скачать книгу бесплатно
– Ведите их в темнушку, – приказал майор, – по одному, без насилия.
Что такое темнушка, я понял, когда, вслед за Юрой, вошёл в небольшой, без окон, пахнувший плесенью, чуланчик.
Сняли с нас наручники и, мы, дрожащие от холода, расположились на деревянной скамейке, которую с трудом обнаружили в темноте.
– Вот так. Покупались вчера в «тёплом» озере, теперь будем ещё и загорать, – попытался я шуткой немного снять с товарищей психологическое напряжение.
– И всё-таки, за что они нас так? – то ли нам, то ли себе, задал Юра, мучивший всех нас вопрос. И через минуту он продолжал:
– Видно здесь произошло какое-то криминальное событие, и они нас подозревают в этом, – более трезво стал оценивать Юра ситуацию.
– Наверно, – поддержал я Юру. – Попали, как, кур во щи, – вспомнил я выражение, которое когда-то вычитал у Чехова.
– Во щи попасть сейчас было бы хорошо, – оценил мой сарказм Гена.
Послышался скрежет ключа в замке, который, наверно, уже много лет не запирался и не отпирался. Дверь открылась и, сержант, напустив на себя презрительную по отношению к нам строгость, приказал:
– Вот, ты, большой, – обратился он к Юре (как он увидел его в темноте?), – руки за спину и… за мной.
Юра встал и медленным шагом последовал за милиционером. Мы с Геной остались вдвоём, ожидая дальнейших событий.
Время шло, а обстановка в темнушке не менялась. Голодные и дрожащие от холода, мы сидели на скамейке, как можно, теснее прижимаясь, друг к другу.
Без света, без свежего воздуха и без ощущения времени мы продолжали пребывать в неизвестности. Ни с улицы, ни из коридора не доносилось ни звука.
Снова обращаясь к своим мыслям, я вспоминаю любимого мною Александра Дюма и его героя Эдмона Дантеса. Темница у него и наша темнушка, чем-то схожи между собой. Единственное, что мне хотелось бы, чтобы, по времени пребывания, наши сроки у него и у нас были разными. Сделав мысленно такое сравнение и аналогию, я немного повеселел, принимая это недоразумение за первое, но не последнее, ожидающее меня в будущем удовольствие геологической жизни. Гена сидел рядом со мной и что-то говорил мне тихим голосом, видимо, думая, что нас могут услышать и разговор этот обратить против нас. Я не очень понимал его слов, наводя порядок в своих мыслях.
Прошло некоторое время, может быть час, а может быть, и целый день. Опять заскрежетал ключ, дверь открылась, осветив нас лучом от, единственной, только что включённой в коридоре лампочки, висящей прямо перед нашей дверью. Я сказал глупость, назвав дверь «нашей», как будто теперь сырая темнушка и её дверь уже стали надолго нашими.
В приоткрытую дверь втолкнули Веткина. Молоденький милиционер, который привёз майора, громко крикнул:
– Вот ты, который с краю, выходи, – обратился он к нам с Геной. Мы не знали, к кому он обращается, так как мы оба были с краю.
– Ну, чего ты сидишь? Выходи, – ткнул он рукой в мою сторону.
Я поднялся, шепнув Юре два слова:
– Что там?
Ответа получить я не успел. Или Юра не услышал меня, или был удручён, обескуражен встречей один на один с майором.
Через два шага от нашей каморки открылась металлическая дверь и меня ввели в, как мне показалось, в очень светлую, чистую и тёплую комнату. Передо мной сидел майор, расставив широко и положив руки на старенький, но большой стол. В углу стоял лейтенант и ехидно улыбался, глядя на меня.
– Рассказывай, – наконец, после минутного молчания и пристального рассматривания «злостного преступника», обратился ко мне майор.
– О чём? – искренне удивился я, хотя по прочитанным книгам знал о методах работы органов дознания.
– Он ещё спрашивает! – вступил в разговор лейтенант.
– Рассказывай всё подробно. Фамилия, имя, отчество. Кто ты? Откуда? Адрес места проживания. Что ты тут делаешь?
– Я студент геологоразведочного техникума. Третий курс, – я подробно рассказал всё, что требовал от меня майор. – А здесь мы все по делу, по несчастному случаю.
– Да, уж куда более счастливым может быть случай, – снова лейтенант вставил своё веское слово, – сейчас он наплетёт нам!
– Помолчи, лейтенант, – остановил его майор Гуренко, – пусть рассказывает, а ты, лейтенант внимательно слушай и запоминай.
– Мы втроём – я, Гена и Юра – прибыли к вам за помощью. Наша группа геологов пришла вчера на озеро Тургояк. Девочки, мальчики, всего, кажется, двадцать четыре человека. Мы нашли подходящее место для отдыха и для ночёвки в палатках.
– А ещё накануне этого, вы втроём приходили на разведку, встретили в лесу хорошенькую девочку, познакомились… и…
– Лейтенант Корушин, я тебя прошу помолчать. Итак, вы прибыли вчера вместе со всей группой?
– Да. Я уже сказал, двадцать четыре человека. Перед выходом сюда на озеро, нас всех переписал руководитель группы.
– И на разведку вы сюда не приходили? Никакую девочку в лесу не встречали? И никого не насиловали? – не мог успокоиться лейтенант.
От неожиданной информации я чуть не поперхнулся. Я начал понимать причину нашего задержания.
– Я же сказал, мы всей группой выходили из техникума. Это можно проверить по списку у нашего руководителя.
– Проверим, проверим. А сюда вы зачем пришли?
Я подробно рассказал о ночном плавании нашей троицы, об аварии на резиновой лодке, о нашем трагическом рейде на бревне и о спасении Саши Казакова.
Майор слушал внимательно, не перебивая и что-то записывая у себя в блокноте.
– Сюда мы пришли, чтобы сообщить милиции, то есть вам, о несчастном случае и просить об организации поиска пропавших.
– Так, так. А где все остальные?
– На том же месте, на озере, где мы в палатках ночевали.
– Почему вы не пришли к нам вчера?
– Было уже поздно, темно, и мы не знали, куда идти.
– А сегодня вы, вдруг, узнали и сразу нашли нас! – не мог успокоиться лейтенант. – Складно у вас получается. А вот предыдущий рассказчик говорил по-другому.
– Этого не может быть, – удивился я, – мы вместе с ним плавали на бревне, чтобы спасти ребят.
– Где же вы взяли бревно? Неужто, с собой привезли? Что-то не складывается ваша история.
– Да там же на берегу взяли, – начал я терять терпение, выслушивая каверзные вопросы лейтенанта.
– Предыдущий ваш соучастник сказал, что вы его срубили.
– Да, конечно, срубили. У нас был, то есть, есть топор.
– Был, есть. Хватит уж врать, – майор последние минуты молчал и слушал вопросы лейтенанта и мои ответы.
– Что у вас был топор, мы знаем. Мы нашли его там, недалеко от того места, где…
– Лейтенант, остановись, – наконец, майор сказал своё слово, – уведи его и давай сюда третьего.
Меня грубо втолкнули в темноту, где ребята ожидали моего возвращения.
– Следующий, на выход, – вызвал лейтенант Геннадия.
– Ну, что там? – успел Гена спросить меня перед выходом.
– Ничего не ясно, – ответил я, но он уже не услышал ответа. Дверь захлопнулась, и мы с Юрой остались вдвоём.
Глаза мои понемногу привыкали к темноте. Юра сидел на скамейке, ожидая моего появления. То ли нервный тик, то ли полное равнодушие Юрия к происходящему, заставляли его ногам выбивать чечётку.
– Я тоже ничего не понял, – Юра прекратил пританцовывать и обратился ко мне. – Кажется, они нас с кем-то перепутали. Видно, у них произошло нечто вон из рук выходящее, что они готовы любой ценой раскрыть это «нечто».
– И мы тут как раз подвернулись, – поддержал я версию Юры. – Но, всё-таки надо разобраться, а потом сажать людей в КПЗ.
– Посмотрим, что наш Гена скажет.
– Но, нам же надо свой вопрос решать. Я думаю, он не менее важен, чем тот, который их волнует больше всего. Да и ребята там ждут нас, пребывая в неизвестности.
– Да, обстановочка у них – не из приятных, – Юра снова застучал каблуками по полу.
Я тоже замолчал, не зная, что говорить и что думать в нашей ситуации.
Время шло, а Гена всё не появлялся в нашей «гостинице». Мой мозг продолжал «перемалывать» назойливые мысли, которые до сих пор не укладывались в какой-нибудь порядок. Снова и снова я ловил себя на явных противоречиях о правильности или неправильности выбора профессии. То я думал, что вчерашнее и сегодняшнее происшествия – это всего лишь случайности и к профессии геолога не имеют никакого отношения. То, наоборот, мне казалось, что если на первом этапе геологической жизни пришлось встретиться со смертью и тюремной камерой, то это означает, что и дальнейшая жизнь не будет гладкой. Стоит ли мечта о свободе, новых городах и странах таких переживаний? В который уже раз навязчивые мысли и путаные выводы забивали мои мозги, не получая однозначного ответа.
Наконец, мы услышали знакомый скрежет ключа, дверь открылась, и в светлом проёме появился Геннадий с повязкой на голове. Его под руку, неуклюже, поддерживал лейтенант, выполняя, как мне показалось, непривычную для себя функцию.
– Они тебя били? – задал я Геннадию вопрос, когда лейтенант вышел и закрыл эту ненавистную дверь.
– Нет, нет, – слабым голосом ответил Гена.
– А что с головой? – Юра тоже хотел знать причину появления повязки на голове Геннадия.
– Устал я, голова закружилась, и я упал, ударившись головой о край стола, – наконец, прояснил ситуацию Гена. – Пришёл врач, сделал повязку, хотел забрать меня в лазарет.
–Вот поэтому тебя там так долго держали. А как сейчас ты себя чувствуешь? – спросил я.
– Терпимо, – неопределённо ответил Гена.
– О чём они спрашивали? – Юра вернулся к вопросу о нашем деле
– Спрашивали о какой-то девочке, которую, видно, убили несколько дней тому назад. Подозревают, что там были три молодых парня. Они их ещё не нашли. А тут мы подвернулись.
– Ничего себе, раскладочка, – возмутился Юра, – попались мы на удочку. Видно, надолго здесь застряли.
Гена, скромный парень, не стал нам рассказывать истинную причину появление повязки на его голове. Только позже, на следующий день узнали мы подробности.
Хоть Геннадий Королёв и скромница, но оказался решительным и смелым. Кабинет майора, в котором происходил допрос, располагался на первом этаже. Гену посадили напротив окна, так, чтобы было видно его лицо. После ряда вопросов и нелепого обвинения, которого, почему-то нам с Юрой не предъявляли, Гена не выдержал, выскочил из-за стола и бросился к окну. Майор не ожидал такого поступка от Королёва и не помешал ему вскочить на подоконник. Лейтенант оказался проворнее, подскочил к Геннадию, когда тот открыл только внутреннюю раму. Наружная рама предусмотрительно была забита гвоздями.
Схватив за ногу, лейтенант рванул её на себя, и Гена упал на пол, ударившись, при этом, о стул майора.
Мы и так и сяк обсуждали наше положение. Воспользоваться прошлым опытом мы не могли – у нас его просто не было. Вспоминая книжную судьбу Эдмона Дантеса, я и близко не мог предположить что-нибудь, подобное его действиям, для нашей ситуации.
При очередном, уже надоевшем нам скрежете дверного ключа, мы снова насторожились и замерли, ожидая нового коварного шага милицейского начальства. Но, на этот раз, сюрприз оказался совсем другого свойства. В двери стоял наш Саша Редченко. Он всматривался в темноту и, увидев первым вскочившего Юру Веткина, воскликнул:
– Вот они где, пропащие, Нашли место, где прятаться от дождя. А ну-ка по одному выходи.
Майор, стоявший сзади Александра, не возражал против нашего выхода, но, на лице его не было видно ни раскаяния, ни радости.
Мы вышли в коридор, жмурясь от непривычного света, и не зная ещё причину такого поворота дел.
– Вот два мотоцикла с колясками, – показал нам майор, – по двое усаживайтесь на них. Поедем в ваш пионерский лагерь.
До сих пор мы были в неведении о происходящем исходе нашей судьбы, но, видя Сашу Редченко, понимали, что всё разрешилось благополучно.
Взревели, выпустив клубы дыма, старенькие мотоциклы. За рулём одного из них был майор, другим управлял лейтенант. Я сидел в коляске рядом с Редченко, а Гена с перевязанной головой ехал в коляске вместе с Юрой.
Во время тряски и рёва мотоциклов трудно было разговаривать, но всё же я выяснил у Саши, что, не дождавшись нашего возвращения, ребята, изнемогая от неизвестности, решили послать гонца на поиски пропавших, то есть, нас. Саша, как более решительный и рационально мыслящий, сказал:
– Я пойду. Мне сопровождающий не нужен.
Никто против этого возражать не стал. Только одна девочка, которой судя по всему, нравился Саша, несмело прошептала:
– Может быть, я составлю компанию? Вдвоём веселее.
– Веселиться здесь нет повода,– возразил Редченко, – я пойду быстро, и тормоз мне не нужен.
Римма, так звали девочку, застеснялась и быстренько отошла в сторону.
Так Александр пришёл к нам на помощь, и майору Гуренко ничего не оставалось делать, как отпустить нас и поехать решать нашу озёрную проблему.
Время приближалось к вечеру. Последний сентябрьский день выдался серым, пасмурным. Услышав треск мотоциклов, которые с трудом продвигались по усыпанному камнями берегу, наши студенты повыскакивали из палаток и махали руками, словно на необитаемом острове. На их молодых лицах отражались усталость, радость и все другие чувства, которые только могли возникнуть от переживаний, ожиданий и полной неизвестности.
Мотоциклы подъехали к палаткам, остановились, ребята тут же окружили приехавших и, молча, ждали какой-либо информации.
Майор прошёл вокруг палаток, постоял у потухшего костра. Потом он, так же молча, подошёл к бревну-спасателю, попробовал ногой сдвинуть его с места, осмотрел комель, потрогал рукой место рубки. Лейтенант ходил вслед за ним, повторяя все его следственные действия.
– Что скажешь, лейтенант? – обратился к нему Гуренко.
– Надо людей допросить, товарищ майор.
– Ну, давай, начинай.
Лейтенант подошёл к девочкам, которые сбились в отдельную группу и ждали вопросов.
