скачать книгу бесплатно
– Куда же ты теперь идёшь? – спросил он у меня.
– Иду на почту, подаю документы для поступления в институт.
– Если не секрет, в какой?
– В химико-технологический институт, – без тени секретности и гордости за выбранное мною направление, – ответил я ему.
Секунда молчания, и мой собеседник воскликнул:
– Как скучно. Ты готов сидеть целыми днями с пробирками?
– Там видно будет, – ещё не подозревая, чем закончится наш разговор, неопределённо ответил я.
– Я тебе предлагаю кое-что более интересное, – загадочно произнёс братишка, – правда, не высшее образование, но специальность достойная.
Я ещё не проявлял никакого интереса к его словам и, с определённой долей уверенности в правильности моего выбора, сказал:
– Да я решил, и вот моё заявление готово.
– Послушай, я три года жил на Урале. Там есть геологический техникум. Видел я студентов, потом общался с выпускниками. Вот у них житуха! Интереснейшая работа, жизнь полна приключений. Путешествия! Всё время новые места. Это тебе не в лаборатории с пробирками сидеть. У меня там был друг, студент-геолог старшего курса, я с ним ходил в поход по Уралу. Это что-то необъяснимое. Кругом природа, горы, реки, озёра. Ночлег в палатке! С друзьями! Костёр, песни. В общем, не жизнь, а сплошное удовольствие.
Я, молча, слушал, пока не зная, как реагировать на только что услышанные слова.
– И я бы тоже хотел там учиться, но пока не получается. Моя попытка поступить в техникум была неудачной.
Не получив никакого ответа на свои слова, брат продолжал что-то говорить. Я стоял рядом, слышал его слова, но до моего сознания их смысл уже не доходил. Он как-то благополучно скрестился в моей голове с давно уже мною забытыми словами старой цыганки Клары и вызрел в виде уже готового решения о своей будущей учёбе, свободной и интересной жизни, путешествиях, о новых городах и странах.
– Ну, ты чего? Остолбенел? – толкнув меня в бок, спросил брат.– Поступай, советую. А потом, может быть, и я к тебе подвалю.
– Но, я вот, – промямлил, показав на папку с бумагами, подготовленными для подачи в химико-технологический институт.
– Да, плюнь ты. У тебя сейчас единственный шанс сделать первый шаг к свободной, интересной, счастливой жизни.
Те же слова, которые говорила цыганка, предсказывая моё будущее! Ещё минута и я принял решение, кардинально изменившее мою жизнь по сравнению с тем, о которой я размышлял сегодня утром.
– У тебя есть адрес, телефон приёмной комиссии геологического техникума? – уверенным голосом спросил я у брата.
– Я помню его наизусть, так как там бывал не раз. Записывай, – и он продиктовал мне адрес техникума. Я быстро записал его и, ударив брата по плечу, сказал:
– Спасибо. Тебя сегодня судьба послала ко мне. Пока.
Не заходя домой, я побежал не на почту, а к своим друзьям, которые вместе со мной размышляли над вопросом, куда пойти учиться. Никто из них не выразил желания ехать со мной в химико-технологический институт. Каждый думал над своим будущим, но решения до сих пор ещё никто не принял.
Прибежав к лучшему другу Геннадию, я с ходу выстрелил в него одной фразой:
– Я придумал. Мы с тобой поедем вместе в геологический техникум.
Он оторопел от моих слов и от решительности, с которой их я произнёс. Помолчав минуту, он, наконец, сказал:
– В какой ещё техникум? Ты что, с дуба свалился?
– Не в какой, а конкретно, в геологический.
– Но, мы же хотели поступать в институт, а не в техникум.
– Тебе что важнее, название учебного заведения или полученная специальность, будущая жизнь и интересная работа?
Гена задумался, переваривая в голове полученную от меня эмоциональную информацию.
– Я не знаю. А где это?
Всё, что я услышал от брата и, добавив кое-что от себя, я без остановки, чтобы добиться положительного эффекта, выпалил ему.
– Откуда у тебя эта информация?
– Это неважно. Главное – какая информация! Ты согласен?
– Надо подумать, – ещё не приняв, в отличие от меня, решение, уклонился Гена от прямого ответа.
– Пошли к Вовке и Саше, – предложил я Геннадию в нашу компанию ещё двух друзей, которые тоже до сих пор не выбрали себе будущую жизнь.
До вечера этого дня мы с Геной нашли ещё не определившихся в своей судьбе одноклассников и предложили им подумать насчёт геологического техникума. Сами мы с Геннадием уже на сто процентов были уверены в правильности нашего выбора и написали заявление в приёмную комиссию геологического техникума.
У меня где-то внутри свербело, словно свежая полученная рана. В голове была полная каша, а тело всю ночь не знало покоя. Я крутился в кровати, искал удобное положение для сна, но сон не шёл. Ночь казалась бесконечной, хотя было лето, сезон коротких ночей. Эта ночь была коротка для тех, кто мирно спал, но не для меня.
Я уже представлял, что я – геолог и у меня каждый день новые геологические маршруты, бесконечные удовольствия и великие открытия.
Только появились в окне первые проблески дня, как я вскочил с постели – измученный и полный надежд на прекрасное будущее. Мама, которая обычно вставала раньше всех, чтобы приготовить завтрак, увидев меня на ногах, удивилась.
– Ты что, сынок, заболел?
– Нет, мама, я здоров. У меня сегодня много дел. Важных дел!
– Чем же ты планируешь сегодня заняться?
– Я нынче сделаю первый шаг в свою будущую счастливую жизнь.
– Судя по тому, что ты встал спозаранку, шаг этот будет очень большой.
– Не большой, мама, а решительный!
– И всё-таки, что ты собираешься делать?
– Я сегодня отошлю документы в приёмную комиссию.
– Но, ты же вчера отсылал документы.
– Нет, мамочка. Вчера у меня получился промах.
– Я не понимаю. Отец, ты что-нибудь знаешь об этом? – попросила мама отца, который уже собирался на работу, расшифровать мои загадочные слова.
Так как, я вчера сам принял решение, ни с кем не советуясь, то и папа об этом ничего не знал.
– Я еду в геологический техникум. На Урал,– ошарашил я родителей неожиданным сообщением.
Они не очень представляли, что такое геология и геологический техникум, поэтому и реакции на мои слова никакой не было. Родители уже давно не давали мне жизненных советов, а полагались на правильные мои решения и поступки.
– Но, ты же хотел стать химиком, – вспомнил отец о моём намерении поступать в химико-технологический институт. Надо отметить, что он не имел специального химического образования, но был в этой области неплохим специалистом. Он всю войну воевал в составе взвода химиков и, после возвращения с фронта, работал на фабрике красильным мастером, работа которого связана непосредственно с химией. Высшее образование по химической специальности казалось ему достойным мужчины, и он с одобрением признавал моё решение поступать в химико-технологический институт.
– Ты хотел… – что-то ещё пытался отец сказать по поводу моего нового решения.
– Я уже всё переиграл, – перебил я его мысль, – я еду учиться в геологический техникум.
Мама, молча, смотрела на меня, потом на папу, но вмешиваться в разговор не стала.
– Ну, тебе виднее, – сделал заключение папа, видимо не желая за неимением времени, больше обсуждать эту тему. – Геологический, так геологический. Ты уже взрослый – сам решаешь.
Такие слова в последние годы я часто слышал от родителей. Меня это, с одной стороны, не всегда устраивало: хотелось услышать совет взрослого, а с другой – приучило самому думать и принимать решения.
Вот и сегодня я сообщил родителям о радикальном изменении своих планов на будущее не для того, чтобы услышать от них совета, а только потому, что они об этом спросили.
Когда солнце было уже на горизонте, мы встретились с Геннадием и пошли к своим друзьям, чтобы окончательно договориться с ними о совместной поездке. Мы, как могли, рекламировали будущую счастливую жизнь геолога, хотя сами, кроме романтизма, ничего не знали, и многое на ходу придумывали, чтобы рассеять все сомнения.
Ровно в три часа двадцать пятого июля пятьдесят седьмого года – не знаю, почему это время и дата врезались в мою память – мы, четверо друзей, молодых, красивых, надеюсь, ещё не оперившихся, завалились с пачками бумаг в почтовое отделение. Так много молодых людей вместе здесь почти никогда не собиралось, поэтому девушка – почтовая работница – уделила нам много внимания. Все бумаги были проверены, надёжно и правильно упакованы и приняты для отправки по назначению.
А мы – четверо друзей – почувствовали, что сбросили гору со своих плеч и, весело балагуря, стали обсуждать только что свершившееся событие. Главным его пропагандистом и защитником был, конечно, я. Можно сказать, что Гена тоже встал на мою позицию, а вот Саша с Володей до сих пор были в растерянности, хотя пути назад уже не было.
Дни пролетали в ожидании вызова на экзамен и подготовки нашего отъезда. Волнение с каждым днём нарастало. Вот уже конец июля, потом первое, второе августа – приёмные экзамены начались, а вызова для нас всё нет и нет. Мы опаздываем, а это грозит крахом наших и, особенно моих, планов.
Четвёртого августа моё терпение кончилось, и я предложил друзьям ехать на экзамены без вызова. Гена и Вова согласились с моим предложением, а Саша категорически отказался.
– А ты уверен, что есть смысл ехать без вызова? – всё снова и снова возникали у Гены сомнения в правильности такого решения.
– Я уверен, смысл будет, если мы все вместе будем добиваться. Надо пробовать. А почему бы и нет!
Через день мы втроём предстали перед приёмной комиссией, которая отказала нам в рассмотрении документов по причине опоздания на несколько дней.
Нам ничего не оставалось делать, как пойти на приём к директрисе техникума и, апеллируя к ней с доказательством того, что мы вызова не получали, просим принять у нас экзамен. Надежды на положительное решение было мало, но, наша настойчивость, честность и справедливость директрисы сделали своё доброе дело. Нас допустили до вступительных экзаменов, но сказали, что мы уже не сможем влиться в общий поток и будем без подготовки по сокращённому графику сдавать все экзамены. Это трудно, но у нас не было другого выхода. Мы после десятого класса поступали сразу на третий курс, а экзамены пришлось сдавать вместе с группой после седьмого класса. Мы с Геной и Вовой быстро, задолго, до окончания, отведённого для письменной математики времени, всё решили и, чтобы не скучать, тайно помогали семиклассникам.
Не размусоливая дальнейший ход экзаменов, скажу сразу, что мы с Геной успешно преодолели все препятствия вступительной экзаменационной сессии и стали студентами геологоразведочного техникума. Володя не смог преодолеть представшую перед ним преграду и, расстроившись, поехал домой.
Я так подробно описал процесс нашего с Геной поступления в техникум не потому, что мне захотелось похвалить себя, а лишь для того, чтобы показать, что от его положительного или отрицательного исхода зависела вся наша дальнейшая жизнь.
Глава 4. Начало свободы – сомнительное счастье
Начало нашей свободной и счастливой жизни оказалось совсем не таким безмятежным. Из-за того, что мы, как опоздавшие абитуриенты, всё же были приняты в техникум, мы, по мнению руководства, каким-то образом должны быть наказаны. Эта карательная мера была применена к нам в виде отказа места в общежитии. Мы с Геной возмущались таким отношением, но, всё-таки были вынуждены искать съёмную квартиру. Не удалось нам найти подходящую квартиру, и сняли только уголок в маленьком частном доме.
Хозяйка дома тётя Нюра – милейшая женщина и двое её детей, одинакового с нами возраста, стали нашей новой семьёй. Символическая плата за проживание, получаемая тётей Нюрой от нас с Геной, не была равноценной той доброте, заботе, вниманию и обслуживанию, которые мы получали от новой семьи.
Конечно, мы с Геной не были неблагодарными нахлебниками, а помогали хозяевам во всём и участвовали в их хозяйственной деятельности. Вот так жизнь поворачивается к людям то одной, то другой стороной, и мы после наказания в виде лишения общежития, получили счастье жить и общаться с хорошими людьми.
Идём на озеро Тургояк. Впереди Саша Казаков
Однажды, в конце сентября, мы всей только что сформировавшейся группой геологоразведчиков, на воскресенье решили выехать с ночёвкой в горы к озеру Тургояк. Мы взяли с собой палатки, резиновую лодку и всё необходимое для суточного пребывания в лесу. Девочек и мальчиков в группе было примерно поровну и мы, молодые, любвеобильные, были рады знакомиться, общаться с только что приобретёнными друзьями.
Тургояк – горное озеро, с вечно холодной водой. В конце сентября температура воды была градусов десять. «Моржей» и просто купальщиков среди нас не нашлось. Был уже вечер, мы разожгли костёр, готовили шашлычок, пели песни, дурачились. Дни становились короткими, и вечер неминуемо наступал на нас осенней темнотой.
Готовясь к ночи, ребята ставили палатки, запасались на ночь дровами и помогали девочкам благоустроить свой быт. Геологи мы были ещё молодые, неопытные, поэтому любая работа требовала привычки, сноровки.
Трое из наших молодцов решили прогуляться по озеру на резиновой лодке. Они быстро её накачали и спустили на воду. Ночь уже вступала в свои права и мы, сидя у костра, уже не видели отплывшей от нас лодки. Думаю, что отчалившие от берега, лодочники хорошо видели наш костёр. Ветра не было, озеро оставалось спокойным. Ребята наслаждались ночным озером, что-то кричали нам, смеялись, шутили, дурачились.
Изредка, сквозь потрескивающий шум костра, мы улавливали шутливые слова «тонем», «спасите». Сначала они нас насторожили, потом мы перестали на них реагировать и занимались своим делом.
Прошло время, пловцы удалились от берега. Через некоторое время мы снова услышали «спасите», «спасите». На этот раз истеричный крик и многократное повторение просьбы о помощи нас насторожило. Мы притихли, несколько ребят подбежали к воде и поняли, что это точно не шуточки. Плеск воды и временами захлёбывающийся голос призывали нас к действию. На чёрной воде осеннего озера нельзя было ничего рассмотреть. Только истошный голос давал нам некоторую ориентацию в осенней темноте.
Кто-то из ребят, по-моему, это был Саша Редченко, оценил трагичность ситуации и громко приказал:
– Идём рубить сосну, на бревне поплывём спасать ребят.
Два раза такого приказа нам повторять было не надо.
Мы быстро – откуда только брались силы – срубили большую сосну, очистили её от сучьев и бревно, длиной метров восемь, спустили на воду.
– Два человека со мной, – всё тот же командирский голос призвал желающих плыть на помощь, – верхнюю одежду надо снять.
Я не знаю, откуда у меня появилась смелость, но я был одним из тех двоих, которые присоединились к уже раздетому и спускающемуся к воде Александру. Это он увереннее всех держал себя в руках и подавал команды к действию.
Холодная вода обожгла меня, но не остановила. Мы втроём – Саша, Юра и я – зацепившись одной рукой за бревно, другой рукой стали грести. Дерево было сырое, тяжёлое и медленно продвигалось в темноту. Мы старались прислушаться к голосам и направляли бревно в сторону истошных криков и плеска воды.
Сколько времени мы висели на бревне, трудно сказать. Пылающий на берегу костёр отдалялся от нас всё больше и больше. Тело не могло и не хотело осознавать трагичность ситуации и отвечало дрожью на каждый гребок рукою. В какой-то момент я почувствовал, что одна нога мне не подчиняется.
– У меня свело ногу,– послышался голос Юрия.
– И у меня тоже, – крикнул я, пытаясь свободной рукой ущипнуть себя за ляжку.
Бревно почти остановилось, и в это время из темноты вынырнул один из плавающих на лодке. Он был обессилен и еле держался на воде.
– Держись за бревно, – помог я ему зацепиться за дерево. – Где другие двое?
Он не отвечал, пытаясь отдышаться и одновременно со стоном выплёвывать попадающую в рот воду.
– Где твои товарищи? – спросил Юра.
Ответа не было.
– Плывём к берегу, к костру, иначе мы останемся здесь, – скомандовал Саша. – Другая тройка ребят поплывёт вместо нас.
Мы с трудом повернулись и поплыли к берегу, толкая бревно и висящего теперь на нём человека. Костёр манил нас и придавал силу.
