скачать книгу бесплатно
А Александр всё так же сидел в той же самой позе, смотрел задумчиво на пустое место. Я наконец выдохнула, отчаянно пнула замёрзшей ногой лежак и тихо заскулила от боли. Да какого чёрта, сколько можно?
– Хорошо, – медленно сказал Александр. – Шутки в сторону. Садитесь.
***
– Если задуматься, представляете, как много у людей суеверий? – спросил он, вертя в руках пустой кофейный стаканчик. – Человечество так стремительно развивается, кругом сплошные атеисты, но нет на свете такого человека, который хоть раз не поддался бы какому-нибудь дурацкому страху иррациональности. Люди борются с чёрными кошками и рассыпанной солью, даже с рыжими детьми. А мне особенно нравятся суеверия из Японии.
– Например?
– Там, например, считается, что нельзя спать головой на север, а то умрёшь. И ногти ночью стричь нельзя, а то умрёшь. И ещё, если икать будешь больше трёх дней – тоже умрёшь, но это как раз вполне вероятно, причём сам наложишь на себя руки. Если верить японцам, что бы ты ни делал – неминуемо умрёшь, и это, в общем-то, конечно, правда. Некоторые утверждения действительно имеют смысл. Например, духи вполне могут разгневаться, если вы станете фотографировать на японском кладбище.
– Давно мечтаю съездить в Японию, а фотосессия на кладбище – достойная цель поездки, – с энтузиазмом кивнула я. – Что мне сделают эти разгневанные духи?
– Я бы не проверял. С духами никогда не знаешь, насколько отчаянный попадётся.
– Понятно, – кивнула я. – Вы продолжаете шутить, а я продолжаю просить говорить со мной серьёзно.
– Я абсолютно серьёзен. Думаете теперь, что это я не в своём уме?
– Ну вы только начали, мне нужно больше информации для принятия решения.
– Суеверия суевериями, – продолжил он, – а есть те, кому суеверия очень помогают. Самым разным тварям, которые когда-то примерещились людям, обрели своё подобие сознания, а потом стали кормиться людской верой и страхом. У всего есть начало – и начало страха примерно там же, где начало веры.
– Вы как-то очень сложно завернули: суеверия, духи, страхи. При чём тут я?
– Мне нравится, что вы всё ещё слушаете – думал, опять начнёте ругаться.
– Продолжайте, – вздохнула я.
– Многие из тех существ, которых люди навыдумывали, живут теперь, подъедая просыпанную соль, стук по дереву и чёрных кошек. И пока они обитают где-то там, – он неопределённо махнул рукой, – им больше ничего и не надо. Но если они чуют запах или свет ярче и приятнее привычного, то тянутся за ним, как подсолнухи. Сейчас для них вы выглядите как настоящее солнце.
– Я выгляжу как очень уставшая и злая женщина, – доверительно поведала я. – Вообще не понимаю, к чему вы клоните с этими вашими метафорами.
– Это не метафоры. Те существа, которых вы встречаете, видят исходящий от вас свет. Поэтому я пытался предупредить про зеркала. И дело не в транспорте, а в отражениях. В любом транспорте есть окна, в окнах стекло, в стекле отражаетесь вы. Отражения есть и в очках, и в витринах магазинов. Когда ваш свет отражается в чём угодно, включая лужи, его становится ещё больше – и он выглядит вообще невыносимо притягательно.
– Погодите, ничего не понятно. Есть какой-то свет?
– Да.
– У меня?
– У вас.
– Который привлекает… каких-то существ?
– Всё так.
– И я их вижу, а остальные – нет?
– По большей части.
– И тоже из-за этого света?
– Да.
– И в метро та женщина, и вот эта девочка сейчас…
– Можно называть их духами, это, наверное, самое подходящее слово. Они часто выглядят в точности как люди, но по одной черте их легко вычислить под любым прикрытием: многие духи не слишком хорошо разбираются в человеческой анатомии, у них та же проблема, что и у нейросетей – то нарисуются лишние пальцы, то целые лишние ноги. Сегодняшняя девочка, например, со своими руками, очевидно, не особо старалась.
– Это вы ещё то страшилище в метро не видели… – прикрыв глаза, я тихонько вдохнула и выдохнула. Духи, значит. Которых привлекает мой свет. – Не могу понять, я попала в программу «Розыгрыш» или в «Битву экстрасенсов»?
– На ваш вкус. Думаю, важно здесь одно: с ума вы не сходите.
Я задумалась, расфокусированно глядя на спокойное море и ковыряя ногой песок. Вообще, звучало хорошо. Фантастически хорошо для человека, который всю жизнь грезил о чудесах – а это же как раз я. Я мечтала о таком с тех пор, как услышала свою первую сказку о волшебниках, и продолжала мечтать после того, как узнала, что Деда Мороза не существует. Поэтому и не мчала пулей с пляжа прочь: слова Александра были не только о том, что моё психическое здоровье, возможно, всё-таки пока в порядке, но и о том, что происходящее – те самые настоящие долгожданные чудеса. На вид не больно-то чудесные, конечно, но всё же.
Кроме того, его слова звучали и очень плохо. Как понять – тебе больше страшно или интересно? Мне казалось, что когда случается что-то подобное – ты просто скачешь радостный с утра до вечера. Но почему-то никогда не приходило в голову, что в ту же минуту весь надёжный и понятный мир вокруг тебя превращается в пыль, и чтобы скакать – хорошо бы из этой пыли для начала что-то построить, хотя бы у себя в голове.
– А откуда это? Этот свет? Почему я свечусь, я что, экстрасенс какой-то? Когда я вызывала Пиковую Даму, она ни разу не пришла.
Александр пожал плечами.
– Есть люди, которые немного отличаются от всех остальных, – он говорил медленно, аккуратно подбирая слова – то ли чтобы лишнего не ляпнуть, то ли чтобы не напугать меня совсем уж до смерти. – По разным параметрам. И вот этот свет обычно их выдаёт.
– Так чем я отличаюсь? Что-то про ум и сообразительность?
– Это не всегда сразу понятно, приходит со временем. Судя по всему происходящему – уже совсем скоро. Пропадающие буквы, все эти внезапные видения, глаза на потолке, даже жар – это может прозвучать страшно, но вы меняетесь. Постарайтесь не пугаться этого. Или хотя бы не очень сильно. Всё это пройдёт.
– Я что, ведьма? – наугад предположила я. Ну не вампир же, не оборотень, не гном. Кто я?
– Нет, вы не ведьма. Вы девочка, для которой названия у меня нет.
– А вы?
– Что я?
– Кто вы?
Он улыбнулся – я подумала, что за время нашего знакомства он сделал это впервые. Глаза у него на этот раз были тёмно-карие, почти чёрные – и смотрел он спокойно и даже весело:
– Считайте, что я просто такой же, как вы.
***
Добраться до города оказалось непросто. Не знаю, с чего Александр взял, что мы сейчас быстро запрыгнем в такси и помчим навстречу ветру: для начала пришлось подняться по лестнице в скале, пройдя примерно миллиард ступеней, что, наверное, выглядело бы посильной задачей в нормальные дни, но точно не в этот. Кроме того, никакого такси рядом с пляжем не было, и других машин тоже, и стояние у дороги с несчастным видом помогло нам лишь минут через сорок – тогда наконец первая попутка затормозила возле лавочки, на которой я подставляла солнцу бледные коленки.
Водитель с сомнением оглядел мои босые ноги, но ничего не сказал – только кивнул, чтобы мы садились. Александр что-то быстро заговорил по-турецки (ого, подумала я), занимая место спереди, а я забилась в угол за водительским сидением, стараясь не смотреть в окно – мало ли что.
– Не переживайте, всё хорошо, – Александр обернулся ко мне и явно оценил мою скрюченную позу. – Но лучше пока не спите. Тут ехать часа два, пейзажи красивые, наслаждайтесь.
Пейзажи и в самом деле выглядели волшебно. Там, где закончилось синее-пресинее море, от которого было не оторвать взгляда – начинались горы. Ну а горы просто не заканчивались: макушки упирались в небо, и там их обнимали пушистые, как огромные мягкие коты, белые облака. В долинах среди гор прогуливались овечки – как будто сбежавшие комочки облаков.
– Ой, – удивилась я на середине пути, прижавшись лбом к окну. – Кабан.
Александр глянул на меня странно, но промолчал.
***
– Вы же здесь остановились?
Я и не заметила, как мы вернулись в город. Машина медленно подкралась к моему увитому виноградом балкону – да, я остановилась здесь.
– А вы откуда знаете? – вяло спросила я, не ожидая ответа, и выбралась из машины. Заметила, что Александр выходит, не заплатив, и заглянула к водителю: – Tesekk?rler. Ne kadar?[3 - Спасибо. Сколько с меня? (тур.)]
Водитель широко улыбнулся, махнул рукой и ответил:
– Iyi sanslar kizim![4 - Удачи, девочка! (тур.)]
А потом взял и уехал.
Я глянула на Александра, тот пожал плечами:
– Удачи вам желает.
Так вообще бывает? Почему все такие добрые, воздух что ли здесь особенный?
– Ещё одна вещь – и я вас отпущу, – пообещал Александр у порога. – Дайте, пожалуйста, руку.
– Зачем вам всё время моя рука?
– Хочу выиграть вам ещё немного времени.
Понятно.
Непонятно.
Первым делом я отвернула к стене зеркало. То, что в ванной, завесила полотенцем, окна зашторила. Налепила салфетку даже на дверцу микроволновки на всякий случай.
– Теперь можете спать спокойно, – благословлял Александр, уходя. – Ещё дня три спокойствия у вас точно должно быть.
– А что вы сделали?
– Накинул покрывало на вашего попугайчика.
– Что?
– Ничего.
Закончив с предосторожностями, я упала навзничь на кровать и закрыла глаза. И на этот раз заснула по-настоящему.
***
– Слушайте, про духов, допустим, понятно. Кишки себе тоже духи выпускали?
Александр выманил меня из дома уже вечером. Постучался в дверь так, что я чуть не поседела. Впрочем, в тот момент я готова была поседеть от любого шороха, так что ничего особенного он и не сделал. Мы молча добрели до маленького кафе на набережной и сидели теперь перед своими крохотными чашками горячего и крепкого турецкого чая под далёкие звуки азана из мечети.
– Про кишки сложно сказать. Звучит, конечно, странно, и на духов не похоже, на видения, в общем-то, тоже. Но я не то чтобы крупнейший специалист в этой сфере.
– Ладно, – легко согласилась я. – Тогда главный вопрос. Две ночи своей жизни я не помню вообще.
Александр помолчал. По его виду я поняла, что этого вопроса он ожидал, но в глубине души надеялся никогда не услышать.
– «Шесть демонов Эмили Роуз» смотрели?
– Чего?!
– «Заклятие»? «Константин»? «Обряд»?
– Хватит издеваться!
– Пытаюсь разрядить атмосферу.
– Атмосферу? В меня что, вселяются демоны?!
Он неопределённо пожал плечами, и я чуть не захлебнулась от жара, прилившего к лицу. Захотелось срочно вылезти из собственной кожи, как будто она была старым, грязным, погрызанным молью колючим пальто.
Господи, фу, боже мой. Какая мерзость.
– Но они, скорее всего, не делали ничего предосудительного.
Я запаниковала ещё сильнее.
– Например, чего? Простите, меня тошнит…
По-рыбьи хватая ртом воздух, я выскочила из-за столика и, протиснувшись между прутьями ограды, быстро ушла к морю. Странно, я видела в море какую-то поддержку, как будто ему можно на всё пожаловаться – и оно возьмёт на ручки. В принципе, море – не самый плохой вариант, если пожаловаться больше некому.
Уставившись на волны, я панически дышала и думала: я так мучительно ненавижу чужие прикосновения, брезглива до паранойи, мою руки тридцать раз в день, и как теперь отнестись к утверждению, что в моей голове – или в теле, не знаю – была какая-то тварь?
И непонятно, что вообще хуже – это или предположение, что Александр просто сумасшедший, как и я сама.
Грохнулась, как мешок, на гальку, набрала в лёгкие побольше воздуха и заорала изо всех сил. Закашлялась, прижалась лбом к камням – холодным, жёстким, больно врезающимся в кожу. Вспомнила – надо дышать квадратом.
Вдохнуть.
Один, два, три, четыре.
Задержать дыхание.
Один, два, три, четыре.
