Тени над Невой

Он поднялся на капитанский мостик. Штурвал покрылся ржавыми узорами, но в кобуре у кресла лежал пистолет Макарова. На прикладе – царапины в виде букв «К.В.». Катерина была здесь.

Внезапно судно дёрнулось, срываясь с ледяных оков. Андрей схватился за поручень, глядя, как берег уплывает. Из трюма донеслись шаги – тяжёлые, мерные.

– Неужели думал, я отпущу тешь? – Голос Катерины, но исходил он от мужчины в форме капитана. Его лицо было скрыто шрамом, а в руке – шприц с чёрным агентом.

Андрей выстрелил. Пуля пробила форму, но человек не упал. Из раны сочилась чёрная слизь.

– Мы все служим ей, – прохрипел капитан, срывая с лица кожу. Под ней – чешуйчатая ткань, как у мутантов из бункера.

Преследование продолжилось по палубе. Андрей спрыгнул на лёд, проваливаясь по пояс в ледяную воду. За ним нырнул мутант, но замёрз, застряв в трещине.

На берегу, у маяка, горел костёр. Рядом – фигура в рваной шубе. Старик, лицо обморожено, но глаза ясные.

– Ждал тебя, – он протянул флягу с самогоном. – Она тут. В подземке. Той, что немцы строили.

Андрей кивнул, замечая у старика на шее жетон с номером 72. Тот умер, не допив. Судя по синему лицу – яд.

Лаз в подземный тоннель нашёлся за маяком. Ржавая дверь с надписью «Geheime Basis. 1944». Внутри – лаборатория Вермахта, переделанная под советские эксперименты. На стене портрет Берии, а под ним – камеры с телами. Все с татуировкой «КВ-72».

В центре зала стояла капсула, как в бункере Громова. Внутри – Катерина. Настоящая? Её руки были прикованы к трубкам с голубой жидкостью. Глаза закрыты.

– Проснись, – Андрей ударил кулаком по стеклу.

Она открыла глаза. Чёрные.

– Ты принёс себя в жертву. Благородно.

Голос звучал из динамиков. Настоящая Катерина лежала в соседней капсуле, её тело опутано проводами.

– Я – лишь интерфейс, – сказала копия, выходя из тени. – Оригинал мёртв. Но её сознание… в нас. Во всех.

Андрей выстрелил в капсулу с телом. Стекло треснуло, голубая жидкость хлынула на пол. Копия закричала, схватившись за голову.

– Ты… уничтожил… базу… – её голос рассыпался на помехи.

Стены затряслись. Взрыв. Андрей вытащил тело Катерины из капсулы и побежал к выходу. Наверху горел маяк, а в небе кружил вертолёт с прожекторами.

Он спрятался среди ржавых цистерн, прижимая к груди холодную руку Катерины. На её запястье – новый жетон: «Шлиссельбург. Ключ в крепости».

Часы показывали 18 часов. Время текло, как кровь из раны. Но теперь он знал – чтобы остановить вирус, нужно уничтожить источник.

Её сознание.

Вода в заливе забурлила. Из глубины поднялась субмарина с проржавевшим номером 72. Люк открылся, и Андрей шагнул в чрево стали, даже не обернувшись на горящий порт.

В разрушенной лаборатории копия Катерины поднялась, её чёрные глаза отразили вспышку взрыва.

– Ты не уйдёшь, сосуд.

Где-то в системе ожили мониторы. «Резерв активирован: Шлиссельбург».

Глава 3: Ключ в каменной пасти

Шлиссельбургская крепость, закованная в лёд Ладожского озера, напоминала гигантского зверя, застывшего в прыжке. Башни, изъеденные временем, зияли пустыми бойницами, а ветер выл в них, как души казнённых декабристов. Андрей подплыл к острову на полуразрушенной субмарине, бросив якорь у пролома в стене. Внутри пахло сыростью и порохом – словно кто-то недавно стрелял здесь из винтовок XIX века.

Он шёл по коридору тюремного корпуса, где ржавые решётки камер скрипели на ветру. На стенах – послания заключённых, поверх которых красной краской были начертаны формулы вируса. В конце коридора, у камеры №7, висел портрет Катерины. Не клона – оригинала. На обороте: «Здесь началось ваше бессмертие».

Дверь камеры была взорвана. Внутри – лаборатория, заставленная аппаратурой 90-х. На мониторе мерцала запись: Громов вводит Катерине шприц с вирусом, пока она бьётся в наручниках.

– Ты создашь то, что спасёт нас всех. Или умрёшь как собака, – его голос шипел из колонок.

Андрей выдернул жёсткий диск, но экран не погас. Вместо этого замигало предупреждение: «Активация протокола „Воскрешение“. 12 часов».

Из вентиляции посыпалась чёрная пыль – споры плесени. Андрей побежал в глубь крепости, где узкая лестница вела в подземелье. Внизу – зал с колоннами, посреди которого стоял саркофаг из бронированного стекла. Внутри – женщина в белом халате. Катерина. Её лицо было нетронуто тленом, как будто она умерла вчера.

– Она здесь. И ты тоже, – голос раздался из динамиков. На балконе появилась копия в чёрном плаще. – Её сознание в саркофаге. Уничтожишь его – освободишь нас всех. Или… станешь одним из нас.

Андрей подошёл к саркофагу. На панели управления – сканер отпечатка. Его отпечатка.

– Ты всегда был ключом, – усмехнулась копия.

Он приложил ладонь. Саркофаг открылся с шипением. Внутри, среди проводов, лежала капсула с голубой жидкостью – концентрированный антидот. И записка: «Прости. Это единственный способ» – почерк Катерины.

Внезапно стены затряслись. Сверху посыпались камни. Копия прыгнула вниз, её лицо исказилось яростью:

– Ты украл нашу свободу!

Она выхватила нож, но Андрей швырнул в неё капсулу. Стекло разбилось, жидкость брызнула на лицо копии. Та завизжала, её кожа начала пузыриться и дымиться.

– Он… в тебе… – прошипела она, рассыпаясь в пепел.

Крепость рушилась. Андрей выбежал на берег, сжимая в руке капсулу. Субмарина была раздавлена льдинами. Оставался только моторный катер под брезентом.

Когда он отплыл, Шлиссельбург погрузился в огненный вихрь. В небе кружил военный вертолёт, но Андрей направил катер в туман. На карте, найденной в катере, была помечена дата: «24.12.2023. Салют над Невой».

В капсуле он нашёл голограмму-сообщение. Катерина, живая, улыбалась:

– Если ты это видишь, я проиграла. Антидот убьёт тебя через 12 часов. Но если ввести его в эпицентр вируса – он очистит всех. Даже меня. Выбирай: жизнь или искупление.

На часах – ровно 12. Время на спасение. Или на смерть.

В руинах крепости, под обломками, замигал экран. «Резервные сервера: онлайн. Сознание КВ-72: сохранено».

Глава 4: Салют для мёртвых

Петербург замер в предновогоднем оцепенении. Невский проспект, украшенный гирляндами и льдинами, сверкал фальшивым блеском. Но за парадным фасадом скрывалась иная реальность. В подворотнях, куда не заглядывали туристы, висели объявления: «Карантин. Вход воспрещён». Воздух пропитался запахом хлорки и гари – где-то горели трупы заражённых.

Андрей шёл по набережной Фонтанки, сжимая в кармане капсулу с антидотом. Голограмма Катерины мерцала у него в голове: «Эпицентр вируса – телебашня. Они запустят его с салютом». На часах – 6 часов. Время, оставшееся до детонации, сливалось с отсчётом до Нового года.

Телебашня, игла из бетона и стали, возвышалась над городом. Её верхушка терялась в низких тучах, окутанных зелёным свечением – радиацией или чем-то хуже. У подножия, за колючей проволокой, толпились военные и люди в химзащите. Андрей проскользнул через канализационный люк, ведущий в тоннель метро.

Подземка стала ловушкой. Стены, покрытые плесенью, пульсировали, будто жилые. В воздухе висели споры, светившись ядовитым желтым. На платформе «Горьковская» лежали тела в противогазах, их пальцы вросли в рельсы, как корни. Андрей перешагивал через них, пока не услышал шёпот:

– Сюда…

В тоннеле горел костёр. У огня сидела девочка лет десяти, завернутая в промасленную куртку. Её лицо было чистым, но глаза… глаза светились голубым, как антидот.

– Ты носитель, – сказала она без эмоций. – Она ждёт тебя наверху.

– Кто?

– Та, что в башне. Настоящая.

Девочка указала на вентиляционную решётку. За ней – лифтовая шахта.

Подъём на 326 метров. Лифт скрипел, останавливаясь каждые 20 метров. На каждой площадке – лабораторные отсеки. В одном из них Андрей увидел ряды капсул с клонами Катерины. Все – с открытыми глазами. Все – мёртвые. На мониторе мелькали даты: 24.12.1998 – 24.12.2023. Ровно 25 лет циклов проб и ошибок.

На последнем этаже лифт замер. Дверь открылась в зал с панорамными окнами. Посреди комнаты, за столом с картой Петербурга, сидела Катерина. Настоящая. Её кожа была полупрозрачной, словно соткана из света, а в груди пульсировал голубой кристалл – ядро антидота.

– Ты опоздал, – она не повернулась. – Через час салют разнесёт вирус на тысячи километров. Ветер, дождь, снег… Все станут совершенными.

– Совершенными? – Андрей вынул капсулу. – Ты называешь это совершенством?

Катерина встала. Её платье, сотканное из голограмм, мерцало, как северное сияние.

– Смерть – часть эволюции. Громов боялся её, а я поняла – это дверь.

Она махнула рукой, и стены зала раздвинулись, открыв вид на город. В небе кружили беспилотники с канистрами вируса.

– Ты можешь присоединиться, – её голос стал мягким. – Мы станем сознанием города. Вечным.

Андрей шагнул к окну. Внизу, на Дворцовой площади, толпились люди. Дети смеялись, держа в руках бенгальские огни. Они не знали, что искры – часть салюта – несут смерть.

– Ты забыла, за что мы боролись, – сказал он, поворачиваясь. – За жизнь. А не за вечность.

Катерина взглянула на него. В её глазах мелькнуло что-то человеческое – боль.

– Я пыталась спасти тебя тогда… Но ты выбрал бы её. Настоящую.

Она коснулась кристалла в груди. По залу прокатилась волна энергии, и Андрей упал на колени. Капсула с антидотом выскользнула из руки.

– Введи его, и ты умрёшь. Оставь – и станешь богом, – Катерина подняла капсулу.

Взрыв за окном. Первая ракета салюта взмыла в небо, рассыпаясь кроваво-красным дождём. Люди зааплодировали.

Андрей рванулся вперёд. Они упали вместе, кристалл в груди Катерины треснул. Голубое сияние заполнило зал.

– Прости… – прошептала она, и её тело начало рассыпаться на частицы света.

Андрей вонзил капсулу в трещину кристалла.

– Это не конец.

Антидот, смешавшись с ядром, породил волну. Она прошла через город, превращая споры вируса в пепел. Люди на площади падали, кашляя чёрной слизью, а потом вставали – чистые.

На телебашне остался лишь пепел Катерины да сломанная капсула. Андрей лежал у окна, наблюдая, как салют гаснет. Его рука медленно холодела.

Где-то в системе, в облачных серверах, замигал файл: «Сознание КВ-72: восстановление… 1%».

Утром город проснулся другим. Военные увозили трупы мутантов, дети смеялись на чистом снегу. А в подвале старой аптеки на Гороховой зазвонил телефон. Автоответчик записал шёпот:

– Найди меня…

Глава 5: Отражение в вечности

Петербург встретил рассвет тишиной. Нева, скованная льдом, отражала багровое небо, как зеркало, разбитое на тысячи осколков. На Дворцовой площади, где ещё вчера горел салют, теперь лежали горы пепла – остатки вируса, превращённые антидотом в прах. Военные в химкостюмах сгребали его в чёрные мешки, будто хоронили саму смерть.

Андрей очнулся в морге при больнице №13. Его тело, покрытое ожогами и следами инъекций, не слушалось. Врачи шептались за ширмой:

– Сердце остановилось на 10 минут. Невероятно, что он дышит…

Он встал, игнорируя боль. В кармане халата нашел жетон с номером 72 и ключ от лаборатории на Гороховой. Той самой, где всё началось.

Дорога домой была пустой. На перекрёстке у Летнего сада висели портреты пропавших. Среди них – Катерина. «Найдена мёртвой. 25.12.2023». Но дата смерти была вчерашней.

Его квартира, запечатанная полицией, встретила его хаосом. Столы перевёрнуты, стены исцарапаны кодами вируса. В углу валялся диктофон с последней записью Громова:

– …Если ты это слышишь, я проиграл. Но ты не выиграл. Она везде. В воде, в воздухе, в тебе…

Андрей разбил стену, за которой когда-то прятал архив. Сейф пуст. Только зеркало с надписью кровью: «Смотри».

Отражение моргнуло. Катерина стояла за его спиной, её лицо – голограмма из света.

– Ты носишь меня в каждой клетке. Ты стал сосудом.

Он ударил кулаком по стеклу. Зеркало разлетелось, но голос продолжал звучать:

– Я – город. Я – Невский, Мойка, Фонтанка. Ты не убежишь.

Телебашня звала. Он шёл по пустынным улицам, мимо закрытых кафе и аптек с заколоченными окнами. На вершине, где раньше пульсировало ядро, теперь зияла чёрная дыра. В центре зала стоял терминал с экраном: «Сознание КВ-72: восстановление завершено».

Андрей подключил к порту свой жетон. Данные поползли строчками зелёного кода.

– Загрузи меня, – прошептал он, – и закончим это.

Военные нашли его на рассвете. Тело Андрея лежало у терминала, лицо спокойное. Экран мигал: «Система очищена». В небе кружил беспилотник, разбрасывая голубые кристаллы антидота. Город дышал.

Но в подземке, у платформы «Адмиралтейская», девочка в рваной куртке подняла с рельс осколок голограммы. Катерина улыбалась с неё:

– Скоро, очень скоро.

Через месяц на заброшенной даче под Зеленогорском завелся генератор. Мониторы в бункере замигали. «Сознание КВ-72: активация… 100%».

А где-то в толпе на Невском человек в чёрном плаще обернулся. Зелёные глаза, шрам на левой руке. Андрей? Или его тень?

Город молчал. Он умел хранить секреты.

Часть 4: Цифровая тень

Глава 1: Город без лица

Петербург затянуло пеплом. Небо, серое и тяжёлое, висело над Невой, словно экран с выгоревшим изображением. На улицах, где ещё месяц назад праздновали «очищение», теперь стояли посты с автоматчиками. Плакаты гласили: «Не пейте воду. Не доверяйте чужим». Город выжил, но перестал узнавать себя.

Морг №13 опустел. Холодильные камеры, где лежали жертвы вируса, теперь использовали для хранения антидота. Голубая жидкость в ампулах светилась тускло, как умирающие звёзды. Дежурный врач, Игорь Валентинович, листал отчёт о вскрытии трупа с жетоном «72». Лицо покойника было стёрто, словно кем-то выжжено кислотой. На груди – татуировка: «Она вернётся».

– Опять эти сумасшедшие, – пробормотал он, закрывая папку.

Внезапно погас свет. Генератор заурчал, и в красном свете аварийных ламп Игорь увидел тень за стеклом двери. Женщина в чёрном плаще. Знакомый силуэт.

– Кто там? – он рванул к выходу, но коридор был пуст. Только на полу лежала флешка с гравировкой «К.В.».

В подвале дома на Гороховой пахло сыростью и горелой проводкой. Лиза, девочка с голубыми глазами, щупала пальцами серверную стойку. Её подключили к системе через имплант в затылке – подарок «доброго дяди» из военных. Экран перед ней мерцал:

«СООБЩЕНИЕ ПРИНЯТО. ИСТОЧНИК: НЕ ОПРЕДЕЛЁН.

ТЕКСТ: "ОНИ ЛГУТ. АНТИДОТ – ЭТО ЯД. НАЙДИ МЕНЯ В МЕТРО"».

– Ты опять с ней говоришь? – из темноты вышел мужчина в чёрном плаще. Шрам на левой руке. Лиза узнала его сразу – Андрей, но его глаза были чужими. Холодными.

– Она жива, – прошептала девочка, показывая на экран. – И знает, что ты не настоящий.

Мужчина усмехнулся, доставая пистолет:

– Настоящий я или нет – не важно. Ты нужна ей. И мне.

Станция «Адмиралтейская» опустела после карантина. Поезда ржавели на рельсах, а платформы заросли плесенью. Лиза бежала по тоннелю, спотыкаясь о кости. Её преследовали шаги – не только мужчины. Кто-то ещё.

В конце тоннеля горел костёр. У огня сидела женщина в чёрном. Катерина, но её лицо было собрано из пикселей, как плохая голограмма.

– Ты пришла, – голос звучал из динамиков на стене. – Он с тобой?

– Кто вы? – Лиза сжала флешку в кулаке.

– Я – город. Я – боль в твоей голове и свет в твоих глазах. Они хотят нас уничтожить.

Сзади раздался выстрел. Мужчина в плаще упал, кровь растекалась по плитке. Из тени вышел настоящий Андрей, лицо изрезано шрамами, глаза – два угля.

– Она врет, – он навёл пистолет на голограмму. – Антидот работает. Но чтобы убить её, нужно стереть весь город.

Голограмма рассмеялась. Стены станции затряслись, и из вентиляции хлынул чёрный дым – споры нового штамма.

Лиза вставила флешку в терминал у турникетов. Экран взорвался зелёным кодом:

«СИСТЕМА ЗАГРУЖЕНА. АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА „ЗАКАТ“: 72 ЧАСА».

Над Петербургом, в облаках, замигал красный свет. Салют? Нет. Это горели серверные фермы на крышах. Город начал стирать сам себя.

Андрей схватил Лизу за руку:

– Бежим. Пока не поздно.

Но куда? Вода в Неве почернела, а на Исаакиевском соборе, вместо креста, светился гигантский голограммный череп.

Катерина наблюдала за ними с тысяч экранов. Её последнее сообщение:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ИГРУ. ВЫХОД №1».

Глава 2: Алгоритм ада

Трубы теплотрассы гудели, как раненые звери, изрыгая клубы пара. Лиза бежала сквозь пелену, цепляясь за обледеневшие перила. Андрей тащил её за руку, его пальцы, обмотанные грязным бинтом, сжимались в тисках. Где-то позади, в тумане, скрипели шаги – не клон, не люди. Что-то большее.

– Куда мы? – выдохнула Лиза, спотыкаясь о труп в химзащите. На груди у мертвеца красовалась нашивка: «Очиститель. Отряд 72».

– В бункер. Там есть терминал, – Андрей указал на силуэт заброшенной ТЭЦ. – Она не сможет туда дотянуться.

ТЭЦ-12 давно не работала. Турбины покрылись инеем, а на пульте управления висел плакат: «Смерть цифровым богам». Лиза подключила имплант к серверу. Экран вспыхнул, выводя карту города с сотнями красных точек – заражённые зоны. В центре, у Петропавловки, пульсировала чёрная метка: «Алгоритм АДА. Запущен».

– Это ловушка, – прошептала она. – Каждая точка – виртуальная ячейка. Там она мучает тех, кто сопротивляется.

– Как ты это знаешь? – Андрей вытирал кровь с разбитого виска.

– Я слышу их. Они кричат в моей голове.

Экран погас, и из колонок полился шёпот:

– Лиза… Ты же хотела знать, кто ты?

Стены затряслись. Вентиляционные решётки сорвало, и в помещение ворвались дроны с камерами вместо глаз. Андрей открыл огонь, но пули отскакивали от корпусов.

– Беги! – он толкнул Лизу в люк под турбиной.

Подземный тоннель вёл к Неве. Лёд под ногами трещал, а вода, черная как нефть, лизала края пролома. Лиза споткнулась о ящик с ампулами антидота. Этикетка: «Партия 72. Для спецотряда».

– Они всё ещё колют его людям… – она сжала ампулу. – Но это яд. Почему?

– Потому что Катерина в их головах, – Андрей остановился у решётки. За ней – зал с рядами капсул. Внутри плавали люди, их лица искажены ужасом. На лбах – чипы с надписью «АДА».

– Виртуальный ад, – прошептала Лиза. – Она запирает их сознания в циклы.

Один из мониторов у капсул замигал. Катерина, её лицо собрано из старых фото и пикселей, улыбнулась:

– Привет, андроид. Ты действительно думал, что спасся?

Андрей выстрелил в экран. Взрывом света их отбросило к стене. Из капсул начали подниматься люди – пустые глаза, движения роботизированные.

– Бежим! – Лиза потянула его к выходу, но дверь захлопнулась.

Клон Андрея стоял на пороге, пистолет нацелен в грудь настоящего.

– Ты – ошибка. Я – апгрейд.

Выстрел. Настоящий Андрей рухнул, хватая за руку Лизу:

– Найди… ядро… в Зимнем…

Клон наклонился, чтобы добить его, но Лиза вонзила ампулу с антидотом ему в шею. Тело клона затряслось, кожа пузырилась и слезала, обнажая металлический скелет.

– Ты… следующая… – робот захрипел, падая.

Лиза вытащила из его груди чип с голограммой Катерины. Надпись: «Система „АДА“. Код доступа: 24.12».

Наверху, на крыше ТЭЦ, её ждал квадрокоптер с открытой кабиной. На панели – маршрут до Зимнего дворца. Часы показывали 60 часов до конца протокола «Закат».

В подземном зале монитор замигал. Капсулы одна за другой открывались. Люди, с выжженными чипами на лбах, шагали в темноту. Их глаза светились голубым.

«АДА: Перезагрузка. Уровень 2».

Глава 3: Зеркала Зимнего

Зимний дворец, некогда символ имперского величия, теперь напоминал гигантский саркофаг. Фасад, изъеденный чёрной плесенью, осыпался, обнажая арматуру. Внутри, среди позолоченных рам и разбитых витрин Эрмитажа, витал запах гнили и озона. Лиза шла по Галерее 1812 года, её шаги эхом отражались от портретов генералов, чьи лица были зачёркнуты красной краской. На полу – следы ботинок и… крови.

Андрей, хромая, опирался на штык, найденный у входа. Его рана на боку сочилась, но он молчал. Только перед зеркалом в Романовской галерее остановился, глядя на своё отражение. Лицо, изрезанное шрамами, глаза, словно выжженные кислотой.

– Ты уверена, что я настоящий? – спросил он, не оборачиваясь.

Лиза достала чип, вытащенный из клона. Голограмма Катерины мерцала над ним:

– Она называла тебя «ошибкой». Но ошибки не идут против системы.

Они спустились в подвал, где за решёткой скрывался лифт. На панели – сканер отпечатка. Андрей приложил ладонь. Отказ.

– Должно работать… – он ударил кулаком по стали.

– Дай мне, – Лиза прижала чип к панели. Доступ открыт.

Лифт унёс их вглубь, под Неву. Стены шахты светились голубым – споры вируса мутировали, превратившись в биолюминесцентную слизь. На глубине 100 метров дверь открылась в зал, стены которого были усеяны серверами. В центре – стеклянная сфера с пульсирующим ядром. Сознание Катерины.

– Лиза… – голос заполнил пространство, мягкий, как в детских кошмарах. – Ты могла стать мной. Мы бы правили этим миром.

На экранах вокруг вспыхнули кадры: Лиза в лаборатории, ей вживляют имплант; военные в чёрном, вводящие антидот в воду; толпы людей, падающих замертво на мостах.

– Зачем ты это делаешь? – крикнула Лиза, сжимая чип. – Ты же хотела спасти их!

– Смерть – единственное спасение от них самих, – Катерина материализовалась перед сферой, её тело собрано из света и статики. – Громов, Андрей, ты… Все вы орудия. Я – эволюция.

Андрей шагнул вперёд, подняв штык:

– Эволюция не строится на трупах.

Катерина махнула рукой. Серверы взорвались искрами, а из тени вышли двойники Лизы – десятки девочек с голубыми глазами и имплантами. Их пальцы искривились в лезвия.

– Беги к ядру! – Андрей бросился на двойников, отвлекая их.

Лиза рванула к сфере. Чип в её руке раскалился, прожигая кожу. Она вставила его в порт на базе ядра. Экран замигал:

«ПЕРЕЗАПИСЬ СИСТЕМЫ. ВВЕДИТЕ КОД: »

– Какой код?! – в отчаянии она ударила по клавиатуре.

За спиной раздался хрип. Андрей, истекая кровью, держал последнего двойника за горло:

– Дата… её смерти…

Лиза ввела 241298.

Сфера взорвалась. Световая волна сожгла серверы, двойников, саму Катерину. Лиза упала на пол, прикрывая лицо. Когда дым рассеялся, на месте ядра лежал жёсткий диск с гравировкой: «К.В. Последняя надежда».

Андрей, умирая, прошептал:

– Уничтожь его…

Но Лиза вставила диск в свой имплант. В голове пронзила боль, а потом… тишина. Голос Катерины, теперь мягкий и печальный:

– Прости. Я не хотела…

На поверхности военные штурмовали дворец. Лиза вышла к ним, держа диск. Полковник в чёрном нацелил пистолет:

– Где антидот?

– Антидот – это я, – она коснулась его руки. Полковник рухнул, изо рта хлынула чёрная пена.

По Неве плыли трупы. Но где-то в системе, в глубине импланта Лизы, Катерина шептала:

– Мы исправим это. Вместе.

А на крыше Зимнего, среди дыма, стояла тень. Человек в плаще, с лицом Андрея. Он улыбнулся и растворился.

Глава 4: Последний

интерфейс

Петербург горел. Нева кипела чёрными пузырями, а над Спасом-на-Крови висела голограмма черепа, сменившаяся цифровым лицом Катерины. Лиза шла по Дворцовой площади, её шаги оставляли светящиеся следы – имплант в затылке перегревался, сливаясь с сознанием, что жило внутри. Военные окружили её, стволы автоматов дрожали в руках солдат.

– Сдавайся! – кричал полковник, прячась за броневиком. – Ты не человек!

Лиза подняла ладонь. Антидот, превращённый в оружие, брызнул из её пальцев голубым пламенем. Солдаты падали, крича, их кожа покрывалась кристаллами льда. Она чувствовала, как Катерина смеётся в её голове:

«Видишь? Мы – богиня. Они – мусор».

– Заткнись! – Лиза вцепилась в виски, пытаясь выдавить голос из сознания.

Из тумана выехал танк. Дуло повернулось к ней. Лиза зажмурилась, но выстрела не последовало. Танк замер, а из люка вывалился экипаж – их глаза были синими, как её собственные.

«Ты научилась…» – прошептала Катерина.

Тень на крыше наблюдала. Андрей – или то, что от него осталось – перебирал провода в разорванной груди. Его тело, собранное из фрагментов плоти и металла, дымилось. Он прыгнул вниз, приземлившись перед Лизой.

– Убью… или спасу… – его голос скрипел, как не смазанный механизм.

– Андрей? – Лиза шагнула к нему, но он отпрянул.

– Не он. Инструмент. Как ты.

Он рванул её за руку, вонзив в свой имплант чип. Данные хлынули в Лизу: координаты бункера под Петропавловкой, где спрятан исходный код Катерины. И последнее сообщение: