скачать книгу бесплатно
– Виктор никогда не перестанет удивлять меня своей интуицией, – она редко говорила о нём, но мне был очевиден уровень их отношений и доверия, – я много раз была свидетелем его безошибочно-филигранной работы. Особенно с близкими, – она взглянула на меня, – ты абсолютно близкий и родной.
Кэтрин открыто и искренне смотрела на людей. В том числе и на меня. Я уже привык, но пока ответить тем же не мог. Что-то ещё держало. Что-то из прошлого.
– А я не встречал ранее таких людей как вы, Кэтрин. Других. Реальных. Но я не настолько уверен в себе, как он или ты. Что мне делать, если я потеряю этот мир, ваш мир? Я никогда не смогу вернуться в прежний.
– Никогда и ничего не бойся. Если будешь честен с собой, со всеми, то твой путь всегда будет прекрасен, – отвечала безупречно мудрая Кэтрин. Я часто смотрел на неё и не мог поверить, что в реальном мире возможно встретить таких, как она, Виктор, Анна. Это другой уровень отношений – выше телесности, чище психологии, невесомее равновесия…
В последнее время я не видел Виктора, и Кэтрин, намеренно или нет, заполняла своим обществом пробелы его отсутствия. Я был не против. Но то, что я понял о его роли в моей жизни, ещё требовало проверки. Не просто дарить полное доверие тому, кого постоянно не хватает.
И потянулась вереница клиентов.
Самым любимым в работе я всегда считал настройку правильных ощущений с помощью пространства. Мягкий свет, удобная мебель, тёмные шкафы, обязательный ворох книг. От всего этого веет покоем, временем, прошлым. Видимо, поэтому всё, что приносят с собой клиенты, иногда только здесь смущает их. Переживания уже не давят, и они раскрываются подобно цветку в правильном климате. Всё, что мы с Кэтрин находили в такие моменты, бережно подставляли свету, стараясь сберечь и согреть… О, Боже, если так пойдёт и дальше я, наверное, начну писать стихи!
Наступил очередной вечер. Мы остались вдвоём. Её-наши клиенты закончились. Вероника была последней. Кэтрин пыталась ощутить, прочувствовать моё состояние, я же отшучивался, как мог. Ну вот – назначенный час. Кэтрин ушла, я ждал.
Вероника опоздала. Вошла, окинув меня весьма однозначным взглядом, села.
– Ждал с нетерпением?
– Конечно, ждал, у нас же встреча.
Наряду с напускной уверенностью, я заметил её переживание, странное стеснение, но вот, мгновение, и она уже собралась. Видимо, ей действительно нужна была помощь больше, чем игра со мной.
Мы начали. Она заговорила неожиданно серьёзно и без лишних эмоций. Я не стремился расставлять рамки. Немного спустя, было очевидно, что её внутреннее напряжение отпускает. Беседа становилась более личной, одушевленной. В числе прочего нами обсуждались мотивы недавних поступков и эмоции, вызванные моим возвращением в её жизнь, как она выразилась. Это было очень кстати, сегодня, сейчас идти с ней в одном направлении, профессиональном, прорабатывая терпеливо и без зажимов переживания, вопросы, сомнения. Я был рад и потрясён одновременно. Моя искренность и честность всех последних дней зеркально проецировалась на всю, заведомо непростую, работу с Вероникой. Эта мелькнувшая параллель в голове вызвала странные ощущения полного отсутствия контроля над своей жизнью. И как же я смогу идти дальше, если переписываю правила и законы по ходу движения? Я спешно отбросил свои вопросы «на потом» и вернулся к Веронике. Передо мной человек открывался сейчас с новых сторон. Что же происходило с ней на самом деле? Я думаю, что немного понимал, и честно говоря, мне в этом помогли эти самые новые правила. Когда человек опускается всё ниже и ниже, влекомый своими чувствами и слабостями, он способен достигнуть только определенной точки. Не более. И эта степень всегда равна силе желания выбраться, стать лучше, чище. Такое не касается людей с болезненными зависимостями, скорее уже физическими. У Вероники я наблюдал именно такое чистое желание, вернее, осторожные попытки его иметь.
Наше время подходило к концу. Мы уже молчали несколько минут, я дописывал то, что не хотел потом потерять и знал, чувствовал, что это ещё не всё.
– Понимаешь, почему только ты один можешь помочь?
– Думаю, да. А ты?
– Я уверенна, что только наше общение может что-то изменить. Может даже меня.
– Каким образом, если не брать наши сессии?
– Я могу быть немного лучше только в твоём присутствии, даже воображаемом.
Я знал, к чему она ведёт, но решил, что на сегодня достаточно и не стал продолжать беседу. Вероника встала, улыбнулась мне какой-то отстраненной улыбкой и пошла к выходу. Я шёл позади, не нарушая ни дистанции, ни тишины.
– Увидимся, – бросила она вполоборота.
– До свидания, Вероника.
Дверь хлопнула, и мне показалось, что хлопнуло всё вокруг – шкафы, книги, торшеры. Всё аплодировало.
Убрав записи, я поспешил на улицу. Пара дорогих образов виднелась на другой стороне дороги. Виктор и Кэтрин. Я был горд и спокоен. Это мои люди… Мои! Они молча смотрели, пока я подходил. Каждый по-своему. Кэтрин откровенно гордилась мной, а он… Не могу так просто описать его взгляд. Помимо волны теплоты и уверенности, я почувствовал что-то плохо скрываемое, или наоборот, наполовину показанное. После нашей с ним той самой работы я теперь интуитивно ощущал его настроение. Подойдя ближе и смелее, я не отводил глаз от тяжёлого серого взгляда, но он еле уловимо покачал головой и повернул меня лицом к Кэтрин. Она обняла меня, очень крепко и сказала:
– Мой дорогой, ты прекрасен, тысячу раз прекрасен!
– Знаю-знаю, – сказал я скромно.
– Как отметим? – спросил Виктор, улыбаясь.
– А можно в гости? – это я сказал уже совсем не скромно.
– Я же говорил тебе, Кэт, всё будет ожидаемо, – рассмеялся Виктор.
Он поднял руку, и в конце улицы от обочины отделилась тень машины. Через полчаса мы были уже за городом.
Анна как будто ждала гостей. Абсолютное спокойствие и понимание руководили нашим семейным ужином. Виктор шутил, как только он один и умеет, а Анна и Кэтрин оказались очень близкими по духу людьми, давно знакомыми и очень простыми в общении между собой. В общем, всё было интуитивно с полу-взгляда, полу-жеста, как в театре. Обсуждали новые успехи и старые навыки. Женщины настойчиво требовали раскрытия моих психологических приёмов, но Виктор умело увёл беседу от ультиматумов.
– Вот, Алекс, и костыли оказались не нужны. Ты здоров и самостоятельно стоишь на своих ногах без сильной, но опасной поддержки. Надеюсь, ты понимаешь, что невозможно открыть новую дверь, не закрыв старую, – Виктор был необычайно добр, внимателен ко всем.
– Я сам не перестаю удивляться, сколько всего постоянно окружало меня. Я всегда замечал крохи, а сейчас будто везде, вокруг, внутри разворачивается целый мир. Другой, и такой устойчивый. Как можно было его не замечать? Я боюсь, что скоро сменю род занятий и начну писать стихи, ну, или сказки.
Анна стала рассказывать о сказках в судьбах людей, виденных ею наяву. Кэтрин делилась своими эмоциями от жизни в поездках. Как много она пережила до встречи с Виктором! А Виктор… Он внимательно следил за мной, вернее моими реакциями и настроением. И я чувствовал, что ему есть что сказать мне, но он чего-то ждал.
Ужин подходил к концу, и Кэтрин предприняла быструю попытку распрощаться с нами. Виктор и Анна вежливо её отговаривали. Я посчитал, что этого было недостаточно, и решил помочь искренностью.
– Останься, моя дорогая Кэтрин! Я уже не представляю свой обычный день и этот необычный мир без тебя.
Воцарилась странно неожиданная пауза. Виктор быстро взглянул на Анну, затем на меня. Кэтрин искренне растрогалась и сказала, что ей действительно надо уехать и пригласила меня проводить её.
Машина уже ждала, мы прощались во дворе.
– Я не перестану гордиться твоим самообладанием и уровнем стремлений, мой Алекс. Ты и правда ещё не знаешь, что можешь. Но запомни, «можешь» – не значит «будешь». Продолжай свой путь очень осмотрительно и собранно. И помни, доверие – это самое главное в жизни Виктора.
Мне было нечего сказать, кроме благодарности. Мы обнялись, и она уехала. А я всё стоял и смотрел вслед удаляющейся машины.
Была уже ночь. Дышалось легко. Я поднял глаза, небо было неприлично звёздное. Наверное, где-то среди этого сверкания хаоса, прямо сейчас и кралось моё счастье. Тихо-тихо. Надо только чуть-чуть подождать…
– У Кэтрин диагностировали церебральную аневризму. Алекс, у неё нет времени на это, – за спиной появилась фигура Виктора.
А внутри меня мгновенно образовался жгучий вакуум – противное, душное безветрие.
«Нет! Этого не может быть! Как и почему такой человек должен уйти?! Ещё и внезапно… Это же нелепость какая-то! Зачем жизнь всё устраивает так не-чест-но?!»
Наверное, во время этих мыслей я не дышал и по привычке стал закрывать все свои границы. Виктор мгновенно схватил меня за плечи и встряхнул.
– Не возвращайся туда, не надо! Мы же договорились!
Он был сейчас очень серьёзен и страшно прекрасен! Точь-в-точь грозный бог Олимпа! Мы присели на скамью. Мне не понадобилось много времени, чтоб собраться. Я уже имел опыт борьбы с неизбежным.
– Какие ещё сюрпризы ждут меня? Я серьёзно, Виктор. Ты же знал всё с самого начала.
– Знаешь, сложно увидеть в тебе то, что ты прячешь даже от самого себя.
– Я же не могу открываться и закрываться, как шкаф. Нашей профессии это не свойственно.
Я помолчал.
– Я не влюблён в неё, нет. И видимо, этому уже не дано случиться, – я вопросительно посмотрел на Виктора. Но он ничего не ответил, и я продолжил:
– Я доверяю ей. Она всегда рядом, с ней необыкновенно легко дышать, работать. Жить.
И всё-таки чувство глубокой преданности к Кэтрин наполняло меня сейчас более всего. Хотелось быть с ней столько, сколько возможно.
– Алекс, мы с тобой должны уехать. На следующей неделе пройдёт очередная конференция в Вене. Нам надо быть там за пару дней.
Странно, но именно сейчас мне больше хотелось остаться здесь, с Кэтрин, чем ехать непонятно куда с Виктором. Я даже удивился таким мыслям.
– А как мои пациенты?
– Пока мы ещё здесь, ты успеешь принять несколько. Веронику тоже. Как ты сейчас с ней работаешь, спокойнее?
– Знаешь, Виктор, мне очень приятно твоё профессиональное внимание ко мне, – отмахнулся я, потому что не планировал обсуждать Веронику в этот момент.
– Я не твой психотерапевт, Алекс. И моё внимание к тебе не профессиональное…
Я вопросительно посмотрел на него. Виктор выдержал довольно долгую паузу.
– Ты не просто очередной сотрудник или коллега, Алекс. Я хотел бы видеть тебя среди моих друзей. Среди очень близких мне людей. Найти человека, достойного доверия – это большая редкость. Я был бы очень счастлив, если бы ты стал частью моего семейного круга.
И всё вокруг начало постепенно оживать. Я мгновенно осознал, что это и есть моё абсолютное счастье. Ну, конечно же! Именно этого я и желал всем своим существом с нашей самой первой встречи. Неосознанно, интуитивно. Просто сердце и душа разобрались во всём раньше сознания и разума, наградив прекрасными эмоциями и так, по-своему давая понять, что Виктор очень близок мне. Чистое детское доверие и трепет преданного поклонника в присутствии кумира – ощущения, не покидающие меня рядом с ним. Но разве такое применимо к понятию простой человеческой дружбы?
– Как странно устроено наше существо, понять не просто, – тихо произнес я.
Виктор продолжал внимательно смотреть на меня.
– Истина, Алекс, как гора, – издалека понятнее и красивее. А вблизи обычно захватывает дух, и держат эмоции.
– Но ты свалился на меня сразу и вдруг. У меня не было шансов. Вначале.
Мы ещё долго разговаривали, и чем дальше, тем очевиднее было то, что у нас нет никаких преград в общении. Он понимал всё, многое можно было и не говорить. Виктор рассказал, как давно болела Кэтрин, что каждый её день может стать последним. И что она каждый день живёт свой последний день.
Я задумался, а если б не было её болезни? Кэтрин бы жила также? Была бы она настолько блестяща и безупречна в работе, отношениях?
– Почему-то мне кажется, что ты не хочешь, чтобы я проводил много времени с ней сейчас, я прав?
– Да, – Виктор всё также прямо смотрел на меня.
– Ты знаешь, порой мне бывает не очень уютно – у тебя невыносимо тяжелый взгляд, – признался я.
– Привыкать нам придётся обоим, – ответил он спокойно.
Я не совсем понял фразу, но был уверен, что моё некомфортное состояние сейчас полностью связано с необычным отношением к этому человеку. Когда же станет проще, сказать было сложно.
– Будет лучше, если вы с Кэт не увидитесь до нашего отъезда.
– —
Следующие несколько дней моя работа проходила без Кэтрин, в офисе. Я придерживался пожеланий Виктора на этот счёт, но странное нехорошее чувство предательства всё время преследовало меня.
«Да в конце концов, жизнь каждого – только его поступки!» – одним вечером пришло в голову, и после этой мысли я больше не раздумывал и отправился к ней. Согласно расписанию клиенты этим вечером у Кэтрин отсутствовали.
Она открыла дверь, но на мою прямую искренность не ответила как обычно, и немного смутилась.
– Ты мне не рада, – настороженно констатировал я.
– Что ты! Просто сейчас… – тут она будто отмахнулась от каких-то мыслей. – Проходи, мой дорогой, я всё объясню. – И улыбка привычно озарила её красивое лицо.
Я вошёл.
– Прости, Алекс, но дело во мне. Я знаю, что Виктор тебе всё рассказал, и не хочу, чтобы ты делал что-либо… – она задумчиво замерла, расставляя чашечки.
– Обязывающее? – закончил я.
– Да, именно. Мы с тобой очень хорошо ладим, не надо портить это. Есть неизбежные вещи, но они не должны ускорять естественное течение и темп наших жизней, – тихо сказала она, разливая тягучий ароматный напиток из кофейника.
Мы помолчали. Она смотрела на меня прямо и открыто.
– Мне теперь должно быть неудобно? – усмехнулся я. – Почему же здесь с тобой я могу всё на свете? И так хорошо – от первых минут до прощания… Знаешь, когда Виктор сказал это, он встретил мою реакцию и, видимо, решил…
– Что ты влюблён в меня, – закончила она, улыбаясь.
– Да, именно. А я просто не дышал от этой несправедливости! Я никак не привыкну к таким неожиданностям, как будто жизнь предаёт меня. Я был зол даже не столько на эти обстоятельства, сколько, наверное, на себя, – я остановился и посмотрел на Кэтрин.
Она внимательно слушала, но видно было, что не до конца понимала. Я вздохнул.
– Ну почему я не влюблён в тебя? Почему?! Так было бы понятнее и легче. Мы очень похожи, ты делаешь всё, как нельзя лучше, и я тебе дорог, я знаю. Как бы я хотел разделить это невероятное чувство с тобой! И особенно сейчас! Скажи, Кэтрин, ты понимаешь, о чём я?
Она всё так же внимательно и серьёзно смотрела на меня.
– Но зачем, Алекс? Ты немного лукавишь. Кому это было бы нужно? Тебе или мне? Твоя борьба с прошлым не обязательно должна закончиться отношениями или браком. Это лишь то, что многим известно, как единственный путь к наполненности. А что, если всё будет совершенно не так, но не менее прекрасно? Например, как у нас сейчас.
Вдруг у меня мелькнуло в сознании, что, по сути, она права, и это только я привычно, по-человечески цепляюсь за ускользающее от меня удовольствие. Я выбрал Кэтрин давно, но не как желанный объект для брака и семьи. Моё отношение к ней не имеет ничего общего с привязанностью или влечением. Эта женщина просто безупречно сияет рядом со мной. Наравне. И наполняет безграничным спокойствием.
Я улыбнулся. Кэтрин смотрела на меня, и понимала без слов.
– Что же я буду делать без тебя? Это так по-детски, знаю. Я слишком много обрёл и боюсь не справиться… Потом. – Закончил я тихо.
Она подсела ко мне на подлокотник кресла, взяла мою руку.
– Не важно, сколько времени осталось. Не опережай свои реакции. Я прошу тебя только об одном – будь сильнее всего этого.
Как странно. Совсем недавно я прилагал внушительные физические усилия, чтобы никак не реагировать на такую близость Вероники. Той женщины, которая уже была далека от меня нравственно, эмоционально, которая давно не преследовала высоких целей и чистых принципов. Но по-честному, я был физически слаб тогда. А тут, полная противоположность личности, но такая схожесть момента. И ничего! Я как будто растворялся в Кэтрин, наших общих мыслях, ощущениях, сознании. Никакого беспокойства, умиротворение и полное примирение – с собой, миром. Даже с неизбежностью.
– Мы как будто живём в унисон, Кэтрин, как две параллельные линии, две качели – в одном направлении, с одной скоростью.
