Королева Депрессия

Георгий отрицательно покачал головой.

– Первоначально наша версия была связана с возрождением сражателей. В конце концов, до работы в Отделе, Фрэнки был сражателем и …

– Что? – картина мира Алекса была нарушена, – он еще был и сражателем? Мы точно про одного и того же парня говорим? Кем он еще успел поработать? Сотрудником КГБ*? Агентом ЦРУ*? – произнес Алекс, в растерянности смотря то на Георгия, то на Энти. – И ты знала об этом? – спросил он ее.

Энти кивнула, потупив глаза.

– Поверить не могу…

Георгий неторопливо размешал сахар в чае и продолжал:

– Долгое время мы считали, что всех участников того преступления и похищенные души сожрала Меланхолия, стерегущая хранилище.

Но спустя годы, с периодичностью в несколько лет, было обнаружено несколько похищенных душ, среди которых и моя дочь. Дело возобновилось, но зацепок не было. Казалось, на этом история закончена, души взяты под наблюдение и в целом, все идет своим чередом. Но внезапно пропадает душа Кристины. И эмоции убивают человека, который оказывается сражателем (Лонг Лонг). Тут мы и узнаем про существование нашего агента Энии в виде эмоции Фрэнки и про некоего Филина, судя по всему, надоумившего их на это похищение. И это все в одном городе, где по улицам бродит сбежавшая Меланхолия, убивающая людей под носом Отдела! После, патруль полиции Отлова находит Фрэнки, бродившего по запретной части Нижнего уровня. Но по невесть откуда взявшейся бумажке под липовыми печатями, его переводят из распределительного пункта в неизвестное место, и он бесследно исчезает. Как пропадает и его душа-носитель, Анна. Тут мы и подключаем к этому расследованию тебя, Алекс! Ведь ты лично допрашивал Лонг Лонга и его эмоции.

«Тогда я не знал, что они его эмоции», – подумал Алекс, в своей голове распутывающий этой клубок.

– Девушка, можно воды, – позвал он официантку. Его внезапно начало мутить и подташнивать, но причину он найти не мог: «может, это от голода?». Но и есть ему не хотелось. Когда по телу пробежал холодок, он догадался: «Энти! Но почему? Что ее так беспокоит?», – взглянул он на эмоцию. Но та безучастно сидела с мелькающим взглядом, осматривая все вокруг.

– На основе всех данных, мнения в Отделе разделились. Мара считает, что похищение моей дочери всего лишь случайность и сражатели, вместе с Фрэнки, просто искали души своих товарищей. Я же полагаю, что этот некто Филин целенаправленно похищал именно мою дочь, используя интересы своих сообщников: например, наш свидетель утверждает, что Фрэнки искал душу Эви, своей возлюбленной из прошлой жизни. Что бы там ни было, я подозреваю, что по какой-то причине эта душа не дошла до адресата и теперь Филин не знает, какая из похищенных душ – моя дочь, а потому похитил и Кристину и твою Анну, и своего сообщника Фрэнки, чтобы тот указал ему на нужную душу.

– Значит, Анна тоже душа, украденная из хранилища? – спросил Алекс, мысленно приговаривая про себя все сказанное.

Георгий начал подниматься.

– Так считает похититель, – сказал он, похлопывая себя по карманам, – но до всего этого мы и знать не знали про эту Анну. Может, она и та, может и нет. Но на учете у нас ее не стояло. Что я знаю наверняка – ты, Алекс, точно одна из тех похищенных душ, переведенная к нам из соображений безопасности. И именно поэтому у тебя такая прекрасная Энтузиазм…, – и с этими словами Георгий бросил ехидный взгляд на Энти, – только благодаря ей мне удалось сложить этот пазл и выйти на этого вашего Фрэнки, – усмехнулся он, – ну что за имечко, и чем ему Эния не угодил…

На мгновение Алекс перестал дышать. Открыв рот, он не мог произнести ни слова.

– Ладно, мне еще надо успеть заскочить за сигаретами и выкурить пару штук, пока обед не закончился… давай, не задерживайся. Мара не любит опоздунов, – с этими словами Георгий встал, похлопал Алекса по плечу, и пошел на выход.

– …Э…Эээнти! – вскрикнул Алекс, чем обратил на себя взоры многочисленных посетителей кафе. Теперь он знал, кому обязан странными ощущениям жжения в груди и кома в горле.

Алекс пулей выскочил из заведения и уверенно шел в неизвестном направлении под отчаянные мольбы Энти.

– Алекс! Алекс! Стой! Подожди! – кричала она.

– Поверить не могу! Все эти годы ты была шпионом! А я думал, что мы лучшие друзья! – говорил он громко, привлекая внимание случайных прохожих.

Энтузиазм перегородила ему путь. И как раз вовремя – на пешеходном переходе загорелся красный свет.

– Послушай меня, Алекс! Все не так! Георгий преувеличивает! Я не сотрудник Отдела! Ни шпион! Я присматривала за тобой, ограждала тебя от возможного влияния сражателей. Знаешь, что было бы, если бы не я?

Алекс не ответил. Рядом толпились люди, ожидающие зеленый свет.

– Ты бы попал в психушку! А там тебя бы нашел этот Лонг Лонг. Он внушил бы тебе весь этот бред о сражателях, о их величии и готовил бы из тебя воина!

Загорелся зеленый.

– Мы не интересны ему, – тихо буркнул Алекс, переходя дорогу, – он сам так сказал.

–Это сейчас вы ему не интересны, потому что вы уже взрослые, сформировавшиеся личности, а не маленькие дети с внушаемым разумом! Но не будь меня, все было бы иначе! Я помогала тебе адаптироваться в этом невидимом мире, давала знания о нем. Вспомни, как многое ты знаешь, по сравнению с Анной!

Напоминание о подруге вывело Алекса из себя еще сильнее.

– Тогда почему Анна не сошла с ума? Что-то я не помню в ее личном деле упоминания о психбольницах!

– У нее был Фрэнки! Как ты понял, тоже весьма непростая эмоция.

Упоминание о Фрэнки остановило Алекса. Он вспомнил эмоцию Анны и не мог поверить, что этот синий паренек заварил всю эту кашу.

– Не могу поверить! Ты все это знала! Всегда! С самого начала! – говорил Алекс, оглядываясь по сторонам: где он, черт возьми, оказался? Сквер, дороги, магазины? Неподалеку стояла пустующая скамейка, он подошел к ней и сел.

– Ты смотрела со мной «Семнадцать мгновений весны»*, неужели ни один мускул на тебе не дрогнул? –сказал он, глядя перед собой в пустоту.

– Я хотела тебе рассказать, честное слово. Но… тогда бы мне пришлось рассказать гораздо больше, чем я могла себе позволить. – Эмоция подошла к Алексу и села рядом с ним. – Прости, но одни тайны были связаны с другими, которые я не могла разглашать.

– И что именно ты делала? Играла роль няньки? – спросил он, продолжая смотреть вдаль.

Энти медлила с ответом.

– Писала отчеты о твоей жизни, знакомила тебя с мироустройством, следила за оценками, помогала поддерживать хорошую физическую форму…

– Что? – Алекс удивленно взглянул на Энти, – так вот куда исчезали все мои пончики? А я всегда подозревал отца… Но зачем ты лишала меня вкусной еды?

– Как душа с особенностями, ты был в резерве Отдела, – ответила она, глядя под ноги, – когда ты спросил меня – кем тебе лучше стать: смотрителем зоопарка, актером или акробатом, я подкинула тебе листовки о наборе в полицейскую академию, попутно предлагая классные фильмы о полицейских.

У Алекса округлились глаза.

– Ты еще и влияла на меня! Немыслимо! Забудь о перемирие! Ты ужасна! – он встал, – довольно. Я увольняюсь и уезжаю домой!

– Эмоции так или иначе влияют на ваши поступки! – выкрикнула Энти.

– Да я мог стать танцором! Выступать с балетом! Есть хоть что-то, в чем ты мне не врала?

Алекс взглянул на часы. Время обеда заканчивалось и следовало немедленно вернуться в Отдел. Даже если он решил увольняться.

– Я не врала, когда говорила, что … мне очень повезло с тобой. И время, проведенное здесь, на Земле, для меня сродни отпуску. Я действительна была счастлива. И еще я не врала… что именно из-за Фрэнки я оказалась здесь, на Земле.

– Впрочем, как и я…, – сказал Алекс смягчившись, – черт возьми, да этот синий паренек в прямом смысле подарил мне жизнь! – эта мысль его позабавила. – Ты говорила, что он подставил тебя. Это правда? Ты ненавидишь его за то, что он выпустил меня на Землю? – спросил Алекс.

– О Боги, нет Алекс, конечно, нет! Просто… он… он… Это не рассказать в двух словах!

Алекс достал телефон и открыв карты, построил маршрут до Главного управления.

– Ну… на работу мы уже опоздали…, – сказал он, – так что пошли, я куплю Маре ее любимое кофе, а по пути ты расскажешь мне все, что скрывала от меня долгие годы!

Энти обняла себя руками и медленно поплелась следом за Алексом.

Она никак не могла подобрать слова, чтобы начать свою историю.

– Лонг Лонг, – начала она, – искал себе подобных, людей с душевидением, желая возродить сражателей. Раньше они были могущественной и многочисленной структурой. Их отряды насчитывали сотни последователей. Но с каждым столетием их становилось все меньше – кто-то погибал в боях, кого-то схватили темные энтрилы.

– Вернее, Отдел, – поправил ее Алекс, – Георгий сказал, что Лонг Лонг называл Отдел темными энтрилами.

– Да… Но больше всех в своем падении они обвиняли хромого сражателя – Фрэнки. Его называли хромым за отсутствие способностей к душевидению. Они считали, что он перешел на сторону врага и разрушил их многовековую империю, сдав их всех аннунаки. Но…

Это был не он.

А я…

Алекс остановился и посмотрел назад, на Энти.

– Ты?

– Да. – сказал она очень тихо, – я стала участником и главным обвинителем одного из самых громких дел юридической практики Совета, так называемое «Дело сражателей: эмоции против сражателей».

– Но зачем? Они ведь… спасали мир? – нахмурился Алекс. Он уже не знал, кто здесь хороший, а кто плохой. Меланхолия была чудовищем Отдела, во главе которого сидела паразит Мара, а Лонг Лонг искоренял эти сущности. Так кто здесь зло? Но Энти не поддерживала его взглядов:

– Спасали мир? – усмехнулся она, – сражатели?! Они убийцы! Рабовладельцы! Беспринципные и жестокие! Вся их деятельность противоправна. Они подчиняли своей воли существ Даэху, делали из нас рабов! Насильно удерживали нас на земле! Истощали наши ресурсы! Отбирали нас у других людей, делали из нас живой щит! Размазывали наш оргон по своему оружию! Упивались нашей кровью! Я ведь была там! В тот день, когда Лонг Лонг и Фрэнки поймали Меланхолию! Я была с ними десятки, сотни лет! Он неоднократно видел меня, этот Лонг Лонг, видел меня в этом же обличье. Я была такой же, как и тысячу лет назад. И он вновь и вновь встречал меня на своем пути! Но узнал ли он меня? Нет, ведь я и такие как я, мы для них никто, пустое место! Второсортные души, призванные служить им!

Да, они убивали темные сущности, вырвавшиеся из Нижнего уровня, уничтожали человеческие эгрегоры, но разве вы, в своем мире, убиваете умалишенных? Нет, вы отправляете их в дома сумасшедших. А преступников сажаете в тюрьмы! А их охота за аннунаки? Беспричинная и жестокая! Сражатели находили их по одиночке и жестоко расправляясь с ними!

Алекс стоял, как вкопанный, и молча глядел на Энти, слушая ее.

Он поражался тому грузу, что несла в себе его эмоция столько лет.

– Именно тогда я впервые увидела Фрэнки, – продолжала она, – Его звали… Эния, по первому имени, запечатленному в острие.

Увидев недоумевающий взгляд Алекса, Энти поспешила с объяснениями:

– Одной из первых, кого они убили – была богиня Геката. Она заведовала перемещениями душ между мирами и управляла распределительным пунктом. Для удобства, у нее были ключи, открывающие двери-порталы, а для извлечения и хранения знаний, она использовала острие. Уколовшись им, душа оставляла печать текущей жизни. Это как сохраниться в видеоигре. В следующей жизни печати находили хозяина, и тот вспоминал все перерождения, где ставил их. Это острие оказалось в лапах сражателей, а уже от них, им случайно завладел Эния (Фрэнки), когда все сражатели были убиты богом Нингирсу. Уколовшись острием, он запечатал свою жизнь и годы спустя, вновь переродившись, печать нашла его. Вспомнив прошлое перерождение, он вернулся в место первой жизни, преследуя целью убить того бога. Там он познакомился с новым отрядом сражателей, и не смотря на отсутствие способностей к душевидению, они приняли его в свои ряды.

Когда мы встретились с ним в следующий раз, сражатели уже были могущественной тайной организацией. На то момент, они истребили многих земных богов. Аннунаки были напуганы – половина ушла на Верхний уровень, другие стали скрывать свое иноземное происхождение. Вычислить жестоких убийц не удавалось: несмотря на многочисленность, у сражателей была хорошо сформированная структура, иерархия и контроль. Помимо богов и темных сущностей, от рук сражателей погибло много и простых существ Даэху: они не отпускали нас домой, истощая наши силы. Когда энергия покидала Даэху и те умирали от истощения, они просто отбирали новых у простых людей.

Те эмоции, что первыми пополнили ряды их слуг, стали эмоциями – надзирателями. Сражатели кормили их своей волей и энергией, давая высокие звания и приемлемые условия. Лучше быть жестоким надзирателем, чем слабым рабом. Эмоции с радостью переходили на их сторону и угнетали собственных товарищей…

Вскоре, поняв, что на Земле ловить нечего, сражатели задумались о нападении на Верхний уровень и собрали отряд на поиски Мары, в то время занимавшей должность покойной Гекаты.

– Что? – Алекс схватился за голову, – той самой Мары, которой я иду покупать безлактозное кофе?!

Энти кивнула.

Они как раз остановились у случайного кафетерия, и Алекс потянул ручку двери. В кафе было пустынно – обеденный перерыв кончался и люди спешили на работу.

Пошарив по карманам, Алекс понял, что в спешке оставил кошелек в Главном управлении.

– Она точно меня убьет, – вздохнул он и они направились на выход. Энти продолжала:

– Был собран отряд, куда включили и хромого сражателя, Энию (Фрэнки). Поговаривали, что именно он вычитал о существовании богини, что является проводницей между мирами и заведует тайнами перерождениями. Мой хозяин, как он себя называл, Изуса, сказал, что Эния не вызовет подозрений со своей легендой о поиски возлюбленной души, умерший много лет назад. Но его душа была слаба и Изуса назначил меня его эмоцией.

«Твой Интерес (да, тогда я была такой) должен помочь преодолеть ему долгий путь», – сказал он, предупредив, что будет со мной, если я не вернусь обратно. Все сражатели хранили оргоны своих эмоций на специальном папирусе или по-другому, частички нашей души, по которым могли найти нас, подобно компасам.

Но став эмоцией Энии, я поняла, что легенда Изусы – это правда. Эния искал богиню не с целью кровожадной расправы. Он правда мечтал отыскать душу своей возлюбленной, пронеся эту любовь сквозь тысячелетия.

И тогда я поняла, что у меня впервые появился шанс на спасение.

В диких краях стояли жуткие холода и постепенно вся наша группа погибла. Мой же интерес, перешедший в энтузиазм, помогал Энии преодолевать трудности, пересекать горы, проходить леса… В те моменты, когда он был истощен, я заряжала его своей энергией, питала его, поддерживала в нем силу. Истощившись сама, я подпитывалась его желаниями и целью. Другие эмоции, лишившись носителей, либо возвращались к сражателям, боясь последствий, либо бежали домой, в Даэху. Но я знала, что рано или поздно, им придется вернуться на Землю и там их вновь найдут сражатели. Это был не выход. Я выжала из себя все, дабы Эния дошел до конца пути.

Я ненавидела сражателей. Каждой частичкой своей души. И Эния, хоть и не обладавший способностями, был не исключением. Пусть он никого не убивал. Но он служил им по своим возможностям! – продолжала рассказывать Энти. Но больше в ее словах не чувствовалась та злость и гнев, что так поразили Алекса.

– Когда погиб последний сражатель, Эния часто обращался ко мне, хоть и не мог видеть меня. Но он знал, что я существую, что сопровождаю его. Извинялся, что впутывает меня в эту историю: по его мнению, сидеть с Изусой в засаде на старых богов было бы гораздо интереснее, чем мерзнуть с ним в заснеженных лесах! Рассказывал мне истории про себя, свои перерождения, про Эви и про свои планы на жизнь… В какой-то момент, мне даже показалось, что я желаю его смерти чуточку меньше, чем другим сражателям… А потом произошло мое перерождение. Его порывы были столь сильны, и так подпитывали меня изнутри, что в какой-то момент я поняла, что больше нет интереса, есть энтузиазм… Да, снаружи я не изменилась, но внутри все стало иначе. И мое перерождение дало Энии силы преодолеть остаток пути, и мы вышли к древнему алтарю, что служил порталом для связи с богами…

Когда мы встретили Мару, я рассказала ей всё! О сражателях! Об их убийствах! О планах и целях! Сейчас я понимаю, как мне повезло: будь Мара обычным аннунаки, могла бы испугаться, убить Энию и исчезнуть. Но, оказалось, в это время Мара уже работала в Отделе, занимающейся поиском таинственных убийц.

Когда Мара узнала, кто такой Эния, она хотела немедленно отправить его в самые дальние темницы Нижнего уровня, а то и растерзать на месте, скормить Амат. И я, честно сказать, была с ней солидарна. Но, я понимала, что его арест – это не выход. Это не было проявлением милосердия, это был просчет и четкий план, который я разработала:

«Заковывание его в кандалы вам не поможет. Проблема сражателей более масштабна. Вам нужны великие… Их командующие, полемархи*. Но если весь отряд пропадет, они могут почувствовать неладное и залечь на дно. Они очень осторожны… Я смогу вам помочь…»

Мара не знала, как ей поступить.

Она боялась упустить Фрэнки, как первую зацепку в деле таинственных убийц, но и боялась спугнуть подозреваемого, как предрекла я.

«Острие у них?», – спросила она.

«Это основа их могущества!», – ответила я.

Тогда Мара решила перестраховаться. Она предложила Энии незатейливую сделку – она выполняет его просьбу. А он отыщет и принесет для нее острие, ведь, в конце концов, оно принадлежит ей, а не укравшим его сражателям. Это сделка усыпила бдительность Энии, не задумавшегося над тем, почему после раскрытия его личности, его так спокойно отпускают. И на радостях, он даже подписал пергамент о вступлении в Отдел, оставив эфир своей души, по которому его могли легко отыскать. Мара свою часть сделки выполнила, а Эния просто ушел в небытие, считая, что смог всех обхитрить…

Меня же Мара забрала с собой. Я была эмоцией Изусы почти с самого основания сражателей и лишь мои личные принципы не позволили мне стать эмоцией – надзирателем. Поэтому, я обладала знаниями о их структуре, знала в лицо великих и начальников. И я сдала их всех, не забыв упомянуть эмоции, что они эксплуатировали. Их находили и те давали свои показания. Снежный ком, тянувшийся несколько столетий. Было переловлено тысячи этих убийц. И вскоре от них не осталось и следа. Эпоха сражателей канула в лето.

А я осталась в Управлении, дабы никогда больше не возвращалась на Землю. Со временем я стала расти на службе, продвигаться по карьерной лестнице. И жизнь моя, в целом, наладилась…, – Энти замолчала.

– И после этого ты говоришь, что Фрэнки не простая эмоция, да у тебя самой биография похлеще будет! Так ты вообще очень древняя…, – удивился Алекс. Они стояли на улице возле кафе, и Алекс пытался сконцентрироваться на картах, но вслушиваясь в рассказ своей эмоции, не мог собраться с мыслями.

– Девушкам не принято напоминать о возрасте, – Энти выдавила из себя улыбку.

– Тогда объясни, как так получилось, что ты, Фрэнки и этот психотерапевт схватили Королеву Депрессию? Так себе компания. Ты знала, что Лонг Лонг – сражатель?

Энти отрицательно покачала головой:

– Когда мы впервые пришли к Лонг Лонгу я и подумать не могла, что это он. Я не изменилась. Как была Энтузиазмом сто лет назад, так им и осталась. А он… Он был другим человеком. Потому их и сложно отследить. Великие и им приближенные научились не подчиняться зову наверх. Они подыскивали новые тела, чьи души должны были их покинуть, но пока еще находились внутри. Именно так поступила твоя душа. Она заселила тело ребенка, чей душе был отмерен короткий срок и ослабленная, она собиралась покидать свое тело.

– Что? – Алекс чуть не выронил телефон из своих рук, – я занял тело чужого ребенка? – ему резко поплохело и начало тошнить. Он стал с отвращением разглядывать свое тело.

– Да, подбор тела вещь сложная. Поэтому души могут годами блуждать по земле, подыскивая сосуд, – невозмутимо продолжала Энти, – чистая душа, выпущенная Лонг Лонгом, вытеснила неокрепшую душу и та вернулась наверх, сообщив тем самым о занятом теле. Отдел начал расследование, проверяя все души детей, рожденных в определённый временной промежуток в вашей местности. Так и вычислили тебя. Следом, душа Кристины, будущей дочери Георгия, первой проникла в момент зарождения жизни, не впустив туда душу ей предназначенную. Каждая душа стремится к жизни. Не нужно воспринимать это так болезненно. Тело всего лишь сосуд.

– Отвратительный мертвый сосуд! Энти! Зачем ты мне это сказала… как мне теперь жить с этим, – Алекс ощупывал себя, свое тело и руки. Вернее, чужое тело, чужие ноги и руки.

– И моя мама чужая женщина! Она была предназначена другому младенцу… я забрал его жизнь!

Энти посмотрела на Алекса немного с жалостью: не каждый день делаешь столько открытий о своей жизни.

Вдруг у Алекса зазвонил телефон. От неожиданности он вздрогнул.

– Где, черт возьми, тебя носит?!!!!! – Мара кричала неистовым голосом.

– Я… я…, – Алекс не мог подобрать слов. Ему хотелось высказать ей все, что он только что узнал. Хотя пока еще не знал, какое к его чужому телу имеет отношение лично Мара.

– Скорей неси свою жопу сюда! – послышались короткие гудки.

Звонок привел его в чувство. Он огляделся. И понял, что по-прежнему не знает, где он.

– До Главного управления двадцать минут! Мы все это время шли в другую сторону! – сказал он в панике, наконец, выстроив маршрут в картах телефона, – поспешим! Это просто безумие! Ты должна быть эмоцией безумия!

Он ускорил шаг и даже Энти, которая могла проскочить сквозь тени, поспешила следом за ним.

– Что еще важного ты мне не рассказала? – сказал Алекс, лихорадочно глядя глазами на угасающий заряд батареи телефона, – хотя важнее того, что я живу не свою жизнь, уже ничего не может быть!

Но постепенно, Алекс снизил шаг и полностью остановился.

– Телефон сдох, – сказал Алекс. Он глядел на снующих туда-сюда прохожих и завидовал их безмятежности. Как легко жить на земле, зная, что ты не занял тело чужого младенца! – И как так получилось, что из ненавистного сражателя, Фрэнки стал твоим парнем? А потом вновь злейшим врагом? –спросил он, потирая лоб от капелек пота. В этот момент его больше не пугала вселенская кара злюки Мары. Все что он хотел – пойти домой и хорошенько выспаться.

– Это долгая история, – сказал Энти виновато.

Алекс повертел в руках разряженный телефон.

– Нам больше некуда торопиться…

Город С.

Упав на Землю, мы оказались в северной части города, где уже не одну вечность стоял заброшенный завод и водились дикие собаки и местные, не очень дружелюбные жители. Но в нынешнем состоянии нам были не страшны ни собаки, ни местные жители, а потому, постояв долгое время в ожидании Фрэнки, мы выдвинулись в центр города, а именно в гости к Кристине, надеясь, что каким-то образом, попав к ней домой, мы узнаем, где живет и работает ее отец в городе М.

«Одна моя подруга рылась в документах и узнала, что она приемная! Думаю, если и мы пороемся в маминых бумажках, то сможем отыскать намеки о папе», – рассуждала она.

Блуждание по городу оказалось не таким веселым, как мы себе это представляли. Город казался чужим: его краски померкли, стали тусклыми и серыми, а голоса прохожих были отдаленными, словно между нами и всем миром тонны воды.

«Нормальный мир! Ты чего! – говорила Крис, – в Отделе отделов все было приторно ярко, как куча мармелада. А это реальный мир!» – трещала она, строя рожи мимо проходящим людям и искренне радуясь, когда они ее не замечали.

Надо было решить, как мы доберемся до города М., когда выясним месторасположение отца Кристины.

«Поедем зайцами на поезде! Ууу, будем пугать пассажиров!», – предложила Крис и неожиданно затормозила. Я, идущая за ней по пятам, врезалась ей в спину.

– Ты чего? – хотела бы спросить я, но замерла – прямо перед нами маячила огромная дыра. В центре города!

Несколько камешков, задетых Крис при торможении, посыпались в бездну.

Мы протянули головы, наблюдая как камешки проваливаются в бесконечную темноту, пахнущую застойной водой и сыростью.

– Что еще за дыра в центре города? – возмутилась Крис, – куда смотрят коммунальные службы? Эй, эй! Не идите туда, – она бросилась вперед к прохожим, преграждая им путь. Но те прошли ее насквозь и невозмутимо ступили прямиком в пропасть, пройдя по ней и не упав вниз.

Удивленная Крис сама опустила одну ногу в пропасть и она, подобно камешкам, опускалась вниз.

– Брр, – отдернула она ее, – что это? Призрак плохой работы коммунальных служб? – сказала Крис, обходя дыру.