Хирургическое вмешательство

– Нет, внучок, – наконец, она подняла глаза и посмотрела на внука с экрана, – это гораздо интереснее. Вот расклад себе сделала, но чего-то не выходит.

Николай накрыл на стол и уже уселся на мягкий стул, чтобы съесть свой ужин, телефон он облокотил на стакан с томатным соком. Баба Нюра о чем-то задумалась и тут же спохватилась:

– Знаю, в чем дело!

– В чем?

– Темы не задала. Так, без цели, расклад сделала и ничего не увидела.

– А что должна была увидеть? – посмеялся над взволнованной старушкой Николай, – червы да бубны?

– Хах! – скривилась бабушка на язвительность внука, – вот сейчас я на тебя и раскину свой расклад.

– Может не стоит? – попросил внук. – Чего ты еще о моей жизни не знаешь?

– А на ком мне еще тренироваться!? – театрально развела руками баба Нюра. – Ко мне уже Машка три раза прибегала, погадать на мужа, а мне совестно, что не уверена еще. Так что давай, не спорь с бабушкой. Сейчас все скажу как есть. Истинно, правду открою.

Николай сокрушенно вздохнул и сдался. Ради любимой бабушки он был готов на все, даже стать тренировочным объектом для ее гаданий. Его всегда поражала ее энергия и неутомимый азарт ко всему новому. Бабушка прочистила горло, перетасовала карты и стала их размеренными движениями раскладывать.

– Бабуль, а свечи там всякие не надо зажигать? – спросил, сдерживая улыбку Николай. – Для антуража.

– Точно! Забыла.

Баба Нюра широко улыбнулась во все тридцать два зуба, быстро зажгла две свечи по бокам от себя и продолжила.

– Надо сдвинуть любую карту, – подняла она глаза.

Николай еле успел сделать серьезное лицо, на что бабушка только сощурилась, но промолчала. Внук развел руками.

– И как?

– А, да! – снова спохватилась новоявленная гадалка. – Эти моменты надо продумать на будущее. Ну тогда говори, с какой стопки тянуть, а я сама.

– С центральной, – быстро ответил внук, продолжая улыбаться.

– Та-а-а-кх, – бабушка крайне сосредоточено всматривалась в картинки, что показывали ей Таро, – я расклад сделала на женщину, что по судьбе тебе предназначена. На ту, что с тобой родственная душой.

– Ну и? – Николай не чувствовал интереса, но не хотел огорчать бабушку.

– Женщина, что по судьбе тебе… Ей начхать на твою работу, шумная, нервная она. Не пойму, суматошная какая-то. Много на ней обязательств и забот. Душа тревожная. А ты машину скоро продашь, и купишь другую. Сидений много, людей много возить будешь. А квартиру отдашь.

– Что, и квартиру продам? Я ее недавно купил. И не планировал.

На Николая с экрана глянули недовольные глаза бабушки. Она поджала губы и еще раз вперила взгляд перед собой.

– Не пойму. Машину продашь, вот. А квартиру отдашь. Отдашь, продашь. В чем разница? А вот так показывает. Потом еще разберусь, не отвлекай. Вижу четко: ложь, грязь и коварство. Простофиля ты, вот что карты показывают.

– За простофилю, бабуль, отдельное спасибо, – сделал вид, что обиделся, Николай.

– Не злись. На ком мне еще практиковаться? Я имею талант, а развивать не развивала. Что увидела то и озвучила, осталось научиться понимать, что наговорила.

– Вот! – вытянул вперед палец Николай. – Загадками всякий может говорить. Картинки не могут показывать, что будет наперед, это мы сами, люди, себе события устраиваем.

– Николаша, вот помяни мое слово, я найду ответы на все свои вопросы и на твои тоже, завтра на гадюку твою карты кину. Очень мне интересно, чем твоя особо ядовитая занимается в данный момент.

– Бабуль, тогда и расскажешь мне завтра, а сейчас позволь мне просто отдохнуть. Невероятно тяжелый день выдался.

– Хорошо, внучек, отдыхай мой хороший, бабушке тоже спать пора.

– Доброй ночи, – Николай отключил телефон и выдохнул.

Он очень сожалел сейчас, что позволил бабушке гадать ему. Хоть и не верил, но она все же наговорила неприятных вещей. Его жене действительно наплевать на его работу.

Ева устроилась в клинику только для того, чтобы удачно выскочить замуж, и теперь она этого не скрывает. А ему очень бы хотелось, чтобы жена вместе с ним жила своей профессией. Только выходит так: он живет профессией, а она его деньгами. И Ева в последнее время все больше остается недовольна тем, что имеет.

Неожиданно в Инстаграме пришло видео от подруги Евы.

Николай решил просмотреть. Ночной клуб, его Ева на столе танцует весьма откровенный танец. Она практически разделась там полностью, а увел ее оттуда молодой парень. Николай его узнал, то ее личный фитнес-тренер.

Последовал звонок, на этот раз от подружки Евы.

– Вот что за день-то такой сегодня? – мужчина включил телефон и приложил к уху.

– Привет, Николай, ты там все работаешь, а Ева с Максом отдыхает. Ты только не подумай, просто надоело смотреть, как она тебе с моим Максиком изменяет.

– А что тебя мотивировало подругу сдать? Ты уверена, что она с ним мне изменяет?

– Николай, а с кем она на Бали сейчас? Это мне знакомая прислала. Между прочим, они меня собирались с собой взять, и еще Эдик должен был ехать, а она с Максом.

– Спасибо, что сказала, Эльза. Когда Ева вернется, я с ней поговорю.

– И все?

– Эльза, с тобой я точно свою личную жизнь обсуждать не стану, – Николай как-то нервно отключил телефон и чуть не разбил его о стену. Он до последнего хотел верить в то, что Ева верна ему, но оказалось, что нет.

Недавно у него закралось странное подозрение. Она часто отказывала ему в близости, ссылаясь на головную боль, и однажды он почувствовал в аромате ее духов нотки мужского одеколона.

– Ева-Ева, да как так-то, а? – Николай хотел бросить все и отправиться в аэропорт. Набрал номер Евы, но услышал голос автоответчика. – Ты вернешься, и мне достаточно будет этого видео, чтобы уличить тебя в измене. – Если она изменила, он это поймет. Он работал с людьми и знал, как задавать вопросы так, чтобы ему отвечали, даже если больно и страшно…

Николай нервно отключил телефон и с силой стиснул его руками. Он верил жене, но видео? Рассудительность характера подсказывала, что они во всем разберутся, когда Ева вернется домой. Эльза явно провоцировала его на агрессию, однако он не так глуп. Этим светским львицам одна забава в жизни – мусолить чужие отношения, и даже если это отношения близкой подруги. Никакой совести! Все сделают ради дешевого хайпа.

Глава 8. Сюрприз для доктора…

Несмотря на внешнее спокойствие, душу Николаю царапали сомнения. Три дня прошли как в аду, ведь нужно было как-то сосредоточиться на работе, а голова раскалывалась от мрачных мыслей. Миллионный раз по кругу крутился один и тот же вопрос: «Ева его предала?». И когда приходило очередное СМС о расходах, он воображал, что ОНА за его счет развлекаются на Бали НЕ ОДНА.

Пересменка, утро. Громов заступал на смену, а Николай хотел остаться до вечера. Так получилось, что Марьяна в последнее время попадала в пару с Авериным, а Дмитрия практически не встречала, и сейчас он, наконец, увидел рыжую медсестру.

– Марьяна Витальевна, зайдите в мой кабинет.

Громов искал любой предлог для рабочего разговора. Ему все время казалось, что между ними так и не возникло понимания. Со всеми медсестрами понимание есть, а с этой что-то пошло не так. Бесит она его одним только внешним видом.

Марьяна, наоборот, избегала его всеми возможными способами. Она очень боялась снова облажаться. С заведующим отделением ей работалось намного спокойнее, чем с этим Громовым.

– Дмитрий Викторович, это Вы мне?

Марьяна попыталась вести себя вежливо и спокойно, хоть и очень обиделась на Громова после инцидента, и если бы не Аня, точно бы устроила ему какую-нибудь гадость в отместку. Женщина поняла, что теряется и испытывает страх в его присутствии, ведь когда он на нее смотрел, сохранять самообладание ей стоило больших трудов.

– А разве здесь есть еще одна медсестра с таким редким именем? – и снова испытующий взгляд Дмитрия.

– Послушайте, у меня по работе нареканий больше нет. Вот даже Николая Владимировича спросите.

Громов посмотрел на своего друга, а он в подтверждение едва кивнул. Ему вообще не до Марьяны было. На работе ничего сверхординарного больше не случилось, и этому Николай весьма обрадовался и благодарил судьбу за то, что она к нему хоть в этом благосклонна.

Аверину доводилось оперировать сложных пациентов и пытаться спасти, зная, что тот безнадежен. Бороться до последнего вздоха это его девиз. Однажды ему удалось практически вытащить с того света мальчишку, выпавшего с окна четвертого этажа.

Всегда, когда тяжелый пациент – ребенок, он потом еще неделю не может ни о чем другом думать, особенно если все-таки наступал летальный исход. Железная дорога… Как часто парни пытаются рисковать жизнью на спор! И когда с ожогами в восемьдесят процентов доставляют, хочется время повернуть вспять, ведь вероятность спасти такого ребенка минимальная. Его жизнь никогда не станет прежней, даже если его удастся спасти. Статистика, увы, неутешительная, а страдания больного такие, что сердце кровью обливается. Сложная операция требует полной выкладки и собранности, а мысли хирурга сейчас мрачнее тучи.

Громов тронул друга за плечо и кивнул головой, давая понять, что он со всем разберется, Николай благодарно улыбнулся и поспешил к себе в кабинет. Меньше всего сейчас его трогало увлечение Димки. В другой раз он бы позабавился над убежденным холостяком, но не теперь. Теперь своих проблем хватает.

– И все-таки мне нужно с Вами поговорить, – настаивал Громов.

– Хорошо, Дмитрий Викторович.

Марьяна заметно занервничала. Сердце учащенно забилось, дыхание прервалось. Под его взглядом ей становилось жарко. От волнения она даже не пропустила его первым к двери, а сама схватилась за ручку, но не смогла открыть дверь, пытаясь ее толкнуть вовнутрь. Громов положил свою руку поверх ее. Он стоял так близко, что лица касались ее упругие кудряшки. Марьяна закусила губу и не сдавалась, предприняв еще попытку толкнуть дверь. Назад хода уже не было, ее током пробило от шквала ощущений, и это ужасно напугало. В этот момент ей захотелось бежать без оглядки, а он, едва приобняв, дернул ручку на себя и подтолкнул вперед растерявшуюся Марьянку.

– Проходите, садитесь, – почти возле самого уха проговорил Громов.

– Спасибо, я постою.

Марьяна поняла, эта провокация вызвана лишь для того, чтобы потом посмеяться над нею. Она не признала своей вины, а он злопамятный, и если она поведет себя неправильно, то ее уволят. Но как понять, как вести себя правильно? Аня точно знает, но ей теперь не наберешь. Поздно, надо было обсудить с нею все варианты.

– Ну как хочешь, – внезапно он перешел на «ты».

Громов приблизился к своему столу и взял табель рабочего времени.

– Ты изменила свой рабочий график, и Николай Владимирович подписал.

– Это ведь законами не запрещено?

– Не зап-ре-ще-но.

Громов намеренно растянул слово по слогам и осмотрел медсестру пристальнее. Рыжая копна больше не развевается в свободном полете, а аккуратно собрана, хотя как не пытайся, такой волос невозможно укротить. Это просто взрыв на макаронной фабрике, а не шевелюра. И эти беспокойные бегающие огромные зеленые глаза. Чуть поблескивающие розовые губки. Из макияжа только блеск для губ. Ногти ровные, коротко остриженные, также выкрашенные в приятный оттенок нюдового. Сегодня Марьяна одета в брючный костюм, все пуговицы на блузке застегнуты наглухо. Даже бейдж пристегнут идеально ровно. Образцово-показательный внешний вид.

– Что за игру ты затеяла? Мы теперь не пересекаемся на дежурствах. Плетешь интриги за моей спиной? Марьяна, я тебя насквозь вижу.

– Да что ты… то есть Вы видите?!

– Заведующий отделением не может за всеми уследить и особенно за тобой, поэтому со следующей недели табель составлен иначе. Надеюсь, тебя ничего не смущает?

– Да как Вы посмели? Дмитрий Викторович, это произвол!

Марьяну охватило бешенство. Если бы не острая потребность держаться за это место, она бы уволилась. «Съемная квартира, – проговаривала она про себя, – дорогая. Машина в кредит. Марьяна, держись! Только держись. Не вмажь ему. Это будет конец всему».

Громов встал и шагнул к Марьяне ближе.

– Произвол? Ты с кем сейчас разговариваешь, рыжая бестия?

– С Вами, но Вы меня специально провоцируете!

Она уже три раза оглянулась вокруг себя в поисках неизвестно чего. Кулачки сжала и спрятала в карманы. С детства она не была сдержанной не только эмоционально, но и физически: Марьяна могла без разбору врезать любому, кто, по ее мнению, ее обидел.

– Нет, это ты меня провоцируешь. Откуда только взялась такая дерзкая?

Громов не особо отдавал себе отчет, когда уверенно прижал девушку к двери и приподнял ее лицо большим и указательным пальцем за подбородок.

– Дмитрий Викторович, я буду жаловаться.

– Обязательно.

Он приник к ее губам. Марьяна сначала замерла с остекленевшими глазами, поворот событий оказался крайне неожиданным, потом попыталась оттолкнуть Громова. Она вытащила руки из карманов и ладошками постучала его по плечам. Не помогло. И только после этого она уперлась ему в грудь и надавила.

«Аня же говорила мне, что я должна… точнее, я не должна… ой…».

Дмитрий потерял голову. Да, она поднимала ему нерв и действовала на него так, как никто из женщин. Мягкие нежные губы. Он бы позволил себе углубить поцелуй, но в дверь постучали. Громов отстранился, но все еще крепко удерживал женщину в своих объятиях.

Марьяна оттолкнулась сильнее и как ошпаренная выскочила из кабинета.

– Что же делать-то, а? Как же так-то? Как теперь работать здесь? Как? Зачем он это сделал? Зачем? Меня Громов поцеловал… Бли-и-и-н!

Медсестра прикоснулась к припухшим губам.

– И как?

Она, оказывается, сказала это все вслух, а рядом как раз стоял заведующий отделением с чашкой кофе в руках. Марьяна резко обернулась и чуть не опрокинула его кофе.

– Тише-тише, ошпаритесь кипятком. Мы, конечно, в травматологии, но Вы нужны нам живой и здоровой.

– Извините, я просто…

– Ну да, Вас же Громов поцеловал. Я понимаю.

– Вы услышали? Господи, как стыдно. Меня теперь уволят, да?

– Нет. Поцеловал и поцеловал. Он свободен, Вы, кажется, тоже не замужем.

– Кто свободен? Громов?

– А что Вас удивляет? Мужчин свободных тоже много, как ни странно.

– Да ладно! – выпалила Марьяна, как обычно, не подумав. – Породистых мужиков еще щенками разбирают.

Ляпнула и снова схватилась за губы. Скривилась и пару раз стукнула пальцами по непослушному рту.

– Интересная теория.

– Извините-извините-извините.

Аверин впервые за последние три дня рассмеялся, Марьяна его развеселила. Громов вышел из кабинета, и тут же пригвоздил взглядом весьма напуганную девушку к месту.

– Николай Владимирович, мне нужно 520-ю палату проверить. Пациентов. Я пойду.

Марьяна поспешила прочь, ее щеки горели ярко-красным румянцем.

– Что, сбежала твоя рыжая красавица? Ты чего творишь, друг? Кто ж так за девушками ухаживает, а?

– Сам не знаю, что на меня нашло. Оказался рядом и не сдержался.

Димка тоже выглядел растерянным и смущенным.

– Запал ты, Громов, точно запал…

– Ерунда. Просто ее губы…

– Ее губы, волосы, глаза, изгибы аппетитного тела. Продолжать?

– Коля! Не надо. Кстати, что у тебя за проблемы? Чего смурной ходишь уже три дня как?

– Ева загуляла. Кошка мартовская, хотя на дворе у нас июнь, но, как говорится, никто не застрахован. Я же все для нее, а она…

– Ты уверен?

Аверин тяжело вздохнул.

– Практически да.

– Разбаловал ты ее. Что делать будешь?

– Что ж я тиран, влюбленную красавицу неволить? Захочет уйти, пусть идет. Все могу простить: нежелание заниматься бытом, нежелание работать, но измену никогда.

– Не простишь?

– Нет… не знаю… не знаю. Если женщина моя, она должна быть мне верна. Если не устраиваю, разлюбила, так ты скажи, всякое бывает. Не люблю ложь во всех ее проявлениях. Вот черт, прав ты был, Громов. Женщину нормальную в наше время днем с огнем не сыщешь. Польстился на красоту, влюбился как болван.

– Вот-вот, и эта тоже. Ходит, бесит меня. И волосы эти ее рыжие.

– Да, Громов, ты реально попал. Так что, табель и правда изменил?

– Просто присмотреться хотел.

– Вот то, что хотел, понятно. Ладно, вы там смотрите, заведующего отделением в известность поставьте, когда Марьяна Витальевна в декретный отпуск соберется.

– Скажешь тоже. Я на работе ни-ни…

– Ну конечно, только поцелуи можно, да?

– Говорю же, случайно вышло.

– А ты знаешь, что случайности не случайны? Ладно, Димасик, все с тобой ясно.

Разговор прервал звонок, Аверин посмотрел на экран своего смартфона. Ева. Николай глянул на Громова и ответил.

– Коля, привет, солнышко, ты сегодня на сутках?

– Ева, радость моя, вернулась уже? Да, ты извини, я на работе в ночь, надеюсь, с транспортом проблем не возникло? Я просил заказать услугу повышенного комфорта.

– Все хорошо, встретили, доставили, сумки помогли занести. Да, а во сколько ты завтра приедешь?

– Не раньше обеда. Надеюсь, ты не сильно расстроишься?

– Нет, я все понимаю.

Громов стоял и внимательно смотрел на друга.

– Соврал, – понимающе кивнул он головой.

Аверин сделал такое лицо, словно ему очень больно.

– Я не хочу верить, но проверить стоит.

Друг поддерживающе похлопал Николая по плечу. Аверина так и подмывало поехать сейчас домой и посмотреть Еве в глаза. Она умело пользовалась своей красотой, и Коля многое ей прощал. Конечно, он не всегда оказывался рядом и по первому зову не бежал, так как у него очень трудная и ответственная работа. Ева знала, за кого она выходила замуж, и особо сцен не закатывала, ведь ей совершенно не внимание его требовалось, а деньги.

Николай уделил внимание пациентам и лично сделал вечерний обход всех больных. Он внимательно всех выслушал, скорректировал лечение, опираясь на полученные сегодня с утра результаты обследований. Он планировал покинуть отделение еще утром, но тянул время. Этому обрадовались все: и медсестры, и пациенты. Громов спокойно занимался операциями, а Николай разгрузил его в отделении. Когда стрелки часов показали десять вечера, он решил, что пора ему домой.

Николай пребывал в скверном настроении, вся эта история с Евой его подкосила. Мужчина уверенно вел машину по дорогам ночного Ростова, а в душе кошки скребли. Наконец, он припарковал внедорожник на привычном парковочном месте и отправился в высотке.

Лифт, кнопка десять и небольшое ощущение движения. Наконец, светлый коридор, отделанный мраморной плиткой. Осторожно провернул ключ в дверном замке и еле слышно щелкнул ручкой. Прошел в прихожую, свет горел приглушенный. Предчувствие нехорошее.

Шаг, еще шаг, и Николай оказался в спальне. Его взору предстала картина весьма нелицеприятная. Такое можно увидеть только в порнофильмах: Ева ублажала в постели сразу двух мужчин. Легкое покрывало скрывало их тела, но по лицу жены было видно, что ей нравится этим заниматься.

– Любовь моя, я не помешал?

Глава 9. День рождения и возвращение.

Аня с утра кружилась словно белка в колесе. Старшие помогали матери: Федор пылесосил в доме и вытирал пыль, Шурка в маленьком ведерке бесконечно таскал овощные очистки – одно для кур, второе ведерко в выварку запарить свиньям, листья с початков молодой кукурузы в кормушку телятам. Джеджика и Макара, со слезами и криками протеста, отправили к бабушке.

Праздничное меню расширялось новым блюдом с каждым часом. Салаты в кастрюлях отнесли в подвал, слоеные салаты располагались по полкам во втором холодильнике. Котлеты, мясо по-французски, отбивные просто и отбивные с сыром и ананасами, мясные рулетики с грибами, запечённая буженина в фольге, это добро хозяйка пыталась запихнуть в одну духовку так, чтобы до прибытия самого главного виновника торжества все подогреть.

– Да что же это такое?!

Аня с силой запихнула второй кусок мяса, обмотанного фольгой, и поняла, что дверца духовки просто не закрывается. Женщина поджала губы и раздула от досады ноздри. В следующий момент она уперла руки по бокам и теперь в упор смотрела на непослушный духовой шкаф. И это она убрала оттуда три противня с уже готовой пиццей, решив, что ее можно заранее нарезать кусками и прогреть в микроволновке.

– Мам? А не слишком много чести для одного человека?

Федя протаскивал мимо матери тяжелый старый пылесос и не мог не остановиться. Аня в этот раз превзошла сама себя – больше блюд она готовила только на Новый год. Мать быстро глянула на сына, у которого с плеча свалился гофрированный шланг и сильно путался под ногами. Она быстрыми движениями закинула шланг удобнее и махнула рукой.

– Иди скорее, пропылесось еще парадное крыльцо, все порожки, и с цветами аккуратно, не переверни. Папа у нас самый важный человек в семье! Его долго не было дома, он соскучился.

Федя дернул плечом, потому что непослушный шланг снова сползал, и хмыкнул.

– Самый важный… тоже мне, важный! Самый важный человек в семье это ты, мама.

– Мам-мам-мам.

Аня хотела что-то сказать вдогонку Феде, но ее уже с другого бока дергал за подол Шурка. Она открыла рот, чтобы сказать сыну, что он не прав. Что папа больше всех работает, содержит семью и в последний год очень неплохо содержит, но вот так, с невысказанными словами, повернулась к другому сыну.

Шурка прижимал к животу тяжелую для него глубокую эмалированную чашку.

– Мам, а это куда? Курицам отдать? Но тут специи везде по картошкам. Они не будут чихать?

– А! – схватилась Аня вначале за рот, а после спохватилась и забрала у сына чашку. – Забыла! Блин! Что же делать?

– Мам-мам, – стоял и смотрел вопрошающими глазенками на нее сын, – так я отнесу? Ты скажи только куда?

– Да никуда, – резко ответила Аня, – хорошо, что спросил. На тебе за это приз.

Она отрезала квадратный кусок от пиццы и дала ребенку. Шурка тут же засунул его в рот.

– А Феде? – спросил он жуя.

Дети у Ани росли очень дружными, несмотря на то, что постоянно ссорились между собой. Дай кусок одному, и он тут же позаботится о том, чтобы угощение досталось всем братьям.

– Феде я дам потом. Иди масло принеси.

Шурка умчался так, что чуть шлёпки не растерял, а Аня осталась с новой задачей. Она приготовила картошку и морковь для запекания в духовке и забыла, а теперь у нее полная духовка готовых мясных блюд и сырые промасленные посыпанные специями овощи в чашке. И больше ни одного свободного противня.

– Точно, теперь надо резать и по блюдам раскладывать, – сказала Аня и взялась резать все пиццы квадратами. – А куда мне деть все мясо? Вот задача!

Она вздохнула, глянула на часы и ускорилась. Еще столько всего надо успеть, а время поджимает. Паша приедет через полтора часа, а через два в доме будет полно гостей, придут все родственники и друзья. У мужа две недели назад прошел день рождения, и было решено отпраздновать его сразу по его возвращению. Совместить два события в один день: отметить приезд главы семейства и его прошедший день рождения. Аня старалась изо всех сил, ей так хотелось угодить мужу.

– Аня, привет! – раздалось радостное где-то за спиной. – Ох! Ты, мать, чего?

Марьяна резким движением выхватила у подруги нож и повернула противень к себе. Она только что приехала, и перед тем как показаться в родительском доме, решила заскочить к Ане поздороваться.

– Я заскочила по дороге поздороваться, – сказала она и с упреком глянула на растрепанную Аню, – а у тебя тут аврал. Ты почему не сказала, что пир горой решила устроить? Тут все село будет что ли?

– Нет, – вздохнула устало Аня и принялась вытаскивать мясо из духовки, – день рождения у Пашки.

– И ты решила за один вечер скормить народу годовой запас продуктов? Аня! Так уже никто не делает! Ты кого удивить хочешь? Пашу?

– Пашу, – подтвердила Аня серьезно, – он любит вкусности всякие. Придет вся его родня и друзья.

Марьяна закатила глаза, задумалась и снова недобро глянула на подругу.

– Ты на человека так перестанешь походить к тридцати годам, а может и раньше. Это же человек семьдесят! Свадьба целая! Анька, прекращай халяву тут разводить. Ты их накормишь, а они потом тебя еще и осудят. То соль в салатах крупинками, то мясо сухое.

– Ждем тридцать, – призналась Аня. – И я что-то и правда подустала. Жданка сегодня отелилась ночью, я с двух на ногах.

– Нафига тебе три коровы?! Ты уже фермерша настоящая, а должна быть женщиной!

– Я хочу еще больше. Телочка такая хорошая, я ее оставлю на молоко. План есть, буду молочку продвигать. И в этом году хочу поступить в аграрный, на технолога.

На пороге веранды появился Федя. Он увидел крестную и от неожиданной радости только и смог открыть рот. Марьяна положила последний кусок пиццы на блюдо и метнулась к мальчику. Федя со всего маху кинулся к любимой тёте и крепко уцепился ей за шею.