скачать книгу бесплатно
– Тетя Лиля! Муська приехала!
Открывает окно и кричит Растопчиной.
– Муся… (тете Лиле) Это же Муся! Муся!!!
Гуля спрыгивает с окна и бежит во двор. Уже через минуту сестры обнимают друг друга. Рядом пищит Дина. Шура удивленно смотрит на нее.
– Мама!
Гуля видит Дину, машет на нее рукой, обращается к Шуре.
– Вас как зовут?
– Меня? Шура Петрова!
– (смотрит на Дину) А это что за малявка?
– Это Дина! Мы ее по дороге нашли!
– А где мама, Гуль? Я была на даче нашей. Мы ее не нашли.
Гуля вздыхает, трагическая новость еще неизвестна Мусе.
– Маму убили… Под Москвой.
Муся охает, пытается что-то сказать, однако в этот момент в окно во двор выглядывают тетя Лиля и Иван Павлович.
– Палыч! Это Муся! (крестится) Муся! Эх, Лизанька не дожила!
– Это хорошо, радоваться надо. Муся вернулась. (поет) «А в терем тот высокий, нет ходу никому».
Тетя Лиля подхватывает: «А в терем тот высокий, нет ходу никому!»
Иван Павлович и тетя Лиля обнимаются в квартире. Они смотрят в окно, пока Муся, Гуля, Шура и Дина заходят в дом. Иван Павлович наливает всем водки в рюмки.
– Эх, жахнем!
Тетя Лиля задевает рюмку, которая стоит на столе, она разбивается вдребезги. Иван Павлович охает.
– Я подмету, подмету! (поет) «И в терем тот высокий, нет ходу никому».
Мария входит в квартиру вместе с Диной, подходит к тете Лиле, обнимает ее. Они садятся за стол. Дине достается кусок торта. Шура хватает гитару, и вскоре, ударив по струнам, они хором начинают петь «А в терем тот высокий».
Через час девушки уже укладывали маленькую Дину в кровать. Муся укрывала одеялом девочку и гладила ее по волосам.
– Диночка, спи моя маленькая! А я дверь закрою.
Муся закрыла дверь в спальню и вскоре спела песню-колыбельную девочке, пока Гуля наливала себе из графина морс. Тетя Лиля решилась напомнить Гуле о Зое.
– Зое, Зое надо написать. Про Мусю, что она вернулась.
Однако Гуля лишь сердито пожала плечами.
– Она меня забыла… А еще сестра называется.
Шура неожиданно громко запела вслух: «Ой, цветет калина в поле у ручья». Иван Павлович испуганно вскочил и прикрыл дверь, ведущую в другую комнату.
– Тише, тише. Ребенок спит.
Шура охает, понижает голос, поет тихо: «Парня молодого полюбила я. Парня молодого на свою беду, не могу открыться, слов я не найду».
Однако песню подхватывает тетя Лиля:
– Нет, я нет, я лучше! (поет) «Ой, цветет калина, в поле у ручья. Парня молодого полюбила я! Парня молодого на свою беду, не могу открыться, слов я не найду».
Иван Павлович обнимает тетю Лилю, встает на колени, целует ей руки.
– Лилечка, душа моя. Любовь всей моей жизни!
Он целует тетю Лилю, обнимает ее, они хохочут. Шура продолжает бренчать на гитаре. Гуля заглядывает в комнату. Дина уже тихо посапывала под одеялом, когда Гуля подошла к чемодану Муси.
– Спит Дина?
– Ага…
Гуля с интересом разглядывает чемоданчик в углу. Она раскрывает его, копается в одежде, достает платье желтое, яркое, именно то, которое ей подарил Стефан Мишо.
– Твое платье?
– Мое.
– А померять можно?
– Можно.
Гуля крутится у зеркала, меряет желтое платье Муси.
– Дашь поносить?
– Нет, Гуля. Просто… Это, в общем, подарок от одного человека.
– От кого?
– Да был там на ферме немецкой, где я работала, один француз пленный.
– Француз? Красивый?
– Ах, я сейчас тебе покажу.
Муся залезает в чемодан, вытаскивает из-под подкладки чемодана фото Стефана.
– Сейчас. В сортировочном советском лагере все отобрали, пришлось вот спрятать. (протягивает фото Гуле) Смотри!
– Красивый!
Муся подходит к Гуле, заглядывает через плечо, рассматривают фото.
– Знаешь, у него такой нос был большой, смешной, и мне он всегда говорил, что у меня глаза как звезды, что он увезет меня в свою Францию.
– Францию? Ох, Мусенька!
– Ага! Во Францию!
– А расскажи про Германию! Какая она?
– Знаешь, когда я первый раз увидела Германию, меня в ней поразило все. Мощеные дорожки. Булыжник к булыжнику. Везде цветы. Фрау наряженные. И везде – флаги со свастикой. Потом завод химический. Работа с утра до ночи. Суп из брюквы. Наказание с помощью ремней. (вздыхает) А потом я все это возненавидела. Потому что остарбайтеры для них были как вещи. Рабы, и все!
– Кто? Остарбайтеры? Это кто?
– Остарбайтеры – это работники с Востока, ост – это восток по-немецки.
– Я бы наверное так долго не смогла, как ты, быть в Германии.
Муся вздыхает:
– А я свою судьбу не выбирала. А вообще знаешь, там тоже были люди. Везде есть люди. У меня в лагере была подружка. Она в своем дневнике написала, что чужих нет, все родные. Она умерла, от тифа. (всхлипывает) Гуля, Гулечка, я не могу поверить, что мамы и бабушки нет. А как Зоя? Как она? Там, в Харовске?
– Не знаю, мы с ней ссорились последнее время. Я сволочь, Муся, но я действительно из-за эгоизма Зои аборт сделала от старика.
Муся охает, зажимает рот рукой.
– Гуля… Ты…
– А Зоя считает меня предательницей, потому что я знала, что бабушка болела, и не пришла на помощь. Потому что меня тогда здесь и не было. Я в другом месте жила. У гражданского мужа.
– Как на нее все это не похоже! Я про Зою. А кто он, твой муж?
– Он директор рынка. Только я с ним больше не живу. Вот. После аборта мы расстались. (пауза) Да я еще и Митю твоего спасала, когда он к нам с Зойкой в госпиталь попал под чужой фамилией.
Муся вздрагивает, смотрит удивленно на Гулю, но новость про Митю ее крайне удивила. Митя жив? И был в Москве? Но когда? Ведь она его провожала на фронт в часть народного ополчения.
– Митя? Когда он попал к вам в госпиталь?
– Он был у Зои в госпитале и у нас дома в 42-м, весной, и Зоя из-за него тоже на меня (через паузу с трудом) обиделась. Он скрывался у нас! Его НКВД искало! Вот!
– Митя, ох! Ты мне расскажи, что с ним, как он?
Гуля замолкает, потом встает на табуретку, залезает на шкаф. Достает бумажную пластинку с записью «Гуля + Митя. 1941».
– Вот смотри, это Митино. Он это в вещмешке с фронта привез. Хранил. Я с ней ходила в НКВД, меня вызывали, и я сказала, что я его невеста. Не ты, а я. Понимаешь? В общем, пластинку, на которой я имя исправляла, мне вернули, а Зоя загремела из-за подделки его документов в Харовск. Он теперь не Митя Андреев, а Павел Левченко.
Наташа ошеломлено рассматривает бумажную пластинку, на которой было написано «Гуля +Митя, 1941». Однако имя ее переправлено, вместо Муся написано Гуля.
– А почему здесь: Митя + Гуля?
– Ну, переписала. Это целая история. Нас вызывали в НКВД, и я туда ходила. Чтобы спасти его.
– Спасти?
– В общем, Митя был в плену. Бежал, был контужен, попал к Зое в госпиталь.
– В плену? Когда?
– Весной сорок второго, когда ему грозил арест, потому что всех, кто был в плену в окружении, арестовывали.
– За то, что в плен попал?
– Положение было такое: фашистов только из-под Москвы выкинули. Он жил три дня здесь, потом ушел на фронт, под другим именем. Павел Левченко.
Муся смотрит на Гулю неотрывно.
– Так его зовут Павел Левченко?
– Ему Зоя документы умершего бойца отдала.
Муся пытается осмыслить новость про Митю Андреева, который стал Павлом Левченко.
Неожиданно от их голосов просыпается Дина, она садится в кровати и начинает плакать. Муся пытается ее успокоить, берет на руки.
Известие о Мите и перемене его имени ее поражает. Гуля с интересом рассматривает девочку. Она удивительно похожа на Мусю.
– А ты эту крошку где взяла? В капусте нашла? Или француз помог?
– Не говори глупости. Я и Шура Петрова, моя подруга по сортировочному лагерю, тоже остовка, нашли ее в сожженной белорусской деревне. Дину надо срочно прописывать! Завтра пойду документы оформлять. Мне ее надо удочерить. Потому что я ей мама! Приемная мама!
Гуля надевает Мусино желтое платье. Муся опять укрывает девочку одеялом, а потом, махнув на Гулю в желтом платье рукой, выходит к Лиле Ильиничне и Ивану Павловичу.
Шура залезает в свой рюкзак, складывает свои вещи, затем протягивает руку тете Лиле.
– Ладно, давайте прощаться! Адрес Муся знает. Пишете письма. А лучше приезжайте в Ленинград. Буду рада!
– Приедем!
Шура подхватывает рюкзак, заглядывает в другую комнату.
Муся вздыхает, делает знак Шуре: «Молчи!»
– Прощайте, Дина и Муся! (Гуле) Рада знакомству с семьей!
