Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма.

– Да, то есть… нет. – Воспользовавшись минутной паузой, Вероника смогла наконец высвободить свою руку и плотнее закуталась в плащ. С чего же начать?

– Полагаю, ты попросишь не о защите для себя, ведь, покидая мой дом, ты добровольно от нее отказалась, – в ленивом голосе отчетливо прозвучал упрек. – Тогда о чем же?

– Я больше не хочу бояться… – Отпираться теперь не было смысла, она сама завела этот разговор. Девушка прикусила губу и опасливо покосилась в сторону обрыва. Что случится, когда туман доберется до самого верха скалы? Вероника вздрогнула и резко обернулась к своему загадочному гостю. – Я хочу дойти до конца и потом… Я должна знать, как защититься от таких, как… они.

– Почему ты решила, что я помогу тебе? – Удивление на красивом лице мгновенно сменила маска безразличия.

Все. Поздно, теперь ей не остановиться. Девушка боялась холодной и злой насмешки, кажется, ее не будет, но жестокого отказа она тоже не перенесет…

– Я видела, как тогда, у озера… ты… – Вероника осеклась. Она почувствовала, что переступила очередную черту, которую переступать нельзя. Но слова уже были сказаны. Девушка сидела, потупившись, не в силах поднять глаза. Ферро молчал. – Прошу тебя. Это мой единственный шанс, – её голос сорвался на шепот, тихий, безнадежный. Глупая наивная девчонка, о чем она просит и кого?

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – голос ее собеседника обжигал ледяным безразличием. – Представь, какой вред я способен нанести тебе. Случайно. Кроме того, ты сама можешь ошибиться…

– Да… Могу. – Вероника неожиданно для себя самой вскинула голову и почти с вызовом взглянула в глаза Ферро. – Я готова к этому.

– Посмотрим, – сообщил красавец все тем же ледяным тоном. Но после добавил с легкой улыбкой: – Хотя это может оказаться забавным.

Девушка молчала. Она никогда бы не взялась предугадать, хоть бы и приблизительно, что на уме у ее ночного гостя. Нельзя сказать, что Вероника горела желанием это узнать. Она боялась, потому что была уверена – ей вряд ли понравится то, что она может там отыскать. Но его ответ стал для нее полнейшей неожиданностью, хотя надеялась она именно на него.

– Если таково твое желание. – Блеснул глазами Ферро, в темноте они казались почти черными, если, конечно, лед может быть черным. – Тем более я не могу отказать себе в удовольствии чаще видеться с тобой. Но у меня есть одно условие.

Вероника напряженно вздохнула. Конечно, а что она ожидала? Ночной пришелец, сидящий напротив нее, без очевидной выгоды для себя не пошевелит и пальцем. Опять заморочил ей голову своей болтовней и ничего не значащими улыбочками, а она снова поддалась и поверила. Ну, все, с нее хватит! Девушка решила выслушать все до конца, а потом сказать, что передумала…

– Одежда должна быть практичной и не стеснять движений. Твоя совершенно не годится. Тебе придется нелегко, так что соизволь переодеться. Ты любишь подарки? – Красавец вопросительно посмотрел на Веронику, но та только и могла, что удивленно хлопать глазами. – Прекрасно. Ты их получишь. Но не раньше, чем взойдет солнце.

Он поднялся и, не прощаясь, направился к обрыву. Девушка молча провожала его ошеломленным взглядом. Лишь на самом краю Ферро все-таки соизволил обернуться.

– Отсюда неплохой вид, – проговорил он задумчиво, словно самому себе, но Вероника слышала каждое его слово. – И все-таки сверху звезды видны лучше, – добавил Ферро и шагнул в пустоту.

Девушка вскочила и бросилась со всех ног к краю скалы. Она напряженно вглядывалась в непроницаемый туман и темные промежутки между деревьями. Никого. Черные стволы вырастали словно из ниоткуда. Белая муть под стеной в три человеческих роста немного осела и слегка колыхалась, будто от прикосновения ветра.

Пораженная Вероника отступила в центр плато и легла в траву. Совсем скоро наступит утро, а она снова не сомкнула глаз. Когда вернется Сильваер, она расскажет ему все… Это будет непросто!

Но как объяснить ему то, что она поняла только сегодня? Она не спасет себя, ей не поможет даже хранитель Врат! Как, после всех ужасов, увиденных ею? Эти образы яркие, реальные, почти осязаемые, они не отпустят ее никогда, они поглотят малейшие, даже самые смелые, надежды на будущее!

Прошлой жизни для нее больше не существует, а будущее… Так странно, но мысли о спасении, о возвращении домой, казалось, поселяют в ее сердце слабость, неуверенность и страх. Девушка понимала, что сможет стать сильнее, решительнее и сделает больше, если сама отрежет себе пути к отступлению. Она уже это сделала. Еще вчера, когда жертва впервые посмела примерить на себя роль охотника. Правда, по мнению самой Вероники, крайне неудачно.

Девушка прикрыла глаза и задремала. Несколько часов до рассвета пролетели мгновенно, будто их и не было. Веронику разбудило солнце. Ночная тревога растворилась без следа, свет лился через поредевшие кроны с по-осеннему тусклого неба. Но даже такого неяркого света хватало на то, чтобы разогнать последние тени, а туман, так напугавший девушку, уже не казался ей хоть сколько-нибудь опасным. Только черный шелк чужого плаща, словно обрывок дурного сна, остался лежать немым напоминанием о ночном госте и их странном разговоре.

Вероника сгребла в охапку отсыревшую ткань, конечно, при случае она вернет вещь владельцу, а может быть, оставит себе. Ночи становятся все холоднее, там и до первых заморозков недалеко. Девушка поежилась от прикосновения холодного ветра… И тут ей вспомнилось обещание Ферро.

А свой подарок, если он существовал на самом деле, девушка предпочла бы рассмотреть до возвращения козерога. Сильваер будет недоволен… Конечно, ему легко рассуждать, это Веронике скоро придется ходить практически голой, да еще и босиком. Подошва у ее ботинок давно держалась на честном слове, а сама она разгуливала в одной рубашке, к тому же рваной… И это в разгар осени! Девушка медленно обошла свое убежище кругом – ничего.

Она бросилась к краю скалы, ловко перебралась с надежной стены на скрученные, словно клубок змей, толстые корни и, повиснув на руках, спрыгнула вниз. Приземление отозвалось немой болью в ступнях, к счастью, не такой сильной, как в прошлый раз… но Вероника на всякий случай решила не вскакивать на ноги, а немного посидеть на куче листьев, в которую приземлилась.

Туман давно схлынул. Девушка огляделась по сторонам – пусто. Она еще не решила, как ей стоит относиться к подаркам Ферро, но, не найдя на земле под черной стеной ничего необычного, к своему стыду, испытала чувство, более всего напоминавшее разочарование. Вокруг ее убежища лежали лишь груды прелых листьев да топорщились пожелтевшие стебли и ветви облетевших кустов. Может быть, она снова что-то не так поняла? Или не там ищет? Вероника покосилась на кучу камней, сваленную вдоль стены. Наверное, стоило проверить ее, но почему-то девушке казалось, что и там она ничего не найдет.

Она уже собиралась встать, когда ее рука наткнулась на что-то мягкое и холодное. Вероника вздрогнула от неожиданности и обернулась. Вот он – ее подарок, словно еще один обрывок сна, тихо ждал у самой стены. И правда, она не могла увидеть его сверху – мешали спускающиеся вниз ветви.

Руки сами развернули легко струящуюся прохладную ткань. Аккуратный сверток содержал в себе несколько рубашек, пару удобных брюк, легкую и теплую, подбитую мехом куртку, перчатки, сапоги из мягкой тонкой кожи, небольшую дорожную сумку, в которой хранилась смена белья и новый гребень.

Как просто… она получила все, о чем не просила, но в чем очень нуждалась и стыдилась попросить… Что мешает ей принять подарок? Почему она обязана дрожать от холода, когда может согреться? Ткань, вышитая серебряными нитями, вся, за исключением идеальной белизны рубашек, переливалась на солнце не хуже воронова крыла.

Вероника, сидя на корточках, уже в который раз с удовольствием обвела взглядом разложенные перед ней подарки. Подобной одежды она не только не надевала ни разу в своей жизни – такой красоты она раньше и представить не могла. И, кажется, все ей по размеру!

Вдруг из складок ткани прямо к ее ногам выпал маленький клочок бумаги. Девушка подняла его и быстро развернула. Записка без подписи не содержала и двух десятков слов. Вероника пробежала глазами рваные строки и растерянно опустилась на кучу листьев, кусая губы. Торопливый почерк был достаточно разборчивым:

«Лесные волшебницы одинаково прекрасны вне зависимости от того, где находятся и во что одеты».

Девушка еще раз перечитала записку, и руки у нее опустились. Что она делает? Принимает подарки от того, чей эгоизм, должно быть, ведет ее прямиком к смерти, а она вместо того, чтобы искать выход, увязает все глубже и глубже! С другой стороны, нет ничего проще, чем взбрыкнуть, выбросить это все в ближайший овраг, прикинуться, что у нее и так все хорошо, остаться в чем есть… Передумать?! Да, можно, но вот толку от этого не будет никакого! Она давно не принадлежит себе. И Вероника, к своему ужасу и стыду, согласилась с этим! Сама! Не только согласилась, но и просит помощи, снова и снова, и принимает ее с радостью… Все, что она может, уповать на благородство своего будущего убийцы… Девушка теперь не более чем его вещь, хоть и позволено ей многое. Но лишь до того момента, пока Ферро забавляет ее никчемная борьба. Со страхом, с обстоятельствами, с ним, с самой собой. У нее есть только один выбор: закончить все сейчас или бежать сломя голову. Разве не так она бежит уже несколько месяцев, приближая свой конец?

Но как же она хочет жить! Лишний день, лишний час! А что будет после, не очень-то и важно, подобное уже случилось со всеми в этом мире… Сгинуть не страшно, страшнее остановиться и обернуться назад!

Вероника раздраженно утерла побежавшие по щекам горячие злые слезы и поднялась на ноги. Все, хватит себя жалеть! Еще не время сдаваться! Она обязательно что-нибудь придумает! Обязана придумать!

Девушка заплела волосы в косу и торопливо переоделась. Больше всего сейчас она жалела о том, что не может видеть себя со стороны. Что бы ни сказал Сильваер, она примет этот подарок. И будет счастлива, хотя бы тем, что одной проблемой у нее теперь стало меньше.

***

– Ты получила все, что хотела?

Вероника кивнула. Она слышала легкую поступь козерога раньше, чем он обратился к ней, но, поймав глубокий синий взгляд, все еще сомневалась в том, что готова объясниться.

– Этот демон очень хитер, он знает, когда приходить, знает, чего тебе хочется, и что я не могу тебе этого дать. – Сильваер казался печальным и уставшим. – Он сделает все для того, чтобы ты нуждалась в нем больше, чем во мне.

– Нет! – Девушка почти испуганно бросилась к нему. – Неправда! Я ничего у него не просила!

– Знаю. Я смог бы понять тебя. Отчасти… – голос козерога немного смягчился. – Видимо, я слишком стар… Мой ум не так гибок, как твой. Но мне, как и раньше, стоит лишь взглянуть на тебя, чтобы понять: пока ты остаешься искренней и бескорыстной, пока ты не просишь ничего для себя и умеешь прощать, Неведомая тебя не получит.

Только прошу: когда станешь сильнее и свободнее, чем прежде, не забудь мои слова. Ты слишком молода, чтобы понять меня. Ты не сможешь равнодушно наблюдать за всем, что будет происходить вокруг тебя. И страха, сдерживающего тебя сейчас, уже не будет. Намеренно или нет, беспечно уверившись в безнаказанности своих действий, ты рискуешь обратить на себя внимание многих и многих нежелательных взглядов.

– Не понимаю… – Вероника покачала головой, растерянно глядя на козерога.

– Так будет, если ты не сможешь сдержаться, как прошлой ночью. – Сильваер совсем по-человечески вздохнул. – Мы должны быть незаметны, в этом наше главное оружие.

– А что если… Если я не сдержусь? Что тогда? Ты бросишь меня? – Девушка растерянно смотрела на козерога. Она никогда не сможет забыть тот плач в ночи. Навечно безутешный… Но это и есть ответ… Конечно, она не сможет! Ни тогда, ни сейчас. Обещай она быть осторожнее – это станет откровенным враньем.

– Несчастное, отважное дитя! – голос козерога был ласков и спокоен, но в то же время тверд. – Конечно, я не оставлю тебя.

Вероника не знала, что ответить, просто зарылась лицом в волнистую гриву. Счастье и горе так плотно переплелись в ее жизни, словно вросли друг в друга. Сладость и горечь – неразделимые, неразлучные. Девушка сама уже не могла отличить, где заканчивалось одно и начиналось другое…

Вероника улыбнулась своей странной мысли, но уже через секунду на нее словно бы опустилась тревожная тень.

– Ферро сказал, что нам нужно исчезнуть. Как можно скорее.

– Уйдем, если нас пропустят. – Сильваер смотрел куда-то вдаль поверх ее головы. – Мы уже совсем близко, но торопиться не стоит. Кажется, я нашел Привратника, пусть лучше разглядит нас. Так мы обезопасим себя, потому что я не знаю, чего ожидать от него.

Девушка быстро отстранилась и встревоженно взглянула сначала на козерога, а потом в ту сторону, куда он смотрел.

– Этот Привратник, он… Такой же, как ты?

– Нет. Он другой. Но кто он, не разберу… Думаю, он все же человек. Он делает что хочет, или думает, что может делать. И он достаточно силен для того, чтобы открыть нам проход. Я не знаю, станет ли этот Привратник помогать нам… Конечно, мы будем очень рисковать, доверившись кому-то еще.

– Почему? – Вероника не понимала, зачем Привратнику, там более если он окажется человеком, мешать им. Ведь если подумать, в случае успеха, они помогут всем.

– Прости, я еще не до конца разбираюсь в человеческих склонностях, – пожаловался Сильваер. – Но это создание держит внутри себя столько боли и отчаяния. Неведомая тоже это чует, она умеет уговаривать и пугать, знает, что обещать. Если она добралась до него первой, разговоры могут затянуться… они и так станут для нас нелегким испытанием.

– Сколько нам осталось идти? – Несмотря на обеспокоенность козерога, девушку тревожил исключительно путь, вернее, время, которое они на него потратят.

– Луна взойдет, закатится и снова взойдет, и так пока не выпадет снег, тогда мы будем на месте.

– Так долго? – Вероника уже знала, о чем говорит Сильваер, к ее сожалению, речь шла не о нескольких днях, а как минимум о целом месяце.

– Не дольше минувших троп. – отвечал козерог. ‐ Врата охраняют камни и вода.

VI Жестокие уроки

Crudelis lectiones

Путники поднимались засветло и шли дотемна. Дорога действительно оказалась не из легких. Хотя о какой дороге вообще могла идти речь? Козерог следовал ведомому лишь ему направлению. Он и вправду не торопился.

Местность стала труднопроходимой и каменистой. Почти невидимые глазу изменения начались с разбросанных по лесу валунов. По мере продвижения вперед камни становились все больше и внушительнее и вскоре достигали размеров автомобиля, а позже – и небольшого двухэтажного дома. А после земля, по которой они шли, уступила место камню. Все чаще пологие лесистые холмы внезапно обрывались глубокими пропастями. За опасным спуском следовал не менее головокружительный подъём.

В одиночку Веронике понадобилась бы целая вечность, чтобы взобраться по отвесным крошащимся стенам, козерог же проходил практически вертикальные преграды с удивительной легкостью и быстротой, совсем не свойственной такому крупному животному. Его острые раздвоенные копыта находили еле заметные трещины и выступы там, где девушка видела лишь голый и совершенно гладкий камень. Непроходимые древесные завалы из огромных стволов, не удержавшихся на тонкой почве и свергшихся вниз с поросшего лесом склона, он преодолевал с той же уверенностью.

Девушке казалось, что Сильваер точно знал, куда нужно наступать: ветви трещали, вниз осыпалась сухая кора и гнилые щепки, нередко завал приходил в движение и рушился за их спиной, стоило копытам козерога встать на твердую землю.

Сильваер шел, не оглядываясь, не смотря по сторонам, Вероника, все больше ехавшая на его спине, – тоже. В этих невысоких, но труднопроходимых горах скрывалось нечто странное, древнее и тревожное… Граница, находившаяся у кромки живого леса, давно пала, но здесь, в междумирье, было что-то такое, что в буквальном смысле витало в воздухе. Как предчувствие грозы или как тот необычный ночной туман, который так напугал девушку.

В первый день пути, перебираясь через завал, Вероника посмотрела себе под ноги. Её зоркие глаза различили в кромешной темноте среди побелевших от времени и дождей стволов, темной коры и гнилых листьев разбросанные в беспорядке белые кости.

– Там, внизу, – еле слышно шепнула девушка, но ее голос в звенящей тишине, прерываемой лишь шелестом ветра, показался до неприятного громким и чужим.

Козерог на мгновение замер, балансируя на самом верху нагромождения шатких древесных стволов:

– Этот лес исправно оберегает своего создателя от непрошеных гостей, пожелай они сбежать или вернуться.

Алое, по-зимнему холодное солнце только начинало клониться к закату, когда путники остановились на ровной, поросшей лесом возвышенности. Вероника устроилась у корней высокой стройной сосны. Дневное напряжение каждый раз выпивало все силы, и уже несколько недель подряд девушка засыпала, как убитая, не успев положить голову на свою сумку, служившую ей еще и подушкой.

Она не видела снов, прошлые тревоги потихоньку забывались, словно теряя свои краски. Оставался только путь и боль во всем теле, напоминающая о себе при каждом движении. Ее жизнь складывалась из тяжелых, кажущихся бесконечными, дневных переходов, долгожданных, но кратких остановок на отдых, а еще из жалких попыток познать бесконечно сложную науку.

По мнению девушки, Ферро взялся за ее обучение слишком уж рьяно. Вероника молча перевернулась на бок, невольно скривившись от тупой боли, – кажется, на ее теле не осталось ни единого, даже крохотного, участка, ни одной мышцы, которая бы не болела.

Каждый раз она просыпалась посреди ночи внезапно и легко, думая только об очередном предстоящем ей испытании. Уютная сонная тьма безжалостно вышвыривала ее в холодную суровую реальность. Глаза распахивались сами собой, Вероника беззвучно поднималась и уходила. Каждую ночь, снова и снова, под аккомпанемент своего бешено бьющегося сердца. И несмотря на все свои страхи и предостережения козерога, всякий раз она возвращалась назад. Возвращалась, «убитая» не меньше, чем тысячу раз подряд, она ложилась, смотря широко раскрытыми глазами в темное беззвездное небо, и, как ни пыталась, не могла уснуть до самого утра. А на заре нужно было подняться и идти дальше.

Девушка молчала, за последние дни они с козерогом не обмолвились и парой фраз. Сильваер казался встревоженным и подавленным и не спешил делиться своими мыслями с Вероникой. Хотя дело тут могло быть не в ее ночных отлучках, а в том, что они оба приближались к своей цели, вернее, к следующей точке отсчета, к грани, за которой не видно дороги, только неизвестность… Козерог больше не отлучался. Девушка хотела верить, что погоня отстала. Может быть, потеряла след, может, сгинула в одном из горных завалов.

Закат догорал. Вероника наблюдала, как последние лучи уходящего солнца играют на золотистых стволах и в вечнозеленых кронах. Оранжевые и розовые отсветы еще не угасли на горизонте, а девушка уже глубоко спала.

Пробуждение, как всегда, стало резким и стремительным, словно падение. Вероника открыла глаза, все тело болело, шея и спина занемели от неудачного положения, в котором ее застал сон. На землю давно уже опустилась ночь, вверху сонно вскрикнула какая-то невидимая лесная птица.

Девушка поморщилась, растирая затекшие плечи. Даже птицам снятся сны, а ей – нет…

На фоне темно-синего неба, беззвучно трепыхая крыльями, пронеслась пара летучих мышей. Совсем скоро и они уснут, скоро наступит зима. Дыхание в темном ночном воздухе превращалось в облачка белесого пара. Наверное, к утру ударит заморозок. К утру она почти ничего не почувствует и будет счастлива лишь от того, что пару часов до рассвета сможет лежать неподвижно, пусть и без сна.

Невзирая на затекшее тело, Вероника ощущала себя достаточно отдохнувшей. Она тихо поднялась, стараясь не разбудить козерога, и, забрав свое оружие, отступила к лесу.

Отполированное черное дерево блеснуло в лунном свете. Впервые взяв его в руки, девушка была уверена, что в изящных, чуть изогнутых по форме клинка ножнах спрятано смертоносное лезвие. Как же она была удивлена, когда поняла, что держит всего лишь кусок дерева. Достаточно прочного и легкого, с затейливо украшенной рукоятью, но дерева!

«Это учебный меч, – тут же с невыносимо издевательской усмешкой сообщил ей Ферро. – Сразу давать тебе настоящий было бы слишком опрометчиво с моей стороны. Но неудивительно, что ты обманулась. Это точная копия. Баланс, длина и вес идеально соблюдены. Сначала ты научишься обращаться с ним. Без должного навыка ты рискуешь отрезать себе что-нибудь. Не стоит доверять случаю то, что другие захотят сделать специально».

Девушка вздрогнула и обернулась. Она слишком глубоко задумалась, чтобы заметить, что Сильваер не спит.

– Ты еще не передумала? – Козерог приподнял свою рогатую голову от земли и смотрел на нее в упор. Его взгляд в ночной тьме казался совершенно черным и непроницаемым.

– Нет, мне… уже поздно… – Вероника упрямо опустила глаза.

– Возможно, и так, но никогда не поздно поменять свое отношение. – Видимо, козерог не собирался ее отговаривать, ведь он мог сделать это раньше. – Например, к предмету… который тебя беспокоит. – Сильваер лег на бок и с удовольствием потянулся. – Иди. Ты ведь тоже можешь научить его чему-нибудь.

Девушка удивленно распахнула глаза, она не поняла, но требовать подробностей сейчас не было времени. Наверняка её уже ждут, а она не любит опаздывать.

Вероника прошла всего несколько сотен метров и остановилась. Продолжать свой путь было небезопасно – резкий каменистый спуск обрывался пропастью, на дне которой шумел, прыгая по камням, быстрый и холодный поток.

Девушка отлично помнила это место, всего несколько часов назад она сама прошла весь этот путь от реки до поросшего соснами плоскогорья. Она перебралась по упавшему дереву над бурлящим потоком, вскарабкалась по скользким и шатким валунам наверх и после преодолела подъем по осыпающемуся склону до заветного плато. А теперь, здесь и сейчас, ей предстоит очередное испытание… И она, кажется, готова к нему… Почти.

Вероника не могла не заметить, насколько она изменилась за сравнительно недолгое время своего пути, как обострились ее реакции и чувства. И, конечно, она просто не могла не спрашивать об этом у козерога. Сильваер объяснял такие необычные изменения естественной реакцией ее организма на постоянное пребывание подле него. Но этот факт нисколько не объяснял причины, позволившие девушке найти спрятанную на границе старую крепость, возвращаться туда, когда ей вздумается, и прийти к озеру, которое на самом деле было Вратами.

Вероника вспоминала слова козерога:

– Сейчас мы слепы, потом ты все поймешь и удивишься логике, о которой не ведала. – Сильваер буквально излучал энергию: светлую, живую. Он являлся ее неиссякаемым источником. Девушка ощущала ее так же отчетливо, как тепло солнца. В глубине души она осознавала, что меняется и собой ей уже не быть. Наверное, Вероника должна была бояться, но сейчас у нее хватало и других забот, а на раздумья, к счастью, не было времени.

Девушка остановилась над обрывом, у последнего ряда сосен. Деревья буквально стояли на оголившихся корнях, словно огромные многоногие великаны, они несли свой дозор и днем, и ночью. Крайние в шеренге цеплялись за дикий камень и ненадежный гравий, борясь за жизнь над пропастью. Другие, не устоявшие гиганты, вывороченные ветрами и дождевыми селями, лежали внизу у самой воды. Их огромные узловатые корни тянулись к небу, словно в немой мольбе, обращенной к тем, кто еще держался на краю.

Вероника прислушалась: ночной лес молчал, не было слышно ничего, кроме мерного и далекого шума скачущей по камням воды. Девушка провела рукой по своей шее, отыскивая цепочку. Звякнуло. Вероника аккуратно вытянула витую блестящую нить с висящим на ней маленьким серебряным крестиком. За ним из-за ворота рубашки будто бы нехотя появился перстень, в глубине неведомого камня мерно переливалось живое пламя.

Девушка тихо, почти крадучись, прошла вдоль склона. Она выжидала и прекрасно знала, что будет потом, и все равно каждый раз ей становилось не по себе. Внезапно она услышала шорох. Возможно, никакого звука не было и в помине, а ее воображение просто разыгралось в темноте, но сердце стремглав унеслось в пятки. Вероника, чудом сдерживая первый порыв, медленно вздохнула. Досчитала до десяти и нарочито непринужденно обернулась.

Ее драгоценности, висевшие на цепочке, мелодично зазвенели в такт движению. Раньше девушка никогда бы не заметила среди стволов неподвижную черную фигуру, словно сотканную из лесного сумрака. Невероятно тихую и пугающе близкую.

– Оригинальное соседство. – Вероника не могла видеть лицо собеседника, скупой лунный свет с трудом проникал сквозь сеть облаков и раскидистые вечнозеленые кроны. Но она знала – Ферро улыбается. – Во что ты веришь теперь, Вероника?