Доказательство противоестественной магии

– Вау… – выдохнула выдохнули все

– Даже эльфы восхищались моим садом!-Гера гордо расправил плечи.

-Мило, – сухо заметила Слива.

– А это что? – вдруг пронзительно крикнула Немец, с любопытством тыча пальцем в самого большого и мрачного дерева.

И в тот же миг-исчезла. ЩЕЛК. Дерево мгновенно ожило – его чёрные, скрюченные ветви взметнулись, как щупальца разбуженного спрута. Они молниеносно опутали Немец, ещё висящую в воздухе, и с дикой силой рванули её к своему толстому, потрескавшемуся стволу… Но вдруг – замерло. Задрожало всеми ветвями, словно ощутив нечто чужеродное и ужасное. И резко, с отвращением, отдернуло ветви, словно обожглось о раскалённый металл.

– А-а-а! – дикий, яростный вопль Немец разорвал гнетущую тишину сада. Она вцепилась в убегающие ветки мёртвой, вампирской хваткой, не желая отпускать.

Дерево заколебалось, заскрипело от напряжения – и тогда… БА-БАХ! Оно с яростью швырнуло её о землю с такой чудовищной силой, что кости захрустели, как сухие ветки под сапогом великана.

– НЕЕЕЕТ! – вопль Сливы превратился в нечто нечеловеческое, пронзительное, полное животного ужаса. Она рванулась вперёд, не думая о последствиях, схватила ещё дёргающиеся ветви – и…

Дерево стало СИНИМ. Ледяной, мертвенный цвет мгновенно пополз по коре, сковывая её инеем. Потом – огонь. Яростный, алый, пожирающий. Он вырвался изнутри, опаляя синеву и высвистывая ярость орчанки. Потом – вода, хлынувшая с неба, как внезапное цунами, заливая пламя и превращая всё вокруг в мутный поток. И наконец – БУУУМ!

Мощный взрыв разорвал дерево в щепки, накрыв весь сад чёрным, едким пеплом и ошмётками коры.

Тишина. Глубокая, оглушительная, нарушаемая лишь шипением остывающих угольков.

Немец медленно, со скрипом поднялась. Её кости скрежетали, срастаясь на глазах с противным хрустом. Она отряхнула пепел с плеч с видом человека, только что выигравшего небольшую, но важную драку.

– Нет, вы видели, – прохрипела она, с наслаждением вытирая струйку крови с разбитой губы, – как оно меня об землю? Настоящий хулиган!

Гера стоял неподвижно, застыв в немом крике. Его глаза были выпучены, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Лицо побелело, как мел.

– М-мое… д-дерево… – заикаясь, прошептал он, и голос его был полон такого невыразимого горя, что стало почти неловко. – Мой… страж…

– Оно первое начало! – возмутилась Немец, с негодованием указывая на груду пепла. – Напало без предупреждения!

– Это было демоническое дерево-убийца! – Гера захлебнулся от отчаяния, сжимая в дрожащих руках горсть чёрного пепла. – Оно охраняло мой сад! Я отдал за его саженец целое состояние! -Он с силой швырнул пепел в воздух. – Я потерял глаз, приручая его! Один глаз!Потом год отращивал его!

Воцарилась тяжёлая, неловкая тишина. Пепёл медленно оседал на идеальные клумбы, на хрустальную беседку, на плечи потрясённой компании.

– Невозможно убить демоническое дерево… – он упал на колени, завыв так горько и пронзительно, что даже суровая Литва дрогнула. Его рыдания эхом разносились по саду, смешиваясь с шипением пепла.

– Ну, не расстраивайся так, – мягко, почти по-матерински сказала она, неловко поглаживая его по вздрагивающему плечу. – Посадим везде цветы! Будет ещё красивее! Ярко и… не так смертельно опасно!

Она подошла к сияющей хрустальной беседке, обхватила нежную, бархатную розу, растущую у её основания…

– Ну вот, засадим розами! – улыбнулась она, обращаясь к остальным. – Да, розочки быстро вырастут…

И тут же – с испуганным вскриком отпрыгнула назад!

Цветок дёрнулся.

Роза начала расти на глазах с пугающей, неестественной скоростью. Стебель утолщался, становясь похожим на мощную лиану, побеги расползались по земле, как щупальца, шипы твердели и удлинялись, становясь острее стали.

– Ой-ёй… – в унисон прошептали все, инстинктивно отступая.

Растение, словно разъярённый зверь, опутало хрустальную беседку, сжимая её с треском, как гигантская змея – свою добычу.

ХРУСТ!

Беседка, бывшая гордостью Геры, сложилась, как бумажная, и мгновенно, с глухим гулом, исчезла под землёй, утащенная в темноту разросшимися корнями.

Гера замер, его глаза неестественно расширились, наполнившись новым, свежим ужасом, и он рухнул на землю, как подкошенный.

– А оно оттуда больше не вылезет? – шёпотом, полным страха, спросила Молчаниха, прижимая к груди свои дрожащие, тревожно жужжащие камни.

Ответа не последовало. В тот же миг Немец рывком схватила Найду и оттащила её за угол башни, подальше от зловещей клумбы.

– Ты главное не поливай цветок! – шикнула она, сверкая глазами. – Может, он там в сухомятку подавится беседкой и передумает расти. Постой пока здесь. Тише воды, ниже травы!

И – фьють – исчезла, оставив Найду в одиночестве смотреть на стену башни с немым вопросом в глазах. Вернувшись к остальным, Немец осторожно, на цыпочках, осмотрела зияющий провал, где ещё секунду назад красовалась роза.

– Его надо закрыть, – мрачно, без предисловий, констатировала она. – Пока оно не решило перекусить ещё чем-нибудь. Или кем-нибудь.

Взгляд компании упал на огромный, чёрный, явно неподъёмный камень, лежащий неподалёку, как будто специально оставленный для таких случаев.

– Давай, Литва, – вздохнула Немец, смотря на орчиху. – Всё-таки мы с тобой здесь самые сильные. Надеюсь.

Со скрежетом, стоном и напрягом всех сил они подняли глыбу, шатаясь под её чудовищным весом, и…

БУМ!

Швырнули её на дыру. Камень треснул, раскололся на несколько частей – и осыпался вниз, плотно, намертво запечатав отверстие. Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием и стуком собственных сердец.

–Ну… – Литва вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. – Теперь точно не вылезет. Надеюсь.

Гера на этот раз сам пришедший в себя, не в силах вынести очередной удар судьбы, рухнул на колени перед запечатанной ямой и зарыдал в голос, обнимая острые остатки священного камня, словно это был его последний друг.

– Ну что, Литва, мы поняли – огородничество это не твоё, – серьёзно, с лёгкой дрожью в голосе констатировала Найда, всё ещё прячась за углом.

– Не знаю, что в твоём случае страшнее, – с ехидной усмешкой добавила Немец, с наслаждением наблюдая за всеобщим хаосом, – когда ты будешь огнём выжигать природу или… эту самую природу созидать. Результат, я считаю, одинаково катастрофический.

– Знаешь, если я когда-нибудь даже заикнусь, что хочу свежих овощей с грядки, – тихо, но очень искренне попросила Слива, бледнея при одной лишь мысли, – сразу же набей мне мою эльфийскую рожу, чтобы я об этом и думать забыла. Пожалуйста.

– Чего это я буду бить тебе рожу? – искренне не поняла Литва, насупив свои брови. – Я же не агрессивная!

– Потому что я не хочу быть сожранной таким вот помидорчиком-мутантом, выращенным из жалости ко мне тобой! – почти взвизгнула Слива, указывая на заваленную яму.

– Я тоже мясо теперь только есть буду, – поддержала её Молчаниха, нервно поглаживая свои камни, которые начинали подозрительно нагреваться. – Исключительно проверенное, из магазина. Без намёка на магию.

– Слушайте, вы меня не успокаиваете! – возмутилась Литва, разводя руками. – От слова совсем! Я же старалась как лучше!

– По-моему, успокаивать надо его, – тихо, но чётко произнесла Молчаниха, пальцем ткнув в сторону горько оплакивающего свой сад колдуна.

Все, как по команде, обернулись на Геру. Тот сидел в позе эмбриона, раскачиваясь и прижимая к груди осколки камня, его рыдания стали тише, но от этого не менее душераздирающими.

Повисла неловкая пауза. Даже Немец на мгновение потеряла свою язвительность.

Все уселись полукругом вокруг колдуна, как на самой неудачной групповой терапии в истории . Маг рыдал, уткнувшись лицом в руки, его плечи тряслись, а некогда гордая борода была мокрой от слёз и соплей.

– Гера, ну ладно тебе… – попыталась Литва, её оркский голос звучал непривычно неуверенно и мягко. – Зато место освободилось… картошку посадишь. Зимой кушать что будет. Практично же.

Воцарилось гробовое молчание. Даже ветер перестал шуметь в ветвях уцелевших деревьев, будто прислушиваясь к этой гениальной, но чудовищно неуместной идее. Все медленно, почти механически, повернули головы в её сторону. Взгляды, полные немого укора и недоумения, впились в неё.

– Ну, хватит! – спохватилась Немец, ломая напряжённую паузу. – Думаешь, нам легко? Я домой хочу! – её голос, обычно полный сарказма, дрогнул. – Соскучилась за семьёй! Держусь из последних сил, чтобы не впасть в вампирскую депрессию и не начать всех кусать!

– Я тоже домой хочу… – всхлипнула Найда, и по её щекам снова потекли ручьи, на этот раз – солёные, человеческие слёзы.

– И я хочу… – тихо прошептала Слива, её изящные эльфийские уши грустно опустились.

– И я… – добавила Молчаниха, сжимая в руках свой самый тёплый камешек утешения.

И тут началось. Три девушки и один колдун ревели в унисон, создавая жутковатую, разноголосую симфонию тоски и отчаяния, которая эхом разносилась по опустошённому саду. Немец и Литва молча переживали, смотря на эту сюрреалистичную картину. На их лицах читалась одинаковая смесь жалости, раздражения и полнейшего «Как же всё это надоело?».

Когда рев подруг наконец перекрыл стенания мага, тот внезапно замолчал. Он резко поднял голову. Его заплаканные, красные глаза обошли всех тяжёлым, пронзительным взглядом. Затем он медленно, с трудом поднялся на ноги.

– Ты куда? – спросила Литва, насторожившись.

– Собирать вещи, – мрачно, без эмоций сказал он. Его голос звучал глухо, но с железной решимостью. – Вы ни минуты больше здесь не останетесь. Мы уезжаем. Сейчас же.

Колдун резко развернулся и зашагал к башне, его тёмный плащ развевался за спиной, как знамя капитуляции перед этой безумной, разрушительной, но единственной надеждой на спасение компанией.

Глава 7

– Все, хватит рыдать, пошли собирать свои вещи! – резко вскочила Немец, с отвращением отряхивая колени от садовой грязи. Её голос звучал как кнут, возвращающий к реальности.

– У нас нет здесь своих вещей, – лениво заметила Литва, почесывая кончик одного из своих клыков. – А это… – она окинула взглядом свою потрёпанную одежду, – уже, кажется, безнадёжно.

– Значит, пойдём собирать нужные нам вещи! – парировала Немец с видом опытного стратега, разрабатывающего план захвата враждебной крепости. В её глазах вспыхнул азарт мародёрства.

То, что последовало дальше, можно было бы с натяжкой назвать "сборами", если бы слово "катастрофа"не подходило куда лучше и точнее. За десять минут компания умудрилась устроить настоящий погром:

Выпустить мертвую крысу-скелетика, которая радостно, с костяным треском, ринулась носиться по коридорам, сея хаос и панику.

Разбить два артефакта. Первый – случайно, зацепив походной сумкой. Второй – "на всякий случай, вдруг это портал в ад, который вот-вот откроется", – заявила Слива и с силой швырнула его об стену. Артефакт, конечно, порталом не оказался, а вот осколками – запросто.

Затопить нижние этажи (благодаря "исследовательскому интересу"Найды к магическому водопроводу, который она решила "немного прочистить"). Вода хлынула с такой силой, что смыла в коридор несколько не успевших упаковаться книг.

Устроить настоящее драматическое шоу с участием Молчанихи, которая, узнав, что не сможет взять все свои благородные камни, устроила истерику, достойную гномьего короля, лишённого сокровищницы.

– МОИ КАМНИ! Я ИХ СОБИРАЛА! Я ИХ ЛЮБЛЮ! – вопила она, брыкаясь в воздухе, пока Литва несла её под мышкой, как непослушного, но очень драгоценного щенка .

После бурных переговоров (и нескольких недвусмысленных угроз со стороны Литвы "выбросить всё в окно") Молчанихе, наконец, разрешили взять четыре случайных, но самых любимых камня.

– Ты и так тащишь четыре штуки! – рявкнула Литва, поправляя захват. Хватит с тебя! Они же тяжёлые, как чугунные болванки!

Немец, между тем, с видом заправского библиофила, совершившего вылазку в редкий архив, пристроила у себя за пазухой и под мышками несколько увесистых томов. Переплёты, пахнущие старой кожей и тайной, щекотали кожу.

– Что это? – бросила на неё подозрительный взгляд Литва, указывая на торчащий из-под куртки золочёный обрез.

– Так, кое-что почитать в дороге, – невозмутимо отозвалась Немец, стараясь прижать книги покрепче. Одна из них, самая толстая, с кроваво-красным обрезом и тиснёным силуэтом летучей мыши на обложке, называлась «Гематология и гедонизм: Искусство выслеживания вампира». Вторая, потоньше, но с угрожающе поблёскивающими металлическими застёжками – «1001 способов борьбы с вампиром: Практическое руководство по выживанию».

Когда вся компания, запыхавшаяся, мокрая и перепачканная, наконец вывалилась обратно во двор, колдун уже стоял там. Он стоял, скрестив руки на груди, с выражением лица человека, который уже тысячу раз пожалевшего о всех своих жизненных выборах, начиная с того дня, когда решил стать магом. Дождавшись, пока все перетаскают свои баулы (а Молчаниха в пятый раз пересчитает свои четыре священных камня, ворча себе под нос), молча развернулся и твёрдым шагом направился к большому, мрачному ангару, стоявшему неподалёку. Его тёмный плащ развевался на ветру, как знамя, ведущее за собой армию абсолютно безнадёжных авантюристов.

– Он что, нас на чём-то вывозить собрался? – прошептала Немец, скептически оглядывая покосившуюся постройку. Её взгляд, полный недоверия, скользил по ржавым стенам ангара, словно ища хоть один намёк на надёжность.

– Надеюсь, не на метлах, – буркнула Литва, потирая плечо, на котором всё ещё красовались свежие следы зубов Молчанихи.

Скрипнув ржавыми петлями, которые взвыли, как души грешников, ворота ангара медленно распахнулись – и перед потрясённой компанией предстало… нечто. Это было похоже на причудливый гибрид всего на свете:

Воздушную подушку, но размером с маленький автобус, под которым мерцало и переливалось силовое поле, издавая тихое, потрескивающее гудение.

Футуристический экипаж, но с донельзя потрёпанной брезентовой крышей, будто его шили на коленке впопыхах, во время урагана.

Машину времени, если бы её собирали из того, что нашлось в гараже у сумасшедшего инженера-алхимика. Со свисающими проводами, странными шестерёнками, кое-как прикрученными сбоку, и подозрительными святящимися трубками.

Панорамные стёкла открывали обзор на все 360 градусов. Мягкие, бархатные сиденья выглядели подозрительно удобными и нетронутыми на фоне общего хаоса. А руль и вовсе был похож на штурвал пиратского корабля – только весь покрытый непонятными мерцающими рунами, которые то загорались, то гасли.

– Мой магмобиль! – гордо, с придыханием, сказал Гера, поглаживая борт, как любимого коня.

– Это… это вообще безопасно? – спросила Слива, осторожно, будто боясь обжечься, тыкая пальцем в потрёпанный брезент крыши.

– Конечно! – бодро, с наигранной уверенностью ответил колдун. – Абсолютно! Ну, почти. Если не трясти слишком сильно и не лететь боком. И… – О, господи… – простонала Найда, с ужасом глядя на силовую подушку. – Я же летать боюсь!

–Садись, не ной, – толкнула её Литва, решительно закидывая баулы в «багажник» (который, судя по глухому звуку падающих вещей, был просто дырой в полу, прикрытой половиком). – Выбора у нас всё равно нет. Либо это, либо остаёмся тут ждать, пока твои будущие дети нас не съедят.

– Вопрос… – эльфийка Слива склонила голову набок, её острые уши нервно дёрнулись. В её глазах читалась не просто тревога, а настоящая паника. – У тебя же нет магии. Как ты его поведешь?

Колдун Гера усмехнулся, поглаживая бороду с видом человека, который только что подложил всем свинью и теперь наслаждается эффектом.

– Зато магия есть у вас. – Он широко, почти до ушей, улыбнулся, сверкнув зубами. – Его поведёт кто-то из вас. Доброволец есть?

– В смысле… совсем, что ли?! – Слива всплеснула руками, её белоснежные волосы взметнулись, как испуганный хвост павлина. – Я не умею! У меня прав нет! Я даже на велосипеде-то еле-еле!

Остальные мгновенно отпрянули от машины, как будто он предложил им добровольно прыгнуть в кипящую лаву.  Все дружно повернулись к Немец. Та застыла с открытым ртом, медленно осознавая перспективу стать магводилой этого драндулета. Её вампирская бледность стала ещё заметнее.

– Вы… точно мне доверяете? – слабо, почти шёпотом спросила она, чувствуя, как у неё подкашиваются ноги.

– Нет, конечно, – хором, без тени сомнения, ответили все. – Но деваться некуда.

– Ладно… – она сглотнула, потянулась к панели управления с видом человека, идущего на эшафот. – Но если мы все умрём – это исключительно ваша вина.  Давай инструктаж, колдун.

– Тут всё легко! – бодро, с наигранным энтузиазмом объяснял Гера, похлопывая по корпусу мегамобиля. – Магические накопители улавливают твою магию, и он приходит в движение. Тебе надо только взяться за штурвал. Только не торопись – сначала медленно и плавно возьмись за руль… Почувствуй связь…

Немец, сжав зубы и зажмурившись, осторожно, как сапёр обезвреживающую мину, протянула руки к штурвалу. Не получилось. Едва её пальцы коснулись холодной поверхности руля, как мегамобиль взвыл, как разъярённый дракон. Он рванул вперёд с такой силой, что всех оглушил , снёс пол-ангара, вылетел на улицу, отправил тяжёлую створку ворот забора в свободный полёт и только потом, с  жалобным скрипом и шипением погасшей силовой подушки, остановился, зарывшись носом в кусты.Немец выскочила из аппарата, её лицо было бледнее зимнего снега, а две темные косички торчали в разные стороны, как антенны, отчаянно пытающиеся поймать сигнал надвигающейся катастрофы.

– Не переживай! – истерично крикнула она Гере, размахивая руками. – Мы… э-э-э… поставим эти ворота назад! Как новенькие будут! Ну, почти!

Найда, не выдержав всеобщего напряжения, непроизвольно попросила воды – и тут же с оглушительным рёвом обрушила на всех ледяной поток, хлынувший прямо из ниоткуда.

– ОЙ, ИЗВИНИТЕ! – завопила она, но было поздно. Все уже были мокрыми с головы до ног, а колдун стоял, с него капала вода, и он смотрел в небо с таким выражением лица, словно молил богов о хоть капле терпения или немедленной смерти.

Ворота кое-как вернули на место, подперев кривым, полугнилым бревном и обмотав старой, разлохмаченной верёвкой так, что теперь они держались исключительно на честном слове и надежде, что ветер не подует.

Колдун тяжело, с надрывом вздохнул, оглядел разгромленный ангар, потом мокрую и виноватую компанию, потом мегамобиль, который тихо поскрипывал, будто насмехаясь над всей этой ситуацией.

– Ладно… – прошептал он, и в его голосе звучала бездна отчаяния и принятия. – Поехали. Просто… поехали.

Все загрузились в мегамобиль, нервно поглядывая на Немец, которая осторожно, миллиметр за миллиметром, тянулась к штурвалу. Воздух внутри салона стал густым и напряжённым, будто перед ударом молнии.

И тут…

Из-под сиденья, с противным костяным шелестом, выскочила та самая крыса-зомби – мокрая, потрёпанная, но невероятно живучая. Она гордо уселась на капот, как настоящая, хоть и жутковатая, эмблема роскошного авто, и замерла, словно ожидая всеобщего восхищения.

– ЧТО ЗА… – Немец дёрнулась от неожиданности, и её пальцы рефлекторно сжали штурвал.

Мегамобиль взревел, как раненый слон, и рванул вперёд с такой бешеной скоростью, что у всех пассажиров волосы встали дыбом, а глаза полезли на лоб. Ландшафт за окном превратился в цветное месиво.

Далее последовали безуспешные, отчаянные попытки избавиться от незваного "пассажира":

Литва, рыча от ярости, пыталась смахнуть её рукой – крыса ловко пролезла в вентиляцию и через секунду вылезла обратно, отряхиваясь с видом победителя.  Слива, вскочив, замахнулась своим изящным эльфийским башмаком – та увернулась с насмешливой ловкостью и уселась ещё гордее, будто принимая вызов.  Молчаниха, с криком отчаяния, швырнула в неё один из своих четырёх священных камней! – крыса поймала его зубами с глухим щелчком и с презрением бросила обратно, попав Молчанихе прямо в лоб.

– Да ну её на фиг ! – в бешенстве закричала Немец, когда "эмблема"в пятый раз вернулась на капот, теперь уже с довольным, почти насмешливым видом. – Она теперь с нами навеки!

– Короче, у людей – мерседес, а у нас будет крысадес, – с горькой иронией подытожила она, сжимая руль так, что костяшки на её пальцах побелели.

– Зато теперь у нас есть талисман, – философски заметила Слива, стараясь найти хоть что-то положительное. – Живой. Натуральная кость. Антистресс.

– Я бы предпочла зеркальце или брелок, – пробормотала Найда – Что-то менее… костяное.

Колдун просто закрыл лицо руками, издавая тихие, безнадёжные стоны. А крыса, словно чувствуя свою победу, торжествующе зачирикала, издавая странные костяные трели, которые явно означали: "Поздравляю, вы мои теперь! Готовьтесь к вечным приключениям и костяному беспределу!"

Так они и ехали. Через время Немец уже более-менее вела магмобиль (хотя крыса-зомби по-прежнему гордо восседала на капоте, как зловещий, костяной талисман. Колдун Гера, примостившись на сдвинутых сиденьях, показывал направление и по ходу дела объяснял, куда их занесло.

За окном мелькали пейзажи, поражающие своим странным великолепием. Рощи деревьев с серебряной листвой, отливающей в лунном свете, сменялись равнинами, усеянными светящимися грибами, пульсирующими мягким фиолетовым светом. Где-то вдали виднелись остроконечные вершины гор, окутанные радужными туманами. Воздух был насыщен ароматами незнакомых цветов и пряных трав.

– Добро пожаловать в страну Авгалонию, – театрально развёл руками маг, когда они миновали странный пограничный столб, увитый живыми, шевелящимися лозами. – Столица Авгалонии – Авголоград.

Особенности Авгалонии, которые они поняли из рассказа Геры:

Население: Разные расы (орки, эльфы, гномы, русалы и люди) живут в автономиях, строго разделённых древними договорами, но формально подчиняются императору.

Правитель: Император из древней династии, в чьих жилах течёт кровь всех ключевых рас (иначе бы ему просто не подчинялись, а быстренько свергли).

Характер власти: Тиран, но в меру. Самодур, но с оговорками. Налоги исправно платятся, войны ведутся лениво, а конфликты с соседями вспыхивают по расписанию (раз в пять лет – как Олимпиада, только с бо́льшим количеством стрел и магических огненных шаров).

Общий вердикт: Жить можно. Если не высовываться. И не спорить с властью. И смотреть под ноги – местная флора иногда бывает… нервной.

– Вообще, тут даже всё неплохо, – заключила Слива, с интересом разглядывая проплывающие за стеклом пейзажи. – Красиво.

Магмобиль (или уже официально «Крысадес») нёсся по дороге, оставляя за собой шлейф пыли. Немец, наконец-то освоившая управление, всё ещё путала право и лево, из-за чего компания уже третий раз за день сворачивала не туда, утыкаясь то в стену живых колючих кустов, то в бурлящий ручей, в котором плескались странные трёхглазые существа.

– Мы должны доехать до темноты хотя бы в окрестности Хельмага, – мрачно сказал Гера, когда они в очередной раз разворачивались, под аккомпанемент скрипа колёс и недовольного, костяного писка крысы-талисмана. – Это ближайший город. Если бы мы выехали с утра, я бы не переживал…

– А что будет? – хором, с нарастающей тревогой спросили все, кроме Молчанихи, которая в этот момент пыталась достать выкатившийся камень из-под сиденья.

– Потом расскажу. Когда доедем, – буркнул колдун, нервно постукивая пальцами по приборной панели. По его внезапно побледневшему лицу было ясно, что «потом» – это что-то крайне неприятное.

В воздухе повисло напряжённое, гнетущее молчание.

– Значит, будет что-то плохое, – безрадостно заключила Немец.

– Или очень плохое, – добавила Литва, сжимая кулаки.

– Или… очень-очень плохое? – тонко, почти пискляво вскрикнула Найда.

– Может, просто опаздывать невежливо? – наивно предположила Слива, пытаясь найти логичное объяснение.

Гера лишь тяжело вздохнул и посмотрел вдаль, где уже сгущались сиреневые сумерки, и на горизонте начали проступать очертания чего-то большого и тёмного.

– Это будет УЖАС! – внезапно закричала Молчаниха, вцепившись в свои камни так, что костяшки на её пальцах побелели. – Я увидела на мгновение! Там… тени! Они шевелятся! Мы должны вернуться!

– Ну вот, кто тебя просил пить на рабочем?! – огрызнулась Литва, её оркские клыки грозно сверкнули в сгущающемся полумраке. – Жили все спокойно, мы – в своём мире, ты – в своём. И надо было всё по пьяни испортить и вытащить нас к себе, где каждые пять минут всегда ужас!

– Что, разворачиваться? – резко спросила Немец, уже нажимая на тормоз. Машина резко заскрежетала, сбрасывая скорость.

– Давай… – глухо, сдавленно пробурчал маг, и в его голосе звучала неподдельная, животная тревога. – Пока не поздно…