скачать книгу бесплатно
– Ни малейшего, – через паузу ответил ошеломлённый редактор. Он отстранился, замер на пару секунд и обернулся в поисках официанта.
– Слишком любопытный для равнодушного, – процедил Тантамир.
– Скорее вежливый, – прошептал Разуто и жестом попросил официанта его рассчитать. Дурацкие правила Грабова требовали ожидания бумажного счета и его визирования. Иногда игра Тори в древность раздражала.
– Так что вы спросили? – тон собеседника стал прежним. – Я не расслышал вопроса.
Редактор внимательно посмотрел на него. Господин Тантамир снова выглядел доброжелательным и заинтересованным, как будто это не он только что грозно шипел из облака дыма.
– Ах да, по поводу моих подопечных, – как будто вспомнил он. – Нет, это скорее маркетинговое исследование. Мы ведем переговоры с «Реальной жизнью» о поставках одного препарата, который полностью соответствует их декларируемым целям. Да, да, химикаты, – поморщился Тантамир, – но стремительное время требует быстрых решений. Наш препарат сможет придать этим курсам больший смысл, а мы получим необходимые данные. У вас здесь явная точка напряжения, возможно, эпицентр нового перехода, что всегда приводит к удивительным последствиям.
– Отлично, – сказал редактор, поднимаясь. Он решил оплатить счет у бара. – Успехов и всего наилучшего.
– Это, конечно, не противоядие, – продолжал Тантамир, как будто редактор не попрощался. – Но результат может быть очень неожиданным. Когда невероятное перестает быть новостью, может произойти масса интересного. Уже уходите? – наконец-то посмотрел он на редактора. – Что ж, я, пожалуй, с вами пройдусь.
– Не думаю, что нам по пути, – покачал головой Разуто.
– Это не имеет значения.
Тантамир убрал фори-трубку, театрально помахал рукой, как бы разгоняя дым, и стал выбираться из-за стола.
* * *
В большом зале посетителей осталось мало. Редактор остановился у бара и попросил у Бруно терминал.
– Так знаете, что вы сделали неправильно? – спросил Тантамир, подойдя к бару.
– Выкурил лишнюю сигару, – пробурчал Разуто.
– Это вредно, но не более того, – не обратил внимания на иронию Тантамир. – Сегодня вы дали этим добровольцам-молчунам выиграть. Они были удовлетворены результатом. Я видел их реакцию, они уходили счастливыми.
– Не разбираюсь в мазохизме. Мне пора, так что всего…
– Да-да, идёмте, – перебил его новый знакомый и направился к выходу.
«Буцефала, что ли, разбудить? – прикинул редактор, смотря ему вслед. – Интересно, что он курит такое, что со второго раза не понимает?»
Бармен вопросительно посмотрел на редактора.
– Хорошая работа, Бруно. Последний коктейль был вообще шедевром – даже у соседа крышу снесло.
* * *
Господин Тантамир ждал на крыльце.
– Значит, в вашем цеху никаких изменений, – обернулся он к Разуто, убирая коммуникатор.
– Послушайте, – твёрдо сказал редактор. – Мы наговорились. Мне неинтересны ваши идеи, цели и…
– Это совершенно неважно, – перебил Тантамир. – Ваша реакция вполне прогнозируема. Борьба с интернетом, третий целевой переход, проблемы человечества – я прекрасно понимаю, как это выглядит. И не требую от вас принятия или осознания того, что, по вашему мнению, полная чушь. На ощупь свет и тень различны только чувству, которое очнуться не спешит. Но мы его разбудим. А пока оставайтесь собой, таким же, индексами не одержимым. Это сейчас самое безопасное. Ещё момент, – взмахом руки остановил он готового обойти его Разуто. – Я вам покажу.
Тантамир полез во внутренний карман и достал прямоугольную пробирку, очень красивую и заполненную ярко-жёлтой жидкостью. Редактору показалось, что содержимое светилось, хотя это могли быть отблески уличного фонаря.
– Вот, – кивнул Тантамир на пробирку. – Наш первый шаг и отнюдь не панацея. Но для нейтрализации предрассудков вполне годится. И мы готовы вознаграждать за приобщение, и вознаграждать щедро.
Он открыл пробирку, и редактору показалось, что над горлышком возник лёгкий золотой пар. Тантамир чувственно его вдохнул и приподнял пробирку, как будто готовился произнести тост, но промолчал и, торжественно запрокинув голову, выпил.
Редактор сдержался, чтобы не покрутить у виска и сделал шаг в сторону, пытаясь обойти застывшего с пробиркой у рта идиота. В этот момент Тантамир безвольно опустил руку, пробирка упала и разбилась, а сам Тантамир начал заваливаться на него.
Разуто хотел отойти и в то же время инстинктивно вытянул руки. Это позволило его собеседнику все-таки завалиться, но уберегло его голову от удара о перила. Тантамир глухо упал лицом вниз, прямо на осколки пробирки.
– Твою-то панацею! – выдохнул редактор. – Что за… Эй! Э-эй! —
Он присел над упавшим и попробовал его перевернуть. Бородач оказался тяжелым и неудобным. Разуто огляделся. Вторая Центральная была пуста.
– Да что же это за… Ты, припадочный! Что с тобой?!
Ему удалось немного повернуть голову лежащего. По бледной бородатой роже понять, живой он или нет, было решительно невозможно. Видимый глаз Тантамира закатился, что почему-то снова придало его лицу угрожающее выражение. Редактор хотел пощупать пульс, но лезть под бороду не хотелось.
– Сволочь! – выругался редактор, аккуратно положил голову назад и направился в клуб.
* * *
– Тварь философствующая, – негодовал Разуто, стремительно пересекая вестибюль. – Не мог сожрать свой анализ, когда я уйду! Бруно, вызывай скорую! И позови кого-нибудь, этого придурка нужно занести.
– Кого? Что случилось?
– Зови официантов, он весит как слон!
– Вы в порядке, господин ре…
– Бруно, потом! Зови людей!
Недоумевающий Бруно вышел из-за стойки и, призывно махая рукой, отправился в глубь большого зала. Разуто огляделся, заметил за угловым столиком Вазольвата и Шокулей и направился к ним. Это было ошибкой. Вазольват сосредоточенно икал, в такт стуча рюмкой по столу. Братья ещё сумели сфокусироваться и поднять на редактора осоловевшие взгляды. Но затем они судорожно задергались, изображая радость узнавания, и редактор понял, что на помощь этой компании рассчитывать бесполезно.
Через несколько минут Разуто все-таки собрал «команду спасения» и, не отвечая на вопросы, повёл их на крыльцо. Он распахнул входную дверь и проглотил приготовленное распоряжение. Крыльцо было пустым.
– Господин редактор? – тихо спросил Бруно. – Кого нести?
Из-за плеча бармена вытягивали головы официанты.
– Вот гад, – прошипел редактор. – Уполз.
Давненько Разуто не был в такой дурацкой ситуации. Даже не припомнить когда. Он негодующе покачал головой и повернулся к остальным.
– Все, расходимся, – как можно твёрже произнес он. – Посетителю стало плохо, но, видимо, оклемался.
Официанты зашумели и потянулись назад. Бруно остался.
Разуто вышел на крыльцо и огляделся. Вторая Центральная была по-прежнему пустынна. Он опустил взгляд – надо же, даже осколки забрал. Так на них и пополз. И, нужно отметить, шустро пополз. Сколько его не было? Минуты три? Пять?
– Это тому бородатому плохо стало? – подошел к нему Бруно. – Странные они, я говорил, как только эти малопьющие появились. Люди разные, а чокнутые одинаково.
– А раньше он приходил?
– Вроде был пару раз. Я непьющих не запоминаю. Смысл?
– Разумно. Если ещё раз появится, влей ему ведро «Кольсгарда». За мой счет. Пусть захлебнётся.
Редактор раздражённо кивнул Бруно и отправился домой.
4. Обнять необъятное
Из почты шеф-редактора филиала «Фёрст Паблик нот Интернешнл».
Отправитель: Не_Игнор
Тема: Происки богов, сцена вторая
«День, когда я окончательно перестал понимать, что происходит, был не совсем обычным и имеет привязку к календарю. Редкий случай – у меня плохая память, и частенько я не могу вспомнить события и географию прошлой недели. Но этот день я помню. День рождения моей бывшей. Муторная дата сама по себе.
Не пойти было нельзя, и это злило ещё до получения официального приглашения. Лоренция расстаралась и придумала празднику самый дикий формат – выезд на природу! Уверен, специально – знает, как я «обожаю» пикники, печёные корнеплоды и разведение костра. Так и этого ей показалось мало – в приглашении особо рекламировались конные прогулки, воздавая дань моей известной фобии ко всему крупнокопытному. Ни к Лоренции, ни к какой другой кобыле я б и близко не подошёл, но она, как и её новый избранник Аскольд, была из нашей компании, моего маленького мира. А значит, проще пойти, чем объяснять всем и каждому очевидное. Заводить новые знакомства я не умел.
Кроме наших, Лоренция пригласила своих чат-подруг, вирт-спорсменов из клуба «Долголетие» и какого-то монаха, как она представила – её личного духовника. Дядька, наверное, сопрел искать у девки душу.
Пикник получился недолгим – один из вирт-спортсменов получил копытом в лоб уже после первого тоста. Я ему искренне посочувствовал, но у остальных это вызвало почему-то бурное веселье. Народ смеялся, и грузили спортсмена в скорую, только что не приплясывая. За что ему досталось столько любви, никто объяснить не смог.
Я твёрдо решил сегодня больше ничему не удивляться и быть верным себе – получать удовольствие. Даже намеки Аскольда о надеждах разделить непомерные расходы и постоянное хихиканье Лорцы как подтверждение наступившей на неё благодати не сбивали меня с праздничного ритма. Я радостно обещал чего-то Аскольду и хихикал вместе с бывшей. Я употреблял самогон, хвалил корнеплоды и пел хором с чат-подругами. Мне было хорошо. Я готов был оплатить все расходы и обнять Лоренцию. Я напился первым.
И может быть, поэтому не сразу заметил, что праздник подошёл к концу и началось это новое сумасшествие – выяснения, кто кому и за что должен быть благодарен. Сегодня героиней была моя бывшая – благодаря именинам её долги обсуждались особенно рьяно. Выяснялось, что своих чат-подруг она плохо ценит, а они столько раз выручали её советами; что вирт-спортсмены не чувствуют отдачи, а пота ими пролито немало; что у близкого окружения тоже, оказывается, претензий столько, что впору объявлять бойкот Лоренции и её потомкам вплоть до седьмого колена. Я трезвел, слушая перебивающих друг друга моих друзей – было полное впечатление, что это они вместо меня состояли с ней в браке.
Но больше всех негодовал Аскольд: и взял-то он её по доброте душевной, и самогон-то он оплатил, и в постели старается, а она, неблагодарная женщина, смотри, рыдает. Моё злорадство закончилось, когда Аскольд увидел меня и тут же потребовал оплатить «приданое этой шалаве», ибо нет, по его мнению, ничего более эротичного в бабе, чем деньги. А у него пропадает эрекция.
Ошарашенный, я пятился назад, когда Аскольда оттолкнули и в круг света от костра вступил монах.
«Лоренция, – насупил он брови. – Людьми звучит истина. Это последствия твоего деяния».
Монах осуждающе покачал головой и вдруг завопил:
«Осознай, ты продала лик дьяволу!»
Он подхватился и обежал её по кругу, бросая свирепые взгляды на окружающих.
«Кто получил выгоду от сего действа?!» – кричал этот божий человек.
И остановился передо мной.
«Ты?! Вижу, получил! Ты пособник! Кайся!»
Монах больно толкнул меня в плечо и снова заметался, обвиняя остальных в пособничестве и трате выгоды на цепи зла. Уже не только я – все не понимали, что здесь происходит, пока монах не заметил, что его фотографируют, и окончательно не обезумел.
«Заковать меня решили, ироды?!! Стереть мой лик с очей всевышнего?!!»
Он бросился на фотографа и вцепился зубами в его руку. Остальные столпились вокруг.
Пока одни снимали побоище на коммуникаторы, а другие им препятствовали, я подошёл к рыдающей Лоренции, поднял её и повёл к лесу. Не знаю каким чудом мне удалось поймать лошадь, залезть на неё и затащить Лорцу, но обошлось – крики Аскольда: «Я чувствовал, что она порченая!» – мы услышали, уже скрывшись из его вида. Дольше всего нас преследовал вой монаха:
«Покайся, Лоренция, кузнец цепей дьявола, прислужница паутины зла!»
Искренне – впервые за долгое-долгое время – я прижал вздрагивающую Лоренцию к себе:
– Лорца, не плачь. Ты не такая.
Она была не сахар. Жуткая стерва, мелочная и завистливая.
Но я её обнял».
– Закат, круп коня, слёзы, занавес. Только вот финала не будет – с такой подводкой зритель уснет на втором эпизоде.
Шеф-редактор посмотрел свойства вложенного файла – до финала, похоже, было ещё далеко. Автор в шляпе исполнил угрозу и прислал наброски «адского посыла».
– Он вообще представляет себе, как выглядит сюжетная схема?
Разуто поморщился и смахнул письмо в папку «День случайной вакансии». Чужой набор безумных фантазий сегодня был абсолютно не по настроению. Хотя вот это «обнять Лоренцию» было достаточно ёмко. Хорошее определение самопожертвованию – «обнять стерву».
В остальном, что же, нужно признать – роботы пишут лучше. Разуто читал сочинения последнего поколения творческих программ – все чётко, с мгновенным погружением в сюжет, образцовой динамикой и тщательным хронометражем. Задай тему, описание событий и получай почти готовый сценарий. Эмоций маловато, но это поправимо – актеры мимикой дорисуют. Только вот оценить результат тоже вполне себе может робот. А зачем тогда Разуто?
– «Обнимать Лоренцию», – придумал странную альтернативу занятости редактор. – Ну или сдувать пыль и менять батарейки. Зато про сумасшедших монахов читать не придётся.
Дурацкая фраза про объятия запала в голову, и редактор, улыбаясь, продолжил изучать корреспонденцию. В дверь постучались.
– Господин редактор, можно?
На пороге нерешительно застыла одна из сотрудниц секретариата, миловидная застенчивая девушка. Редактор постоянно путался, кто из них кто, и поэтому старался избегать в диалогах обращений по имени.
– Да, входите.
– Вам звонил господин по фамилии Калюжный, – сделала один шаг девушка. – Он просит назначить встречу.
– Надо же, оклемался, – прошептал Разуто и повысил голос: – Передайте ему, что завтра вечером я планирую быть у Грабова, там и увидимся. Так и быть, обнимем подлеца.
– Хорошо, – отчего-то смутилась девушка.
Редактор посмотрел на неё и неожиданно спросил:
– Послушайте, у вас есть бывший?
– Извините?
