скачать книгу бесплатно
–Богдан, ударь меня, я не обижусь.
–Ты про что?
–Это я сказал Павлову, – тихо ответил он и покраснел.
Богдан резко встал. Я попытался его удержать, но он меня оттолкнул. Те, кто стоял за Бродовым, отошли, чтобы, падая, он не зацепил их. Серега закрыл глаза. Я про себя прошептал: «Все, капец ему». Все приготовились к худшему, но Богдан подошел к Бродову и протянул руку:
–Молодец, что нашел в себе силы признаться
Серега с радостью вцепился в руку.
–Помни, помните все, нет в жизни подлее дела, чем доносить на товарища, нам с вами долго еще жить придется, может, и смерть принимать вместе будем.
Все его слушали и наверно думали, какой он умный, какие речи говорит. Только я понимал, что он говорит дядюшкины слова. Тот, как выпьет лишнего, так давай нас уму-разуму учить.
Богдан говорил, пока его взгляд не встретился с моим.
–Теперь подождем нашего командира, что тот скажет?
Командир не заставил себя долго ждать.
–Сотня, стройся! На обучение стрельбе шагом марш!
Мы вышли с территории полка, в лицо дунул сильный ветер с песком. Я подумал: «Как же стрелять? Ведь песок попадал в нос, глаза, рот». За высоким забором ветер не казался таким сильным. Павлов на лицо натянул платок, на глаза надел очки. «Вот сволочь!» – подумал я. В самом ущелье ветер казался тише, но песок все же попадал в глаза. Стрелять было еще труднее. Кто не попадал, снова бежали к мишеням с сумкой. Но с каждым выстрелом таких становилось все меньше и меньше. Наверное, при двадцатом выстреле попали все, но это не обрадовало нашего командира, он приказал увеличить расстояние до мишеней. При первом залпе не попал никто, и все побежали с сумками к мишеням. -Да с такого расстояния просто невозможно попасть, – сказал я солдатам, но Павлов услышал меня.
–Солдат, ко мне марш!
Я подошел.
–Дай винтовку.
Он зарядил, прицелился .
–Последняя мишень справа.
Он выбрал самую дальнюю мишень и попал в самую середину .
–Абрамов, держите винтовку, тренируйтесь.
И мы опять: то стреляли, то бегали. У кого получалось, у кого нет. Не хочу хвалиться, но у меня получалось лучше всех. Через несколько часов меня подозвал Павлов:
–Оставляю тебя старшим. Пусть стреляют и бегают, ясно?
– Так точно!
–Я пошел в аул, через два часа построишь всех и приведешь ко мне, я буду вон в том доме с железной крышей. Понятно?
–Понятно, вашбродь.
Он дал мне бинокль и ушел. Я подошел к солдатам. С серьезным видом подал команду:
–К стрельбе лежа – готовьсь, заряжай, пли!
Посмотрел в бинокль: не попала в мишень ровно половина.
–Кто не попал, взяли по два мешка с патронами и бегом к мишеням!
–Почему по два? Мы с Павловым с одним бегали, – спросил рыжий.
–Я вам не Павлов, я с вас три шкуры буду драть.
Богдан понимал, что я шучу, но не показывал вида. Улыбка его выдавала, и он решил отойти в сторону и отвернуться.
–Я повторяю последний раз: кто не попал, взяли по два мешка и бегом к мишеням.
Все с большой злостью в глазах стали брать по два мешка.
–Браты, вы че? Я же шучу.
Здесь Богдан не выдержал – он смеялся до слез.
– Ну, Никола, тебе в театр надо, мы и вправду подумали, что ты сбрендил.
Один спросил у Богдана:
– Ты нам говори, когда он шутит, а когда нет.
–Да это легко понять: если он просто говорит, то, скорее всего – правду, а если очень правдиво, значит, врет.
–Ладно, командуй, – сказал рыжий.
–Стреляйте,– сказал я, – только цельтесь лучше.
–А бегать?
–Не надо.
Мы расстреляли все патроны, что нам дали, посидели, отдохнули.
–Пошли домой, – сказал я.
–Куда?
–В казарму!
Мы построились и пошли; я шел рядом, как командир, и мне это нравилось. В ауле я увидел, что навстречу шла девушка, и так мне захотелось, чтобы это была та самая. Я, изображая из себя командира, подавал команды. Девушка подошла ближе, и я понял – это она.
–Здравствуйте! – закричал я.
–Здравствуйте, нам не надо с вами здесь говорить.
–Почему?
–Здесь такие обычаи.
–Скажите, как вас зовут?
–Даша.
– Это русское имя.
–Я русская.
–Где я вас могу найти?
–Не надо. Вам же лучше будет.
Даша ускорила шаг, а я стоял и смотрел, в какой дом она войдет. Девушка вошла в большой дом на краю аула, недалеко от нашего гарнизона.
Мы тронулись в путь. Дом с железной крышей был один в ауле, и мы без труда его нашли. Штабс-капитан, уже изрядно выпивший, сидел за столом. На столе стояла кружка с пивом. Увидев нас, он допил, что было в кружке и, шатаясь, вышел на улицу. Вдохнув свежего воздуха, громко крикнул:
–Абрамов, веди их сам, я остаюсь здесь!
–Слушаю, вашбродь.
Мы пошли. Как же мне хотелось зайти в дом к Даше! Но как? Какой предлог найти? Поравнявшись с ее домом, я дал команду стоять. Перед домом был высокий забор. Я тронул дверь – она открылась. Зашел внутрь. С улицы кричал Богдан: – Куда ты? Нельзя!
Я шел дальше, перед домом рос сад, в основном из невысоких деревьев. Я пробирался между этими деревьями. Богдан уже не кричал, и я догадывался, что он идет где-то рядом. Деревья кончились, и передо мной предстала Даша. Она вешала белье и меня не видела. Такой женской красоты я ещё не видел, мое тело не слушалось. Я просто стоял и любовался ею, пока кто-то сзади не отвлек меня. Я оглянулся – это был Богдан. Не обращая на меня внимания, он смотрел на Дашу, да так нагло!
–Кум, позволю себе напомнить, что ты женатый человек, а женатым так смотреть нельзя. Тем более, это моя девушка.
Даша услышала.
–Быстрее уходите, вы меня погубите, – на ее глазах выступили слезы. Богдан тут же ушел. Я остался с ней один. Даша твердила только одно: чтобы я ушел, и что я ее почему-то погублю.
– Я уйду, если просишь, но сначала ответь мне на два вопроса.
Она посмотрела мне в глаза.
–Ты замужем?
–Нет.
–Когда мы встретимся?
–Это опасно.
–Тебе кто-то угрожает?
–Это для тебя опасно, пожалуйста, уходи.
В ее глазах я видел мольбу,
–Как стемнеет, я тебя буду ждать за последним домом. Придешь?
–Приду, если смогу, – ответила она и густо покраснела.
Я прошел через сад, вышел на дорогу. Меня уже заждались. Подходя к своим, я крикнул:
– Шагом марш!
На душе у меня было светло и радостно. Я еще не думал о том, как смогу выбраться вечером, но уже точно знал – я приду. Зайдя в казарму, я лег на кровать и вспоминал каждую секунду, проведенную рядом с Дашей. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я поднялся. На меня смотрел Богдан и хитро улыбался. Я встал, подошел к нему и спросил:
–А что это ты, куманек, так смотрел на мою девушку? Влюбился?
–Зачем? У меня Аленка есть, скоро сына мне родит, просто красоты такой никогда не видел.
–Я договорился с ней о свидании.
–Когда?
–Сегодня, как стемнеет.
–Опасно!
–Все равно пойду.
–Я пойду с тобой.
Вечером мы с Богданом с помощью веревки и крюка перепрыгнули забор, так как он был очень высокий. В назначенном месте мы просидели до утра, но Даша так и не пришла. Богдан меня еле удержал, так хотелось пойти к ней домой. Я для себя решил: если завтра ночью не придет, то пойду к ней сам, и будь что будет. На тот момент мне казалось, что я без нее жить не смогу. Наверное, это и есть то большое чувство, которое все любовью зовут.
Весь следующий день мы опять стреляли и бегали, бегали и стреляли, и, казалось, конца и края этому нет. Как только у нас получалось, и мы попадали в цель, Павлов еще дальше отодвигал мишень. Плечо сильно болело от тяжести сумки и кровило от острых краёв патронов. Сил тащить сумку уже не было, а ноги волочить по земле нельзя. И если кто так делал, из-за него одного Павлов возвращал всех.
Наш начальник всегда улыбался, наверное, получал удовольствие, видя на сумках нашу кровь, и всегда добавлял: «Чем больше крови, тем больше умений». Мы все утешали себя: «Скорее бы война. Первая пуля будет его. На войне все спишут, никто не будет расследовать: кто его убил, свой или чужой». Эти слова немного успокаивали, но ненадолго. Я боялся, что Богдан не стерпит. Но сорвался первый Генка Пономарев. На вид спокойный, он отличался от всех, был постарше нас всех и живот у него был большой. С его весом очень трудно приходилось. Подбегая на исходную, он вдруг споткнулся и упал лицом прямо в сумку с патронами. А когда поднялся, мы увидели, что на его правой щеке почти не было кожи. Кровь вместе с песком и пылью стекала на одежду. По мне прошла дрожь. Я никогда не видел столь отчаявшегося человека, казалось, в нем не было на тот момент ничего человеческого, душевная доброта его, доселе прибывавшая в нем, куда-то делась. Он заорал, как дикий зверь, схватил винтовку и выстрелил в Павлова. Кузьмин стоял рядом и вовремя успел поднять ствол винтовки, пуля просвистела над головой Павлова. Я ждал от Павлова испуга смерти, но, на удивление, он был очень спокоен. И также спокойно достал свой револьвер.
–Ну что, солдат, ваш выстрел сделан, теперь выстрел за мной.
Пономарь был еще спокойнее, на тот момент ему действительно было все равно: жить или умереть.
–Стреляй, гнида, пей кровь солдатскую.
Я встал между ними, чтобы помешать Павлову выстрелить.
–Отойди, сейчас мой выход, – сказал он раздражённо.
Кузьмин спокойно перезарядил винтовку, загнал в ствол патрон, не направляя на офицера, встал рядом со мной. Все сразу поняли: если что – Богдан выстрелит. Понял это и Павлов. И тут я услышал голос командира:
–Абрамов, веди это стадо в гарнизон. У Пономарева винтовку отобрать, его самого взять под охрану.
