скачать книгу бесплатно
– Мне всегда так хотелось, чтобы со мной наконец случилось что-нибудь интересное и невероятное, – сообщила я, стараясь не моргать. – Но не такая срань. Я не наркоманка, если что. Даже никакие таблетки не принимала никогда, кроме снотворного. Простите, мне, наверное, надо к какому-нибудь врачу, и, видимо, стоит отправляться немедленно.
Александр поставил на стол чашку с моим неудавшимся чаем, отодвинул торшер и вдруг уселся на пол со мной рядом. Он пах едва уловимо и странно – как будто какими-то специями. Мы немного посидели так в тишине, а потом он вздохнул:
– Вам, наверное, стоит позвонить родственникам.
Я задумалась. Стоит ли вываливать на него захватывающую информацию о моей удивительной семье? Вряд ли это интересно хоть кому-то на свете – ещё одна история о том, как оказаться очень одиноким петухом в очень большой Вселенной.
– У меня нет близких родственников. Только тётя, и та в своём Воронеже.
– Друзья? – предположил Александр.
– Нет, – просто ответила я. Кому я позвоню? Как я им объясню? Что они сделают?
Мы ещё немного помолчали.
– Я надеялся, что будет проще, но, наверное, можно что-нибудь придумать, – наконец сказал он.
– Что?
– Дайте мне руку, пожалуйста.
– Что?!
– Дайте мне руку.
Я хотела встать, гордо прошагать к выходу и хлопнуть дверью – а потом, наверное, сразу отправиться в психушку, потому что просто нет никаких сил больше пытаться со всем этим совладать – включая нового знакомого любителя саспенса, а может заодно всё же маньяка и скорее всего извращенца. И моя голова уже почти скомандовала телу вставать и идти, но вместо этого рука вдруг предательски поднялась и приземлилась в его раскрытую ладонь.
Пока я закипала от возмущения собственным поведением и пыталась облечь его в максимально доходчивые слова, Александр сжал мои пальцы своей горячей рукой, как будто боли мне сегодня не хватало, отвернулся к балкону и, закрыв глаза, что-то еле слышно пробормотал.
– Что? – раздражённо прошипела я. Он пропустил это мимо ушей, продолжая свою невнятную беседу с балконом. – Отдайте мою руку! Кто тут ещё сумасшедший среди нас? Александр! Все знают, куда я пошла, меня найдут, а вас посадят. Прекратите немедленно таинственно шептать, я ничего не понимаю!
Если подумать, мне было не так уж страшно – на сложные эмоции не осталось душевных сил. Было даже смешно от этой нелепой сцены, в которой я сижу на полу за ручку с малознакомым мужчиной, бубнящим, похоже, какие-то заклинания – может проклятье на меня наложить хочет? Это было бы уже неудивительно, хотя погодите, встаньте в очередь – кажется, кто-то уже проклял эту Камиллу до вас!
В голове лениво и устало заворочалась мысль: «А если он меня сейчас убьёт, мне не придётся с этим всем разбираться, а может и лечиться, и не будет так раздражающе больно, зачем же я так исцарапала руки? Только хорошо бы быстро, я правда так не могу, пожалуйста».
– Будете чай? Или убежите теперь сломя голову?
Видимо, лёгкой смертью мне всё же не отделаться, поняла я.
Александр оставил мою руку в покое и встал с пола, еле уловимый аромат уполз за ним следом.
– Хотите, провожу вас? – любезно предложил он как ни в чём не бывало.
– Чтоб вы узнали, где я живу?
– Я уже знаю, где вы живёте, забыли?
И снова это молчание.
– Ладно, – он устало вздохнул. – Я вам сейчас скажу несколько странных вещей, а потом можете убегать, вызывать полицию, санитаров, пожарных и кого хотите. Только, пожалуйста, запомните: не смотритесь в зеркала и вообще избегайте своих отражений в чём угодно. Не ездите на метро, такси, а лучше вообще на время забудьте о существовании любого транспорта. И я вас умоляю, не гуляйте в дождь. Хорошо?
Я посмотрела на него снизу вверх со своего уютного места в районе плинтуса. Он посмотрел на меня.
– Шутка, – добавил он.
***
До дома Александр меня всё-таки проводил. Довёл деликатно – и молча – до самого подъезда, сдержанно кивнул на прощание и ушёл, пряча руки в карманах пальто. Стоит отдать ему должное: он не отпустил ни одного неуместного комментария, не прикоснулся ко мне и пальцем, держался на отдалении и вообще настолько мастерски соблюдал дистанцию, что к концу путешествия я почти перестала думать, что он всё-таки вот-вот меня убьёт. А потом медленно поднялась на свой этаж, по пути достав из ящика газеты – с ними было всё хорошо, и с текстами, и с картинками. Не то чтобы я читала газеты, но ведь что-то нужно с ними делать.
Дома я, как привидение, забрела в душ – и там чуть не умерла от восхитительного ощущения горячей воды на коже. Это оказалось столь ошеломляющим переживанием, как будто я не мылась год или вообще никогда. Всем телом чувствовала, как куда-то испаряется дикое напряжение, сковавшее меня с головы до ног, вода уносила его с собой, а заодно и дурацкие страшные мысли, оставляя мне на память только эти жутко саднящие царапины на ладонях. Мне показалось, что я провела под горячим душем целую вечность, и выбралась из него абсолютно свежим человеком, готовым идти и отважно приводить в порядок руины любимой квартиры.
Не то, чтобы это получилось у меня так уж хорошо. Честно говоря, через пару часов копания я подумала, что проще уже будет сжечь эту квартиру целиком и отправиться жить под ближайший мост, потому что есть задачи, которые декомпозируешь ты, а есть задачи, которые декомпозируют тебя. А у меня, несмотря на всё целительное волшебство горячей воды, не было сил на настоящие подвиги.
И тогда я приняла единственное решение, которое могла принять в такой ситуации.
Я купила билет на самолёт.
***
Безусловно, это было ещё одно странное решение в череде моих странных решений, которая началась с того, что я ни слова не рассказала о своих проблемах тем, кто мог хоть как-то помочь. Скупо отвечала «Болею, прости, друг» на озабоченные сообщения Кэт, а прочим не отвечала совсем. Рассказать Кате, что у меня поехала крыша, конечно, я могла, и, конечно, сохраняя хоть какие-то остатки здравого рассудка – обязана была это сделать. Но каждый раз ногами и руками отталкивала мысль об этом как можно дальше: нет, зачем, всё пройдёт, это какая-то ерунда, расскажу позже, когда всё точно будет хорошо. В глубине души мне было настолько стыдно за происходящее, что хотелось сделать вид, будто ничего и не происходит. Ведь это же я – спокойная, рациональная, мудрая совушка Камилла – ничего такого произойти со мной не могло никак! Да и какими вообще словами я смогу рассказать это хоть кому-то на земле – и какой мне на это ждать реакции?
«Давай ты просто признаешь очевидное, Камилла, – мрачно бубнила я внутри своей головы. – Ты никогда не научишься кому-то доверять, как делают это нормальные люди. И однажды обязательно независимо сдохнешь в одиночестве на помойке».
Купить билет неведомо куда было ничуть не менее странно. Человеку в своём уме понятно: это всё равно что планировать путешествие с оторванной ногой. Кому в такой ситуации придёт в голову добровольно оказаться в чужой стране, среди чужих людей, без надежды на помощь и поддержку? Но вся эта лирика меня мало интересовала, я хотела решить проблему единственным понятным мне способом.
Всего несколько лет назад я гордо делилась со всеми желающими своим главным жизненным принципом: «В любой непонятной ситуации покупай авиабилеты». Но уже и не припомню, когда последний раз могла просто взять и полететь туда, куда надо, поэтому перестала что-то планировать и стала летать куда придётся. Ещё жизнь научила меня смирению перед пятнадцатью пересадками и мужеству лететь без багажа, прижав колени к ушам. Словом, выбрать что-то относительно недорогое наугад и нажать «Купить» было решением простым и естественным, единственно возможным.
Очень хорошо, что в тот день не нашлось дешёвых билетов в Ирак или Афганистан. С единственной мыслью в голове «да всё равно уже» я выбрала город с каким-то смутно знакомым названием (прикинула, что там вроде где-то должно быть море – ни слова больше, я в деле) и с вылетом через пять часов. И только когда я прошла все контроли в аэропорту, уселась прямо у гейта и принялась нетерпеливо поглядывать на часы, первая за вечер разумная мысль так стремительно настигла меня, что сердце снова заколотилось в горле: а что я буду делать, если вот это вот всё повторится в самолёте?
И за ней вторая, совсем внезапная: мой странный арендатор что-то там говорил про транспорт; самолёт – это транспорт, Камилла.
Не знаю, встречали ли раньше бортпроводники этого рейса человека, который настолько сильно и отчаянно любил бы кофе. Но я, кажется, выпила весь, в перерывах между чашками с максимально независимым видом бегала в туалет, плескала там в лицо холодную воду и мчала назад, как бы чего не вышло. Полёты никогда прежде не казались настолько долгими и мучительными, я только пила и пила этот ужасный горький кофе, боясь даже послушать музыку в наушниках (вдруг усну?) и тем более взяться за книжку. В соседи мне достались опытные путешественники: ещё на взлёте натянули на лица маски для сна и больше не подавали признаков жизни. В обычной ситуации я была бы счастлива, а сейчас просто умирала от скуки.
Но умирать от скуки всяко лучше, чем буквально – умирать.
Так рассудив, в тот раз я всё-таки выжила.
Глава 2
Прильнув к окну автобуса из аэропорта, я мрачно думала: ну вот, самое время для ультра олл инклюзив, ночных дискотек и курортных романов. До сих пор я относилась к таким путешествиям с лёгким презрением и была максимально далека от сопутствующих удовольствий. С другой стороны, я подозревала, что жизнь за пределами пятизвёздочных отелей в курортных городах всё-таки существует, и была намерена проверить это утверждение.
На кофе и адреналине я продержалась удивительно долго. Пролистав миллион странных вариантов, выбрала себе симпатичную квартиру недалеко от моря, и даже нашла её самостоятельно, пешком прошагав от автовокзала через половину города со своим крошечным другом-чемоданом. Шла вдоль то ли речки, то ли канала, а мимо меня проплывали морские черепашки – несмотря на дикую усталость, черепашки от макушки до пяток наполняли меня совершенно детским восторгом.
От этого маленького города я ничего не ожидала, а он взял и с разбегу запрыгнул мне в самое сердце: крошечные домики вдоль моря, цветущие деревья, зреющие на ветках лимоны и апельсины, вьющийся виноград на балконах, бегающие по улицам куры и бесчисленное количество котов – всё это было похоже на сказку, в которую меня, как Элли с чемоданом Тотошкой, занесло ураганом. Почти со всех сторон город был окружён горами, их силуэты накладывались друг на друга, напоминая оригами, а ещё там было море – синее-синее, я, кажется, никогда ещё не видела такого синего цвета.
Хозяйка квартиры показалась мне добрейшим существом на земле: пока я имитировала адекватность, она накормила меня лукумом, напоила кофе, познакомила со своей кошкой Хамур и успела на хорошем английском рассказать обо всех лучших кафе в округе. Я чувствовала себя любимой племянницей, которую ждали в этом доме лет десять, не меньше, и теперь окружали всей накопившейся за эти годы любовью.
Как раз этого мне очень сильно сейчас не хватало, чтобы сохранить последние зачатки разума. Исключительно на доброте этой женщины, кофе и апельсиновом лукуме с орешками я дотянула до ночи.
А потом выяснилось, что я могу проспать целую ночь – и ничего со мной не случится, и тогда гулять по волшебному городу стало ещё приятнее. Смотреть на море, любоваться плавающими вдоль берега черепахами, высматривать вдалеке дельфинов. Знакомиться с соседями, которые, едва завидев меня, несли то сладости, то фрукты. И гладить котов, конечно, которые были абсолютно всегда под рукой и подставляли пушистые головы и животы при первой же необходимости.
Всё это действовало волшебно. Просто лучшие три дня в моей жизни. Я абсолютно уверилась в том, что если что-то и было со мной не так – то оно прошло.
«Вот, – думала я вечером третьего дня, вертясь перед зеркалом, – как чудесно действует море: даже отъезжающую крышу вернёт на место». Мне очень нравился этот лёгкий загар от осеннего солнца, и новое платье из маленького магазинчика смотрелось идеально, и вообще жизнь была абсолютно прекрасна. Всё я сделала правильно. Как сказала бы Кэт: три дня – полёт отличный.
И, довольная собой, я отправилась спать.
***
Если вы хотите узнать, как чувствует себя замороженная коровья туша, попробуйте провести осеннюю ночь на пляже под умиротворяющий шум волн. Или проснуться там же и тогда же, не помня, как и когда заснули. И спали ли вы вообще, или что это было вообще такое.
Я открыла глаза и несколько секунд тупо смотрела на песок. Всё кругом давило, жало, всё ныло, в голове олени Санта Клауса танцевали канкан. Зубы стучали от холода как будто отдельно от меня.
Устав гипнотизировать песчинки, я глянула поверх них. Поверх песчинок обнаружилось море. Сонное, утреннее, лазурное, искрящееся от самых первых лучей солнца.
Понятно. Непонятно.
Я прислушалась к себе. Руки, ноги, прочие необходимые детали были в наличии. Но болело буквально всё, что в принципе могло болеть. А ещё я почти не чувствовала пальцы ни на ногах, ни на руках. Пошевелила ими осторожно – вроде и они на своих местах.
А потом услышала:
– Доброе утро.
Волосы на моём гудящем затылке встали дыбом. Медленно, как древняя старушка, я приподнялась на локте, присела и обернулась. Перед глазами от такого немыслимого усилия всё расплывалось, но я всё же достаточно чётко разглядела человека, сидящего на соседнем лежаке.
– Я принёс вам кофе, – сообщил он.
– Ладно, – медленно проговорила я напрочь охрипшим голосом.
Я сидела и смотрела на него, а он – куда-то на море, может, тоже искал дельфинов. Исчезай, подумала я. Вали уже, давай. Или втыкай скорее в себя чего ты там собираешься втыкать, только отстань от меня. Или что, какие-то ещё будут спецэффекты? Жги!
– Камилла, кофе. Остынет, возьмите.
Поглядите-ка на него, настойчивый.
Галлюцинация вежливо потыкала меня бумажным стаканчиком в коленку. Я машинально забрала его – стаканчик был горячий, дрожащие от холода и слабости ладони сами обхватили его, и я с ног до головы покрылась мурашками. Вдохнула глубоко и сделала глоток.
Лучший глоток кофе за всю историю Вселенной. По пляжу разгуливал ледяной влажный ветер, но тепло из стаканчика отважно вступило с ним в схватку за мою жизнь.
– Я не знаю, что сказать, – сообщила я хрипло. – Спасибо? Можно вас потрогать?
Ничуть не смутившись таким нетривиальным запросом, он молча протянул руку и я с опаской прикоснулась к ней. Вроде настоящая.
Это, наверное, был момент, вроде второго дня рождения. Каждый вдох после него стал другим, иначе зашуршало море, чайки – и те стали орать иначе. Представьте себе, как выныриваете из проруби, которую над вами прорубили в сплошной толще льда. Так и я ухватилась за одну спасительную мысль и изо всех сил потянулась за ней к воздуху: не может быть такого, чтобы Александр действительно оказался тут, и при этом всё происходящее было просто набором симптомов психического расстройства.
С другой стороны, если он маньяк, а у меня поехала крыша – это было бы отличным комбо, почти джек-потом.
– Вы хоть представляете, как трудно было вас тут найти? – вкрадчиво спросил Александр. – Как вам вообще пришла в голову такая блестящая идея? Взяли и улетели не пойми куда, хотя я ведь предупреждал про транспорт и остальное.
– Вы сказали, что пошутили!
– Вы смотрели на меня… вот как сейчас примерно. Что я должен был вам сказать? – он отпил из своего стаканчика, не сводя с меня глаз. Как будто боялся, что я исчезну, как я боялась, что исчезнет он.
– Не знаю, может быть, правду? У вас-то с этим всё в порядке, иначе как вы тут оказались? И как здесь оказалась я? И где мы, кстати?
– Это пляж Капуташ.
– Первый раз слышу. Хотя, какая разница. Александр, пожалуйста. Принести кофе в нужный момент – это лучшее, что человек может сделать для другого человека, но вы вряд ли ради этого столько времени таскаетесь за мной по всему миру.
– А вы меня не слушаетесь. Судя по всему, ещё и в зеркала смотрелись с утра до вечера, да?
– Шутка! – передразнила я.
– Да вы же взрослая женщина, какие шутки? Давайте сделаем так, – он отставил стаканчик в сторону. – Мы с вами сейчас сядем в такси, чтобы вы не погибли от обморожения прямо на этом ветреном пляже. Доедем до города и…
– Нет, нет, нет, – перебила я. Смерть от холода, конечно, дышала мне в затылок, но она была гораздо привлекательнее вот этого вот всего. К тому же, солнышко уже начало пригревать макушку, а значит умирание откладывается. – Во-первых, вы мне велели забыть о транспорте. Во-вторых, я вообще никуда с места не сдвинусь, пока вы не объясните, что происходит. Хотя бы потому, что мне страшно до одури! Мне страшно! Я не хочу сходить с ума!
Эти слова, вырвавшись наконец из моей головы, открыли какие-то невидимые шлюзы – и слёзы хлынули из глаз двумя дурацкими солёными реками. Я даже почти не моргала, просто смотрела на Александра с яростью и отчаяньем, а слёзы одна за другой капали на песок под моими замёрзшими босыми ногами. Ну вот, я правда сказала это вслух, мне наконец-то так страшно, что даже уже не стыдно.
– Да не сойдёте вы с ума, Камилла, – как-то особенно мягко сказал он. Его спокойным низким голосом это почему-то прозвучало убедительно. – Расскажите мне всё, с самого начала.
– Я не знаю, где у этого начало.
– Давайте с того дня, когда нас познакомила ваша подруга.
И я рассказала. Тряслась от холода, обиды и страха, глотала и размазывала по щекам злые слёзы. Вокруг нас собралась преданная аудитория из голубей и одной большущей наглой чайки, которая приближалась ко мне решительнее всех. Они, похоже, тоже слушали – или ждали, когда же я наконец свалюсь замертво и можно будет вдоволь поклевать мои останки.
Каждое моё слово звучало как бред, каждое. Как бред всё и выглядело – сижу тут, замёрзшая, босая, по колено в слезах, среди скал, песка и птиц, рассказываю непонятно кому, как в галлюцинациях разнесла свою квартиру в щепки. А он сидит, слушает внимательно, смотрит пристально, молчит, не перебивает, наверняка уже вызвал санитаров и надеется дотянуть до их прибытия.
– А потом, – я торжественно обвела рукой окружающий пейзаж, – Я очнулась тут. Как там вы сказали?
– Капуташ.
– Капуташ. Ваша очередь.
Я даже рот не успела закрыть – заметила краем глаза какое-то движение слева и дёрнулась в сторону. Обломки ракушек безжалостно впилась в босые ноги, но это волновало меня не так сильно, как светловолосая девочка лет десяти, которая решительно приближалась ко мне огромными шагами, несоразмерно большими для такого некрупного существа. В девочке всё было прекрасно, но двигалась она неестественно быстро, а огромные ладони с двумя наборами пальцев очень выгодно дополняли её образ. Она что-то бормотала себе под нос и тянула ко мне руки, сокращая расстояние со скоростью электрички.
– Вы видите это?! – взвизгнула я, вскакивая с места.
– Вижу.
Не было времени анализировать этот неожиданный ответ. Я панически переводила взгляд с девочки на Александра и обратно. Он сидел с лицом Будды, но совершенно точно видел мою галлюцинацию, и его не смущало, что сейчас это чудовище бросится на меня и – что там она сделать может? Да хоть бешенством заразит, я не знаю!
Девочке потребовалось секунд пять, чтобы пересечь пляж и оказаться на расстоянии вытянутой руки от меня. И тогда с соседнего лежака раздался тихий голос, почти шёпот:
– Surt d'aqu?[2 - Уйди отсюда (кат.)].
Я ничего не поняла, но переспросить бы не успела: моргнула – и чудовище исчезло. Она не растворилась в клубах дыма, её просто больше не было, как будто не было никогда.
