скачать книгу бесплатно
Исидор. Кусок хлеба съел и чаю попил. (У Исидора в глазах слезы) А больше мне нельзя, ты давеча сказала, что обжора я. (Ложится)
Поликсена. Ну, сказала. Испугалась, что не осилишь ты столько, сколько съел. Заболеешь. Мало чего я сказала, вот ты мне прошлый месяц выговорил, что голова моя без мозгов, так что, я так и помру без мозгов?
(Исидор нахохлившись, молчит)
Поликсена. Да ты никак уснул.
(Выходит из комнаты с миской каши. Через мгновенье возвращается с питьем.)
Исидор. Любовь моя, покаяться я должен, грешен перед тобой. Ну, не все ты знаешь. Но доносов я не писал… Только я… То… олько я. Только я начну, возьмусь за правду, они уже смеются. Не нужна им правда. Им бы поржать, пожрать и – трава не расти. Шалохвость.
Поликсена. Вот видишь, Исидор, всё ты понимаешь. Только не в ту сторону идешь. Это про обидчиков твоих? (Исидор напряженно молчит.) Ну, что молчишь, говори.
Исидор(с облегчением). Ту, мою хозяйку, любил я. Ох, любил.
Поликсена. Это какую, у которой спрятался? (Исидор кивает) Вот это дела!
Исидор. Дела, дела. Женщина необыкновенная. Всё у неё, всё при ней. А хозяйка!
Поликсена. Значит, не любишь больше меня?
Исидор. Как такое в голову придет? Что говоришь такое? Ласточку мою не люблю! Больше жизни люблю. Радость ты моя, родная.
Поликсена. А как же та?
Исидор. Та – там. Она богоматерь божья. Ей все в округе кланяются в пояс. Не женщина она. Потому и зовут Любовью.
Поликсена. Так, Исидор. Значит, как встанешь на ноги, так к ней уйдешь?
Исидор не отвечает. Он спит.
Поликсена. Спит.
Исидор. (Просыпается). Что это?
Поликсена. Где?
Исидор. Что это лицо у тебя какое.
Поликсена. Какое?
Исидор. Темное.
Поликсена. С чего бы свету быть?
Исидор. Что случилось?
Поликсена. Что случилось? Объявил ты, что любишь Любовь свою.
Исидор. И что? Всегда-то ты знала, что люблю тебя.
Поликсена. Да не меня.
Исидор. А кого же?
Поликсена. Соперницу мою.
Исидор. Что ты придумываешь?
Поликсена. Да только что объяснил мне, Богоматерь Божью в том хозяйстве, где жил, полюбил.
Исидор лукаво улыбается.
Исидор. Это у меня час умиленья произошел. Время покаянья. А ты, дуреха, поверила? Да придумал я всё. От тошноты. Лекарство от тошноты. Тошно мне вспомнить, как они меня, убогого, бить взялись.
Поликсена. Кто они?
Исидор. Если б знать.
Поликсена. Не говорила я тебе, настоятель будет у нас новый. Из Ростова присылают. Отцу Иосифу не подфартило. Бился, бился, да все попусту.
Исидор. Вот он и есть.
Поликсена. Что он?
Исидор. Он – главный Ирод.
Поликсена. А народ говорит, что по приказанию прежнего били тебя.
Исидор. Не верь.
Поликсена. Откуда ты это взял? Опять час умиления?
Исидор. Взял, да и только. Не говори никому. Боюсь я отца Иосифа. А прежний где?
Поликсена. Кто ж его знает. Уехал, и с ним пять монахов исчезли, как не было.
Исидор. Дела.
Поликсена. Дела всегда дельные. Не нашего ума все дела эти. Быть бы живу. Тебе подняться надо. Разрешаю тебе о Любушке думать. Лишь бы поднялся.
Исидор. Любушка – дело хорошее. Ты лучше о своем Ванятке расскажи.
Поликсена. Каком Ванятке?
Исидор. Таком. С ушами. (Показывает большие уши.)
– Оба смеются.
Поликсена. Вот встанешь, Исидорушко, окрепнешь, накажу тебя по-христиански, и за Любушку, и за Ванятку.
Исидор. Да я вроде уже наказанный.
Поликсена. Мало, видать.
Исидор. Не дури, любушка. Руку на мужа поднять?
Поликсена. Лежи, лежи, не вскакивай.
Исидор. Моя Любушка. Теперь я тебя Любушкой звать буду. Поликсена кончилась, да и я больше не ИсидОр, а ИсИдор. Время пустое прошло.
– Входит послушник от отца Иосифа.
Послушник. Фекла, требуют тебя. Отец Иосиф.
Поликсена поднимается и, обращаясь к Исидору: Лежи дружочек, я скоро.
Накидывает платок и зипун, выходит вслед за послушником. Исидор встает и идет к окну.
Картина двенадцатая
Просторная изба. Вводят Поликсену.
о. Иосиф. Ну, посмотри, какая красавица! Да за такую красоту настоящий мужик полцарства отдаст и не крякнет. Ну, что ты прилепилась к этому, прости господи, недомерку. Да как же с ним жить можно. Ни Богу свечка, ни кобыле хвост. Его же хлебом не корми, дай только что-нибудь соврать. Как ты его слушаешь, и уши не вянут. Небось, про меня напридумывал, аж в глазах потемнело. Не нужен он тебе. Он жидкий, как вода, в какой кувшин нальешь, таким и будет. Согласна?
(Поликсена молчит) Оставайся с нами. Увидишь, что такое жизнь настоящая. Мужика себе найдешь, детей нарожаешь, как сыр в масле будешь кататься. Жизнь свою с Сидором и вспоминать не захочешь. Ну, ты же умная баба! Останешься?
Поликсена. Лестно, конечно, о себе такое слышать. Только жена я Сидору, и перед Богом за него отвечаю. Он может и говорит всегда из-за угла, придумывает часто, да выходит-то всё правда.
о. Иосиф. А… значит, порассказал тебе обо мне!
Поликсена. Избави Бог, о тебе ничего.
о. Иосиф. А что же о жизни здесь? Всё-таки погостил он у меня.
Поликсена. Отпусти меня с Богом. Клянусь, ничего не знаю ни про вас, ни про игумена.
о. Иосиф. А про жизнь мужа последнее время? Где был? Что делал?
Поликсена. Ну, про жизнь рассказывал. Про Любушку.
о. Иосиф. Что это?
Поликсена. Изменил он мне с хозяйкой в том селе, где жил. Любовница там у него, прямо святая.
о. Иосиф. А… Сука! Меня надуть хочешь? Не выйдет! Будешь у меня щи пустые хлебать, пока дурь эта из головы не выйдет. Ведьма!…Увести.
Картина тринадцатая
Прошел месяц. Площадь в монастыре. Под деревом стоит Исидор и молится на кресты Успенского.
Исидор. Пресвятая Богородица, помяни душу мою грешную, помяни всех моих и Исидора, Царствие ему Небесное, помяни. Поворачивается на кресты церкви Иоанна Крестителя: Да, моя хорошая, твой ИсидОр жив и даже возвысился. Он теперь концом света заведует. Не подумай плохого. Пока я запрещаю конец света, ИсИдор не посмеет. Я объявляю начало. Начало света. И свет этот на порядке держится.
Из Успенского выходит о. Амвросий, прислушивается к последним словам Исидора.
о. Амвросий. Порядок-то не твой, а Божий, а, как думаешь, добрый человек?
Исидор. Это не моё заведение. Я концом света, а не порядком заведую. А конец света – это его хвост. Хвост тащится по земле, весь грязный, чего только на него не налипло. Боже мой, что я вижу. Отец Иосиф прилип. Господи помилуй. Концу света спокойствия не дадут. Так он никогда не пройдет.
От монастырских ворот подходит Поликсена, одетая во все черное. Оба ее не видят
о. Амвросий. Успокойся, Исидор, не плачь ты. Все пройдет, все образуется.
Исидор. Конец образуется?
о. Амвросий. Поликсена твоя вернется.
Исидор. Откуда вернется?
о. Амвросий. Молись, Исидор, и вернется она.
Исидор. Отец Иоасаф, Христом Богом прошу, душу ее пожалейте. Не насильничайте. Она хорошая. Хорошая она. Я ей завещал деньги. Она вернется, богатой будет. Конец отпразднуем.
о. Амвросий. Пить тебе нельзя.
Исидор. Ох, прав ты, прав окаянный. Пропил я завещание. Всё как есть пропил. Даже дудку свою пропил, (вздыхает) а полушки у тебя не найдется?
о. Амвросий. Нету.
Исидор. И у меня нету. Дудку-то я сделаю. А хочешь, я твои денежки до конца света спрячу, а после конца отдам.
О. Амвросий качает головой.
Исидор. Спроси у братии, может желающие найдутся.
о. Амвросий. Так ты Поликсену не дождешься.
Исидор. Не дождусь. Думаешь легко конец света внутри носить? То ничего, а то от живота холод идет, слева, как не мое все – лёд. Там уж Он правит – Конец.
Из церкви, после службы выходят прихожане и несколько монахов, все останавливаются, прислушиваются, замечают Поликсену.
Один монах другому: Да это Фекла, а я ее за упокой читал.
Прихожанин первый. За упокой уж лучше бы Сидора.
Стоят, не приближаясь к Исидору.
о. Амвросий. Ты дьявола концом называешь. Очиститься надо, ступай в церковь, отстой заутреню, покайся. Полегчает.
