скачать книгу бесплатно
– Существуют, – успокоил Владимир Николаевич. – Но это другая ветка, Черемуховская. Областной центр – город Верхняя Черемуха, это от Ковылкино триста километров, по Черемуховской ветке до К. всего полтора суток езды.
– Понятно. А как мне добраться до этой Верхней Черемухи? Какие-то местные поезда есть?
– Нет. Только рейсовые автобусы.
– Бред какой-то. Как можно ехать на автобусе триста километров?
– Нормально, люди ездят.
– Понятно. Как часто ходят эти автобусы?
– Один в пять утра, другой – в шестнадцать двадцать от автостанции Ковылкино.
– Ага. То есть, мне еще надо будет попасть на автостанцию Ковылкино?
– Верно. Но это легко! Вон, за бабкой Варей, ну, у которой вы огурцы купили, ввечеру внук приезжает на машине – домой ее отвозит. Он и вас подвезет до Ковылкино, вы у них и переночуйте. А утром – на автостанцию, автобусом доедете до Верхней Черемухи, там билет купите – и все дела. Деньги-то есть? Или все на наших старух потратили?
– Есть, – Ника принялась судорожно рыться в сумке. – Черт. Кажется, я свой паспорт оставила в поезде. Как же мне продадут билет?
У нее задергалось веко правого глаза – сильно, раньше никогда так не было. Дежурный, видимо, расценил это как грозное предвестие истерики.
– Не волнуйтесь, я вам документ выдам. Справку, официально, с печатью.
– Какую еще справку?
– Что вы отстали от поезда и по этой причине временно лишились документов.
– Спасибо, – через силу улыбнулась Ника. – Извините, а где у вас туалет?
– Возле станции будка, зеленая. Только вы в «Ж» не ходите, там пол просел, идите в «М», все равно никого из мужчин на станции, кроме меня, нет.
– Спасибо. Можно, я оставлю у вас свои сумки?
– Конечно. Не думайте, ничего не пропадет, даже огурцы Варькины.
…Дощатый пол в отделении «М» тоже был не очень надежен. К тому же на нем намерзло все то, что не попало в дыру, которая притом была громадна, как Крабовидная туманность.
– Угораздило тебя, Вероника Валентиновна, – шипела Ника, пристраиваясь над туманностью. – Все бабы как бабы, а ты – идиотка! Коза безмозглая! Осталось еще провалиться в дырку вокзального сортира и день, считай, прошел насыщенно!
Однако с дыркой повезло, и Ника вернулась в дежурку без жертв и разрушений. Владимир Николаевич кричал в телефон:
– Верхняя Черемуха, алё! Ковылкино беспокоит, дежурный по станции Мищук. У нас пассажирка, отставшая от поезда, алё! Да ты слушай, черт, а не трещи! Поезд девяносто шестой, Москва-К., вагон… Какой вагон у вас?
– …Э, восьмой, место одиннадцатое. И паспорт, паспорт я в купе оставила!
– Алё, она без паспорта! Как ей билет купить? – и к Нике, – Спрашивают: серию и номер не помните?
– Нет, – обреченно вздохнула Ника.
Вздохнул и дежурный:
– Не дадут без паспорта билет, теперь с этим строго, сами понимаете, опасаются терактов. Начальство, опять же, может проверку устроить.
– Я поняла, – кивнула Ника. – Можно еще кофе?
Она пила коричневую жидкость и покорно слушала многочисленные советы Владимира Николаевича. Усталость и безразличие навалились на нее неподъемным грузом. В конце концов, дежурный понял, что неудачливая толстуха перешла на другой уровень бытия, хмыкнул и принялся раскладывать пасьянс на компьютере.
Ника вышла на вокзальную площадь. Солнце уходило, и следом уходили мечты о счастливой жизни и прочая чепуха. Вместе с ранними сумерками на площади появилась страшненькая «лада», из нее вылез рослый, крепкоплечий и бородатый отрок в засаленном ватнике и засуетился около бабки Варвары Соломатиной. Ника поняла, что это внук Колька, который добыл песца.
Колька привычно подхватил на руки безногую старушку и уютно устроил ее на переднем сиденье, не забыв пристегнуть ремнем безопасности. Когда он принялся укладывать в багажник складную инвалидную коляску, Ника подошла к нему:
– Здравствуйте, вы Николай?
– Ну, – не удивился тот.
– Меня зовут Ника, я отстала от поезда Москва-К. Пожалуйста, отвезите меня в Ковылкино, я у кого-нибудь переночую, а рано утром с автостанции поеду до Верхней Черемухи, может, удастся купить билет на какой-нибудь проходящий поезд до К. Я заплачу.
– Не в деньгах счастье, – буркнул Колька. – А у кого ночевать-то собираетесь, знакомые у вас, что ли, в поселке имеются?
– Нет, я сама издалека. Пожалуйста, хоть в каком-нибудь сарае, только не под открытым небом спать!
– Само собой, мы ж не звери. У нас и переночуете. Я в полчетвертого утра встаю, мне на работу, заодно вас провожу на автостанцию.
– Спасибо. Вещей-то много у вас?
– В поезде остались, – развела руками Ника. – Даже паспорт с собой не взяла, только сумочка и пакеты с едой, здесь купила.
– Ничего, садитесь.
Ника села под бодрый говорок бабки Вари:
– Вот, Кольк, угораздило же красавицу эту в такой переплет попасть! А ведь я ей песца продала, что ты тогда подстрелил у Митрохиной заимки.
– Красота! – обрадовался Коля. – Знатный песец!
Ника толком не рассмотрела дорогу – стемнело быстро, в окна билась острая снежная крупа и, похоже, крепчал мороз. Она даже задремала и очнулась только тогда, когда «лада» остановилась перед Варькиным домом.
Вместе с Колькой она вышла из машины, дотащила до крыльца коляску и пристроила ее под навесом. Колька внес бабку (входная дверь была не заперта) и устроил ее в манеж наподобие детских ходунков. Сделаны они были мастерски, Ника даже залюбовалась, как споро управляется бабка Варя около печи и плиты.
Большая комната с четырьмя окнами, домоткаными половиками на выскобленных до янтарной желтизны полах, столом и скамьями, беленой печкой, в которой ревело пламя, – была по-своему, экзотически прекрасна. И скоро на плите зашкворчала картошка в чугунной сковородке, запахло тушеной капустой и жареным луком. Ника сглотнула слюну, ощущая волчий голод. Похоже, стресс на организм действовал совсем не так, как надо.
За ужином она по просьбе хозяйки кратко изложила свою немудрящую биографию. Правда, не стала говорить, что когда-то была писательницей, отрекомендовалась библиотекаршей.
– И что тебя в такую даль понесло, – покачала головой бабка Варвара. – Подруга, дело, конечно, понятное, но ведь не мужик же она тебе, не жених-полюбовник! Кого ради пуп-то сорвала?
– Баб Варь, – проникновенно сказала Ника. – Еще ни одного мужика, чтоб пуп за него срывать, я в жизни не встретила. Замужем была – крест несла, любить не любила, только мучилась, а мужчина, даже самый бестолковый, все равно чувствует, что ты его не любишь.
– Дешево ты мужиков ценишь, вот что! – вывела баба Варя.
Ника усмехнулась, рассматривая узоры на простеньких ситцевых занавесках:
– Я и себя не очень-то ценю, баб Варь. А подруги… Они добры ко мне просто потому, что я – это я и неважно, какая у меня фигура, прическа и кредитная история. Я к своей подруге еду, да, а на самом-то деле к себе самой, такой, как до замужества была, когда весь мир был в радость и утешение… Спасибо за хлеб-соль, что-то в сон меня потянуло, где прилечь позволите?
– Колька тебе покажет горенку. Ну, заспи, заспи печаль.
Искомая горенка была крохотной комнаткой без окон, оклеенной старыми газетами. Спальное место было на сундуке, покрытом дерюжкой; Коля еще принес из сеней пахнущую снегом перину и ватное одеяло. Подушку пожертвовала баба Варя.
Выключив свет, Ника быстро разделась и нырнула под одеяло. Она запретила себе думать о том, что где-то в ночи без нее мчится поезд дальнего следования, что она лишилась паспорта, что отец, родной дом и маленький Жам – за тысячи километров от нее. Проваливаясь в сон, Ника услышала, как за стеной люто воет ветер.
Когда Николай разбудил ее, она даже не сообразила сразу, где находится.
– Слушайте, – сказал он, пока Ника продирала глаза. – С ночи метель поднялась, не перестает, это беда.
– Почему беда? – прижала одеяло к груди Ника.
– Дороги, значит, занесло. До Черемухи автобус не пойдет, подождать придется, пока расчистят.
– Сколько ждать?
Коля свистнул:
– А шут его знает!
– Я не могу ждать, – прошептала Ника. – Я должна попасть в К.! А вы можете меня отвезти?
– В такую погоду – нет, – отрезал Николай. – Но, если хотите, можно сходить на автостанцию, может, там частник какой стоит с машиной, подрядится везти.
– Да, отведите меня!
Спешно одевшись и выпив чаю, Ника вышла из дому. И поняла, что раньше просто не знала, что такое метель. Метели в ее родном городе были скромными тихонями по сравнению с той жутью, что бесновалась сейчас вокруг, не давая никакой передышки.
– Видите? – проревел сквозь метель Николай. – Куда сейчас ехать?! Собаку из дому выгнать – и то грех!
– Я должна ехать! – прокричала в ответ Ника.
Николай несвязно чертыхнулся и крепко взял Нику за руку:
– Охота была голову ломать! Идемте. Песцовый ворот только жалко – пропадет вместе с вами!
Добрались. Она узнала автостанцию по выстроившимся в ряд заснеженным автобусам. Под хлопающим на ветру железным навесом притулились несколько «газелей» и легковушек.
– Ну, – указал на них Николай – Пошли, спросим!
Собственно, спрашивать было не у кого, все машины оказались пусты. Только одна – крепкая по виду иномарка – светилась изнутри.
Николай постучал в стекло со стороны водителя:
– Эй, живые есть?!
Стекло опустилось на пару сантиметров, и Ника увидела неясный силуэт головы в шапке-ушанке:
– Чего? – спросила голова.
Николай прокричал:
– Вот, ей надо срочно в Верхнюю Черемуху, а автобусы не пойдут из-за метели. Свези, брат!
– Я заплачу! – традиционно пообещала Ника.
– Вы оба с кедра рухнули, чё ли? – голова вместе со всем остальным выбралась из машины и оказалась рослым и сердитым мужчиной. – Тут никаких денег не хватит!
– Пять тысяч рублей, – сказала Ника. – Плюс песцовый воротник!
– Не, ну какие бабы пошли, а! – развел руками водитель. – Думают, всё за деньги можно купить! Черт с тобой, садись, вещи где?
– Я от поезда отстала, вещи там.
– Ты точно без башни. Пять тыщ вперед. Песца потом отдашь. Натуральный хоть, не врешь?
– Он подстрелил, – Ника указала на Николая. – И выделал сам.
– Ладно, бывай, – хлопнул ее по плечу тот. – Счастливой дороги!
И пропал в метельной мгле.
– Садись, – хмуро буркнул водитель. – Зовут как?
– Вероника.
– Андрей, – отрекомендовался мужчина. – Имейте в виду, каждую сотню километров буду делать остановку, я вам не Терминатор – без отдыха переть.
– Хорошо.
– Я буду курить.
– Хорошо.
– Материться.
– Ладно.
– Если справить нужду – далеко от машины не отходите. По салону не бегать, «Опустела без тебя земля» не петь, с разговорами не приставать. Всё ясно?
– Да.
– Садитесь.
Ника пристегнулась, потом порылась в сумке и вытащила очередную купюру:
