скачать книгу бесплатно
В кабинете Большого Начальника было неуютно.
На столе беспорядочно лежали бумаги. На тумбочке стояла массивная чашка с изображением двуглавого орла. В остатках недопитого чая печально плавал чайный пакетик. На стене висел портрет Главного.
Перед Большим Начальником стоял Маленький Человек и смотрел обреченно куда-то вглубь себя. Он не слышал, как Большой Начальник критикует его, как требует выйти в выходные на работу, как грозит лишить его премии. Маленький Человек был где-то далеко в своих мыслях, точнее – в детстве. Он сидел в вязаном костюмчике на резном стульчике, и бабушка кормила его из ложки манной кашей. Бабушка всегда подбадривала внука, когда тот ел или делал что-то полезное. Но делала она это всегда весьма своеобразно.
«Молодец, внучек, – говорила она. – Будешь хорошо есть, станешь сильным, как твой брат… А вот, посмотри, как учится умница Лидочка. Бери с нее пример!»
Маленький Человек рос и знал, что где-то, скорее всего, прямо рядом с ним, всегда есть кто-то непременно лучше него. И брат, и Лидочка, и все, с кем его сравнивали, вызывали острое чувство досады. Что бы он ни делал, к чему бы ни стремился, этот кто-то всегда был на шаг впереди.
Маленький Человек вышел из кабинета…
Он плыл по коридору и мысленно перебирал в голове своих коллег. Он понимал, что все они удачливее его.
«У этого машина новая. У того кабинет светлее. Третьему жена досталась красавица. У четвертого зарплата выше!» – крутилось в его голове.
К моменту когда Маленький Человек причалил к своему рабочему месту, он сжался до размеров большого взрыва.
Как Лука ни старался вернуть его внимание в сиюминутную реальность, Маленький Человек все равно держался заданного курса. Он не заметил, как мимо него кротко проплыла она – первая красавица предприятия. Девушка давно заприметила молодого инженера и надеялась ему понравиться. В ее глазах он выгодно выделялся среди других, особенно на фоне Большого Начальника. Инженер был действительно умен, опрятен и подтянут…
Но Маленький Человек был занят своими мыслями. Он не замечал ее.
Не замечал он и того, как поглядывали на него коллеги, видя в нем прямого конкурента и, вероятно, будущего руководителя. Ведь только его приглашали в кабинет к Большому Начальнику. И только ему было по силам справиться с выдаваемыми там поручениями…
Лука постучал.
Дверь открыла милая пожилая женщина.
«Бабушка», – подумал Лука.
«Показалось», – решила женщина, не увидев никого на пороге.
В квартире пахло манной кашей. На красивом резном стульчике сидел мальчик и старательно пережевывал манку.
«Похоже, перегнула вчера, – шепнул бабушке Внутренний Голос. – Слишком уж он старается. Кашка ведь жидкая совсем – без комочков. Чего ее жевать-то так старательно? Еще и добавку просит! Ой, перегнула вчера! Надо его похвалить».
– Молодец, внучек! Вчера бабушку расстроил: совсем плохо ел. А сегодня порадовал! Будешь всегда хорошо есть, вырастешь Большим Человеком!..
Лука вернулся в кабинет. Огляделся.
Это был тот же кабинет Большого Начальника. Только было в нем светло и уютно. Документы аккуратно разложены. Ничего лишнего. На стене – фото коллектива сослуживцев. Улыбающиеся, они окружили его – своего Начальника – того самого мальчика, который так старательно пережевывал бабушкину кашу. На столе в рамке стояла фотография семьи. На обороте фотокарточка была подписана: «Мы всегда с тобой. Твои Лидочка и дети».
– Здесь я больше не нужен, – убедился Лука.
В его книжке появилась запись номер четыре: «Если бы взрослые учили детей сравнивать самого себя сегодняшнего с собой вчерашним, в мире было бы меньше Маленьких Людей. Сравнение с другими при неумении каждый день расти над собой и ценить это – путь к зависти и саморазрушению».
5
Лука огляделся, прищурившись.
«Похоже, бар», – подумал он.
– Детям тут явно не место, – подтвердил Внутренний Голос.
У барной стойки на высоких стульях сидели две молодые женщины. Последний раз они виделись на школьном выпускном. И теперь, спустя десять лет, встретились на вечере одноклассников.
Стрелка часов приближалась к полуночи. Остальные одноклассники давно разошлись. Официанты убирали со столов. А подвыпившие школьные подруги никак не могли наговориться и расстаться. Они уже выкурили пачку сигарет, обсудили наряды, перебрали общие воспоминания. Осталось главное.
– Ну, а как твой?
– Мой ничего. Пьет …пи-пи… правда иногда. А так ничего.
– А дети есть?
– Ага. Пацан в школу пошел. А малая – через год.
– А мой чего-то не говорит. Скоро четыре стукнет. А он, паразит, молчит. Так и в школу …пи-пи… не возьмут.
– Не знаю, что лучше, – с чувством произнесла подруга. – Мои рано заговорили, …пи-пи… и сразу матерно. Откуда принесли, не знаю! До сих пор …пи-пи… не можем отучить.
Лука достал из кармана словарик.
«Пи-пи, – прочел он, – нецензурная брань, скверные слова – языковые метки, определяющие высокую степень засоренности, а чаще – гнилости языка и души человека».
Лука быстро закрыл словарик и поспешил удалиться.
Часы показывали далеко за полночь.
Официанты завершили свою работу. Администратор вежливо попросил гостей покинуть заведение.
Свет погас.
«Пока дети не научатся говорить, у них нет других слов, кроме тех, что им вручают взрослые. Надо не забыть вписать!» – подумал Лука, выйдя на свежий воздух.
6
Маленькая Вера не любила телевизор.
Каждый день она ждала, когда с работы вернутся ее родители. Потом ждала, когда они за ужином поговорят о работе. Вера сидела тихонько и внимательно следила за тем, как еда перемещается из кастрюль, казанков и сковородок в тарелки, черпается ложками, измельчается ножами, нанизывается на вилки. Девочка верила, что с каждой съеденной ложкой тем для обсуждения становится меньше. Когда тарелки пустели, Вере казалось, что вот-вот родители обратят на нее внимание, и тогда она покажет им новое платье для куклы, которое она сшила из маминой перчатки, и ласточку, которую она научилась делать, балансируя на одной ноге, и многое другое. Ведь мамы и папы весь день не было! А ей так много надо было им рассказать!
Но потом наступал телевизор.
Он снова отнимал маму и папу у Веры. Сначала новости. Потом прогноз погоды. Все это было так важно для взрослых!
А Маленькая Вера ждала и верила, что она все же важнее телевизора. Она ждала и тогда, когда мама и папа что-то неотложное писали в своих телефонах, и когда расходились по разным комнатам, чтобы поговорить со своими друзьями. Она слышала обрывки фраз: о проблемах на работе и потерянной перчатке, о предстоящем отпуске и далеких теплых странах.
Маленькая Вера ждала.
А потом засыпала в пустой гостиной, где что-то для взрослых продолжал вещать телевизор…
Папа вошел в комнату. Ласково посмотрел на Маленькую Веру. Взял ее на руки и понес в детскую комнату.
– Тяжелая стала, доченька! И когда ты успела так вырасти?..
Вера спала. Ей снился сон. В нем рядом с ней были мама и папа. Маленькая Вера танцевала. А они кружились вместе с ней.
Но вдруг возник телевизор, который с нездоровым возбуждением заговорил о заморских странах. Родители стали вальсировать в сторону экрана, приговаривая: «Хорошо там, где нас нет». Вальсируя, они удалялись и становились все меньше и меньше. А Вера – все больше.
Экран погас. Музыка стихла. Вера осталась одна.
– Здравствуй, Маленькая Вера.
– Здравствуй, Лука. Хорошо, что ты зашел. Без тебя темно.
– Я побуду с тобой.
– Лука, а почему взрослым хорошо там, где нас нет?
Лука задумался, вспоминая расхожую фразу.
– Нет, Маленькая Вера, взрослым хорошо, где их нет. Во всяком случае, они так говорят.
– Но ведь это неправда. Мне хорошо, где они есть.
– И им хорошо, где ты есть. Им хорошо там, где есть их Вера, – поспешил успокоить ее Лука.
– Останься, Лука.
Лука остался. Маленькая Вера уснула.
Она спала и росла, как растут во сне все дети…
Лука старательно вывел: «Хорошо там, где нас нет». И тут же жирной чертой перечеркнул эту фразу.
В его записной книжке появились слова: «Хорошо там, где мы есть».
«Какая все же она еще маленькая! А ее вера во взрослых такая большая!» – подумал Лука, глядя на спящую в детской кроватке девочку…
Лука почувствовал, что устал. Для отдыха он выбрал тихую поляну на высокой горе поближе к звездам. Он не любил темноты. А темнота сторонилась его. Там, где был он, всегда было много света.
Он спал. На поляне то там, то тут вспыхивали светлячки. Луна любовалась Лукой и укрывала его отраженным светом Солнца…
Наступило утро. Лука потянулся, раскрыв объятия большому горячему Солнцу. Лучи ласково коснулись его, оставив золотой след на волосах и ресницах. Поляна сияла. Трава была украшена алмазами утренней росы. И в каждой капле отражалось Солнце.
Лука любил утро. Любил пробуждение. Он словно выныривал из темноты морских глубин и всем телом вдыхал свет и воздух.
– В путь! – произнес Лука.
– Нас уже ждут! – подбодрил его Внутренний Голос.
7
У подножья горы в окружении старого полузасохшего оливкового сада стоял красивый каменный дом.
Черепичная крыша, местами выцветшая до песочного, местами потускневшая до серого, казалась пегой и делала дом живым. Он словно выглядывал из-под рваной челки и подмигивал небольшими глубокими оконцами, украшенными кружевными занавесками. Подмигивал и смеялся. Так казалось, потому что из сада, раскинувшегося у дома, доносился детский заливистый смех.
«Совсем кроха, – подумал Лука. – Давно я не общался с такими маленькими».
– Давай зайдем, – сказал Внутренний Голос. – По-моему, это мальчик.
Кроха-малыш, которому едва исполнилось девять месяцев, сидел на руках у старой няньки. Он показывал пальчиком и полными надежды большими светлыми глазами в сторону сада. Недовольная нянька раздраженно одергивала его руку и, скрипя, приговаривала:
– Никаких гулек! Вот вернутся твои вечно занятые родители с работы, пусть с тобой и гуляют. А у меня ноги болят. Скажи спасибо, что на руках держу!
Малыш понимал ее одергивания как игру. Его пальчик всякий раз вырывался из ее костлявой ладони и снова взмывал вверх, указывая на тропинку, ведущую к саду. Игра доставляла ему радость. Он заливался звонким колокольчиком смеха.
– Какой упертый ребенок! – ворчала нянька.
А ребенок отвечал «Ах!» и с восторгом тянулся к порхавшей над ним бабочке.
– Никаких «Ах!»! Извертелся весь! Сейчас же пойдешь в кровать!
– Ах! – продолжал делиться восторгом ребенок, ведь у бабочки были такие красивые крылья.
«Чем бы их потравить, – думала старая женщина. – В этом году развелось много гусениц, а у меня на них аллергия».
– Ах! – продолжал любоваться воздушным танцем малыш.
– Будет тебе «Ах!» – брюзжала нянька, рыская глазами. – Чем бы прихлопнуть эту моль?
Лука постучался. Дверь не открыли.
– Не убивай! Ты прервешь полет и сломаешь малышу крылья! – закричал Внутренний Голос.
Но старая нянька давно была глуха и слепа.
Лука был бессилен. Он закрыл лицо руками, и в то же мгновение малыш горько заплакал.
– К ней поздно стучаться, – печально заключил Внутренний Голос.
– А к нему – рано! – с досадой выдохнул Лука, глядя на плачущего малыша.
– Навестим его, когда подрастет.
– А будет не поздно? – с беспокойством спросил Лука.
– Посмотрим, – ответил Внутренний Голос.
– Когда малыш подрастет, – повторил Лука и сделал пометку в календаре.
