Летать не поздно никогда

– Вы меня видите? – перед Аароном стоял слегка растерянный человек в белоснежном халате. Он едва мог его рассмотреть, потому что приходилось часто моргать.

– Да, вижу, – собственный голос звучал хрипло и ужасно непривычно.

– Сейчас закройте глаза и не открывайте. Вы можете повредить сетчатку. Вам вполне хватит света, который проходит сквозь веки. Вы видите свет через веки?

– О, да! – тот же хриплый голос ответил вместо него. Что происходит? Я что, простудил голосовые связки? – подумал про себя Аарон.

– Скажите, вы помните, кто вы? – задал вопрос Китон. Его заботила возможная амнезия: – Как вас зовут?

– Аарон, – с именем проблем не было, но вот насчет того, кто он…

– У вас есть идеи насчет того, как вы впали в кому?

– Впал в кому? Я? – он пытался хоть что-то понять. Но мысли текли медленно и сбивчиво. Всего пять минут сознания успели утомить его.

– Вы пробыли в коме чуть больше шести месяцев. Сейчас, погодите, – доктор начал что-то искать на своем визоре, – я скажу вам точно.

И тут как будто разряд молнии разрезал сознание Аарона пополам. Он вытянул свою дрожащую старческую руку и в упор посмотрел на желтую кожу. Аппарат, следящий за показателями его организма, тут же подал тревожный сигнал.

– Ч-что! К-кто?! Что же это?! Ой, что же это?! Где я?! Где Тайко?! – каркал голос, отвратительно сбиваясь на фальцет.

Аппарат, отсчитывающий пульс, устрашающе запикал.

– Что с вами, Аарон? Вам нельзя так волноваться! Компьютер, успокоительное, быстро! – доктор подбежал к Ару. Того всего трясло, и успокоительное, подействовавшее через несколько секунд, пришлось очень кстати.

Очнувшись в следующий раз, Аарон постарался взять себя в руки и попросил принести личные вещи. К сожалению, воспользоваться визором, который робот-медсестра нашла в запаянном пакете с его именем, Ар не смог. Он был очень слаб.

Прошло несколько недель тренировок, которые позволили ему сносно шевелиться, не вставая с постели. Первое, что он сделал, это связался с сыном. С мальчиком было все в порядке. Ему сказали, что папа попал в аварию по дороге в то место, куда он ехал. Он ужасно волновался за отца и время от времени получал скудные новости от Аскаи о том, что Ар все еще в коме. Ар едва сдерживал слезы, надеясь, что интерпретатор правильно отражает его эмоции и все это не выглядит на экране визора Ная ужасно фальшиво. Но мальчик был счастлив – это самое главное. Ар заверил его, что поиск лекарства не прекращался все это время и скоро он вернется с ним.

После разговора Ар успокоился. Связанные с сыном переживания больше не мучили его, и пришло время заняться делом. Он было собрался связаться с изобретателями нанороботов, но тут решил для начала проверить счет, и не зря. Только его присутствие на больничной койке спасло его новое тело от сердечного удара, потому что на счету ничего не было.

Довольно сложно понять, что такое глубокая депрессия, пока не переживешь ее сам. Аарон слышал немало о том, как люди в этом состоянии кончают жизнь самоубийством, и каждый раз легкомысленно осуждал их. Но вот теперь это сильнейшее чувство полностью им овладело. Если бы сейчас кто-то спросил его, что он ощущает, ему хватило бы трех слов: «Не хочу жить».

Тысячи раз в день он корил себя за глупое и непродуманное решение, которое с самого начала не обещало ничего хорошего, как казалось ему теперь. Тоска овладела им. Все, что делал Аарон, – это безразлично смотрел на стену или в потолок.

Это ощущение апатии ко всему усугублялось какой-то болезнью, которая началась, наверное, еще когда он был в коме. Он чувствовал слабость, головокружение и приступы боли в разных частях тела, которые прекращались так же внезапно, как и начинались.

Робот-физиотерапевт, который посещал его каждый день, заново учил его ходить. Аарон нехотя подчинялся, больше всего потому, что не было ни сил, ни желания сопротивляться. В своих бесцельных прогулках, наматывая прописанные метры по коридорам больницы, он каждый раз проходил мимо больничного балкона. Останавливался на несколько секунд, продолжая, как всегда, смотреть в пол, и двигался дальше, шаркая тапочками по паркетной доске. Около балкона располагалась зона отдыха, и там почти всегда сидели в креслах другие пациенты. Если кто-то вел беседу, то при появлении старика все замолкали и смотрели на его неизменную остановку рядом с цветочным горшком. Возможно, люди ожидали от него чего-то, но старик после небольшой паузы продолжал шаркать дальше.

Со временем Аарон осознал, что слабость и боли не были болезнью в медицинском смысле. По крайней мере эти болезни уже никто не брался бы лечить, поскольку все они сопровождали старость. От этой болезни, однако, успешно избавился Гарольд Рокуел, который, несмотря на свои богатства, не побрезговал обмануть несчастного отца больного ребенка. Примерно в такие размышления был погружен Аарон во время своих бесконечных прогулок. Гнев сменялся обидой и ощущением полной беспомощности.

Со временем, однако, и гнев, и обида стали притупляться. За первые три месяца его новой жизни Аарон смог более-менее справиться с первым шоком от того положения, в котором он оказался. Силы, пусть далеко не те, что были в его предыдущем теле, все же возвращались к нему. Он стал ходить быстрее и даже заработал комплимент от доктора Китона за хороший аппетит. Он стал снова часто звонить Наю, который, к счастью, чувствовал себя вполне хорошо, за исключением, конечно, того, что скучал по отцу. Получив больничный отпуск, он имел возможность сохранить за собой место, но денег с работы ему уже не начисляли. Аарон только получал небольшое пособие от государства. Он удаленно продал кое-какое свое имущество, чтобы иметь возможность оплачивать услуги Аскаи и содержать сына.

В то время был как раз январь – лучший зимний месяц, как он считал в своей прошлой жизни. Очередной раз, остановившись около цветочного горшка напротив балкона, Аарон вдруг заметил, как на ветке неизвестного ему растения расцвел бутон. Он долго-долго смотрел на бутон. Так долго, что замершая, как обычно, беседа других пациентов, сидевших неподалеку в кружке, уже успела восстановиться. Тут Аарон резко повернулся на девяносто градусов, чем вызвал целый переполох среди сидевших, и решительно направился к двери балкона.

«Давай же, давай», – слышал он людей вокруг, желавших его подбодрить. Все неотрывно следили за стариком, который вдруг решил изменить свой истоптанный маршрут. Он остановился около двери. Все замерли, и ничто не нарушало тишины в этот момент. Скрип ручки нарушил ее, и свежий морозный воздух потоком ворвался в помещение. Снежинки посыпались внутрь помещения, но никто даже не подумал встать: все замерли в ожидании. Выйдя на балкон, Аарон внезапно рухнул на колени прямо в небольшой слой снега, успевший насыпаться с утра. Склонив голову, он зарыдал. Его тело вздрагивало, и так продолжалось несколько минут. Никто из сидевших рядом с балконом не решился подойти к нему.

Рядом пролетала молодая женщина. Не зная, как другие пациенты, предыстории, она зависла над балконом на мгновение, как бы раздумывая, стоит ли вмешаться. Наконец, она элегантно (только женщины умеют так летать) приземлилась рядом со склонившимся стариком.

– Что с вами случилось? Что произошло? – сочувственно спросила она старика, слегка прикоснувшись к его спине. Аарон удивленно поднял голову. Он сразу же перестал рыдать, но по его морщинистой сухой коже все еще текли слезы. Он еще пару раз всхлипнул, впрямь как ребенок, и спросил:

– Вы настоящая? Это мне не привиделось? – вопрос был настолько странным, что женщина даже не нашлась сначала, что ответить. Она подумала о том, что старик не в себе. – Вы как ангел! Откуда вы взялись на этом балконе?

– Я ангел? Спасибо! – она заулыбалась. Легкий румянец коснулся ее щек. Женщина была и впрямь хороша и, по-видимому, знала это. – Я пролетала мимо и увидела, что вы плачете. У меня отец вашего возраста. С трудом могу себе представить, что могло бы заставить его так плакать.

«Ваша», теперь никто не станет называть его на «ты».

– Знаете, я ведь плакал не от горя, – сказал Аарон, все еще не отрывая глаз от ее красивого лица.

– Да? Но отчего же тогда можно так?..

– От радости, – он перебил ее на полуслове. – От радости. Я снова захотел жить! Это так необычно после всего того, что было со мной. Я думал это все, конец. Но мне так хорошо сейчас! Вы не зря здесь пролетали. Никогда не поверю в это. Вы мой ангел, божественный знак. О, не пугайтесь! – Аарон увидел испуг в глазах собеседницы. Он и вправду переборщил. Но эмоции прямо распирали его. – Просто буквально за несколько минут я ощутил, что не все еще кончено. Мир так прекрасен, и я еще должен показать его своему сыну.

– Вашему сыну? Ему должно быть уже лет сорок? – с недоверием в голосе проговорила женщина.

– О нет! Он совсем еще малыш, – старик уже не смотрел на нее. С балкона открывался прекрасный вид на сад, укрытый снегом. Он смотрел вдаль, и в голове у него зарождался план. Он будет бороться и проведет остаток дней в этой борьбе. Рано еще зачехляться, как сказал бы Гира.

– Мне нужно к Гире! – он сказал это уже себе. Женщина упорхнула, поняв, что ее маленькая миссия выполнена. Она еще какое-то время думала, не могла ли действительно судьба прислать ее к этому старому мужчине, чтобы помочь справиться с каким-то горем.

Пока вся эта сцена происходила на балконе, возле выхода уже собралась целая куча народу. Те, кто проходил мимо, присоединялись к толпе, выспрашивая, что случилось. Жизнь в больнице не отличалась насыщенностью событий, так что никто не мог пропустить возможность своими глазами увидеть преображение старика.

Войдя с балкона, Аарон громко захлопнул дверь. Первый ряд немного отпрянул. Все смотрели на него, а он на них.

– Я живой! – крикнул он, обращаясь к ним. – Вы все свидетели. Я ожил прямо на этом балконе! – его старческий голос дрожал от возбуждения. Но тело человека, привыкшего властвовать, не забыло навык. Многие вообще впервые слышали его и удивлялись силе, которая от него исходила теперь. – Дайте мне дорогу! Мне нужно спешить. Мне нужно попасть к Гире и как можно скорей.

Аарон был очень настойчив и, несмотря на сопротивление Китона, выписался в этот же день. Летать людям в этом возрасте не позволялось, так что пришлось воспользоваться парусным такси. Изящная одноместная машинка с большим парусом на крыше довезла его к усадьбе Гиры всего за полчаса.

Он зашел во двор через калитку, проигнорировав собаку, которая, как будто почувствовав, что ее не боятся, лишь зычно гавкнула, чтобы предупредить хозяина, и поспешила в исполинского размера собачий дом, стоявший рядом с крыльцом. Ар постучал в дверь, и через минуту его старый друг открыл дверь.

– Здравствуйте. Вы к кому? – недоумевая, сказал Гира незнакомому старику на пороге.

– Гира, это же я, твой друг! – Аарон и забыл, что даже самые близкие друзья не должны узнать его сейчас. Пока он вспомнил, Гира уже, казалось, все понял. Его глаза расширились, и он непроизвольно попятился вглубь своего дома от двери.

– Твою-ю-ю ма-а-ать! – протяжно проговорил он, выдыхая и продолжая пятиться. Он не успел продолжить, потому что зацепился за какие-то вещи, как всегда, занимавшие большую часть площади на полу, и комично свалился на пятую точку. Даже на полу он продолжал неотрывно смотреть на Ара.

– Ах да! – Ар хлопнул себя по лбу. – Я совсем забыл про это! – он показал на себя. – Я немного постарел с того момента, как мы виделись в последний раз, Гира. Это я, твой друг Аарон. Привыкай к моему новому телу. Даже я сам уже привык.

– Черт, Ар. Я надеюсь, это того стоило… – Гира поднялся с пола, и они оба направились к дивану. – Садись и рассказывай все по порядку. Я выпью, если ты не против. Ты как?

– О, нет. Мне нужно себя беречь, – Ар, кряхтя, уселся в кресло. Дорога от больницы до усадьбы успела его утомить. – Давай, Гира, я начну с того, что этот чудесный старичок, тело которого ты сейчас видишь, попросту меня кинул.

– Как кинул? – Гира был в ужасе. – Он что, не доплатил тебе?

– Не доплатил? О, нет! – Ар сделал паузу. – Он не заплатил мне ни цента!

– О, боже! Но как же? Это невероятно. У вас же контракт! Ты пытался направить претензию в суд?

– Конечно, пытался! Сразу же как очнулся. Но суд ее отклонил в тот же день.

Робот подкатил к ним с подносом. Гира схватил стакан и залпом выпил.

– Как отклонил?! Ты же читал контракт! – Гира перешел на крик.

– О, боже, Гир. Не кричи. Я знаю, что я идиот, но не нужно бередить мне рану. Я и так только сегодня вернулся после всего этого в нормальное состояние.

– Хорошо, хорошо, прости меня. Я не в себе от этих новостей. Продолжай.

– В этом десятистраничном документе в самом конце указано, что у сторон есть шесть месяцев для предъявления взаимных претензий. Я просто не придал этому значения, когда читал его тогда.

– Но где ты, черт возьми, был все это время?! – Гира опять почти кричал.

– В том-то и дело, Гир. В том то и дело. По крайней мере первые шесть месяцев я был в коме.

Гира, наконец, все понял. Они оба сидели молча некоторое время.

– И что, совсем ничего нельзя сделать?

– Не знаю. Последние три месяца я так и думал. Но вчера как будто что-то изменилось во мне. Собственно, поэтому я и пришел к тебе, Гира. Мне нужна помощь. Мне нужно найти этого мерзавца и поговорить с ним. Как угодно. Только бы он мне попался, – лицо Ара исказилось гневом.

– А дедуля оставил тебе кое-что полезное кроме своего сморщенного тела, – задумчиво проговорил в ответ Гир.

– Что? О чем ты? – недоумевая, спросил Аарон.

– Вот что я тебе скажу. Аарон старого образца распускал бы здесь нюни и требовал бы от меня, чтобы я что-то придумал. А ты, как видно, готов горы свернуть, – Гира порывисто встал.

Ар впервые задумался о том, что Гарольд вместе с телом передал ему свой темперамент. А ведь, возможно, именно темперамент позволил старику в конце концов добиться своей, казалось, невыполнимой цели. Теперь пришла очередь Аарону положиться на его новое приобретение.

6

Аарону и Гире хватило несколько дней тщетных поисков в сети, чтобы осознать, что найти Гарольда – задача не из легких. Они проводили утомительные часы перед визорами, сидя все на том же диване, занимавшем центральное место в захламленной гостиной. Периодически они прерывались на то, чтобы перекусить или немного поспать. Проснувшись утром третьего дня на этом же диване (Аарон на нем же и спал), Ар понял, что ему незачем включать визор. Ему просто было нечего больше с ним делать. Вместе с Гирой они перепробовали все, что можно было придумать. Полежав немного, Ар почувствовал сильное желание хотя бы на время покинуть приевшийся диван и поглядеть в окно. Вставание после сна с момента последнего «небольшого апгрейда своего тела», как он сам это для себя называл, стало большой проблемой. Он чувствовал себя антикварным сервантом, который кто-то вдруг решил передвинуть из угла, где он простоял последние сто лет. Сначала ноги вниз. Разгибая их, он слышал хруст суставов, теперь самое сложное – разогнуть спину. Уже ставший привычным разряд боли пронзил спину от поясницы. Если у тебя ничего не болит, значит ты умер , – пришла на ум любимая фраза его бабушки.

В окне не было ничего интересного. Двор Гиры настолько зарос деревьями, что там даже солнечный свет едва пробивался. Аарон смотрел на листья клена и думал о том, что ему следует делать дальше. Три дня было потрачено на исследование любых упоминаний о Гарольде в сети. Они перечитали, наверное, с миллион сообщений о разных или от разных Гарольдов, Рокуелов или даже Гарольдов Рокуелов. Им попадались г@рольды рокwell-ы и другие бесчисленные комбинации этих довольно редких имен. В конце концов вчера вечером Гира решил озвучить предположение, о котором, видимо, он подумал еще перед началом поисков.

– Он наверняка заплатил за то, чтобы даже заметочки о нем не было в сети, – голос Гиры был заметно уставшим. Они оба сильно устали.

– А разве так бывает? – Ару не хотелось в это верить. Сеть была его единственной надеждой исправить то безвыходное положение, в которое он попал. Ему было больно соглашаться с Гирой. – Скажи просто, что ты решил сдаться! – он почувствовал раздражение в своем голосе, но не устыдился. Еще один бонус, доставшийся от старого дельца.

– Что ты раскричался? – обиделся Гира. – Сколько еще нам нужно читать всю эту чепуху, чтобы тебя посетила эта несложная идея?

– Я буду читать чепуху столько, сколько понадобится для того, чтобы найти этого ублюдка, ты понял меня! А ты можешь делать что тебе хочется!

– Зачем ты это мне говоришь, Ар? Я что, мало вкладываю усилий? Мы же друзья, ты забыл разве? – Гира смотрел на старика, который даже побледнел от гнева, недоуменно. Повисла неприятная пауза. Но слова подействовали на Ара. Он вдруг опомнился:

– Ох. Ты прости меня, друг. У этого старика, – он пренебрежительно оказал пальцем на макушку, – был скверный характер. Я пока еще не научился в себе это контролировать.

– Ты лучше научись поскорее, – пробурчал Гира обиженным тоном. Но по виду было видно, что он не намерен дальше ссориться.

– Хорошо, друг, прости меня. Что ты хотел сказать? Я никогда не слышал, чтобы кто-то платил за такое деньги. Обычно люди платят за то, чтобы о них услышали, – Ар заметил, что извинения даются ему с усилием.

– Вот-вот! – Гира, вскочивший с дивана во время их короткой перепалки, снова сел рядом. – Поэтому ты только о них и слышал.

Они помолчали.

– Что же ты предлагаешь делать? – спросил, наконец, Ар.

– Я предлагаю пойти прогуляться. Нужно переключиться. Мы уже три дня сидим в моем доме. Боюсь, это не идет нам на пользу. Пошли, я покажу тебе местный пруд.

Ар нехотя согласился. Ему не хотелось прерываться, но он был согласен, что дальнейшие поиски в том же духе не приведут ни к чему хорошему. Остаток дня они провели вне дома. Пообедали в местной забегаловке. Вечер Ар посвятил сыну. У того, несмотря на пессимистичные прогнозы медиков, все было хорошо. Даже странно было. Когда бы он ни звонил, все было хорошо. Легкая тень сомнения в тот вечер посетила его, но он отбросил ее.

Утро настало неожиданно. Прогулка пошла на пользу, и сон Аарона этой ночью был крепким и глубоким. Теперь, после полноценной ночи, голова Ара должна была бы кишеть новыми идеями, но ничего подобного он, к сожалению, не ощущал. Только усталость, которая, впрочем, теперь стала неотъемлемой частью жизни.

Он постоял у окна довольно долго, когда услышал скрип ступеньки винтовой лестницы, ведущей со второго этажа, где у Гиры была спальня. Он обернулся и не мог не удивиться перемене во внешнем виде Гиры. Тот прямо светился здоровьем, но главное, он явно что-то придумал.

– О, я вижу твоя ночь не потрачена зря. Выкладывай, что ты придумал, скорее! – Ар опустил приветствие. Он даже задрожал от радостного возбуждения, которое передалось ему от вида довольного, как слон, друга.

– Эхе! Доброе утро, Ар. Можно я тебя сфотографирую? Ты же не против?

– Что ты несешь, Гир? Зачем тебе фото старого пердуна? Повесишь на стене или сделаешь скриншот на визоре? Не томи меня, что ты придумал?

Гира стоял, все еще улыбаясь во все тридцать зубов, и молчал.

– О, я знаю! Ты, наверное, что-то принял и оттого такой веселый, – пошутил Ар.

– Знаешь, Ар, на этот раз я не стану на тебя обижаться. Надеюсь то, что я придумал, позволит мне вернуть нормального друга, у которого было больше такта, чем у твоего бессовестного старикашки…

Ар ничего не ответил. Он только улыбался и ожидал, что будет дальше.

– Так вот. Я напомню тебе сейчас кое-что, и ты сам станешь меня умолять, чтобы я тебя сфотографировал. Спорим?

– Ну-ну. Напомни мне, пожалуйста, что-нибудь эдакое, – Ар сгорал от нетерпения.

– Хорошо, – Гира не стал больше испытывать терпение друга, – мы вчера говорили о поисковом сервисе, который ищет людей по фотографиям, но мы как-то поспешно отбросили эту идею, ведь фотографии у нас не было.

Пауза, и тут до Аарона дошло. Эффект превзошел ожидания. Через мгновение Ар ринулся к стоящему на лестнице Гире, спотыкаясь о вещи, разбросанные по полу.

– Быстро доставай помощник!

Гира довольно улыбался.

Уже через минуту фото, сделанные в трех ракурсах, были загружены в сеть, и программа начала поиск. Еще минута ушла на анализ результата. И результат был стоящим. Это было всего одно фото. Но огромной удачей стало то, что человек, который его выложил в своем публичном дневнике, прокомментировал его очень удачно:

На этих выходных с женой в первый раз попали в игорный клуб. Крутое место! Куча денежных мешков. Проиграли 100 эгеров, но оно того стоило!

Одного из мешков с деньгами, который случайно попал в кадр, Гира мог как раз лицезреть перед собой в больших на него хозяйских футболке и штанах.

– Как называется клуб? – возбужденно каркал Аарон. Визор был в руках у Гиры, поэтому он мог только давать шумные указания.

– Подожди, подожди, сейчас. Какой клуб, он не пишет, но зафиксирована точка на карте, где он это снял. Сейчас найдем, – Гира еще немного повозился с визором и, наконец, воскликнул: – Вот! Клуб «Динк» на углу Ферра и Климота. Полетели?

– Боюсь, тебе придется воспользоваться парусником вместе со мной. Ты забыл, ведь старики не летают, – Ар разочарованно вздохнул, ведь на крыльях было бы значительно быстрее.

– Летать не поздно никогда, – задумчиво проговорил Гира. – Ну да ладно, я не слишком в них разбираюсь. В стариках в смысле. Парусник так парусник. Это даже интересно. Никогда на них не ездил.

– Нам, наверное, нужно привести себя в порядок, а то нас туда просто не пустят, – сказал Аарон, присмотревшись к трехдневной щетине на лице друга. – У у тебя найдется лазерная бритва?

Спустя час с небольшим городской парусник подкатил к остановке на улице Ферра. На этой улице, названной в честь политика, чьими усилиями было объединено большинство стран Европейского континента с Азией, располагались самые фешенебельные и эксклюзивные места города. Но это не был шопинг-мол. Тут никто никогда не видел много народа. Здесь бывали только состоятельные мужчины и женщины, желающие найти развлечения в соответствии с размером остатка на их банковском счету.

Парусник остановился в квартале от перекрестка, на котором, судя по карте, располагался «Динк». Добираться до клуба пришлось пешком. Подойдя к клубу, они вдруг осознали, что одной бритвы недостаточно, чтобы их туда впустили. Пока они стояли в нерешительности в нескольких метрах от входа, к зданию подкатил шикарный лимузин. Из него вышла пара, по-видимому, очень обеспеченных геев, одетых так, словно они были кинозвездами.

– Нас сюда попросту не впустят, – тихо сказал Ар, наблюдая за другой парой. Эти уже были гетеросексуалами, но тоже одетыми так, как Ар видел только в сети. Ему стало неудобно в парусиновых брюках и толстовке (единственное из гардероба Гиры, что ему подошло).

– С чего ты взял? Спокойно, я все устрою! Смотри и учись, – уверенно заявил Гира. Он схватил Аарона за руку и потащил ко входу.

Пройдя первые двери в небольшом холле, они наткнулись на огромного африканца из тех гигантов, которые могли вырасти только в Северной Африке. На огромной круглой лысой голове размером с добрый арбуз не читалось никаких эмоций. Живой человек на входе это очень круто , – подумал Ар. Тем временем Гира, по виду совсем не смущенный угрожающим видом охранника, направился прямо нему.

– Привет, голубчик! – пропел он гнусавым голосом, который, по идее, должен был выйти слегка женственным, как говорили геи, но получился чересчур наигранным. – Мы с моим цветиком собираемся сегодня выиграть.

От удивления Ар сперва опешил. Какая же глупая идея была назвать его цветиком. Ну какая с них гей-пара? Скорее дедушка и внучек. Но делать было нечего. Он неловко ухмыльнулся и потупил взор, еще более наигранно, чем Гира.

Охраннику, казалось, было безразлична их фальшивка. Он так и стоял, смотря между ними. Ар даже усомнился в том, живой ли он, но вдруг понял, что тот читает или слушает информатор. Когда же Гира попытался отпихнуть его от двери, гигант аккуратно взял кисть Гиры указательным и большим пальцами, словно рюмку, и вернул того на место.

– Ай! Это было больно! – Гира от боли забыл свой гнусавый прононс, что опять же не вызвало никакой реакции у охранника. Тот же, наконец, решил заговорить. Слова он говорил медленно, как будто язык весил пару килограммов. Голос был низким, усиленным громадной, как контрабас, грудиной.

– Вы не авторизованы как член клуба, – сказал он, указывая на Гиру. – А вы исключены за длительную неявку, мистер Рокуел, – охранник слегка повернул свою массивную голову в сторону Ара.

Они оба опешили на мгновение. Когда же Гира начал своим фальшивым голосом гея канючить что-то про права и свободы, Ар вдруг бесцеремонно вытолкал его наружу, успев шепнуть ему что-то на ухо.