скачать книгу бесплатно
Поликсена. Братия.
Исидор. Смеялись они. Сами не поняли ничего, что он говорит, а на меня посмотрят, всё понятно.
Поликсена. А ты понял?
Исидор. Так я отмахивался.
Поликсена. А как ты узнаёшь, где слова, где п`упки?
Исидор. Да я же сказал, жужжат они. Спасу нет. Диавольское жужжание.
Поликсена. Тише. За такие речи знаешь что?
Исидор. Известно. Выгонят. Да не боюсь я. Кусок всегда добрые люди дадут, а на кой мне больше? Исидор всегда самый богатый, уж богаче-то ему некуда. Разве что о тебе подумать, да я тебе денушку завещал.
Поликсена. И что же ты, ничего не брякнул, стоял, махал?
Исидор. Нет. Когда Главный на меня посмотрел, я сказал «п`упки». «Что такое п`упки?» – спросил он. А я и говорю: «Комары такие, изо рта вылетают, в рот влетают». Отвернулся он.
Поликсена. Ой, Исидор. Доиграешься. (пауза) И все-таки, о чем он говорил?
Исидор. Да о барышах и говорил. Хочет, чтоб монах жирный был, и в церкви золото сияло. Помяни мое слово: дальше так пойдет, люди себя к вещам приравняют. Вот, к примеру, ты – золотое кадило. Чем больше денег стоишь, тем больше уважения тебе.
Поликсена.(Отмахивается) Да чем плохо, что человек сыт?
Исидор. Не плохо, кто говорит. Только сыто брюхо к Богу глухо. Сама знаешь, откуда Бог ушел, там сразу дьявол явился.
Поликсена. Да что ты к Главному все цепляешься? Чем он виноват?
Исидор. Он думает, что он всё понял, и монахов, да и всех остальных учить должен. Он все время об этом думает. От того и спит плохо.
Поликсена.(Очень встревоженно). Он – не ты. У тебя забот никаких, вот ты и спишь без задних ног. А чего у тебя не получается, так оно и не стоит того, всё пустяки. Ты гордый и ждешь, чтоб все тобой восхищались, ведь ты солнышко.
Исидор. Вот уж что тебе в голову придет, так и останется. Какой раз ты мне эту, прости господи, ересь сообщаешь. Чем бы это я, по твоему, мог бы гордиться?
Поликсена. Да при чем тут «чем»? Ты как родился, так и увидел, что другого такого нет. Что ты у Христа за пазухой, что я, наконец, тебя в обиду не дам.
Исидор. Ну, сказанула. Значит, вытаскивают меня из-за пазухи, выпорют от души и снова запихивают за пазуху, так? Потом сажают в тюрьму, а ты меня в это время в обиду не даешь? Так?
Поликсена. Вот твоя болтовня и есть, что ты ставишь себя выше других. Если б ты не думал о себе так много, то и вел бы себя достойнее.
Исидор. Милая, но я же взаправду петух. Кукарекать обязан. Что же мне делать? Стать как все – лишиться места.
Поликсена. Места? Вот, вот. Какого места? А я про что?
Исидор. А ты про что? (поет) Господи поми… илуй.
Поликсена. (достает противень из печи) Вот пирог съешь, полегчает.
Исидор. (откусывает) Сегодня пирог у тебя не тот, не тоо… т, чувствуешь, что скоро?
Поликсена. Что скоро?
Исидор. Ну как? Конец света.
Входит монах. Не проходя внутрь помещения, выкрикивает с порога.
Монах. Тебя отец настоятель требует. Ты ему все про комаров подробно должен объяснить.
Картина восьмая
Палаты настоятеля.
Настоятель. Здравствуй Исидор. Вот опять пришло время нам с тобой потолковать.
Исидор. Да, я вроде не просил.
Настоятель. Знаю. Хочу понять, что за комары тебя преследуют. (молчание) Ну!
Исидор. Ну, комары, как комары. (Вращает рукой)
Настоятель. Я звал тебя не для того, чтоб ты жестами объяснялся. Ты, Исидор, опять стоишь на краю пропасти. Моя задача отвести от тебя беду, спасти от падения, предупредить, помочь. Поверь, зла тебе никогда не желал.
Исидор падает на колени. В продолжение речи игумена поднимается..
Настоятель (горячо продолжает). Я знаю, все твои поступки из добрых побуждений. Как бы тебе это объяснить. Добрыми намерениями вымощена дорога в ад, особенно для простецов, то есть тех, кто мало знает. (Остывая) Глядя на тебя, людям кажется, что можно так, а можно этак. Что нет в жизни ничего постоянного, достойного, что все можно, если не высмеять, то просто не принимать во внимание. Одним словом, ты сеешь вокруг себя беспорядок. Пойми, порядок – это то, на чем держится мир. Беспорядок в твоей голове уже и есть диавол. Ты понял меня. (Снова горячась.) Если ты приносишь хаос, то прерывается наша молитва, прекращается нормальная жизнь не только моя, но и всех насельников. Если бы всё вокруг пришло в полный подобающий порядок, то жизнь стала бы прекрасной.
Исидор. (Исидор отмахивается). Да, вы бы первый, отец мой, от такой жизни повесились бы. Простите за дерзость (достает дудочку).
Настоятель. Что я?
Исидор. Жизнь всегда в полоску, а счастье в клетку. Как в клетку счастья попадешь, так и повесишься… Ну, я же предупреждал, что ничего кроме правды говорить не умею.
Настоятель. Ловлю на слове. Отвечай, что такое пупки.
Исидор (мнется.) Слова.
Настоятель. Блажь, блажь! Напустил ты ее на себя. И страха в тебе не осталось. Иль блазнит тебя нечистый? Может, человек? Здравствуй, Дурь. Так, Исидор? (Разводит руками). Твоя дурь только мне и понятна. Ты весь снаружи. Что в голову пришло, тут же надо выкинуть в воздух. А подумать, посмотреть, что это, как это. Голова-то у тебя зачем, Исидор Бесстрашный?
Исидор. Для картуза, получается (прячет дудочку).
Настоятель. Значит, мои слова ты называешь п`упками?
Исидор. Не только Ваши.
Настоятель. И сейчас я тоже говорю п`упками?
Исидор. Нет.
Настоятель. А как ты различаешь?
Исидор. Жужжат.
Настоятель. Всё, Исидор, всё. Никаких больше разговоров. И весь-то ты прост, как твой картуз. Умеешь только разрушать то, что построили другие. Ты как улитка на грибе. Смотришь, вроде гриб, а там, только маленькая его часть. Улитка съела весь большой гриб. Сам, я думаю, понимаешь, о чем я толкую. Места здесь тебе больше нет. Завтра утром, когда все разойдутся по своим делам, я проверю, чтобы тебя не было ни в этих стенах, ни в окрестных селах. Ты меня понял.
Исидор. Да куда ж мне идти? Да лучше ты меня убей. Вот прикажи сорок плетей, вот и конец мне.
Настоятель. Ну да, убить тебя предлагаешь. За врага, за нечистого меня принимаешь. Вместо слов я пупками объясняюсь. Так, да? Отца Иосифа другом-учителем считаешь. А я-то на тебя смотрел, как на сына. Смышленый был мальчонка. (Пауза) что ж плохого я тебе сделал? Вылечил, на ноги поставил и жить подле себя разрешил. Да что ж ты, всё забыл?
Исидор. Прости меня, отец мой. Дурён я, дурень проклятый. Как же уйду от тебя? Да умру сразу от тоски по монастырю, по тебе, отец мой. Нельзя уходить мне… А отец Иосиф, он умный, он дело говорит. Только я слабосильный, понять правильно не могу. Он хороший, ты полюби его, и жизнь наладится.
Настоятель. Сидор, ты хочешь, чтоб, и волки сыты, и овцы целы. Так не бывает. Твой друг, отец Иосиф, он добивается всего, чего хочет. Но того ли, что ему надо, он хочет? Давай-ка милый от него подальше. Фекла твоя – умная женщина. Держись за нее.
Исидор. Уж я держусь. Уж я держусь. (достает дудочку)
Настоятель. В наказание за пупки неделю посиди дома, не таскайся к братии. Посмотрим, что будет.
Исидор. Да что будет? Я так и живу, как выйду, так сразу домой бегу.
Настоятель. Ну, вот и хорошо, (кладет руку ему на голову, благословляет) спаси, Господи, дитя твоё неразумное.
Исидор выходит, играя на дудочке.
Картина девятая
Утро. Еще темно. Комната Поликсены. На кровати, спиной к зрителю, спит Исидор. Уже одетая, к нему подходит Поликсена.
Поликсена. Ты плачешь? Он тебя обидел. Что, что там было?
Исидор. Не плачу я, глаза дождит. Отпустил он меня. А всё страшно.
Поликсена. Не попусту тебя дождит. Попал ты, как курица в ощип. Надо тебе исчезнуть, чтоб ни один, ни второй тебя не достали. Пересидишь, время к тишине повернется. Вернешься и заживем, как прежде. Вставай, мой родной, пора. Уходить пора.
Исидор. Нет, моя родная, никуда я не пойду. (пауза) Ну, что, скажи, они мне сделают? (пауза) Не знаешь что ли: везде достанут.
Поликсена. А вот и нет. Есть у меня такое место. В пятнадцати верстах от стен, живет крёсенка. Так ее звали у меня в семье. Никто здесь про нее не знает. А я к ней и шла в тот год, как несчастья в ваш край меня привели. Женщина добрая и не болтливая. Анастасией зовут. Живет одна.
Исидор. Уговорила. Только уговор, пойдем вместе. Что тебе здесь делать?
Поликсена. Уйдем мы отсюда и уж не вернемся. А тебе труд крестьянский, что корове седло. Захочется в монастырь. С отцом Иосифом, или еще с кем поговорить.
Придумки свои кому там расскажешь?
Исидор. Тебе и расскажу.
Поликсена. Мне от них никакого умиления. А тебе нужно, чтоб на тебя люди дивились, рот открыв на глупость твою. Не первый год тебя знаю, захиреешь без монастырских, без грамотных, да просто, без людей новых. Ведь у крестьян как: вчера Макар, сегодня Макар, завтра Макар. Да бездельников там ой, как не любят.
Исидор. Выдумщица ты моя
Поликсена. Останусь я, и ты вернешься в тепло, в сытость. Я тебя, родненький, ждать буду. Молиться за тебя буду. Ну? Как?
Исидор. Ну и умница, дуреха. (Пауза) Пропаду я там без тебя.
Поликсена. Со мной пропадешь тоже. Я бы с радостью бросила монастырь и в деревне бы жила. Да тебя деревенские не примут. За лешего почтут. Пожалуй, и камнями забьют. А так, ты один тихо поживешь месяц, другой и вернешься.
Исидор. Нет. Нет. Нет. Только с тобой.
Поликсена. Хорошо, со мной. Ты сегодня, а я через месяц.
Исидор. Нет, нет, нет. Завтра.
Поликсена. Как завтра? Через месяц в самый раз. Чтоб незаметно.
Исидор. Хорошо, через две недели.
Поликсена. Согласна. Одевайся, садись есть.
Стук в дверь. Входит молодой послушник.
Послушник. От отца Иосифа я. Велено ждать тебе через полчаса у моста на Белозерскую дорогу.
Уходит
Поликсена. Час от часу не легче. За полчаса ты далеко по Вологодской уйдешь. Собирайся быстро.
Исидор. Сама ты по Вологодской ступай. Не знаешь, что ли отца Иосифа. У него везде глаза и уши. Нет. Пойду, как сказано. Прощай, любовь моя. (Кланяется Поликсене) Бог даст, свидимся. А не свидимся, прости меня, не поминай лихом. (Плачет) Прощай.
Картина десятая
Прошло две недели.
Ночь. Комната Поликсены. Стук в дверь. Входит крестьянин из соседней деревни, он тащит Исидора, избитого до полусмерти. Поликсена выскакивает из постели. Причитает.
Крестьянин. Вот, нашел на дороге. Добрые люди подсказали, что тебе его.
Исидор (поднимается на ноги). За что, Ироды, за что, я спрашиваю Родная моя. (Плачет) На ноги наступишь, пальцев десять, все десять взвизгнут. Головы не поднять.
Поликсена. Кто тебя, Исидор, кто?
Исидор. Ироды. Ироды, они самые, что ни на есть, люди. Иродов прощаю. Вмажет в глаз, все ясно. Не ангел. Человек. Иродов прощаю. Тебя, мою радость, тоже прощаю. Ты тоже человек. Уж неродной. Родных нет. Все родные умерли, и меня зовут к себе… Если б кто покой мне дал. Ах, если б дал. Нет покоя не… ет. Всё в клочки. Ничего целого. Разорвали на кусочки. Утро ли, вечер – столько людей лежит сейчас, мучаются. Ах, сколько людей. За что? За так. Прощаю. Всех Иродов прощаю.
Картина одиннадцатая
Прошло несколько дней. Исидор все еще слаб, он сидит на кровати, перед ним табурет, на нем миска каши и тарелка пирогов.
Входит Поликсена
Поликсена. Ты что ж, ничего не поел. Сколько дней прошло, а ты всё не ходишь.
