скачать книгу бесплатно
Добравшись до берега, мы вытащили полуживого любителя острых ощущений. Девочки взяли над ним шефство, завернули в тёплую одежду и перетащили ближе к костру. Мы старались оживить свои, обездвиженные судорогой ноги, согреваясь возле костра.
Новая тройка ребят приняла от нас эстафету и поплыла на поиски ещё двоих лодочников.
Крики и всплески воды в темноте прекратились, а плыть в неизвестность стало опасно и бесполезно.
Когда вторая тройка, никого не обнаружив в тёмном озере, вернулась на берег, прозвучал только один вопрос:
– Нет?
Ответа не требовалось, и дальше мы все, на берегу у костра сидели, молча, не зная, что делать. Никто уже не подбрасывал в огонь дров, и костёр начал гаснуть, оставляя нас в темноте.
Девочки жались друг к другу, стараясь успокоиться и немного согреться. Саша Казаков, которого мы на бревне вытащили из холодной темноты, лежал возле угасающего костра. Он с ног до головы был укутан одеялами, смотрел на окружающих его людей и, судя по осмысленному взгляду, начал понимать, из какой трагической ситуации он только что выбрался.
Время от времени мы подходили к самой воде, надеясь на то, что услышим ещё голоса из темноты с призывом о помощи. Мы ещё не знали о том, что случилось там, как ребята оказались в воде, куда делась резиновая лодка. Переговариваясь между собой, мы высказывали разные предположения: может быть, лодка перевернулась или не выдержала тяжести трёх людей и пошла под воду. Были и абсурдные предположения о том, что лодка напоролась на какую-нибудь корягу и получила пробоину, или, что ребята поссорились и в драке перевернули лодку. Однако, никто точно сказать не мог. Казаков до сих пор ещё молчал, и мы, зная его состояние, не пытались что-то выяснить.
Удивительная «каша» мыслей была у меня в голове. Впервые в жизни, столкнувшись со смертью людей, с которыми только несколько минут тому назад мы общались, смеялись, весёлые лица которых стояли перед глазами, я не осознавал, что их больше нет, что они там где-то в чёрной холодной бездне. Это для семнадцатилетнего подростка было непостижимо. Неожиданный трагизм каким-то непонятным образом накладывался в мозгу на, уже давно сформировавшееся ожидание геологического быта в виде бесконечного удовольствия и счастья. Причём, надо понимать, что по времени оба эти чувства были близки и разрывали голову своим противоречием.
Негромко переговариваясь, мы рассуждали о том, что делать дальше. Одни говорили, что надо срочно сообщить в милицию о происшествии. Другие скептически отнеслись к такой идее, понимая, что тёмной ночью, не зная местности, мы только заблудимся и до утра ничего не найдём.
– Надо ждать до утра, потом принимать решение.
– Правильно, мы не знаем, куда идти по скалистому берегу.
– Вон светятся огоньки, туда и надо идти.
– Ты знаешь, что это за огоньки и, какое расстояние до них?
– Сегодня воскресенье и, если бы мы сейчас пошли и добрались до этих огоньков, то неизвестно, нашли бы там милицию?
Вася Шахтёров и Саша Редченко
– Ребята, давайте успокоимся. Утро вечера мудренее. Завтра, при свете дня что-нибудь придумаем.
Вот такие разговоры мы вели, всё время, ожидая от Казакова, когда он придёт в себя, и сможет рассказать о том, что там произошло, и как он оказался в воде.
Кто-то из ребят подбросил в костёр дров, стало немного светлее и теплее. Девочки шептались между собой, не вмешиваясь, в наши мужские разговоры.
Ближе к полночи, мы, совсем измученные неизвестностью поглядывали на установленные с вечера палатки с надеждой и желанием залезть в спальный мешок, согреться и на время забыть происшедшее.
– Ребята, смотрите, Саша что-то хочет сказать.
Все мы ближе подвинулись к лежащему у костра Казакову. Он шевелил губами и слабым голосом пытался произнести какие-то слова.
– Как себя чувствуешь? – спросил я.
Ответа не было, но мы видели, что Саша что-то хочет сказать.
– Где ребята? – наконец, разобрали мы два слова.
Не зная, что и как сообщить Казакову о трагической судьбе его товарищей по лодочной прогулке, мы промолчали и начали задавать свои вопросы:
– Ты помнишь, что там у вас произошло?
– Мы, мы… плыли…
– Это мы знаем, – у кого-то из нас не хватило терпения ждать.
– Не перебивай, – остановили его.
– Вдруг…– сказал Саша и замолчал, видимо вспоминая, что произошло там на озере.
– Ну, что, вдруг, Саша?
– Выскочила пробка, – произнёс Казаков.
– И что?
– В темноте, в темноте… мы пытались её найти и вставить на место. Лодка быстро начала спускать… – понемногу, слово за словом мы стали понимать тихую речь Казакова.
– А потом?
– Тут кто-то из нас, я не видел, прыгнул в воду. Лодка накренилась, и все мы оказались в воде. Дальше я ничего не помню.
– Понятно. А почему ты оказался один? Почему не вместе?
Саша молчал.
Дальнейшие вопросы были излишни. Мы и так уже понимали всё о сути происшедшего.
– Так, девчата, – обратился Редченко к притихшим девочкам, – Располагайтесь на ночлег, идите в палатки. А мы, ребята, тоже должны отдохнуть. Завтра у нас тяжёлый день. По два человека остаёмся на дежурство у костра. Через два часа меняемся. Костёр должен гореть всю ночь. Кто будет дежурить первым?
– Мы с Игорем, – высказался Юра.
– Хорошо. Кто следующий?
По два человека сформировалась очередность дежурства.
Девочки дружно, желая друг другу «спокойной ночи», стали расходиться по своим местам. Не знаю, спал ли кто-нибудь в эту ночь или нет, но тишина в лагере была мрачной и зловещей. Слышно было только шёпот из той или иной палатки.
Обозначились через полотно палатки первые проблески осеннего утра. Было холодно, и вылезать из спальника совсем не хотелось. Выспавшись или немного «отойдя» от вчерашних событий, мы стали по одному вылезать наружу.
Не было среди нас ни одного счастливого или радостного лица. Все были хмурые, разочарованные, как будто именно мы, каждый из нас, был виноват в том, что два человека, которые вчера вместе с нами испытывали радость от встречи с озером Тургояк, сегодня исчезли из этой жизни. У меня тоже на душе было мрачно, горестно. Вчерашний вояж по ночному озеру сегодня отзывался у меня обильным насморком и странной «тянущейся» болью в мышцах. Другие спасатели тоже не остались без последствий, но каждый из них отреагировал по-своему.
Однако, такие индивидуальные неприятности не были для нас главными, мы не обращали на них внимания.
– Теперь надо решить, куда нам идти, чтобы сообщить в милицию о нашем происшествии.
– Мне кажется, – сказал я, – надо всё-таки идти в ту сторону, где вчера светились огоньки.
– Да, только туда, в другой стороне не видно признаков присутствия людей.
– Вон там, где светились огоньки, поднимается дымок.
– Но, туда, по прямой – километров пять. А по берегу придётся отмахать все десять.
– Другого варианта у нас нет, – подтвердил наш выбор и определившийся среди нас лидер. Это был Александр Редченко. – Кто пойдёт туда?
– Я готов, – сказал Юра, самый крупный и сильный среди нас. Глядя на него, можно было быть уверенным, что этот дойдёт.
Я тоже изъявил желание выйти с Юрой на поиски человеческого жилья. Гена, мой лучший друг и земляк, не захотел оставаться безучастным.
– Хорошо, перекусите и выдвигайтесь вперёд, – по-военному, кратко одобрил, не приказал, а одобрил наше решение Александр.
Саша Казаков, отдохнув за ночь, тоже вышел из палатки и, молча, виноватым взглядом смотрел на хлопоты товарищей.
Девочки, одевшись и совершив минимальный макияж, готовили завтрак. Понемногу обстановка оживилась, вчерашняя молчаливость исчезла. Не договариваясь, каждый из нас украдкой или, в открытую, время от времени бросали взгляд на озеро, может быть, надеясь на чудо – увидеть плывущих наших товарищей. Но, холодная озёрная вода, так же, как и вчера, безразлично плескалась, набегая на прибрежную гальку.
Идти по берегу было трудно – камни, деревья, впадающие в озеро ручьи, сильно замедляли наше продвижение. Сначала мы шли, разговаривая, потом усталость заставляла нас временно помолчать. Затем мы совсем умолкли, думая каждый о своём.
Я не знал, как расценивать случившееся несчастье, но упорно и настойчиво пытался понять, что это? Исключительное происшествие, каких больше не будет в моей геологической жизни, или это то, что ещё будет не раз встречаться у меня на пути.
«Это что? Плата, которую надо давать за свободу, за удовольствия и интересную жизнь? – думал я. – Нет, я не хочу такой свободы. Я не хочу интереса и удовольствий рядом с несчастьем и смертью. Может быть, я ошибся в выборе профессии? Нет, этого не может быть. Несчастья могут случаться и в химической лаборатории и по дороге на работу».
Думая о своей жизни, о будущей профессии и, вообще, о делах, судьбах, удачах и провалах, я всё больше и больше приходил к выводу, что вчерашний случай не имеет никакого отношения к работе, к специальности человека. Скорее всего, это несчастье является результатом невнимательности, безответственности людей.
Через несколько часов мы добрались до небольшого посёлка и постучались в первый попавшийся дом.
– Хозяева, – постучали мы в дверь. – Есть, кто-нибудь дома?
Внутри что-то загремело, упало и покатилось по полу. Через минуту с банкой в руках вышел старичок и, щурясь на незнакомых людей, тонким голоском спросил:
– Кто такие?
– Нам нужна милиция. Есть в посёлке милицейский пункт?
Старичок, услышав слово милиция, испугался и хотел перед нашими носами захлопнуть дверь. Юра подставил ногу, дверь остановилась.
– Не бойся нас, дедуля, – как можно спокойно, обратился я к хозяину. – Нам срочно нужен кто-то из органов. Подскажите, куда нам пройти?
Старичок внимательно посмотрел на всех и, убедившись в отсутствии угрозы, доложил:
– Вот за этим домом свернёте направо и на следующей улице двухэтажный дом. В одну дверь – поселковый Совет, а с другой стороны и есть милицейский участок.
Поблагодарив старичка, мы удалились по указанному направлению и вскоре подошли к двухэтажному дому. Рядом стоял мотоцикл с коляской и молоденький милиционер.
– Стоять! Не с места! – вдруг закричал он и наставил на нас пистолет. От неожиданности мы остановились, наблюдая за действиями милиционера. Он, не опуская наставленного на нас пистолета, закричал в сторону открытой двери милицейского участка.
– Товарищ лейтенант, выйди сюда. Вот они сами пришли.
Мы, молча, стояли и в недоумении смотрели друг на друга.
Лейтенант выскочил с фуражкой в руках, увидел сержанта с пистолетом и обратился к нам:
– Вы, вы. За что? Кто вы такие?
Мы, ещё ничего не понимая, думали, что отвечать на непонятные нам вопросы. Наконец, Гена собрался с мыслями и спросил:
– У нас несчастье, с кем можно пообщаться? Нам нужна помощь.
В это время молодой сержант вынес три пары наручников и попытался их на нас надеть.
Когда он подошёл к Юрию Веткину и взял его за руку, тот легонько повернулся так, что сержант отлетел в сторону и упал в коляску мотоцикла.
Не ожидая такого быстрого разворота событий, сержант крикнул:
– Всем лечь на землю лицом вниз.
Мы – ещё молодые, неопытные «преступники» – послушно исполнили приказание.
– Сержант, звони майору Гуренко, пусть срочно подъезжает. Скажи, что мы их поймали. Всех троих. Я их здесь постерегу.
– Есть, товарищ лейтенант, – поднявшись с коляски, поспешил сержант исполнять приказание.
Мы лежали на земле, не понимая и не ожидая такого поворота событий. Юра попытался поднять голову, чтобы выяснить, в чём дело, почему к нам такое отношение.
– Лежать, не разговаривать, – приказал лейтенант и коленкой прижал Юру лицом к земле.
После пасмурной осенней ночи земля была ещё холодной, и лежать нам ней было не совсем уютно.
– Товарищ лейтенант, – вспомнил я форму обращения к офицеру, – позвольте нам встать и объясните причину нашего задержания.
Я старался говорить, как можно, более культурно, чтобы опровергнуть мнение о нас, как о преступниках.
– Сейчас приедет майор и всё вам объяснит, – услышали мы ответ, – а пока полежите, отдохните и придумайте речь в своё оправдание.
– Нам холодно, – снова вступил я в разговор, – и вообще, мы пришли сюда за помощью.
– Скоро согреетесь. Вам там будет жарко.
– Но, объясните, хоть в чём нас подозревают.
Юра попытался повернуться лицом к лейтенанту, но снова получил удар коленкой по затылку. Офицер не отходил от Юрия, видно, боясь, что такой громила может вскочить и наделать здесь много шуму.
Через несколько минут подъехал ещё один старенький мотоцикл и, видно, равный ему по возрасту, майор легко выскочил из коляски. Водитель мотоцикла, совсем юный милиционер, тоже быстро оставил своего «коня» и, вслед за майором, подошёл к нам, всё ещё лежащим на земле.
За эти минуты у меня в голове снова возник сумбур мыслей:
«Вот такая бывает свобода, – думал я – и удовольствия, и разнообразия, и счастья, хоть отбавляй. Видно, в геологической профессии наслаждений бывает больше, чем я ожидал. А всё-таки, в чём мы виноваты?»
