За кулисами иллюзий

За кулисами иллюзий

Наталья Куприянова

© Наталья Куприянова, 2019

ISBN 978-5-4483-9306-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Ада прислонилась щекой к оконному стеклу и вздрогнула: холодок пробежался по всему телу. Но маленькое неудобство всё равно не заставило её выпрямиться. Это произойдёт чуть позже, а пока ни о чём не думая она смотрела на мокрый асфальт, на пустую детскую площадку, на людей под разноцветными зонтами. Ещё пять минут, и она выйдет из подъезда, накинет капюшон и сольётся с прохожими, в тот же миг став одной из них, одной из тех, кто спешит, потому что боится опоздать, и опаздывает… по вине непогоды.

Пора, сказала себе Ада и отстранилась. Взглянула на часы: времени нет. Лишь две минуты на молчаливый диалог с факсимильным двойником. Скупая на слова и эмоции, зеркальная копия заглянула в глаза и безукоризненно повторила движения и жесты, не допустив ни одной оплошности. Это Ада всё ещё ждёт путешествия в зазеркалье, а та, другая ни за что не променяет свой безграничный удивительный мир на двадцать с лишних квадратных метров жилой площади типовой прямоугольной многоэтажки. Поменяться местами не получится – констатировал непреклонный взгляд. Не собираясь выпрашивать милости, Ада вздохнула, взяла сумку и вышла из комнаты, а потом из квартиры, из подъезда на широкую дорогу, где машины обгоняли пешеходов, а люди друг друга.

Холодное мартовское утро гнало к остановке, заставляя ускорять шаг. Хотелось согреться, отогреть замёрзшие руки в карманах и… заледеневшее сердце – увы, не бедного Кая, своё. Почему-то Ада вспомнила именно эту сказку, когда стояла, крепко держась за поручень в душном трамвае, и всматривалась в незнакомые лица пассажиров. Некоторые смущались от пристального взгляда, другие отвечали тем же. Остальные, не обращая внимания ни на кого, смотрели в запотевшие окна и думали о нерешённых проблемах, полузабытых снах, вчерашних разговорах… Обо всём, что наполняет жизнь, не привнося в неё ничего ценного.

Не разглядев ни в ком мало-мальски интригующий персонаж, Ада отвернулась к окну. Читая надписи больших рекламных плакатов, она искала зашифрованные послания, и только появление молодого парня заставило её отвлечься от своего занятия. Нет, ничего примечательного в нём не было, просто Аде надоело искать знамения там, где их нет. Рассмотрев нового пассажира, Ада, едва заинтересовавшись, проводила его взглядом до свободного места рядом с миловидной студенткой. Покрутившись в разные стороны, парень, в конце концов, взглянул на девушку. Какие были сделаны выводы – неизвестно, но недолго думая, он непринуждённо завёл разговор с самого банального вопроса, услышал такой же банальный ответ и за свою храбрость был вознаграждён улыбкой. Слово за слово, и завязался лишённый смысла диалог, достойный незамысловатых историй глянцевых журналов. Уцепившись за возможность пофантазировать, Ада пристыдила себя за предубеждённость, после чего быстро представила будущее двух совершенно незнакомых ей людей. Опуская детали, она нарисовала первое свидание: пройдёт оно по заготовленному заранее плану. Второе пронесётся, не оставив в памяти много подробностей. А там и третье, четвёртое, двадцатое… Он будет советоваться с друзьями, она – гадать на картах или на ромашке о продолжении, но, ни в коем случае не о таком сером, как у других. А потом… – и тут Ада вздохнула – потом на смену «большой любви» придёт самая что ни на есть обыкновенная привычка…

Ада ещё не успела поставить точку, как поняла: ничего из придуманного ею не исполнится. Не суждено в этой утренней суете двум избранным обрести друг друга. Хотя причём тут судьба? Это он не захотел выйти на одной остановке вместе с новой знакомой, лицо которой забудет к обеду. Не запомниться ему ни растерянная улыбка, ни поникший взгляд, брошенный в спину. Впрочем, и она не пожалеет ни о чём. О чём тут сожалеть? Восемь минут потрачены впустую, выставив напоказ отсутствие решимости у него и слишком явное желание завести друга у неё. Обыкновенная история, изложить которую можно в двух словах. Но слушать всё равно никто не станет. Неинтересно.

Совсем неинтересно, подумала Ада, выйдя из трамвая. Дождь усилился, возможность опоздать становилась всё явственней, а она шла, умышленно отставая от толпы. Никого не догоняла и не обгоняла, и о времени не думала, беззаботно посылая пунктуальность к чёрту (чего раньше за собой не замечала). Но, как ни старалась, всё равно пришла к пункту назначения. Прочтя (в который раз!!!) надпись «Библиотека», Ада открыла тяжёлую деревянную дверь и вошла в вестибюль. Новый охранник, услышав от неё магическое слово «сотрудник» пропустил без лишних вопросов. Она поднялась по лестнице, искоса пробежавшись взглядом по старым фотографиям на таких же старых стенах, поздоровалась с коллегами и подумала, когда присела за рабочее место: как же так вышло, что она стала примером постоянства? Многие смотрят на неё и видят спокойного, рассудительного человека, не подозревая, что хорошая девочка в тайне мечтает нарушить эту завидную внешнюю незыблемость, совсем не соответствующую её внутреннему содержанию. Стабильный график, стабильная зарплата, стабильные разговоры в женском коллективе о работе, мужчинах и детях. Впрочем, ни мужа, ни детей у Ады не было, вот она в основном и помалкивала, когда речь заходила именно об этих составляющих повседневного быта большинства сотрудниц библиотеки. Когда же взгляды любопытных девушек устремлялись на неё… Ада и тут отмалчивалась, никого не балуя рассказами о себе. Так и оставалась для всех на протяжении долгих лет знакомой незнакомкой. Всё равно каждый подчеркнёт для себя то, что посчитает важным: изъяны или достоинства – кому что по душе.

– Я сегодня с утра включила телевизор, – неожиданно сказала Карина, прервав размышления Ады. – Попала на какую-то передачу… Как она называлась? – задумалась на секунду девушка. – А, неважно, суть не в этом… В этой передаче рассказывали про самоубийц.

– С утра пораньше? Другое время не нашли что ли? – возмутилась Лера.

– И что? – спокойно спросила Ада, не проявив к теме интерес.

– У некоторых таких вот… – Карина запнулась, подыскивая слово, – индивидуумов…

Подобрала.

– …не всё в порядке с головой. Да, да, самым главным фактором самоубийств учёные считают психические нарушения. Приблизительно у девяноста процентов тех, кто наложил на себя руки, такие отклонения наблюдались.

– Это и так известно, – снова вставила Лера. – Разве нормальный человек захочет лишать себя жизни? Только чокнутый…

Ада предпочла промолчать. Сколько таких безальтернативных суждений было высказано в стенах этого здания? Не сосчитать.

– Не понимаю, как можно решиться на такой шаг из-за неразделённой любви или проблем на работе, или… да неважно чего. Я вот такой глупости никогда не совершу! – закончила Карина, поставив жирный восклицательный знак в конце своих рассуждений.

– Карина, с чего это ты заговорила на такую странную тему? – поинтересовалась Ада, желая подтвердить или опровергнуть свои подозрения. – Уверена, тебе совсем не интересны люди с психическими отклонениями.

– …Просто весна на улице, – простодушно отозвалась девушка, покосившись при этом на руку Ады. На левом запястье из-под рукава виднелся браслет из чёрного бисера. Карина обратила на него внимание с первого дня, как появилась в отделе. Красивое украшение с оригинальным рисунком и невидимым стыком очень понравилось ей, но потом, любуясь им пять дней в неделю, она стала подозревать об ином предназначении браслета. – Оказывается, это самое опасное время для… таких людей. В эту пору у них происходит обострение…

Обострение происходит у всех, так что весна действительно опасное время. Что-то там, под корой головного мозга, настойчиво требует выплеска накопленных за зиму эмоций, но кто-то свыше, никаких перемен в индивидуальной книге судеб не прописал. Ада, лишённая иллюзий, знала это наверняка, но свой маленький секрет она привыкла скрывать за милой улыбкой, продолжая демонстрировать оптимистичное отношение к жизни. Никому ведь не интересно, из каких тонких материй и печальных нот соткана её душа.

– Что должно побудить человека добровольно умереть? – спросила Карина то ли себя, то ли остальных. Не услышав ответ, решила адресовать вопрос конкретному человеку: – Ада, как ты думаешь?

Ада нехотя оторвала глаза от монитора и посмотрела на Карину: длинные белокурые волосы и бледно-голубые глаза гарантировали благополучное будущее… или нет? Наверняка обладательница такого достояния настроила планов, и готовиться к их осуществлению. Что ей душевные надломы тех, кто на определённом жизненном этапе обнаружил своё имя в бесконечном списке неудачников? У неё самой всё хорошо, и так будет ещё очень долго, если не всегда.

– Если тебя действительно интересует этот вопрос, то ты можешь многое узнать с помощью интернета: потратишь немного времени не на социальные сети, а на изучение столь сложной проблемы.

На этом Ада и закончила. Не любила она вести разговоры, цель которых – убить время. Но, уйдя от одной подтекстовой темы, как зазвонил телефон. На другом конце провода секретарь сообщила Аде, что её желает видеть директор. Не представляя, о чём с ней хотят поговорить, заведующая отделом зашла в кабинет, предварительно постучавшись, присела на указанный стул и приготовилась к словесной атаке. Крепко сжатые губы и взгляд исподлобья не предвещал ничего хорошего, в чём Ада убедилась спустя пару секунд:

– Ну, что? – спросил Максим Александрович обречённо. – Появились у вас идеи по улучшению работы вверенного вам отдела?

Ответ директор библиотеки прочёл по глазам, но, всё же, предпочёл подождать. А вот Аде ждать было нечего. Никакого озарения не случиться, и на чудо новогоднее рассчитывать не стоит. Весна на улице – холодный… нет, бодрящий март… обманчивый март…

– Кроме того, что я предлагала раньше…

– Я помню, что вы мне предлагали, – раздражённо отмахнулся начальник и затараторил: – Всё не годиться. Ваши идеи устарели. Нужно что-то совершенно новое, масштабное…

– Без должного финансирования ничего не выйдет. Ведь начинать нужно с самого простого – с ремонта…

– Вы мне об этом не говорите. Денег нет. Финансирование библиотеки очень скудное. Так что ищите другие идеи, которые не требуют денежных вливаний.

– В таком случае ничего предложить не могу.

– И что же вы собираетесь делать? – спросил Максим Александрович повышенным голосом. – Ваш отдел работает плохо. Вы заведуете отделом, значит вся ответственность на вас.

– Разве отдел не справляется со своей работой?

– На данном этапе этого мала. Вы должны участвовать в общебиблиотечных проектах, должны думать, как привлечь читателей, вы должны…

Понеслось. Ада слушала молча, не перебивала, не возникала, не вносила никаких предложений. Знала: всё, что будет сказано – может быть использовано против неё. Директор библиотеки, чересчур озабоченный репутацией и престижем учреждения, которым руководил, требовал новаций, тогда как Аде хотелось новшеств в собственной жизни. Иногда, замечтавшись, она верила в скорые перемены, хотя ничто их не предрекало. И это горькое «ничто», а вместе с ним предсказуемая каждодневная реальность постоянно напоминали о себе, вытесняя мечты. По инерции Ада продолжала убеждать себя не сдаваться, иначе… иначе не избежать падения в бездну, в которую её затягивали одиночество и безнадёжность.

В последнее время Ада часто стала задумываться: а чего она на самом деле хочет. Что не устраивает сейчас? Ведь в библиотеку она пришла по собственной воле. Она любила книги, любила читать, пополняя умственный багаж новыми знаниями. Поэтому, не смотря на удивлённые возгласы однокурсников, не имея больших амбиций, Ада решила, что это именно то, что ей нужно. Но в какой-то момент работа ей разонравилась. Она перестала приносить моральное удовлетворение. Надежды умирали, и Аде всё чаще приходила в голову мысль, что она напрасно живёт. Разочарование постигло её. Не сразу. Со временем. Когда читать хотелось всё меньше, а метаморфоз всё больше.

Поиски новой работы ни к чему не приводили. К тому же Ада толком не знала, что искать. С дипломом историка, не обладая особыми талантами, выбор, как оказалось, не велик. Не представляя, где может реализовать себя, Ада штудировала интернет и длинные колонки объявлений на чёрно-белых страницах. Но одна за другой газеты с ненужной информацией летели в мусорное ведро, а от долгого вглядывания в монитор рябило в глазах. Нулевой результат не прибавлял оптимизма. В итоге Ада решила сосредоточиться на другом варианте. Идея, которую она когда-то равнодушно вычеркнула из планов на будущее, неожиданно пришла ей в голову и уже не казалась бредовой. Почему бы не посвятить свою жизнь науке, раз больше некому? История по-настоящему интересовала её, захватывала. Именно поэтому дома все полки были заставлены книгами о древних цивилизациях, сгинувших в песках времени. Пусть несравненная Клио станет её страстью, займёт свободное место в беспокойной душе, которое пустует уже давно. Если в собственной жизни не получалось заполнить белые пятна, тогда стоит попробовать это сделать в истории минувших веков; глубже вникнуть в то, что невозможно расписать в схемах и уместить в формулах. Только вот… не поздно ли осуществлять мечту? Да и мечта ли это? Чётких ответов у Ады не было, но была уверенность, что всё проясниться, как только она всё обдумает и начнёт действовать…

– Вы меня поняли?

– …Да… – прошептала Ада, не собираясь переспрашивать, а что же ей надо уяснить. Последнюю часть монолога своего работодателя она прослушала, о чём ничуть не сожалела.

– Идите.

Ада вышла из кабинета, постояла на лестнице в раздумьях, а когда зашла в отдел, наткнулась на Виктора Ружицкого. Молодой неженатый преподаватель часто захаживал в библиотеку в поисках знаний… и, возможно, жены. Не намекая на что-то серьёзное, он всё же иногда задерживал на Аде взгляд дольше положенного, заводил разговоры и мило улыбался. Но не сегодня. Холодно поздоровавшись, он отвернулся, продолжив прерванный разговор с Кариной. Ничуть не расстроившись, Ада прошла на своё место и принялась за работу. Задумалась о причинах отстранённости давнего знакомого, но очень быстро поняла, насколько ей всё равно. Это Ружицкий не сомневался, что составит хорошую партию для любой девушки, только вот Ада не влюблена. Он не тот, кто мог заставить её сердце биться быстрее. Ружицкий был лишь возможностью сбежать от себя. Не получилось, чему Ада порадовалась…

– Ада… Алексеевна, мы вот с Виктором… Евгеньевичем обсуждаем причины самоубийств, – заявила Карина игривым тоном.

– Как интересно, – сказала Ада, не подняв головы.

– Оказывается, у мужчин и женщин они разнятся. Мужчины чаще решаются на такой шаг из-за потери работы, а женщины – из-за отсутствия спутника жизни…

Карина молчала, Ада тоже. Карину пауза смутила, Аду нисколько.

– …Что ты… вы на это скажете?

– Скажу, что вести разговоры на отстранённые темы нужно в нерабочее время.

Виктор Евгеньевич поправил очки, попрощался и вышел. Карина, скривив губы, присела, но Ада так и не взглянула на неё.

2

Переступив порог библиотеки, Ада, не дав себе ни секунды для раздумий, повернула в противоположную от дома сторону. Дождь перестал беспокоить с середины дня, за что его неустанно благодарили. Синоптики обещали ненастную неделю, но сегодняшний день был исключением, вот Ада и решила воспользоваться затишьем и прогуляться. Она бесцельно бродила по улицам, заглядывая украдкой в закрытые окна – в чужую жизнь за прозрачными занавесями, куда её никто не приглашал. И ей ничего не оставалось, как отвечать тем же – равнодушием. Ада уже не могла припомнить, в какой именно момент это чудовищное чувство поглотило её, как и не знала, долго ли ещё будет длиться одноцветная полоса жизни. И даже приход весны не опьянял как раньше. Спокойная радость без каких-либо надежд – невообразимое ранее состояние, в котором она прибывала.

На полпути в никуда Аду вдруг осенило: ей есть куда податься: скромное место без толкотни и шума. А главное – её там ждут, ей будут рады. Туда она и зашагала бодро, определив направление. Сначала она шла по широким асфальтированным дорогам, потом свернула на узкую тропу, сокращая путь. По ней-то она и пришла в старый парк, в который была давно влюблена. За долгую зиму успела соскучиться, что стало поводом навестить уголок природы в большом мегаполисе… без повода. А ещё, спускаясь по мраморной лестнице двадцать минут назад, Ада представила, как дома, закрывшись на все засовы, включит тишину на всю громкость, и, конечно же, оглохнет… В другой раз, решила она. Фантазии никуда не денутся, не сбегут из запертой наглухо комнаты. Устала она от них. Хотелось побыть в этом мире, где можно ощутить прикосновения холодного мартовского ветра, старательно путавшего непослушные волосы. Сегодня небезупречная реальность – самая желанная.

На мосту Ада остановилась. Повернулась в сторону моря и подошла к ограде вплотную. Холодный порывистый ветер продувал насквозь, заставляя кутаться, засовывая оголённые кисти рук в рукава. Согреться не получалось, но Ада не спешила уходить. Подняв ворот пальто, она вдохнула солёный запах, не отрывая глаз от горизонта. Там, за нарисованной чертой, небо и земля соединялись, опровергая тем самым утверждение, что никогда двум крайностям не сойтись.

Пять минут совершенного покоя и все тревоги, вся суета пасмурного дня растворились. Но чем дольше Ада стояла, тем явственней ощущала, как уходят не только печали, но и радости. Ещё немного, и она сама перестанет существовать. Исчезнет без следа и следствия, как лёгкий утренний туман… Возможно, уже исчезла, не сожалея ни о чём. Этот момент – момент полного безразличия, породил в ней желание разглядеть в наглухо затянутом небосводе млечный путь и уйти на пару с Понтием Пилатом и Иешуа туда, где ничто не тревожит.

…Затрезвонил телефон, отвлёк от навеянных разгулявшимся ветром мыслей. Как только Ада взглянула на экран, тут же вспомнила, где должна находиться в данный момент. Совсем не здесь, не на мосту с тысячью замочками.

– Здравствуйте, Эльвира Соломоновна.

– Здравствуй, Ада. Ты сегодня придёшь? – спросил вздрагивающий голос.

– Обязательно, – спокойно подтвердила Ада, ничем не выдав себя. – Именно к вам сейчас и направляюсь.

– Мы договаривались поехать в мой загородный дом посмотреть книги… Но если ты не можешь…

– Договор в силе. Не беспокойтесь.

– Хорошо. Правда, у меня к тебе небольшая просьба… – сказал всё тот же голос, после чего установилась пауза.

– Какая?

– Ты не могла бы зайти в магазин и купить хлеба и молока?

– Конечно, Эльвира Соломоновна.

– Спасибо тебе. Деньги я верну, когда придёшь…

– Не беспокойтесь об этом. Я скоро буду, – закончила Ада и отключилась.

Бросив прощальный взгляд чему-то неопределённому, Ада развернулась и пошла прочь от заколдованного места, на ходу соображая, как ей быстрее добраться. И как она могла забыть о своей подопечной? Вот уже три года, как она один или два раза в неделю навещает женщину почтенного возраста, слушает длинные рассказы из жизни, покупает продукты и гуляет то с Эльвирой Соломоновной, то с её пекинесом по кличке Эдмунд. Всё это могла бы делать не она, а близкие люди, но дочь давно переехала в другую страну, непутёвый сын запропастился куда-то, а у единственной внучки… подростковый период. В желании не заниматься престарелой родственницей все они были едины, в этом Ада убедилась, обзвонив каждого после несчастного случая с Эльвирой Соломоновной, свидетелем которого ей довелось быть. Тогда-то всё и началось… с обыкновенного желания помочь подняться поскользнувшейся пожилой женщине, продолжилось предложением довести её до дома и донести покупки. Ушибленная рука заживала долго, разбитое колено оправилось быстрее, сама же Ада с тех пор стала неотъемлемой частью чужой жизни, в которую её приняли с огромным удовольствием и признательностью.

Ада открыла дверь своим ключом. Как только переступила порог – громко сообщила о себе. Эльвира Соломоновна отозвалась, после чего Ада сняла пальто, разула сапоги и прошла с пакетом на кухню. Там её ждал сюрприз: внучка Алина сидела на стуле, запрокинув ноги на стол, и смотрела, не отрываясь, в телефон. Она даже не подняла глаз, когда появилась Ада, не поздоровалась, и вообще сделала вид, что совершенно ничего не произошло.

– Убери ноги со стола, – почти спокойно попросила Ада.

В ответ Алина надула большой жевательный пузырь. Когда он лопнул, сказала вялым голосом:

– А… Это ты…

– Да. Я тоже рада тебя видеть, – съязвила Ада, выкладывая продукты на стол. Она не злилась, и не обижалась на заносчивость дурно воспитанной шестнадцатилетней школьницы. Но разговоры между ними в последнее время были короткими. За прошедший год Алина изменилась не в лучшую сторону, Ада, в свою очередь, не собиралась спорить и поучать, давно уяснив: когда собеседник не хочет тебя слышать, надрыв голосовых связок не исправит ситуацию.

Алина, заприметив бутылку молока, потянулась к ней.

– Это не для тебя, – остановила её Ада.

– Но я хочу, – заупрямилась девушка.

– Хочешь? Магазин работает круглосуточно.

– У меня денег нет.

– Не мои проблемы.

Ада отстранённо наблюдала реакцию Алины: разозлившись, та вскочила со стула и вылетела из кухни, одарив несговорчивую гостью презрительным взглядом. И это Аду ничуть не задело. Взрывной темперамент так гармонично сочетается с подростковым возрастом, что упрекать за это глупо. Главное, чтобы бесшабашность не стала главной чертой характера в дальнейшем. Но над будущим можно поразмыслить позже, а пока оставшись в одиночестве, Ада разложила продукты по местам, после чего подошла к окну. Постояла, подумала, махнула мысленно рукой и прошла в комнату, где пекинес Эдмунд усердно лаял на девушку, за то, что та его дразнила, а Эльвира Соломоновна по очереди обращалась то к внучке, то к любимому питомцу, пытаясь успокоить обоих.

– Алина, перестань его дразнить, – негодовала старушка. – Разве ты не видишь, как он злится.

– Пусть злиться, – весело отзывалась девушка. – Я не виновата, что он такой глупый.

– Тебе под стать, – вставила Ада и присела в кресло.

Услышав едкую фразу в свой адрес, Алина перестала улыбаться.

– Знаешь, что? – начала девушка, но закончить мысль ей помешала Ада:

– Тебя ждёт грязная посуда, – вздохнула она. – Сделай хоть что-нибудь полезное, раз пришла.

Алина готова была взорваться, но под прицелом тёмно-зелёных глаз думать едва получалось. Не найдя ответа, она опустила веки, пытаясь скрыть смущение. Оказавшись за спиной Ады, скривила рожицу, таким вот образом выразив своё отношение к.., как же её назвать-то? Эпитетов много, а выбрать подходящий Алина не могла, так же как не могла определить своё отношение к ненормальной, строгой, неприступной… непостижимой Аде.

– Не сердись на Алину, – обратилась Эльвира Соломоновна к Аде, когда они остались вдвоём.

– Ну, что вы! – улыбнулась Ада. – Стану я обижаться на вашу внучку! Я ведь понимаю: подростковый возраст – сложный период жизни.

– Она хорошая девочка, просто отец с матерью не очень-то занимались ею…

– Совсем не занимались, – подкорректировала Ада.

Эльвира Соломоновна покачала головой, перед тем как продолжить:

– Ей не повезло. Родители развелись три года назад…

– Я знаю.

– …Она тяжело это пережила… Друзей у неё нет… Не с кем поделиться, отвлечься…

Ада встала и подошла к пожилой женщине. Поправила собранное с боку покрывало на диване, после чего взяла на руки Эдмунда, приласкала и положила хозяйке на колени.

– Её нужно найти какое-нибудь занятие.

– Какое? – озадачено спросила Эльвира Соломоновна. – Я не представляю, чем увлекаются современные дети. Я уже так стара…

– Не наговаривайте на себя.

– Ада, я не скромничаю. В мои семьдесят шесть заменять реальность вымыслом просто неприлично… Вот я и думаю: меня не станет – кто позаботиться об Алине? Кто защитит? Она ещё такой ребёнок, хоть и пытается казаться взрослой… Когда я умру, ты не оставляй её…

– Это произойдёт ещё не скоро.

– Нам этого не дано знать. – Эльвира Соломоновна прикрыла глаза. – Она к тебе прислушивается…

– Она меня ненавидит… за что-то… А за что – понять не могу.

– Вовсе нет. Просто… иногда мне кажется, она… обижена на тебя…

– Мы ведь собирались посетить ваш загородный дом? – спросила Ада после затяжной паузы.

– Да… – вздохнула хозяйка.

– Планы ведь не поменялись?

– Нет. Конечно, поедем… – Эльвира Соломоновна открыла глаза и привстала, демонстрируя собеседнице искажённое заботами лицо. – Ах, Ада… Знала бы ты, как мне жаль, что ты не моя внучка… С тобой хорошо… уютно…