Первое видение слепого. Глаз Нирохеи

Впрочем, сейчас химера выглядела далеко не лучшим образом – на ней голодовка оставила весьма заметные следы. Шерсть потускнела и местами выпала, то же самое произошло и с частью чешуек. Большую часть ребер было видно невооруженным взглядом, а впалые щеки и глаза четко обозначали контуры черепа. Там, где раньше бугрились мышцы, можно было почти нащупать кости, а после снятия кандалов обнаружились болезненного вида проплешины. Собственно, сам факт их наличия, а заодно ширина и крепость цепей уже выдавали вампиру страх, который химера внушала в своем нормальном состоянии, что сильно контрастировало с ее нынешним видом.

– Она не говорила, сколько провела в том подземелье? – Мист повернулся к эльфийке. Та ненадолго задумалась.

– Кажется, где-то два с половиной… теперь уже три месяца. Но и до этого ей пришлось жить практически столько же в клетке у работорговцев, – ответив, Эфириэль обеспокоенно посмотрела на химеру. – Как думаете, она поправится? Я постараюсь помочь магией, если вы снимете с меня ошейник и у меня будет немного времени на отдых.

– Почти полгода… неплохо, – вампир призадумался, а затем покосился на Мирию. – Думаю, здоровая особь такой расы по силе будет близка к твоей звериной форме. Впрочем, не суть. Этой особи до здоровой еще далеко.

– Если ты прав, о воинах такой силы давно уже слагали бы легенды. А я ни одной такой не слышала, – с удивлением глянув на бывшую пленницу, отметила зверодевушка.

– Кажется, она говорила, что попала в наш мир всего год назад, – пояснила эльфийка.

– О, вот как, – вампир усмехнулся. – My fellow dimensional traveler, hah…

Эльфийка вопросительно покосилась на зверодевушку, но та только пожала плечами и скорчила забавную рожицу.

– Спелись, – Мист уловил пантомиму. – А всего-то пару часов в одной камере посидели. Ну да ладно. Эфириэль, – вампир вытянул вперед руку, будто приглашая эльфийку на танец. Несколько секунд недоумения – и она наконец подала ему свою миниатюрную ладонь. Появившийся порез не вызвал у нее особой реакции, а вот прикосновение губ и языка вампира заставили ее измениться в лице – вид существа, что смакует твою кровь, оказался эльфийке не слишком приятен. Впрочем, она удержалась от того, чтобы отдернуть руку, а он – чтобы взять больше, чем было бы прилично.

– Ты уверен, что это было необходимо? – Мирия и сама немного скривилась, заметив реакцию эльфийки.

– Конечно. Даже пара капель крови дают мне массу информации, так что для меня это лучший способ познакомиться с представителем неизвестной расы… – вампир облизал губы и насмешливо покосился на эльфийку. – Впрочем, только для меня. А вот тебе, кажется, не понравились мои манеры. Ох, как скривилась. Что, мне стоит извиниться?

– Нет, что вы. На деле извиниться стоит мне – я не только не поблагодарила вас за свое спасение, но еще и посмела выразить недовольство вашими традициями знакомства, – Эфириэль прикрыла глаза и уважительно склонилась. – Прошу простить мне мою грубость. Я не хотела вас оскорбить – просто немного устала. И я от всего сердца благодарю вас за свое спасение и буду рада отплатить в меру своих возможностей.

– Вот как? И чем же ты сможешь мне отплатить? – Мист снисходительно осмотрел эльфийку с головы до ног. Сейчас все ее имущество представляло собой антимагический ошейник, рабский браслет и тряпки, едва прикрывавшие тело. Заметив его взгляд, Эфириэль смутилась, но быстро взяла себя в руки.

– Вы правы, сейчас я могу предложить только свое слово и свое тело… – эльфийка зацепилась взглядом за выцветшие линии тату, грязь и царапины, – …но не думаю, что этого будет достаточно. Однако, если вы сопроводите меня до моего леса, то я смогу расплатиться достойно – драгоценными металлами, камнями, амулетами… – Эфириэль осеклась, заметив на лице вампира тень скуки. «Неужели он настолько богат, что его такое совсем не привлекает? Я же не справлюсь без помощи!» – молнией пронеслось в голове у эльфийки. Прикусив губу, после небольшой паузы она добавила: – А еще я могу попросить для вас позволение посетить наш источник.

– О, источник? – теперь лицо вампира выражало легкий, почти вежливый, интерес. – И что же он мне даст?

– Вы… ну, вы, верно, слышали различные легенды… источник сможет усилить вашу магию, точнее, я не знаю точно, как это сработает конкретно на вас – до этого я никогда не слышала о магах, что используют кровь… но, вероятно, вы сможете контролировать больший объем или еще что-то – это индивидуально для каждого мага, результат сложно предсказать, но он всегда в пользу мага…

– По рукам.

– Что? – эльфийка недоуменно посмотрела на вампира, на вытянутой ладони которого уже красовался свежий порез. Теперь она отчетливо чувствовала жадность, скрытую, но именно такую, что проявилась бы у любого мага, услышь он ее предложение.

– Я обязуюсь в двухмесячный срок вернуть тебя в лес целой и невредимой. Ты обязуешься провести меня к вашему источнику. Договор такого уровня традиционно принято скреплять кровью, – вампир протянул ей кинжал. Эльфийка колебалась не долго – и вскоре они пожали друг другу руки.

– Отлично. Эй, Мирия, хочешь услышать интересную историю? – стоило вампиру произнести эти слова, как Эфириэль приоткрыла рот от удивления. Жадность, которой несло от него секунду назад, исчезла, будто ее и не было вовсе. Не обращая внимания на эльфийку, Мист обернулся к зверодевушке, не успевшей даже ответить, и начал свой рассказ, неожиданно заговорив хорошо поставленным голосом.

– Это будет история о глупой-преглупой эльфийке. Жила-была одна такая в том эльфийском лесу, что стоит через два королевства на север отсюда. Родилась она в семье среднего достатка – достаточно благородной, чтобы вырастить ее воспитанной и начитанной – но недостаточно, чтобы защитить от вступления в армию. Или партизанский отряд. Или нечто среднее, что может быть только у эльфов. В общем – в боевое подразделение. Ибо на тот момент у эльфов и людей шла очередная, уже и неважно, какая по счету, война, – от такого пренебрежительного отношения к событиям, в которых гибли ее собратья, Эфириэль нахмурилась, но продолжала слушать.

– Сколько боев глупая эльфийка смогла продержаться, история умалчивает, но попала она по итогу в плен. Эльфы – для людей того королевства – товар уже привычный, рабские рынки имеются, и вот, эта глупая эльфийка оказалась в подземелье у одного нехорошего герцога, далеко-далеко от своего дома. Просидела она там долго, уже и не надеясь выбраться, но тут к ней в камеру закинули одну незнакомку. Ты, Мирия, возможно, с ней знакома. Так вот, оказалось, что герцог махнул лишнего, был убит, а за незнакомкой пришел незнакомец. И глупая эльфийка внезапно оказалась на свободе – вот только свобода эта была… весьма эфемерна. Ибо чтобы вернуться домой – глупой эльфийке нужно было в одиночку пересечь два вражеских королевства. И она поняла, что без помощи незнакомца ей не вернуться домой. Вот тут-то и начинается самое интересное, – обе девушки непонимающе переглянулись, но не стали перебивать вампира.

– Рабская жизнь уже давно позволила ей узнать цену даже собственного тела, которое она теперь считала крайне дешевым, а потому, кроме него, она предлагала и золото, и драгоценности, и амулеты – но все никак не могла уговорить незнакомца. Если ты не знала, то эльфы – эмпаты, существа, которые могут видеть чужие эмоции напрямую. Вот и эта глупая эльфийка видела, что незнакомцу ее предложения совсем не интересны. Расстроилась глупая эльфийка. И тут бы ей впору начать торговаться, обещать несметные богатства и уверять, что все эльфийские амулеты невероятно сильны – но нет. Ибо глупая эльфийка, несмотря на всю свою силу воли, не могла побороть жуткую тоску по родине. Предположив же, что незнакомец собирается с ней распрощаться, она до смерти перепугалась. А потому глупая эльфийка решилась на последнее средство, – последовала небольшая пауза. Эфириэль застыла и уставилась на вампира, словно кролик, загипнотизированный змеей. Вампир тем временем продолжал:

– Подумав, что перед ней стоит пусть и странный, но все же маг, она предложила ему доступ к магическому источнику, что скрыт в эльфийском лесу, и тут же согласилась скрепить договор кровью. Ты, Мирия, можешь спросить меня, что же это за источник такой – и я могу тебе ответить! Это настолько редкая штука, что даже среди магов – самой образованной касты в любом государстве, если что – о нем и его свойствах ходят только легенды. Ибо эльфы пускают к нему чужаков только в самых исключительных случаях. Даже среди самих эльфов доступ к источнику имеют далеко не все. По заверениям же этой глупой эльфийки, источник способен усилить мага, так что оно и понятно – или источника на всех не хватит, или хватит – но кто же тогда будет на побегушках, а? Поэтому среди эльфов есть некий совет, который и решает, кому можно предоставить доступ к источнику, а кому нет. Состоит он, понятное дело, из представителей знати, то бишь самых старых и сильных магов. Ну да рассказ не о них, а потому вернемся к эльфийке. Ты, Мирия, верно, хочешь уже знать, почему же я все время называю ее глупой? – обе девушки кивнули рефлекторно, хотя на эльфийку вампир даже не смотрел.

– Ну, вот послушай и посуди сама. Во-первых, эта глупая эльфийка поддалась своему страху и неверно оценила ситуацию – ведь незнакомец вообще не говорил, что собирается ее прогнать. А про доброту незнакомки, которая точно была бы против такого решения, глупая эльфийка вообще напрочь забыла, – зверодевушка покосилась на Эфириэль, которая пристыжено опустила голову. А вампир перечислял дальше:

– Но затем она сделала еще большую глупость – рассказала об источнике. А ведь это, по сути, была тайна эльфов, которой они делились лишь с избранными. Лично я даже подозреваю, что именно источник был основной причиной начала войны между людьми и эльфами. Просто по опыту знаю, что маг, дорвавшийся до источника силы, становится хуже самого жадного купца. Мысль о том, что там можно взять еще, не будет давать ему покоя всю жизнь. Поэтому весьма вероятно, что именно один из некогда «избранных» магов скормил королям и купцам полуправду о том, что сухопутная дорога на север будет экономически выгодна. Этим, по сути, он и начал первую войну, ну, а дальше пошло по накатанной – воевать люди всегда любили. Вряд ли с начала войны в лес пускали много чужаков, а глупая эльфийка просто взяла и выдала эту тайну какому-то незнакомцу. Просто представь, что было бы, если бы незнакомец взял и заявил бы об этой тайне во всеуслышание? Могу подсказать – жадные маги вместе с королевскими армиями вмиг перетерли бы в пыль что сам лес, что эльфов, – голос вампир внезапно стал ледяным. На эльфийку же было больно смотреть – бледная, словно смерть, она стояла с открытым ртом, неожиданно осознав правоту вампира. На этот раз он удостоил ее вниманием, и, ухмыльнувшись, продолжал:

– Ты, моя дорогая Мирия, верно, думаешь, что и этих двух причин уже достаточно, но я могу назвать тебе и третью. Тот, кто считает других глупцами, зачастую является глупцом еще большим. Видишь ли, на деле глупая эльфийка и сама ни разу не была в источнике. Все ее знания были почерпнуты из книг и рассказов. А значит, «попросить» для незнакомца доступ к источнику она, конечно же, могла – как, впрочем, наверняка и любой другой эльф – но получила бы гарантированный отказ. То бишь, она предложила награду, которую не сможет заплатить, в надежде лишь на то, что незнакомец окажется глупее ее. Увы, не оказался. Ах да, ну и последнее – хотя по сравнению с остальным это уже мелочь, но все же – глупая эльфийка заключила договор на крови, даже не поинтересовавшись его значением. В итоге, сейчас эта глупая эльфийка стоит перед тем незнакомцем и не может даже сдержать слезы, потому что ей не только показали уровень ее глупости, которая потенциально могла угробить всю ее рощу, но еще и поймали на банальной лжи.

На последних словах вампира эльфийка уже не выдержала и громко зарыдала, закрыв руками лицо. Вздохнув, зверодевушка подошла к Эфириэль и обняла ее, успокаивая.

– П-п-про… сти-и-те, – с трудом выдавила из себя эльфийка, и зарыдала еще громче, уткнувшись ей в плечо. – Я п-про-с-то… х-о-те-ел-а… д-о-ом-ой, п-п-про… сти-и-те… е-е-еня…

Так они и провели следующие пять минут: рыдающая эльфийка, крепко вцепившаяся в зверодевушку; зверодевушка, гладившая эльфийку по голове и бросавшая на вампира недовольные взгляды; и вампир, терпеливо ждущий, пока обе успокоятся.

– И чем же закончилась эта история? – хмуро поинтересовалась Мирия, когда эльфийка у нее на плече перестала всхлипывать. – А, и еще, незнакомка из этого рассказа с интересом бы послушала, что там за условия у кровавого договора. Ибо она в свое время тоже заключила один такой с тем незнакомцем, даже не поинтересовавшись толком его значением.

– Концовку еще предстоит подождать, но не думаю, что она будет плохой, – вампир спокойно улыбнулся. – Насчет клятвы, ну, если коротко – тому, кто не выполнит условие, я могу остановить сердце одним щелчком пальцев.

– А, всего-то, – Мирию ответ ничуть не удивил. – Дай угадаю, у меня, к примеру, возможности остановить твое сердце нет? Хотя, даже если бы и была, вряд ли это убило бы тебя…

– Угадала дважды – у тебя такой возможности нет, и остановка сердца меня бы не убила. По факту, клятва мне нужна, просто чтобы запугивать ею, а не мечом – никакой особой магии там нет. Я бы даже сказал, что она в принципе не может быть полностью рабочей – друг другу остановить сердца смогут только вампиры, но им же на это будет плевать. Смотрю, кстати, ты не особо испугалась, – вампир хмыкнул и, присмотревшись к эльфийке, снял с себя походную накидку.

– А чего тут пугаться? Я еще после первого нашего боя поняла, что ты можешь убить меня «по щелчку». И какая разница, будет это клинок или остановка сердца – не дрожать же мне рядом с тобой все время. К тому же я уже достаточно тебя знаю, чтобы кое-что понимать, – Мирия понизила голос, обнаружив, что эльфийка уснула у нее на плече.

– Переложи ее подальше, выбрось тряпки и укрой этим, – вампир протянул походную накидку, оставшись в своем черном плаще. – И что же ты обо мне поняла?

Зверодевушка последовала совету вампира и аккуратно уложила хрупкую эльфийку на появившееся кровавое ложе. Укрыв Эфириэль накидкой, она задумчиво провела по линиям ее тату, прежде чем ответить Мисту.

– Поняла, что ты не любишь одиночества. Ошиблась?

– Немного – я не люблю скуку, которую в моем положении вызывает именно одиночество.

– А, вот значит, как… – зверодевушка понятливо кивнула. – Ну да ладно. Ты лучше скажи, зачем девчонку напугал? Явно же не из-за того, что она соврала.

– Поверишь, если скажу, что для ее же блага? – вампир с интересом покосился на зверодевушку. Чуть помедлив, та кивнула.

– Поверю. Но буду рада, если объяснишь.

– Легко. Во-первых, ей будет полезно сбросить напряжение вместе со слезами. Похвально, конечно, что она держалась, но сейчас в этом смысла уже нет. А во-вторых, она действительно сделала глупость, проговорившись про этот источник. Мне-то усиливать нечего – и то я уже хочу там побывать, просто из интереса, а любой маг мог бы наворотить вполне реальных дел. Да и в целом за весь разговор она кучу всего выболтала – до нашей встречи я об эльфах практически ничего не знал, а сейчас могу диссертацию защищать. И ей крупно повезло, что она нарвалась на нас. Поэтому я и описал ей такую мрачную картину, чтобы в памяти отпечаталась. В будущем будет думать наперед, а лет, может, через сто полностью осознает, насколько большую услугу я ей оказал, и начнет считать меня лучшим другом. Напомнило мне про один случай – я когда-то принца заставил перед трупами его стражников прощение вымаливать, предварительно надавав пощечин. А через десять лет после того, как он взошел на престол, люди в его стране жили лучше, чем в любой из соседних. Знаешь, что он потом сделал при встрече?

– Что?

– Поблагодарил. За один из самых важных уроков в его жизни… Правда, когда он умер от старости, его наследнички передрались между собой и разорвали страну на части, но это уже другая история, – вампир ехидно оскалился и пожал плечами. Мирия недовольно фыркнула.

– Обязательно было все испортить под конец? Оставил бы меня в счастливом неведении. Эх. Кстати, а ты правда всю ту информацию получил только из разговора с ней? Про благородную семью и источник-то понятно, но как ты, к примеру, узнал, где находится ее лес?

– Посмотрел на карте, которую стребовал с купца, – ухмыльнулся вампир. – От него же узнал про длительность жизни и войну. А все остальное – да, из разговора.

– Ого. Впечатляет. Слушай, а карта у тебя при себе? Я бы глянула, чтобы хоть приблизительно понимать, где мы находимся, – явно заинтересовалась Мирия.

– Карта этого региона, там не обозначены ни вы, ни даже дворфы.

– А, ну ладно, – разочарованно протянула зверодевушка. – Кстати, мне кажется, или мы как-то уж слишком медленно летим?

– Не кажется. Просто вместе с нами я передвигаю и все части кровавого бассейна, а когда они так разбросаны, на скорость рассчитывать на приходится. Вайотту и часть казны герцога, которую я реквизировал в счет, так сказать, моральной компенсации, я доставил купцу, а остальные уже ждут нас на удобной поляне в паре десятков километров от города.

– И куда потом? В столицу? К королю?

– Именно. Все по плану.

– Не сомневаюсь, что ты к нему пойдешь… но мне просто интересно, как ты убедишь его тебе поверить? – зверодевушка с интересом покосилась на вампира.

– О, у меня уже есть интересный вариант. Но пусть он будет сюрпризом, – ехидно оскалился вампир.

ГЛАВА 22. ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК, ДОМАШНЯЯ ДЕВОЧКА И ЛЮБОВЬ К КОШКАМ

10 Третьего месяца тепла 3127 года, день

«Мне снова не видно его лица. Очередной трус. A я никогда своего лица не прячу. Я же не трус. Не понимаю иx. Ведь это так приятно, когда в последние мгновения жизни кто-то смотрит прямо тебе в глаза. Не на иллюзию или бесформенную маску, а именно на тебя. Признает твое существование и, главное, превосходство!..»

– Локус! Ты все запомнил? – жесткий женский голос вернул его в реальность. Она всегда знала, когда он отвлекается. Она же его Мамочка.

– Конечно, Мамочка. Граф Эраэльский – это моя цель. Основная. Его брат – второстепенная. Будет тридцать рыцарей охраны. Конный отряд. Удобнее всего подловить в Яром лесу. Я всегда слушаю тебя внимательно, Мамочка.

– Хорошо, Локус. Я знала, что ты плохой. Очень плохой. Самый худший. Можешь идти готовиться, – голос потеплел, да и к тому же сделал ему несколько комплиментов – Локус расплылся в улыбке.

– Послушайте, а он точно надежен? За такие деньги мне нужны стопроцентные гарантии, – недовольно пробормотал заказчик. Локус обжег взглядом перегородку. Если бы не она – ему хватило бы и секунды, чтобы переубедить этого урода, который посмел сомневаться в нем. Но женщина улыбнулась и кивнула на дверь – а значит, Локусу не нужно задерживаться.

– Для вашего заказа он подходит лучше всего… – услышал Локус, прежде чем закрыть дверь и улыбнулся – Мамочка всегда его защищала.

Стоило ему пройти по темному коридору и выйти в общий зал, как на него тут же уставились восемь пар глаз. Но ненастоящих – иллюзорных. А иллюзорные глаза всегда жутко бесили его.

Это была одна из причин, почему он так и не подружился ни с кем из Старой Гвардии. Все сидевшие за столами были мужчинами – что и неудивительно, поскольку их в первом наборе было большинство. Все они кутались в различные тряпки темных цветов, большинство даже в помещении сидело в походных плащах. Все они были старше него, все они работали за баснословные, как любила выражаться Мамочка, деньги, и все они являлись профессионалами – такими, что даже Локус не смог бы одолеть больше двух сразу.

Сам же Локус от них сильно отличался. На вид ему иногда давали тринадцать, иногда четырнадцать, хотя шестнадцать зим уже было у него за спиной. Обезличиванию себя черными тряпками он предпочитал легкую зеленую рубаху, кожаные штаны и два пояса. На первом красовались именные кинжалы – «Пырво» и «Зрак», давно уже ставшие продолжением его рук – на втором же просто метательные ножи, которые было не жалко потратить. Лицо Локус не закрывал никогда. За это не раз видел листовки с наградой за свою голову, да вот беда – ничего примечательного в нем не было: поставь его в ряд с обычными деревенскими пацанами – и у каждого второго будет такой же нос, а у каждого первого – скулы. Про растрепанные волосы цвета грязи можно было даже не упоминать, а неумехи художники – умелые-то зарабатывали своими картинами, а не работой на стражу – портили образ еще сильнее. Так что, даже когда он пару раз подходил с листовкой к стражникам и спрашивал: «А кто это такой, господин стражник?» – ни один из служивых не дал правильным ответом повода себя прирезать, а потому такое занятие Локусу быстро наскучило. Что же касается денег – Мамочка всегда давала ему нужную сумму на расходы для снаряжения, а ни для чего другого они ему были не нужны. Самым же большим различием между Старой Гвардией и Локусом было именно отношение к убийствам. Для них это была лишь работа, а для него – жизнь.

Не став задерживаться в зале, он прошествовал до своей комнаты. Около нее уже ждала девчонка лет десяти, детскую красоту которой портили два незаживающих пореза на щеках – она обновляла их еженедельно.

– Привет, большой братец! Как там Мамочка? – радостно заулыбалась она при виде Локуса.

– Мамочка занята, – юноша, наученный однажды болезненным опытом, замедлил шаг и внимательно посмотрел под ноги. – Ты опять вредительствуешь?

– Нет, что ты! Просто хотела с тобой повидаться! Ты что, не веришь мне, большой братец? – девчонка попыталась надуться – получилось не очень. А после четкого «нет» от Локуса она не удержалась от жизнерадостного смеха. – И правильно, Мамочка сказала, что мне нельзя верить даже себе, только ей. Ну, бывай, большой братец, рада была повидаться!

Посмотрев вслед беззаботно упрыгавшей девчонке, Локус зашел в свою комнату и не успокоился, пока не нашел кусок битого стекла у себя на кровати.

«Когда она додумается, что прятать можно не один, а больше, старуха-лекарша точно ее прибьет», – немного рассеяно подумал юноша, пытаясь дотянуться до перевязей с дополнительными ножами, оставленных им под кроватью. Рука нащупала какой-то камушек, попытавшись сдавить который, юноша почувствовал укол в палец. «Додумалась-таки! Такая мелкая, а хочет забрать у меня статус худшего! Не позволю! Пожалуюсь Мамочке, и та ее утихомирит на недельку. Я, и только я имею право быть здесь худшим из худших!» – раздраженно пронеслось в голове у парня, после чего он достал-таки ножи и занялся подготовкой к миссии. Нельзя же ему подвести Мамочку.

* * *

12 Третьего месяца тепла 3127 года, день

Прошел всего час с того момента, как вампир выбрал удобную полянку для привала, а небо затянулось тучами и начал моросить противный дождь. С легким неудовольствием посмотрев на эту картину – час назад же дуло совсем в другом направлении, какого лешего ветер так резко переменился? – вампир предпочел не создавать массивный купол, который мог привлечь лишнее внимание, а потому просто поставил несколько банальных шатров из крови. Те, кто не желал промокнуть – а это все, кроме Мирии – с удобством в них разместились. Зверодевушка же разделась донага и, отойдя немного дальше в лес, радостно подставляла каплям тело. Больше всего этот жест понравился Альвире, с завидным постоянством выглядывавшей из палатки, но даже она этого не поняла – при наличии такого количества магов душ можно было принять в любой момент. Вампир же вспомнил кое-что из давних рассказов зверодевушки. Уважительно хмыкнув, он пробормотал: «Лучше так, чем аутоагрессия» и что-то про тешащееся дитя, после чего скрылся в своем шатре.

Впрочем, вскоре его одиночество было нарушено – внутрь вошла слегка промокнувшая эльфийка, понуро опустив голову.

– Эм… Альвира сказала, что вы хотели поговорить со мной, как только я проснусь. Ну… я проснулась, – Эфириэль переминалась с ноги на ногу и не решалась подойти ближе к вампиру, сидевшему за столом.

– Уверена? А может, ты просто гуляешь во сне? – Мист прищурился и задумчиво взглянул на эльфийку. Пока та лихорадочно думала, как ей ответить, он уже лениво махнул рукой. – Ладно, расслабься. Я не думал, что все настолько запущено. Дай угадаю, ты ведь, даже побывав на войне, еще никого не убивала? И, вероятнее всего, именно из-за этого и попала в плен?

– Ну… я была магом поддержки – накладывала щиты во время боя, лечила после. Как-то не приходилось…

– Не оправдывайся – в общем-то, не иметь за собой трупов гораздо более нормально, чем иметь… Просто не для этого времени. Ты опережаешь график веков этак на пять, при лучшем раскладе. В общем-то, меня теперь интересует другое – как ты пережила рабство и тюрьму, не получив толком ни физических, ни, что еще более удивительно, психологических травм. Ведь сейчас ты, по сути, все такая же домашняя девочка, какой и была в своем лесу. Это как-то связано с эмпатией или тату на твоем теле?