скачать книгу бесплатно
– Это было бы здорово! – закричал Булле и посмотрел на кусочки карамельного пудинга, которые еще оставались на подносе. – Если больше нет желающих, то, может быть, я…
– Доктор, – перебила его Лисе. – Кто такой похититель носков?
– Никогда не слышал о таком, – отрезал профессор. – И вы тоже.
Лисе посмотрела на Булле. Щеки его были как два шара, а на подносе не осталось ни крошки.
– Однако время уже позднее, – сказал доктор Проктор и громко зевнул.
– Тебе не кажется, что сегодня вечером доктор Проктор был какой-то странный? – спросила Лисе, когда они вышли за дверь.
– Нет. – Булле громко рыгнул и счастливо улыбнулся.
– Ну еще бы! – Она закатила глаза.
Когда Лисе вернулась домой, поужинала, выучила уроки и отрепетировала партию кларнета, мама крикнула ей снизу, что пора ложиться спать. По правде говоря, Лисе не имела ничего против. Почистив зубы, она спустилась в гостиную. Родители смотрели телевизор. На экране группа мужчин и женщин очень громко пели, непрерывно раскачиваясь, отчего их длинные белые одеяния колебались, как занавески при дуновениях летнего бриза. Лисе затосковала по весне.
– Что это? – спросила она.
– Это? – переспросил папа-комендант. – Это «Кон-ХОР-с» – конкурс хоров. Победитель получит сто тысяч крон и пятьдесят эре. Плюс собственную передачу на телевидении. Плюс поездку в Данию с проживанием в кемпинге.
– Плюс бесплатное обслуживание в течение полугода у парикмахеров в Моссе и Воссе, – добавила мама. – Плюс…
– А кто поет? – спросила Лисе.
– Хор Халлвара Теноресена, – пробубнил папа.
– Кто такой Халлвар Теноресен?
– Кто такой Халлвар Теноресен? – удивилась мама. – Ну, знаешь, Лисе, честно говоря, тебе надо больше читать в прессе о выдающихся людях. Халлвар Теноресен – поющий мануальный терапевт из шведского Йёнчёпинга. Самый симпатичный хормейстер к югу от Норботена. Смотри, какой милашка. Странно, что он не женат.
– Совсем не странно, что он не женат, – буркнул папа-комендант.
Лисе посмотрела на хористов – они широко открывали рты, пели и улыбались. Она пошла спать.
Лежа в постели, Лисе выключила бра в изголовье, включила карманный фонарик и посветила на желтый дом через улицу. И как и всегда, там загорелся свет и маленькие пальчики стали показывать театр теней. Сегодня вечером Лисе увидела икающего человечка, как он катится по льду и падает. А вот длинноносая женщина помогает ему встать. Кажется, мужчина хочет ее поцеловать, но она его отталкивает. Лисе долго и громко смеялась. И забыла, что она забыла про то, что забыла. Когда театр кончился, Лисе мгновенно уснула и спала, как всегда, крепко. Поэтому она так и не узнала, что, когда снег перестал идти, из люка на Пушечной улице раздалось странное бормотание. Оно поднималось вверх, к луне, которая, сонно моргая, взирала с небес на город Осло, и время от времени переходило в пение.
Глава 3
Семиногие пауки и Аполлон-11
На следующий день в школе все только и обсуждали, что конкурс хоров, и каждый говорил, за кого он голосовал.
– За хор Халлвара Теноресена, – сказали одни.
– За хор, где дирижером Халлвар Теноресен, – сказали другие.
А третьи совсем коротко:
– За Халлвара Теноресена.
Последний тур «Кон-ХОР-са» проходил накануне вечером. Все, конечно, посчитали своим долгом посмотреть, а смотрели больше всего на самого Халлвара Теноресена.
На большой перемене девочки расселись на скамейке в коридоре и, поглощая принесенные из дома завтраки, принялись обсуждать его шелковистые волосы, добрые голубые глаза под челкой и идеальные зубы, выстроившиеся ровным заборчиком во рту.
– Если серьезно, – сказала Беатрис, которая была не только самой красивой девочкой класса, но еще и первой ученицей по математике, гимнастике, прыжкам через скакалку и во всем прочем, – то мне как бы кажется, что нам надо создать собственный хор. И тогда на будущий год мы примем участие в конкурсе.
И как и всегда, девочки дружно закивали в ответ на предложение Беатрис. Все, кроме Лисе, – ей и без того оказали великую честь, позволив присесть на самом краю скамейки.
Беатрис отбросила прядь длинных светлых волос и занялась изучением свежего маникюра на ногтях:
– Я как бы совершенно уверена, что мы выиграем. Я считаю, что как бы достаточно посмотреть на нас. Мы как бы излучаем очарование и внутреннюю красоту, и все такое.
Лисе закатила глаза к небу, но никто из девочек не заметил этого. А если бы заметил, то вряд ли одобрил.
– Но как бы нам этот хор организовать, Беатрис? – спросила одна девочка.
– Это очень легко, – заявила Беатрис. – Нам не хватает всего-навсего как бы дирижера.
– Но как бы его найти?
И тут вдруг откуда-то сверху раздался крик:
– Дирижера?!
В ту же секунду прямо перед ними что-то мягко приземлилось на две пары башмаков двадцать восьмого размера. Среди веснушек сияли глаза. На голове красовалась огромная оранжевая шапка.
– Прекрасно, я возьмусь за эту работу!
– Откуда ты такой как бы взялся? – спросила Беатрис.
– С полки для шляп, – ответил Булле, смял обертку от завтрака и бросил, так что она пролетела по изящной дуге прямо в мусорную корзину рядом с Лисе. – Когда начинать?
Беатрис закатила глаза:
– Нам как бы предлагают обзавестись рыжим карликом в роли дирижера?
Остальные девочки захихикали.
– И кто тогда за нас проголосует? – прошептала одна из них.
– Будут только смеяться, – прошептала другая.
– Это не очень актуально, малыш, – сказала Беатрис.
– Мое предложение действительно еще пять секунд, – заявил Булле. – Четыре, три… Ну, что скажете?
Ответом было единодушное «НЕ-ЕТ!».
– Ну что же, – сказал Булле. – Но не просите дать вам еще один шанс, когда мы победим через год.
– Мы? – спросила Беатрис.
– Да-с, – ответил Булле.
– Кто эти «мы»?
– Лисе – сопрано, и я – тенор.
Девочки разразились истерическим хохотом, а Лисе растерялась.
– Булле… – начала она.
– А название у вас есть? – фыркнула Беатрис.
– Ясное дело. – Булле стал выписывать в воздухе буквы, произнося название медленно и преувеличенно отчетливо: – «Совершенно Гармоничный и Очень Смешанный Хор Булле».
– Ха-ха, – насмешливо сказала Беатрис. – У вас как бы хор из двух певцов? А у Халлвара Теноресена их не меньше тридцати.
– Кто сказал, что у нас два певца? – возмутился Булле. – У нас их больше.
– И как бы кто еще?
– Н-ну, доктор Проктор – баритон, – начал Булле и закрыл один глаз, считая на пальцах, словно запомнить всех было невероятно трудно. – И… среди альтов у нас есть его возлюбленная Жюльет Маргарин. И еще Перри, у него самый высокий дискант.
– А Перри это как бы кто?
– Это семиногий перувианский паук-упырь. Его верхние ноты такие высокие, что немузыкальный человек вообще не воспринимает их. Но голос очень красивый.
– Фи, – сказала Беатрис. – Ты как бы выдумываешь все это, как обычно, Булле. Все знают, что нет в природе никаких семиногих перу… перу…
– Ах нет? – сказал Булле. – Тогда поздоровайся… – он сорвал с себя оранжевую шапку, – с Перри!
Девочки вскрикнули. Некоторые уронили недоеденные бутерброды на пол. На голове у Булле действительно сидел черный кривоногий паук. Правда, его вид не был особо перувианским и не выдавал особой кровожадности или стремления петь, но это был, несомненно, паук. И если сосчитать, то да, у него было семь ног.
– И эт-то вот как бы может петь? – недоверчиво спросила Беатрис.
– Конечно, – сказал Булле. – Неужели ты не слышишь? – Он закрыл глаза и стал раскачивать головой, напевая: – Аллилуйя, аллилуйя…
Девочки смотрели на Булле и паука, раскрыв рот. Лисе вздохнула. Это было еще более мучительно, чем обычно.
– Если серьезно, – сказала Беатрис, – то я слышу только тебя, глупый коротышка.
– Ну конечно, – вмешалась Лисе. – Он же сказал, что немузыкальный человек не может воспринимать высокие ноты пауков-упырей.
Беатрис широко раскрыла глаза. Она всегда и во всем была первой, а Лисе заявила, будто у нее, Беатрис, нет музыкального слуха!
– Аллилуйя, аллилуйя, – запела Лисе, стараясь качать головой в такт движениям Булле.
– Если серьезно, – фыркнула Беатрис и встала, – то мы, хористы, уходим отсюда.
И они, задрав нос, прошествовали мимо Лисе, Булле и Перри на школьный двор.
– Да-да, – сказала Лисе. – Такие они подруги. И такой у них хор. А мне они выделили местечко на своей скамейке.
– Теперь стало просторнее. – Булле подсел к ней. – И кому надо петь в хоре, когда можно играть в оркестре?
Подумав, Лисе решила, что Булле прав.
– Ничего не скажешь, замечательный паук.
Булле и Лисе вздрогнули от неожиданности. Потому что они не слышали шагов. Над ними нависала сгорбленная фигура учителя труда Грегора Гальваниуса. Он смотрел на них – или, точнее, на Булле – взглядом, в котором определенно чувствовалось нечто хищное.
– Господин Ик, – вырвалось у Булле.
– Господин Ик? – переспросил Гальваниус. Глаза у него были немного навыкате, веки дергались, взгляд был прикован к Перри. – Так ты назвал этого молодца?
– О, его? – сказал Булле. – Друзья зовут его Перри. Вы любите пауков, господин Гальваниус?
– Очень, – кивнул Гальваниус. Изо рта у него выскочил длинный язык и облизнул губы. – Я вообще люблю насекомых, можно сказать.
– Вот как? – удивился Булле. – Это семиногий…
– …перувианский паук-упырь, – подхватил Гальваниус. – Красивый и упитанный экземпляр.
Из уголка его рта потекла слюна.
Булле взял оранжевую шапку и осторожно надел ее на голову, прикрыв Перри.
– Холодно, – объяснил Булле. – У Перри мерзнут ноги, а когда у тебя семь ног, то бывает ужасно… зябко. Ведь правда?
Лисе вдруг поняла, что внимательно смотрит на обувь Гальваниуса. Она была новой. Совершенно новой. Ненормально новой, можно сказать. Пожалуй, если подумать, это была самая новая обувь, какую доводилось видеть Лисе.
– Что здесь происходит? – услышали они голос.
Это был голос фрекен Стробе.
Гальваниус громко икнул и покраснел.
– А не пора ли вам отправляться на урок? – спросила учительница.
– Н-но ведь звонка еще не было, – пролепетала Лисе.
И в ту же секунду, словно по команде фрекен Стробе, зазвонил школьный звонок. Зазвонил рьяно, с жужжанием, словно шмель, заблудившийся в банке из-под варенья.
Булле и Лисе вскочили со скамейки и побежали в класс. Позади они услышали повелительный голос фрекен Стробе:
– Тебя это тоже касается, Грегор.
