Алиса.

– Кевин пришел, наверное, – Акутагава подошел к двери и посмотрел на экран дверной камеры. За дверью стоял Кевин с зализанными набок волосами и двумя пакетами в руках. – Ну да.

– Дядя Кевин! – подбежал Акира, когда Акутагава открыл дверь. – Дядя Кевин, научите меня взламывать телевизор, вы обещали!

– Привет, Кевин, – улыбнулась Алиса. – Ты голодный? Я как раз лапшу делаю, скоро будет готова.

– А я вам бенто купил, – протянул пакет Кевин. – И упаковку пшеничного пива. Акута говорил, что ты любишь пшеничное, правда я марку не запомнил, просто взял самое дорогое.

– Спасибо, – кивнула, слегка поклонившись, Алиса. Она забрала пакеты и отнесла на кухню.

– Дядя Кевин… – продолжал настаивать Акира. Кевин потрепал его по голове.

– Дядя Кевин сам не справляется с телевизорами, ничему хорошему он тебя не научит, – вмешался Акутагава. – В прошлый раз он пытался переключиться на кабельное и сжег телевизор.

– Я просто слегка перенапрягся тогда, – усмехнулся Кевин. – Потом научу, сейчас мне надо с твоим папой поговорить о делах.

– Вот вы всегда так, – обиделся Акира. – И в итоге «потом» никогда не наступает.

– Обещаю. Еще и пылесосом научимся управлять, будешь шугать папу и засасывать его носки.

– Круто! Хочу!

– Акира! – раздался голос Алисы с кухни. – Иди есть! Хватит мешать взрослым.

Кевин кивнул в сторону двери. Акутагава забрал из спальни пачку сигарет и вышел с ним на лестничную площадку. Оба закурили. Кевин выглядел трезвым: ни туманного взгляда, ни хлюпающего носа. Он задумчиво смотрел в приоткрытое окно, уставший и серьезный – Акутагава давно не видел его таким.

– Флинн скинул мне наводку, сегодня должны привезти очередную партию прекурсоров около двух часов ночи. Яхт клуб на Джефферсон авеню. Я так понял, что всю эту тему делают в Ирландии, а не в Таиланде, и возят транзитом через Канаду. Не суть важно. Будет поставщик и владелец одного из шопов, какой-то мажор, которого хотят убрать конкуренты – они и поделились инфой, мол, все только в выигрыше останутся.

– Уберем одного и будут варить другие? Интересный расклад.

– Не, они не заинтересованы в этом. Убыточный бизнес – прекурсоры дорогие, возить сложно, а цена самого продукта низкая. Их больше интересуют всякие дизайнерские эйфоретики и стимуляторы.

– Понятно. Ясубицу уже сообщил? Он выделит нам людей?

– Он сказал, чтобы мы вдвоем разобрались. У них там какая-то инфа от федералов поступила про масочников, он всех задействовал у себя, – Кевин выстрелил окурком в узкую щель приоткрытого окна. – Лучше уж с наркоторговцами повозиться, чем с этими психами. У меня от них мурашки по коже.

– Когда выезжаем?

– Я заеду за тобой ближе к половине первого, – сказал Кевин, вызывая лифт. – Только много пива не пей.

– Ага.

Детройтское отделение коммерческого банка «Мицуи Сумитомо» было полностью обшито стеклом с полупрозрачным слоем металла, из-за чего выглядело как огромный зеркальный обелиск без единого окна. Днем в нем преломлялся город, ночью – электрический свет с улиц, въедаясь в поверхность тонкой пленкой золотистой патины. В этом банке помимо счетов корпорации хранили свои базы данных, опасаясь, что их собственных сил в случае шпионажа окажется недостаточно. Восемь подземных этажей с многоступенчатой системой защиты содержали на своих серверах сотни петабайтов зашифрованных данных, допуска к которым не имели даже сами сотрудники банка: чтобы открыть любую из ячеек, требовалось обязательное присутствие представителя корпорации с шифровальным ключом, образцом электронной подписи, вшитой в сетчатку, и пробой крови для секвенирования индивидуального генетического кода. Поэтому за все время существования «Мицуи Сумитомо» так и не произошло ни одного удачного хищения данных, хотя попытки предпринимались регулярно.

Вечером, примерно около двадцати минут девятого, все компьютеры в банке перезагрузились из-за принудительного обновления программного обеспечения, что вызвало прерывание нескольких денежных транзакций. Один из банковских менеджеров позвонил на горячую линию поддержки программы чтобы выяснись статус транзакции, где ему сообщили, что никаких плановых обновлений на сегодня запланировано не было. Специалисты по безопасности сразу же откатили версию программы и стали искать уязвимости, которые могли бы внедрить хакеры после обновления, а заодно сообщили о попытке взлома федеральному бюро.