Клеон, сын Трояна. Том I

Заняв позицию на старте, я вгрызся пальцами в почву: обувь бегунам, естественно, не полагалась, ибо нефиг. Голыми бегать не заставляли – и на том спасибо.

Меж столбами, на первой и самой короткой дистанции являющимися финишем, вновь натянули не самую яркую белую ленту, от напряжения колеблющуюся – так не перепутаешь, кто придёт первым.

– На ста-а-арт!..

Я вышел к первой линии, наклонившись вперёд и уперев пальцы обеих рук в почву. Всё внимание сконцентрировал на опорной, толчковой ноге. Осталось дождаться отмашки, и…

– Бегите! – Взмахнул рукой геральд, а я рванул вперёд!

Каждый шаг вызывал непринятие у цивильной части моей личности, и одновременно с тем отдавался эхом привычной рутины в отголосках памяти прежнего владельца тела. Разогретые, – никто не запрещал поддерживать ток крови в конечностях незадолго до отмашки, – стопы впивались в землю, мышцы работали на пределе, а лёгкие моментально начали ощущаться раздуваемыми кузнечными мехами – я словно не только-только рванул с места, а пробежал по меньшей мере пять километров. Перед глазами не маячило ничего кроме белой ленты, а шум толпы слился в монотонный, растянутый во времени гул: такое бывает, что мозг в моменты чрезвычайного эмоционального напряжения ускоряет свою работу, и субъективно время как будто замедляется.

А ещё у сердца разгоралось моё личное, притащенное с Земли звено цепи, и жар его как будто делал мои шаги легче, а дыхание – глубже. Я бежал, вкладывая в процесс самого себя… и сто девяносто два метра в какой-то миг остались позади, а я осознал себя лишь с лентой на груди влетев в толпу, которая тут же, словно только того и дожидаясь, подхватила меня на руки.

Я победил, оставив крепыша позади не в шаге и не в двух, а в добром десятке метров!

Поставили меня на землю спустя несколько секунд, и только чудом я не потерял в процессе набедренную повязку, для таких выкрутасов не предназначенную, не особо крепко держащуюся на бёдрах, и оттого чуть не слетевшую. Тут тоже, как оказалось, нужен был опыт – правильно нацепить, не пережать и не недожать. Но фортуна мне улыбнулась, и я не опозорился, – хотя местным, кажется, было бы нормально, ибо наготой они восхищаются, если тело красивое, – вернувшись под навес.

Некоторые меня поздравляли, некоторые – поглядывали недобро, но победа в первом этапе уже была моей, а это значит – три месяца бесплатного посещения гимнасия!

Ну, правильнее будет сказать, что за счёт щедрости полиса, но суть остаётся та же.

Педотриб же оказался весьма доволен тем, что я утёр нос не самому старательному его ученику, да и в дальнейшем смогу выступить солидным мотивирующим фактором. Почему-то мужик даже не сомневался в том, что серебру я предпочту право на тренировки. И он оказался чертовски прав!..

Бега продолжились, и вновь «очередь» пролетела в миг. Настал мой черёд бежать вдвое большую дистанцию. И поставили против меня на этот раз юношу помоложе, повыше и не такого широкого, явно соперника более грозного. В первом забеге своего оппонента этот блондин размазал как бог черепаху, хоть и не с таким сокрушительным, как в моём случае, отрывом. Но у него и конкурент был ему под стать: пары явно не абы как собирали, так что мне наверняка достался чуть ли не наименее перспективный «боец» из всех участников.

Но сдаваться заранее я не собирался. Он, может, уже расслабился из-за победы, а вот у меня не было такого права. Пока Фортуна улыбается, повернувшись к тебе светлым ликом, нужно брать от неё всё возможное!

– Пусть удача да благоволит тебе. – В какой-то момент обронил блондин, подойдя к линии старта.

– На всё воля богов. – Портить отношения с ним мне не хотелось, так что просто свёл всё в «равно». Ссылайся на богов, так сказать, и к тебе никаких вопросов…

Мы заняли свои места на старте, невольно обратив внимание на то, как толпа скандирует короткое и звучное имя блондина. Леонт. Особо выделялись другие атлеты, ибо, похоже, среди них он был душой компании. Задевало ли это меня? Ничуть. Я не сопля безусая, чтобы зависеть от всеобщего одобрения настолько явно, и подобная поддержка соперника в соревновании – всего лишь ещё один вызов, ещё одна причина победить.

Я оскалился, подобрался… отмашка, бег!

Та же трасса, но теперь нельзя было все силы вкладывать в один рывок. Я чувствовал, что выжав из себя всё сейчас я проиграю на второй половине дистанции, когда полукруг у столба лишит меня набранной скорости, в торможении протолкнёт глубже необходимого и заставит стартовать со значительной просадкой – времени подготовиться и встать в стойку не будет, рваться вперёд нужно непрерывно.

Потому-то чужой бок и часть спины на периферии зрения не расстроили меня, но показали, что или я всё делаю правильно, или этот блондин просто превосходит меня наголову: в момент, когда он крутанул дугу вокруг столба, я отставал на добрых шесть-семь метров…

Короткий миг замешательства и возмущения организма таким манёврам, и вот уже я выкладываюсь на полную, не заглядывая вперёд и беря от этого тела всё, что оно может предложить.

Грудь припекало, а поле зрения сузилось до невообразимых величин, почти что точки. Я ощущал, как кровь струится по жилам, как сокращается сердце, как работает каждая мышца – всё ради победы здесь и сейчас, ничего не оставляя на потом! Никогда, ни в прошлой жизни, ни в первом этапе соревнований я не ощущал такой подавляющей страсти, такого яростного желания и стремления победить, готового разорвать меня на части в случае провала. Зато сейчас эти чувства захлестнули меня с головой, послужив топливом, обратившим эмоцию в скорость.

Я не видел, но ощущал соперника, словно тот был ценной реликвией, сокрытой под толщей песка и камней. Расстояние между нами всё сокращалось, пока, в считанных метрах от финиша, он не оказался позади. Уже перед самой лентой я почувствовал, как сдают мышцы в правой ноге, но последний рывок – и беспокойства отходят на второй план, а запинка, едва не покатившая меня кубарем, уже ничего не значит.

Белая лента вновь припала к моей груди и трепетала за спиной, покуда я не остановился перед самой толпой, довольной зрелищем и ликующей: многие тут явно были в курсе, кто из атлетов есть кто, и появление серой лошадки в моём лице малость спутало им все карты.

Орали, казалось, даже те, кто изначально топил за блондина, и это, признаться, слегка потешило мою гордость.

– Поздравляю с победой, угодной богам! – Блондин хлопнул меня по плечу, улыбнувшись во все тридцать два. Обида из-за поражения? Забудьте! Он или отменный лицедей, или свой в доску парень, для которого соревнование – это всего лишь соревнование, а не средство. – Я приглашаю тебя к нашему столу после соревнований. Впереди ещё метание дисков, бои один-на-один и бег со снаряжением, но весь вечер будет в нашем распоряжении. Ты же планируешь тренироваться здесь?

– Всё так. И я с благодарностью принимаю твоё приглашение. – Я кивнул и улыбнулся. Второй день, а вроде бы всё уже и не так плохо, правда? – Меня зовут Клеон, сын Трояна…

Глава 5

«Секрет свободы – в смелости»

Перикл.

За дальнейшим ходом соревнований я уже следил как привилегированный зритель – участникам, оказывается, выделялся отдельный пятачок пространства на стадионе, где даже несколько скамей имелось, плюс поваленное деревце, вместившее пяток человек. Всё равно мало, конечно, и пришлось большую часть времени стоять, но сложно ли это?

Ничуть, если тело позволяет, а зрелище и обстоятельная, приятная беседа скрашивают время.

Леонт оказался прекрасным рассказчиком, который вдобавок просто принял тот факт, что я вообще без понятия, что тут, в целом, происходит. О триумфе стратега я слышал, но едва ли к нему стали бы приурочивать раздачу ценных наград каждому второму.

И я оказался прав, пусть и с нюансами.

Так, формально именно триумф Неарха-покорителя стал причиной проведения этих соревнований со столь щедрыми и многочисленными наградами. Эту версию озвучивали народу, «упрямо её придерживаясь» – цитирую Леонта. На деле же триумф этот, как говорят слухи, обошёлся Подолимпью большой кровью, и что-то там вскрылось такое, вынудившее архонтов незамедлительно начать подготавливать фундамент для увеличенного набора потенциальных воинов, которые резко оказались нужны ещё вчера. Всё в лучших традициях-с.

А где их взять, если нету? Тут вам не там, бойца за неделю не подготовишь, максимум на ополченца потянет. Гоплита выращивают, считай, лет пять включая эфебию – и это далеко не ветеран! А общая численность населения не позволяет просто понадёргать мужчин, – все они проходили обязательную подготовку, спешу напомнить, – и заткнуть ими все дыры. Экономика банально схлопнется к такой-то матери.

У древних греков той армии-то в лучшие годы, от полиса к полису, набиралось всего – ничего, считанные тысячи. А Подолимпье само по себе было, мягко говоря, не впечатляющим по своему населению, тем же Афинам в их расцвете уступая раза в три, не меньше. На постоянной основе кормить и содержать одного воина при таком уровне производства задачка далеко не самая тривиальная, вот и ограничения.

Армия ведь откуда? Из бюджета полиса. А бюджет складывается из налогов, которые тоже не бесконечны. Соберёшь огромную толпу, которая будет бестолку сидеть – такую дыру в казне получишь, что архонтам можно будет смело объявлять анархию в качестве государственного строя, снимать с себя пурпурные одеяния и идти побираться.

Так что же делать, если сейчас нету, но очень надо? Набрать из тех, кому раньше ничего не светило по разным причинам, конечно же! Скажем, заманить часть проходящих обучение в гимнасиях достойных, но бедных юношей на ранние тренировки с оружием: а ну как вскроется талант и появится желание после эфебии продолжить служить на благо родного полиса?

Ведь очень многие атлеты тут – выходцы из далеко не самых богатых семей, просто не способных потянуть оплату ежедневного или просто достаточного обучения в гимнасии. А «минималки», по которой гоняли каждого желающего, едва ли достаточно.

Вдобавок всегда можно проспонсировать зачисление на службу средней паршивости эфебов, которых в обычное время чёрта с два бы кто-то взял в армию. Лучше, чем ничего, а главное – быстро, можно за считанные месяцы управиться, получив первую партию «материала».

Разбавить ветеранами, пообтереть там, где побезопаснее, и, в принципе, уже приемлемо получится.

Соответственно мы получаем что? Как минимум, активный зазыв «свободного материала» – юношей, у которых не было даже шанса раскрыться как воинам, тренируясь всего пару раз в декаду. В лучшем случае из таких эфебия вылепила бы, может, хороших стражников, но явно не способных к серьёзным магическим манипуляциям воинов, и даже не просто сильных бойцов.

Вроде тех зарвавшихся эфебов, которых показательно переехали катком имени пары ветеранов на потеху толпе.

О них мне, кстати, тоже поведали: эта могучая кучка на фоне своих достижений почему-то решила, что они тут самые крутые, вот с них и сбили спесь. Прилюдно, напоказ и так, чтобы на всю жизнь запомнилось. Да, нравы тут жёсткие, но эффективные, насколько я могу судить.

Если подвести итоги самой важной части обсуждений, то всё будет выглядеть очень просто: проблемы с недостатком бойцов решили начать исправлять прямо сейчас, планируя, так сказать, на годы вперёд. А до того тянули, пока петух в задницу не клюнул… плавали, знаем. Осталось лишь услышать о том, что прорва эфебов перекочевала под начало армии, и картинка сложится от и до.

И обрисуется глубина задницы, в которой находится Подолимпье…

В остальном Леонт рассказал ещё много чего интересного и о самих тренировках с обучением в этих стенах, и о сулимых лучшим перспективах, и о магии немного поговорили. Как я и думал, магические цепи в нынешнем своём состоянии, как у меня и абсолютного большинства остальных людей шестнадцати лет, просто бесполезны.

Пройдёт минимум три года, прежде чем они войдут в силу, и ими можно будет пользоваться. Срок придётся плюс-минус на первую треть или середину эфебии – тогда, годам к девятнадцати, кандидатов как раз и начинают проверять на склонность к использованию магии, ибо магические цепи нередко имелись, и даже ничего такие, а вот сам человек не мог их использовать от слова совсем.

Ну, или результат находился на том уровне, когда магия была неприменима в бою, требуя слишком много концентрации и внимания ради очень скромного результата.

Оттого и отбраковка, и, видимо, тот факт, что магии я вокруг как будто бы и не видел. Иногда ощущал прохожих с развитыми магическими цепями, но по крышам скакать или там фейерверки пускать с пальцев они не спешили – я именно об этих её проявлениях, отчётливо видимых, так сказать.

Тем не менее, на этом фоне новыми красками заиграло наличие у вашего покорного слуги «своего» звена, вполне работоспособного и потихоньку напитывающего силой всю остальную цепь. И почему-то мне показалось, что именно его наличие может вызвать ненужные вопросы в головах местных. Леонт ни о чём таком, например, даже не обмолвился, пусть я и не спрашивал, а в памяти реципиента подобные сведения отсутствовали в принципе.

Придётся взять сие на карандаш, и не особо пользоваться своей магией: а ну как так я ускоряю процесс утраты маскировки? Так и слова Локи о том, что, мол, сначала думай, а потом только делай, обретают новый смысл. Я вполне мог начать понтоваться своей мощью невиданной, или просто её использовать, силой доказывая своё право на существование и пробиваясь наверх.

Да только за это мне в один прекрасный момент сделали бы секир-башка, и поминай как звали…

Сами атлеты оказались нормальными парнями, не хуже и не лучше всех прочих. Со своими принципами, целями и тараканами в головах, но по большей части честные, прямолинейные, простые такие молодцы.

Отпрысков знатных семей тут не имелось – не по статусу им учиться в таком гимнасии, что тоже играло мне на руку. С простыми людьми и общаться проще, и подстав можно не ждать. Сказка, а не жизнь!

Ещё бы тут кто-то с амбициями мне повстречался, но чего нет – того нет-с…

Поздним вечером, по завершении обильных возлияний, – вино приносили в дар богам, выливая то на малый алтарь и землю, а не то, что вы подумали! – я вырвался на оперативный простор. Был сыт, весел и доволен жизнью: ну а как не быть довольным после славной победы, пирушки и парилки? Не хватало только прекрасных дев, но это уже минусы половой сегрегации в учебных заведениях.

Не принято тут было мешать вместе юношей и девушек, во избежание, так сказать.

Более того, представительницы слабого пола и в одиночестве-то из дома выбирались крайне редко, чаще ведомые сопровождающим или будучи вместе с подружками. О времена, о нравы! Вот, куда надо всех «защитниц прав слабых и угнетённых» отправить, просто что б сравнили одно с другим, м-да…

При том целомудрие тут блюли весьма условно и от случая к случаю, так как естественные желания никуда не пропадали, в отличие от девиц, которым должно находиться в своих комнатах. Извращались, – в плане способов устройства встреч без вреда чести и имени, – по-всякому, но тому, старому Клеону особо ничего по этому поводу известно не было.

Ну да ничего, наверстаем!

Что же по поводу состязаний и моей совести, спросите? Не вякает ли? Продолжает дрыхнуть кверху пузом после того, как я взял две победы из двух при поддержке «рабочего» звена магической цепи?

Я отвечу: спит и не почешется по таким мелочам. Ведь я почти что уверен, что моя магия играла роль скорее психологической поддержки, нежели реально меня усиляла.

Следите за руками, так сказать: усиление есть отдельное направление воинского искусства, которому учиться надо долго и упорно, цитируя Леонта. И всего одно звено – это для сего процесса пшик, почти что ничего. В воинском деле это умение начинают использовать, если у кандидата есть хотя бы двенадцать звеньев, и это самый минимум. А ещё учатся не просто кочегарить цепи, а делать это с пользой не один месяц.

Вот и думайте.

Я-то совсем недавно, будучи ещё собой прошлым, сиречь чёрным археологом-наёмником, затачивал свои способности совсем под иное, и усиливаться магией не умел совершенно.

Ну а если предположить, что я уникум, который может всерьёз разгонять тело со всего лишь одним «рабочим» звеном магической цепи, на голых инстинктах… что тут поделать? Каждый использует всё что имеет, да и процесс я не сказал бы, что хоть сколько-то контролирую. Жизнь в принципе несправедлива, и сегодня я кого-то обошёл не совсем честно, а завтра меня уже притопили в канаве, естественно, не после честной дуэли один-на-один. Кто знает, как всё повернётся?

Остаётся лишь пытаться наслаждаться сегодняшним днём, отгоняя мысли о том, как там сестра поживает, смогла ли принять реальность, в которой осталась одна… но повлиять я на это не мог даже в малейшей степени.

А переживать впустую отучился ещё в молодости, когда пришлось жертвовать собственными интересами ради долга перед семьёй, понимая, что нихрена у меня, скорее всего, не получится. Иначе при этом поступить я не мог: всё та же совесть не позволила бы, сожрала б с потрохами и заставила закончить пьяным вдрызг в подворотне какой, без обуви и с парой непредусмотренных проектом дыр в печени.

В каком-то смысле, тут я могу оказаться даже счастливее: ничем и никем не обременённый, отвечающий только за себя. Настоящая свобода, ети её…

Задрав голову кверху, я втянул носом быстро ставший прохладным воздух. Эта ночь была моей второй в этом мире, так что усеянный драгоценными камнями небосвод уже не производил столь подавляюще-впечатляющего, простите за тавтологию, впечатления. Но взгляд требовательно притягивал, конечно.

Полис к этому времени словно вымер: лишь редкие прохожие да стражи встречались по пути домой. И становилось их тем меньше, чем дальше относительно центра я удалялся. Тишина стояла – жуть, шелест крон деревьев, треплемых резкими порывами ветра, казался слишком громким, а изредка раздающиеся судорожные хлопки крыльев мечущихся в небе ночных хищников и вовсе как будто оглушали.

Появлялось инстинктивное желание обернуться – проверить, что позади никто не крадётся. Но стоило лишь появиться встречному прохожему, как всё вставало на свои места: фоновые звуки как бы приглушались, и чёткие, громкие чужие шаги слышались ещё очень долго.

Такой была ночь здесь, на окраинах Подолимпья, и ничего подобного лично я не слышал ни разу за всю свою жизнь. Нет: тишина, именно похожая, конечно, бывала, ведь я нередко оказывался в таких далях, куда нога человека ступала раз в год, но вот чтобы этими «далями» был вполне себе основательный город, в котором неведомо какая толпа обитает, и при всём этом сохраняется ночная тишина…

Рецепт оказался простым: никакого электричества и уклад жизни прямиком из «до нашей эры»! Всем рекомендую.

Вполне закономерным оказалось и то, что сдвоенные чужие шаги за спиной я услышал заранее. Как и почувствовал отличие ото всех прочих: эти двигались строго на меня, уверенным и быстрым шагом. И так как дело происходило в полусотне метров от калитки скорбного жилища вчерашнего покалеченного умом паренька, я исходил из наименее благоприятного для меня варианта…

И, если заглянуть немного вперёд, алкоголь в крови всё же дал о себе знать. Тут хоть и не лакали неразбавленное вино, но объём, который осилила толпа молодых парней, в некотором роде этот момент скомпенсировал.

Так ведь и опьянение не чувствуется почти, считай что воду хлещешь…

Я развернулся, нашарив взглядом в полумраке два сероватых пятна – силуэты в хитонах, один повыше и пошире, второй пониже и поуже. Оба ещё по инерции сделали пару шагов, после чего напряжённо замерли, отчаянно делая расслабленный вид. Актёры из них были хреновые, честно говоря. Один так вообще сунул руку куда-то себе за спину… плохо. Видимо, всё же за мной, и не с пустыми руками. Или это случайные прохожие напугались меня больше, чем я их? Поди ж разбери!

– Радостная ночь, не правда ли? – Спросил я со всё равно неразличимой в ночи и на таком расстоянии ухмылкой. – Вы не за мной ли идёте?

Один из преследователей сделал шаг вперёд, очень знакомым, можно сказать – отпечатавшимся в памяти нейтральным, с намёками на доброжелательность голосом поспешив развеять мои сомнения:

– Это всего лишь случайность, о незнакомец! Мы с моим товарищем шли к нему домой, но никак не преследовали целью какое-то злодейство. – Угу-угу, помню я тебя, хрен с горы, – можно сказать, буквально, храмовый комплекс же на горе торчит, – отговоривший своего подельника топить меня в канаве. За это, конечно, я ему благодарен, но в нынешних обстоятельствах это мало на что повлияет.

– Клянусь, я уж было подумал, что вы и правда по мою душу. Доброй вам ночи тогда, незнакомцы. – Я кивнул, развернулся и, вслушиваясь в ночь, сделал пару шагов, после чего как мог органично изобразил потерю равновесия: качнулся и якобы повис на стене, пробормотав себе под нос какую-то несуразицу. Вдовесок ещё и позволил венкам с головы свалиться: эти наборы для чая я так там и протаскал весь день, постоянно роняя.

И этого хватило, чтобы под тихий окрик «Да стой ты, идиот!» второй мой заклятый друг ринулся вперёд. Именно он, похоже, и тянулся себе за спину, так что выжидал я, морально готовясь убивать с учётом наличия у противника оружия.

На моей стороне был эффект неожиданности – подсознательно вчерашнего дурачка всё равно будут недооценивать, плюс моё якобы нынешнее состояние должно уверить их в благоприятном исходе мероприятия по, предположу, исправлению позавчерашней ошибки. Ну и телеса у них обоих были не чета тем, чем могли похвастать атлеты: видать, слуги при храме особо на тренировки на налегали.

А в том, что это именно храмовые служки из самых низкоранговых, я теперь был уверен: одёжка специфических цветов, издалека и в темноте даже видно.

Недруг тем временем приближался, а я готовился дёрнуться в его сторону. Сымитировать попытки пьяного встать так, чтобы при этом сохранить подвижность и готовность действовать для меня было малореально – не обучен я таким финтам, но темнота скрадывала множество деталей.

Вот и сейчас, когда момент наконец настал и я резко развернулся, мой застывший в паре метров противник с занесённой для следующего шага ногой успел лишь распахнуть глаза пошире, прежде чем я от щедрот души впечатал мысок сандалия ему в пах. И пока тот сжался, потянувшись ручонками к самому дорогому, с силой вдарил обеими ладонями ему по ушам. Ещё и по затылку добавил. Не особо сильно, но хватило, чтобы он повалился на землю.

Практика показывает – на следующую минуту он не боец, а мне больше и не надо.

Мазнув взглядом по тонкой чёрной бечёвке, которую незадачливый убийца выронил на землю, выпнул её подальше от тела и выстрелил собой в сторону второго, который с большим запозданием вообще понял, что происходит. И встало это чудо заморское в позу борцов: видел таких на соревнованиях.

Мне же лучше, ведь моим незадачливым ликвидаторам, похоже, и убивать-то в лобовой драке не приходилось. Это вообще такие же сопляки как и я, на первый взгляд, только ещё и к тренировкам не приученные.

Их максимум – это «в канаве притопить» кого беспомощного.

В пяти метрах от противника замедляюсь, начиная двигаться всё ещё довольно быстро, но осторожно. Шаг, второй, третий – без затей, с широкого замаха пытаюсь дотянуться раскрытой ладонью до виска противника, но тот вскидывает обе руки и закрывается, невольно довернув ко мне бок. Пытается схватить мою руку и не справляется – двигаюсь я быстрее, чем этот крепыш, да и опыта больше. На вдохе делаю ещё подшаг, и уже прямым хуком левой скорее толкаю, чем бью вскинутые в защитном жесте руки – не даю времени на контратаку и проверяю, насколько основательно засранец стоит на своих двоих.

А стоял он плохо, так что в следующий же миг я изобразил хук правой, прерванный на полпути, но вынудивший недруга защищаться от ничего, и без затей пробил ногой ему по лодыжке. Можно было вообще вот так повоевать с пару минут, «выбив» ему конечность и надёжно сыграв на истощение, но времени не было, так что после удачной атаки я перешёл в решительное наступление…

Перешёл бы, если б этот засранец с сиплыми звуками не бросился на меня в попытке перевести бой в партер. Попытке формально удачной – через секунду мы действительно повалились на брусчатку, причём я оказался снизу. Вот только перед этим я, «закрепившись» и встав в основательную такую стойку, очень удачно заехал ему локтем по подбородку… и пару мгновений продолжал бороться против уже совершенно безвольно обвисшего на мне тела, остановившись непосредственно перед тем, как выдавить ему глаза, и не получив вообще никакой ответной реакции.

Каюсь: адреналин, алкоголь, неготовность к такому повороту событий – всё сыграло свою роль в избиении ненароком нокаутированного противника.