Хирургическое вмешательство

– Вышла, вышла! Она вышла! – мама девочки влетела в кабинет Николая без стука. В этой же палате лежал Миша. Ему повезло меньше, но и он шел на поправку.

– С чем Вас и поздравляю. Контрольные анализы сдадим и готовимся к выписке.

– Правда?

– Конечно, правда. Мне нет смысла вас больше держать.

– Спасибо!

– Да я и не сделал ничего. Ваша Танюша молодец, и у нее хороший Ангел Хранитель. Удачи. Все назначения на посту медсестры.

***

Николай подал на развод, как только появилось свободное время. Не смотря на усталость и тяжелые мысли в голове, Аверин радовался и за Таню, и за Мишу. Тяжелых, по-настоящему тяжелых и безнадежных, пациентов не было, и со спокойной душой в конце недели мужчина решил отправиться в Марьино. У любимой бабули намечалось торжество, и хирург накупил для нее всяких интересных штуковин и аксессуаров для гадания и ритуалов.

Бабушка нашла себе новое увлечение, и внук решил ее поддержать. Он не мог сдержать улыбку, вспоминая о ней.

Неделя выдалась непростой, особенно со сном была напряженка, и Николай мечтал выспаться в любимом доме своей бабули. Откусывая пирожок с капустой, купленный в придорожном кафе, мужчина уверенно вырулил на федеральную трассу.

Аверин отправился в Марьино…

Глава 13. Карта под фото, и фото под картой…

Марьино

Аня схватила коробку и быстрым шагом направилась к бабе Нюре. Хозяйка крутилась неподалеку во дворе, потому калитку открыла быстро.

– Мне так неудобно, – сразу стала извиняться Аня, – стояла Ваша коробочка одинокая, на столбе забытая. Хорошо за кустом не видно ее было, а то унесли бы мигом.

– Да что там особо ценного-то? – махнула рукой старушка. – Проходи, Аннушка. Теперь тебе придется мне помочь их развесить, минуту назад работники-то отъехали.

Аня переступила ворота и осмотрелась. Тут царила такая ухоженность, что неудобно становилось: роскошный сад с уютными беседками и чугунными скамейками, ножки которых выполнены в виде мифических существ. Она, конечно же, слышала, что всю эту красоту бабе Нюре обеспечивают дети. Сама старушка не желает переезжать, пока силы есть.

Бабушка повела молодую женщину вглубь своего двора. Аня услышала негромкое журчание воды, словно горный ручеек рядом, и остановилась.

– Что такое? – насторожилась и старушка.

– Ничего, – немного смутилась Аня, – показалось, будто что-то журчит.

– Так и не показалось, – рассмеялась хозяйка дома. Она повернула направо и поманила девушку за собой. Анна прижала коробку к боку и свободной рукой отодвигала наклоненные ветки жимолости, гортензии, при этом чуть не оцарапала щиколотку о колючки японской айвы.

Старушка провела ее короткой ровной дорожкой, по краям которой шестью большими буграми, по три с каждой стороны, росли огромные кусты лаванды. Каждая из женщин не удержалась и отщипнула с верхушки кусочек. Аня растерла между пальцами листик и вдохнула запах растения. Не сказать, чтобы ей очень нравилось, как пахнет лаванда, но, несомненно, это интересное и красивое растение.

Изумление вызвала представшая на пути ротонда. Колонны ее выкрашены неопределенным цветом: он одновременно казался и бежевым, и розовым. Всю поверхность колонн украшали лепные вьющиеся листья винограда.

Аня как завороженная, с раскрытым ртом, вошла вовнутрь и покрутилась, задрав голову. С потолка на длинной цепочке свисала кованая лампа, а мягкие сиденья так и манили к себе.

Внизу раскинулись кусты вереска и дурмана, вокруг просвета беседки аркой вилась плетущаяся красная роза. Ее яркие цветки уже распустились и кровавыми букетами свисали вниз, источая тонкий вкусный аромат.

– Ухты-пухты, – заворожено выдала Аня и посмотрела на смеющуюся старушку.

– Нравится?

– А то! – восторженно выдала женщина и тоже засмеялась.

Баба Нюра махнула рукой и пошла дальше. Анна еще раз осмотрела ротонду и с сожалением покинула ее. Пройдя буквально десяток шагов, она оказалась возле небольшого прудика. По центру его из камней возвышалась ступенчатая конструкция, по камням сверху струилась вода, образуя затейливый водопад в три каскада. Звук этой воды и привлек внимание Ани. Справа в водоеме росли лотосы, всего три стебля, но у каждого виднелся бутон, готовый вот-вот распуститься.

Аня никогда не видела лотосов вживую, только на картинках, и ей показалось, что эти цветы обязаны вкусно пахнуть. Она поставила коробку и наклонилась к крайнему стеблю, но только она склонилась, как чуть не вскрикнула от испуга и неожиданности. Из воды вынырнул достаточно крупный рот и начал делать хватательные движения.

Женщина ойкнула и отпрянула. Испуганно глянула на хозяйку, а та спокойно стояла рядом и по-доброму улыбалась.

– Испугалась, милая? Не бойся ты этих увальней, они просто обожают, чтобы их гладили, да есть давали.

Аня была шокирована всем увиденным. Она никогда не была в этом дворе и даже не подозревала, какая красота находится буквально через две улицы от ее дома!

– У Вас тут настоящий райский сад. Очень красиво. Так загадочно, таинственно, и даже не верится, что такое может быть на свете.

Аня села на край пруда и опустила руку в воду. Около ее ладошки тут же появилось еще две толстенькие спинки. Это оказались три красивых декоративных карпа: один белый с крупными золотыми пятнышками и два с красными. Рыбины извивались вокруг ее пальцев и требовали ласки. Аня немного боязливо проводила пальцами по чешуйчатым бокам. Ей стало одновременно и страшновато, и так любопытно.

– Интересное хозяйство тут у Вас, баб Нюра, – говорила Аня и любовалась рыбами, – мой Шурка, будь такие у нас дома, уже бы удочку закинул. Он у меня весь в отца – страстный рыбак растет.

– Дороговатый улов бы вышел, – ответила старушка.

Аня наклонилась и втянула воздух около бутона лотоса.

– Вы считаете? – встала она и с сожалением вздохнула. – А я почему-то решила, что эти цветы просто обязаны вкусно пахнуть.

Аня взяла коробку.

– У вас невероятный сад. Спасибо, что показали. Я в шоке, если честно. В культурном. Но время идет очень быстро, поэтому пройдемте, развесим гирлянды, да я побегу.

Баба Нюра взяла Аню под левую руку, и они вместе пошли по тропинке.

– А ты приходи дней через пять, – тихо говорила она, – лотосы пахнут и даже очень приятно, но у них слабый запах, и источают легкий, но заметный аромат они только когда цветут, а цветут лотосы всего ничего: не больше трех четырех дней.

– А чем они пахнут? Я очень хочу посмотреть на них, но мне неудобно, – призналась Аня.

Она точно знала, что не придет ни за что на свете только ради праздного любопытства поглазеть на их цветы.

– Ну… – раздумывала старушка, – как тебе сказать чем? Я бы сказала, слабым запахом леденцов. Да, они пахнут водой и леденцами. И надо прямо засунуть нос в самый венчик, чтобы почувствовать, как пахнет этот цветок.

Аня рассмеялась.

– Красивые скромники, эти ваши лотосы.

– Ну что ж поделаешь, – хитро скосила глаза баб Нюра на Аню, – бывает. И среди людей тоже есть красивые… скромницы….

Вокруг шатра располагались причудливые фигуры, выполненные из пней. Невероятная фантазия автора из коряг изготовила сказочных персонажей всех мастей. Пока Аня вешала гирлянды, посматривала на все эти скульптуры, сотворенные вначале природой, а после ограненные умелой рукой талантливого человека. Чуть позже женщина не выдержала и подошла, чтобы потрогать руками невероятное произведение искусства, а потом обошла его по кругу. Тут она заметила вмонтированные светодиодные элементы, светящиеся в темноте, создавая интересную подсветку скульптур.

– Это кто у Вас такое делает? Сын?

Хозяйка сидела за столом в шатре. Она взглядом оценила работу Ани и осталась довольной.

– Нет, Аннушка, у меня одна дочь, не дал бог больше. Да и не надо, – старушка перебирала в руках колоду странных больших карт, – какая у меня дочь, так и этого довольно.

– Извините, – стушевалась Аня. Она не хотела обидеть хозяйку. Откуда ей было знать, какие отношения у старушки с детьми. Она вообще думала, что у баб Нюры много детей, и все они дружные и очень богатые. И вот как некрасиво получилось. Она указала рукой в сторону калитки.

– Не надо меня провожать. Спасибо за невероятную экскурсию. Мне уже пора.

– Сядь! – неожиданно твердо скомандовала хозяйка.

Аня не могла не повиноваться. Она сглотнула образовавшийся комок в горле и села на краешек стула. Баб Нюра на нее не смотрела, она уже раскладывала перед девушкой карты. Они имели очень красивую рубашку: яркие цвета изображали непонятные Ане узоры и картинки. Сами карты явно тяжелые, из плотного картона, их хотелось рассматривать и рассматривать. Аня поджала руки к животу и терпеливо ждала, наблюдая за руками баб Нюры. Та между тем начала раскладывать карты в ряд в пять стопок.

– Зато у меня есть замечательный внук! – широко улыбнулась и подняла глаза на Аню баб Нюра, – он моя награда за все. Всем этим добром ему одному обязана. Так что, Аннушка, не переживай. Я не обиделась.

– Я не…

Аня запнулась, растерялась, не зная, что и сказать, ведь ей неизвестно, какие отношения у баб Нюры с детьми, да и вообще она не в курсе, кто у нее, сын или дочь. И про внуков не думала. Хотя в таком возрасте у людей наверняка уже и внуки взрослые. И ей оказалось очень неприятно, что она невзначай влезла туда, куда ей не следует.

– Сразу видно, кто у нас в селе не собирает сплетни, – попыталась разрядить гнетущую обстановку шуткой баба Нюра, – а я думала все уже вымерли. А нет, есть еще парочка ископаемых.

Аня вяло улыбнулась и опустила глаза. Она уже очень хотела домой. Время шло неумолимо быстро. Баба Нюра приятная старушка, но у Ани все по расписанию. Она и так уже пропустила время кормления телочки. Голодный ребенок наверняка уже измучился в ожидании хозяйки.

– Эти скульптуры я увидела в парке Лога, – продолжала медленно раскладывать карты хозяйка, – и так влюбилась в них, что Коля не смог мне отказать и заказал несколько. Ты была там, видела какие там красоты?

– Ну как Вам сказать… – смущенно пожала плечами Анна.

Она вообще нигде не была дальше своего родного района и естественно даже не подозревала о существовании данного парка.

«Где он расположен? И какой направленности?», ей неловко признаваться в том, что кроме родного села и Новолабинской она нигде больше не бывала, а еще раза два в своей жизни она была в Ростове. Вот и все ее путешествия по миру.

– Как? – округлила глаза баб Нюра. – Хутор Старая Станица, недалеко от Каменск-Шахтинска! Это от нас всего километров двести пятьдесят. Я сама родом из Верхних Грачиков, а замуж вышла, так муж сюда и привез в Марьино. С тех пор я и влюблена в эти места.

– Далеко, – вяло оправдалась Аня, – знаете, мне уже правда пора.

– Хох, да разве ж это далеко? – улыбнулась баб Нюра. – Выбери, пожалуйста, девонька, любые три карты. Я весь мир объездила, и для меня, конечно же, это расстояние – не расстояние. Но раз не была, что ж, бывает. Советую обязательно съездить всей семьей.

Аня не хотела больше разговаривать, у нее уже совсем не осталось времени, но старушка никак не отпускала, а у нее самой не хватало наглости просто встать и уйти. Поэтому она предпочла побыстрее вытянуть любые три желаемые карты, только чтобы это скорее закончилось.

– А как?

– Из любых трех стопок, что тебе приглянутся, выбери любые три карты. Откуда желаешь, вытаскивай.

Аня, не раздумывая, достала из двух крайних стопок, из самых серединок, а также из центральной, по карте и протянула их хозяйке. Баб Нюра улыбнулась и взяла карты. Не показывая Ане лицевые стороны, напряженно уставилась на картинки.

На центральной карте непонятно откуда приклеилась маленькая фотография, два на три, Николая. Старушка глянула поверх карт на погрустневшую Аню, и, заметив, что та не наблюдает за ее руками, аккуратно попыталась стряхнуть фотографию на стол, а после энергичными движениями все перемешала и снова разложила все карты в пять стопок.

– Еще раз выбери, – кивнула она головой.

– Не получилось? – удивленно рассматривала Аня стопки и уже думала, откуда вытянуть. – Скажите, а зачем Вы мне гадаете? Я не люблю, если честно, всего такого непонятного. Не обижайтесь.

– Нет, что ты, – невозмутимо соврала баб Нюра, – я потомственная ворожея! У меня все всегда получается.

– Ну ладно, – согласилась Аня и протянула новые три выбранные карты. На этот раз она не сводила с гадалки вопросительного взгляда. Ее подруга Марьяна очень любила всякие такие забавы и даже иногда ходила к разным гадалкам, а потом так смешно рассказывала о своих похождениях. Ане стало интересно.

А вот баб Нюре было совсем не до смеха. Она никак не могла понять, что происходит? И как она снова подмешала к картам старую фотографию внука. На фото Коле семнадцать лет, он фотографировался на студенческий билет. Откуда вообще взялась эта фотография? И она снова словно примагниченная висела на карте, показывающей будущее Анны.

Старушка бегло осмотрела стол вокруг себя, убедилась, что она действительно снова неловко подмахнула фотографию. А Аннушка? Непостижимым образом дважды выбрала из такого количества карт три и оба раза к карте, показывающей будущее женщины, приклеивалась фотография Коли.

– Что-то не так? – обеспокоилась Аня. Ее насторожило замершее в напряжении лицо старушки.

– Все так, милая, – баб Нюра бросила карты и сгребла все остальные в кучу. Она так и не показала карты Ане и ничего ей не рассказала. – Все так, Аннушка. Все так… – приговаривала она, собирая свои гадальные принадлежности и укладывая в красивый ларец обратно.

– Ты, кажется, домой торопилась, милая?

Настало время Ане зависнуть от ситуации. Она встала из-за стола и не могла понять, что происходит. То ее никак не отпускали, теперь поторапливают.

– Да… торопилась… телочку кормить пора… – ответила женщина скорее себе, чем старушке.

– Ну вот и славно! – баб Нюра с громким хлопком опрокинула крышку ларца, – я тебя провожу!

– Я сама, не беспокойтесь.

Аня медленно пошла, но постоянно оглядывалась. Ноги у нее сделались ватными, а силы почему-то куда-то пропали, ее всю охватило внутреннее переживание. Она оглянулась, наверное, раз пятый. Старушка словно приросла к своему месту. Как подскочила резко, так и стоит до сих пор, руки на ларце с картами держит. Хозяйка дома не мигая смотрит на Аню, а лицо сделалось таким странным.

Невольно вспомнились слова Шурки про то, что она ведьма. По коже табуном пробежались мурашки. Аня еще раз оглянулась и невольно замерла. Баб Нюры в шатре уже не было, она словно исчезла в один миг. Ноги у Ани еще ниже присели, а мурашек стало гораздо больше, и разбегались они плотнее и не только по рукам, но уже и по ногам.

«Спокойно дойти до калитки» – вертелись в голове Ани мысли, «а там можно и побежать уже».

– Аннушка, погоди!

Окрик хозяйки дома заставил Аню замереть на месте, а она стояла уже у самой калитки, осталось только руку протянуть. Ей стало страшно, даже поджилки затряслись, но она заставила себя развернуться, и даже натянуто улыбнуться.

Баб Нюра подбежала к ней, а в руках она держала квадратной формы большую красивую банку матового стекла.

– Вот я растяпа, даже не отблагодарила помощницу мою. Это тебе, Аннушка, подарок.

– Спасибо, не стоило, – хрипло выдавила Аня и тут же прочистила горло, – это мы чуть не потеряли Ваши гирлянды. Так что…

– Нет-нет! – замахала руками старушка и силой сунула Ане банку так, что той пришлось обхватить ее руками, чтобы она не упала на плитку и не разбилась.

– Мне не сложно. Я сама делаю крема, это тебе крем для тела, чтобы кожа была нежной и напиталась витаминчиками.

Аня напряженно улыбнулась и посмотрела на банку. Она была и правда очень большой и красивой. Видно, что дорогой, с крышкой в размер банки. Целый матовый куб с неизвестным Ане красивым розовым цветком на этикетке.

– Совсем не выглядит, что это Вы делали, – усомнилась Аня, – тут такая этикетка.

– Верь мне, детка, – положила руку на предплечье Ани старушка, – крема и мази – мое давнее хобби. А упаковки? Чего теперь только в интернете нет. Это крем с запахом магнолии. Попробуй, не обижай старушку.

Аня успокоилась, страх отпустил. Она даже внутренне посмеялась над собой, что так легко струсила. Женщина тут же поблагодарила добрую бабу Нюру и быстрым шагом направилась домой.

Старушка сама закрыла калитку, но не ушла. Она через щель задумчиво наблюдала за удаляющейся спиной своей гостьи, а волнение сейчас росло в душе бабушки. Она озадачилась, правильно ли поступила, подарив Анне крем с запахом магнолии…

Глава 14. А мы меняемся…

Ростов-на-Дону

Марьяна пыталась помочь всем в родном селе Марьино. Бабушка просила грядки прополоть, мать лекарства купить, сестра за племянником Ваней присмотреть, которому пять лет, поэтому женщина уставала, но очень часто моталась к себе в село. А ещё с отцом проблемы, так как он злоупотреблял алкоголем, да и подруге надо помогать.

Чтобы с племянником завтра посидеть, сегодня она снова сменилась, бросила взгляд на табель рабочего времени и поняла, что Громова не встретит. Марьяна захватила с собой сумку с творогом и сметаной, а еще пару кусочков сыра взяла на пробу – санитарка тетя Валя просила.

Она еще с утра почти все раздала среди медработников, и осталось-то совсем чуть-чуть, но продукт скоропортящийся, и надо торопиться.

Ничего не предвещало беды, но, заходя с пакетом в ординаторскую, Марьяна чуть не натолкнулась на широкую спину Громова. Запах одеколона она узнала: аромат едва уловимый, ненавязчивый, и ей он очень нравился, но в этом она уж точно даже самой себе не признается.

– Марьяна Витальевна, у Вас такой взгляд. Что, снова Вас разочаровал? Вы не рады меня видеть? Чего замерли?

Губы мужчины изогнулись в полуулыбке-полуусмешке, а глаза самым наглым образом ее рассматривали.

– Вас не должно было быть сегодня на работе. Почему же Вы здесь? – не сдержалась Марьяна и произнесла это вслух.

– Ох, встречный вопрос. Вы хотите видеть меня чаще? Вы же тоже на работе…

– Это ты, то есть Вы все специально подстроили, чтобы меня позлить. Я подменилась, и Вы каким-то образом об этом узнали. Ну знаете…

– Тише-тише, пройдемте ко мне… в кабинет.

Марьяна опомниться не успела, как он ловко взял ее за руку, буквально затащил в свой кабинет и закрыл дверь на ключ.

– Дмитрий Викторович, что опять? – женщина заметно занервничала. Его присутствие выбивало почву из под ног. Громов не упускал возможности прикоснуться к ней: то невзначай, а то намеренно, отчего такие бабочки в животе появляются, что дух захватывает…

– Опять что? – усмехнулся Дмитрий. – Боитесь, что поцелую как в прошлый раз? Будете хорошей девочкой и отделаетесь легким испугом.

– Испугом?

– Марьяночка, я сегодня на работе, потому что так надо, а Вы хоть и яркая как солнышко, но не все вокруг Вашей персоны вращается. Знаете, я почти уверен, что Вы горячая, и способны согреть, а кого-то даже испепелить. Но послушайте, не нужно пытаться со мной играть. Я вижу Вас насквозь…

«Господи, боже ты мой, ну зачем я этот творог принесла в отделение. Сейчас точно уволит. Пожалуйста, ну хоть кто-нибудь постучите в дверь», и бог услышал молитвы женщины.

В дверь действительно постучали. Громов недовольно посмотрел на Марьяну, он знал, что она сейчас улизнет.

– Попробуйте только сбежать. Пожалеете, если рискнете. Вы поняли меня? Вы еще не показали мне содержимое этого пакета.

Дмитрий подошел к двери и провернул ключ в замке. Марьяна же переместилась к столу. В кабинет прошла Кристина, медсестра с 4 этажа, и оценила, как раскраснелось лицо Марьянки.

– Извините, мне срочно нужно в туалет, – его огненная птичка упорхнула.

– Куда?

– Дмитрий Викторович, Вас Вадим искал, у него вопрос по практике, – пролепетала Кристина, но Громов, оценив, что дело не такое уж срочное, бросился за Марьяной, устремившейся к лифту.

Двери почему-то не спешили закрываться, а потом, откуда ни возьмись, в лифт прошли еще восемь человек, в том числе Громов, которого прижало к Марьяне.

Она рассматривала пуговицы его медицинского халата, не в силах поднять голову выше. Ниже на этаж, когда двери лифта разъехались, зашли еще три медработника, и стало заметно теснее.

– Какая же Вы и вправду горячая, – тихо-тихо шепнул Дмитрий. Он склонился к ее уху. – Что в пакете, Марьяночка? Что Вы прячете от меня?

На первом этаже все вышли, а Дмитрий нажал кнопку лифта, которая закрыла двери прямо перед носом рыжеволосой медсестры. Они остались вдвоем.

Марьяна чувствовала себя кроликом в одной клетке с тигром. Ее слегка растрепавшиеся волосы сильнее завивались, щеки раскраснелись, дыхание сбилось. Когда между мужчиной и женщиной вот такое невероятнее притяжение, разум отказывается понимать, и сложно сопротивляться.

Громов притянул Марьяну в свои объятия и поцеловал, сминая нежные губы и вторгаясь в ее рот языком, чем вызвал шквал новых ощущений…

Марьяна пару лет назад встречалась с парнем, это был Вовочка, бывший одноклассник. Но все как-то не заладилось и в серьезные отношения не переросло. Теперь Вовочка забылся, и его вялые попытки ухаживать тоже. Слишком скромный, и иногда такое отношение может приносить боль. Марьяна с тех пор поняла, что мужик должен оставаться мужиком. На свидания ходила, но довольно скоро наступало разочарование, и все заканчивалось.

Поцелуй хирурга не сравнить с робкими касаниями губ Вовочки. Она чувствовала себя женщиной рядом с Дмитрием, такой нежной, даже изящной. Марьяна уперлась руками ему в грудь, но оттолкнуть мужчину оказалось не так-то просто.

Мгновение, и двери лифта разъехались, а Марьяна с силой прикусила язык Дмитрия и бросилась бежать. Громов быстро пришел в себя и устремился за медсестрой.

Комната отдыха на верхнем этаже в зоне для вип-клиентов и двое вполне взрослых людей: медсестра и хирург. Одна палата пустовала, и Марьяна молниеносно кинулась туда, но ключей не оказалось, и удерживать дверь долго она не могла, а ее начальник-хирург оказался тут как тут.

Девушка пробежала к столу, он за ней, и теперь это напоминало игру.

– Отвечайте, что в пакете? – нарушил тишину Дмитрий.

Язык саднило, и это заставляло вспомнить, насколько у нее острые зубки, что вызвало не только раздражение, но и иные ощущения.

«А вдруг уволит?» – пронеслось в голове у Марьяны.

– Ничего. Там прокладки гигиенические, у меня эти дни.

– Что, Марьянка? Не злите меня, прошу.

Женщина применила отвлекающий маневр, бросилась к двери, но была поймана за руку и не удержалась на ногах, а поскольку Громов этого не ожидал, через минуту оказался лежащим на диване, к тому же придавленным Марьяной.

Она всем своим телом прижимала его, но одна рука осталась выдвинута в сторону вместе с пакетом, а Громов запросто дотянулся до ее секретной ноши и забрал злосчастный пакет.

Увы, но размах рук Дмитрия явно внушительнее, чем у медсестры. Он осторожно отстранил женщину и заглянул внутрь пакета.

– Что это? Творог и сметана? – Громов не удержался от смешка. – А чего тогда бегала? Я уж думал запрещенку какую притащила, – Дмитрий вдруг перешел на «ты». Иногда он так делал.

Рыжая медсестра казалась ему в определенные моменты такой родной, а запах сладких духов с оттенком ванили его еще больше заводил. Хотелось касаться ее губами, ласкать и не отпускать, но объективных оснований поступать так не находилось, что его очень злило.

Иногда просто хотел сказать «Моя» и все, и даже согласия не спрашивать, но так невозможно. К тому же, кто на физическом влечении отношения строит? Только если безумцы.

– Я? Да как Вы смеете обо мне такое думать? Я, между прочим, порядочная женщина в отличие от Вас, – Марьяна высвободилась и поправила костюм медсестры.

– Ты права, я на порядочную женщину при всем желании не похож, – Громов тоже поднялся, но получилось так, что стоял он теперь очень близко.

– Опять Вы смеетесь надо мной? Отдайте творог, – Марьяна потянулась за пакетом, и их пальцы соприкоснулись. Током от этого мимолетного контакта прошибло обоих, но внешне оба виду не подали.

– Только творог? – удивленно приподнял бровь Дмитрий. Ее волнение ему нравилось.

– И сметану, – Марьянка забрала-таки пакет и выдохнула. Получилось прерывисто.

– У тебя на весь товар покупатели имеются?

– Нет, на один творог так и не нашла. Хотите купить?

– Марьянка, нет. Зачем он мне? Я молочное как-то не очень, мне больше мясо нравится.

– Послушайте, еще раз поцелуете меня, и я за себя не отвечаю.

– Что, боишься не сдержаться? – вопрос был вполне конкретным, открытым, но становилось уж очень опасно. Марьяна решила сменить тему. Это стало жизненно необходимо. Палаты на этом этаже полупустые, нужно срочно выбираться.