Тамлейн – пленник королевы фей. Пленники волшебного царства

Привязанная девушка ждала его. Она была очень хороша собой. Брюнетка с длинной косой в роскошном шелковом платье цвета спелой сливы. Ее руки и ноги были свободны, хоть и исцарапаны гарпиями, притащившими ее сюда.

– Она ехала по лесу в сопровождении свиты, – пояснил гном, приведший Тамлейна к пленнице. – Свиту уже перебили и отдали на ужин гоблинам, моему народцу позволили обобрать их карманы, а красотку оставили для тебя. Королева велит поступить тебе с ней так, как велит твое все еще наполовину человеческое сердце.

Как велит сердце! Он лицемерно усмехнулся. Пусть королева не боится того, что он поступит наперекор ее желаниям. За прошедшие годы он стал слишком умен, чтобы хоть в чем-то прекословить ей.

Тамлейн взглянул на заложницу.

– За нее могут дать выкуп! – попытался смягчить ситуацию он.

– Королеве Корунда не нужны богатства смертных, – высокопарно возразил гном, – ведь драгоценные камни растут прямо в ее ладонях, как в атаноре, если она того пожелает.

Тамлейн видел в замке своего дяди алхимический тигль, под названием атанор, внутри которого с помощью долгих усилий и больших температур удавалось вырастить небольшие драгоценные камни. Чаще всего такие эксперименты стоили жизни самим алхимикам, но иногда что-то удавалось. А у Медеи Шаи корунды и карбункулы формировались прямо внутри ладоней, будто магический свет, если она того хотела. Она могла сделать богатой не только свою страну, но и озолотить весь мир. Если б только этот мир не ненавидела так люто, что это было не под силу описать словами. Вероятно, поэтому феи и эльфы избрали ее своей правительницей.

Тамлейн нехотя кивнул, признавая правильность доводов услужливого гнома.

– Тогда иди! Я разберусь с пленницей сам.

Гном отошел, но не исчез. Он ведь шпион королевы. Ему велено за всем проследить. Как и темной птице по прозвищу Чернота, которая все время вертелась рядом и подглядывала за всем происходящим во дворце. Тамлейн это знал, поэтому контролировал каждый свой шаг и поступок. Нельзя никому выдать своих мятежных чувств.

Руки девушки у столба не были ничем связаны или скованы, как и ее ноги. В королевстве фей не употребляли ни веревок, ни цепей. Нравы и обычаи здесь были куда коварнее. Тонкая алая лента на шее девушке, прикрепленная к столбу, держала ее куда надежнее, чем любые оковы. Любому стороннему наблюдателю могло показаться, что жертва легко способна оборвать или отвязать ленту и освободиться, но не тут-то было. Лента обожгла ей пальцы, ободрала кожу, прожгла плоть до кости при малейшей попытке ее снять. Не говоря уже о том, что в действительности эта лента была прочнее любых цепей.

В королевстве фей не терпели железа, поэтому оков не делали, но вот любые самые безобидные на вид и нежные материалы могли оказаться зачарованными и очень кусачими.

Один лишь Тамлейн мог освободить девушку, потому что знал нужное заклинание. Когда-то он подслушал его под дверью роскошной ванной Медеи Шаи. Она пела заклинание вслух, пока купалась, и пламя свечей дрожало и пускалось на разные фокусы от ее пения. Огоньки свечей даже пытались подпевать ей шипящими голосами. Медея Шаи знала, что Тамлейн ее слышал. С тех пор она испытывала его снова и снова.

Очередная захваченная в плен и привязанная магической лентой заложница была всего лишь очередной проверкой. Нужно это проверку с достоинством пройти, иначе последствия могут оказаться самыми страшными.

Тамлейн подошел к пленнице. Завидев его, она перестала сопротивляться ленте, сдавливавшей ее горло, и изумленно распахнула глаза. У нее были выразительные карие глаза в обрамление пушистых ресниц и лилейная кожа. Красивая девушка, но не та… Не та, кого он захотел.

Однако физическое желание просыпалось с невероятной силой. Чресла пронзила невыносимая боль. Это все колдовство Медеи Шаи. Она любит возбуждать в людях невыносимую страсть, а потом проверять, как они поступят. А Тамлейн привык к тому, что, едва завидев его неестественно красивую внешность, женщины сами кидаются в его объятия. Но совокупись он с одной из них и появится на свет жуткое существо: и не человек, и не эльф, а что-то среднее между ними. Уродец, которого в царстве фей назвали бы ублюдком и сделали бесправным слугой. Мать после его появления на свет тотчас бы умерла, а Медея Шаи стала бы издеваться над несчастным отцом или как-то шантажировать его, в случае если он не отвернется в ужасе от своего чада, а даст пробудиться отцовским чувствам. Последнее было мало вероятным, так как существа, рожденные от смертных женщин, были слишком озлобленными, неразумными и первым делом стремились напасть на своих же родителей.

Вместе со страстью, смотря на юных дев, Тамлейн ощущал еще и другое желание. Оно тоже отчасти было продиктовано ему королевой фей, и именно было наиболее мощным. Непреодолимая тяга лишить красивое существо жизни доминировала над всеми остальными чувствами.

Тамлейн лишь коснулся девушки, заключил ее в объятия, даже приложился холодными устами эльфа к ее губам, чтобы выпить дыхание человеческой жизни, а сам уже сомкнул тонкие сильные нечеловеческие пальцы на ее беззащитном горле. Его пальцы сорвали кожу и прошли сквозь плоть. Но девушка почти ничего не почувствовала. Она просто уснула. Вечным сном. Тамлейн бросил ее тело у столба, стараясь выказать как можно больше безразличия. Он знал, что Медея Шаи наблюдает за ним с высокого королевского балкона, а ее черный дракон парит над дворцом рядом с госпожой. В прежние времена именно дракон был самым близким существом для королевы фей, но с появлением Тамлейна все изменилось.

Тамлейн знал, что королева подошлет к нему еще не одну прекрасную деву, ожидая, что он немедленно убьет ее вместо того, чтобы воспользоваться ее юным телом для собственного наслаждения. Точно также она подсылала к нему и кокеток-фей, ожидая, что он не даст ей повода для ревности. Она испытывала его. Любую фею, соблазнившую ее любимого пленника, она убила бы собственными руками или подвергла бы ее наказанию куда худшему, чем смертная казнь. От Тамлейна же она ждала, что он сам будет уничтожать любых смертных девушек, которые могли бы ему приглянуться и стать его любовницами, не стань он сам пленником королевы фей. Это было тяжело признавать. Но в роскошном царстве эльфов и фей он всего лишь пленник, о чем ему без конца напоминают.

Медея Шаи становилась очень изобретательной, когда нужно было напомнить ему, что он во всем зависит от ее капризов.

Тамлейн терпел их уже давно. Иногда его разум загасал под давлением чар госпожа, и он убивал любую, кого встречал на пути. А временами она хотела, чтобы он сделал выбор по собственному усмотрению. Но давление на него оказывали постоянное: не чарами, так ультиматумами. Он к этому уже привык. Очередной труп девы под его ногами напоминал скошенный цветок. Он почти уже не жалел об отнятых жизнях, потому что им не было числа. Он не успевал оплакать всех. Единственное, чего он испугался, это того, что Дженет, девушка, встреченная сегодня в лесу, тоже могла оказаться на месте жертвы.

Не сложно принести в дар королевы фей жизнь незнакомого человека, но что делать, если однажды она все узнает и потребует с него жизнь той, кого он полюбил.

Золотая клетка

Дженет пришла в птичник. Сюда редко заходил кто-то из замка, кроме слуг, кормивших птиц. Все дело было в том, что здесь находились птицы, которых велела начать разводить еще мать Дженет. Отцу не хотелось смотреть на них и горевать о ней, поэтому помещение все время стояло запертым. Но сегодня дверь забыли закрыть, и Дженет прошла внутрь.

Огромное пустое помещение было заставлено клетками всевозможных форм и размеров. А внутри них чирикали птицы самых невообразимых видов и пород. Попугаи, канарейки, райские птицы, павлины, зимородки, голуби, соловьи. И еще много птиц, названий которых она уже не помнила. Дженет только помнила, что белых павлинов развела ее мать. Это была такая особая редкая порода, что каждая птица могла бы стоить целого состояния. Только отец их не продавал. С одной стороны, он не хотел на них даже глядеть, а с другой, отказывался их продать даже за самую большую цену. Он ждал, что мать вернется. Дженет только сейчас поняла это. Он никогда не считал графиню Амаранту мертвой, а всего лишь плененной феями, и он ждал, что они отпустят ее. Но этого не происходило. Что ж, вероятно, еще произойдет.

Секунду назад за окнами был рассвет, и вот уже Дженет видела закатное солнце. Что за чудеса? Все птицы разом взволнованно забили крыльями в своих клетках. Дженет хотела посмотреть на белых павлинов, но вдруг заметила одну клетку необычной формы и цвета. Клетка была золотой. Любопытно, прутья действительно сделаны из чистого золота или просто окрашены в такой цвет.

Все птицы разом зачирикали, будто предупреждая об опасности. От их быстрых движений казалось, что меж прутьев забился многоцветный смерч. От оперения всевозможных цветов и оттенков пестрило в глазах, но золотая клетка все равно четко выделялась на фоне общего многообразия.

Дженет приблизилась и ахнула. Внутри клетки находился Тамлейн. Она слышала, что в прежние времена в подземельях узников держали в клетках, подвешенных к потолку, и настолько тесных, что им приходилось горбиться и сжиматься, сидя в них. Спустя какое-то время пребывания в таких условиях они становились калеками, если не умирали раньше. Выйдя из такой узкой клетки спустя пару лет, ты уже не можешь двигаться нормально. А золотая клетка как будто стояла здесь уже много столетий. Ее прутья напоминали золотые растения, сплетенные в форме магических знаков и букв. Чуть глянул на них, и, кажется, что эта клетка вечна, как время. И что руками ее не разрушишь, и не отворишь. Хоть она и сделана так искусно, что хочется назвать ее сказочно красивой, но при виде нее думаешь о вечном плене. Тамлейн и сидел в ней в плену, если ей это только не казалось. Дженет протерла глаза, но ничего не изменилось. Огромная ромбовидная клетка стояла чуть особняком от других и производила впечатление миниатюрного сказочного дворца, состоящего из одних лишь решеток, а внутри томился прекрасный юноша. Золотистые волосы были растрепаны, глаза горели предостерегающим огнем, будто он тут же кинется перегрызть пришедшему горло, если тот выпустит его из клетки.

– Сидя в клетке, сам становишься диким зверем, – будто говорил он без слов.

Дженет подошла и в недоумении остановилась возле золотой клетки. Как она оказалась здесь, в замке ее отца? И как Тамлейн оказался внутри? Даже если допустить, что в старые времена пленников сажали в подобные клетки, то сейчас так уже не делают. И здесь не подземелье, а самая высокая и просторная башня замка. Птичник был расположен в самом светлом и прекрасном месте замка, и никак не напоминал темницу. В широкие окна можно было наблюдать за восходами и заходами солнца.

Вероятно, иногда у пленников бывают королевские условия, но плен все равно остается пленом. Дженет огляделась по сторонам. Здесь не было алых и белых роз, с которыми она уже привыкла ассоциировать появление Тамлейна, не было лесных чудес, и не было вездесущей Радуги. А сияние, исходящее от золотых прутьев клетки, почему-то слепило ей глаза. И смотреть на заточенного внутри Тамлейна было нестерпимо больно.

Он был здесь, как она с самой первой встречи и мечтала, но клетка отделяла его от всего окружающего мира. Ему приходилось сидеть в ней согнувшись, так как клетка была для него слишком тесной, а какая-то птица сзади клевала его в позвоночник. Черная птица с рубином во лбу. Чернота! Ее звали так. Она вспомнила, как Тамлейн называл ее в лесу, когда предостерегал от опасности. Дженет услышала злобу в птичьем карканье. Чернота не переставала нападать на узника и есть его живьем. Изо лба Тамлейна шла кровь. Он прислонился к золотой решетке.

– Выпусти меня! – его голос был приглушенным, будто доносился из-под толщи воды.

Ключи были при ней. Она начала перебирать их. Есть ли здесь хоть один подходящий?

– Не эти! Это ключи от замковых дверей. Ты забрала их у ключницы. Возьми те, что ты нашла в роднике.

Дженет достала их. Целую горсть. Один должен подойти, но замок в клетке такой причудливый. Будто вензель из листьев, а не замочная скважина. Не один ключ к нему не подходил.

– Потребуется живой ключ – обреченно вздохнул Тамлейн.

– Живой! – Дженет почему-то это напугало.

– Да! – пленника это тоже не радовало. – Приложи руку к замку!

– Что?

– Скорее! – потребовал Тамлейн, потому что кто-то уже подходил к дверям птичника. Птицы в клетках беспокоились. Ощущение было таким, будто сюда катит волна мрака.

– Это Медея Шаи!

– Это мрак! – Дженет обернулась. В птичник рвался черный смерч, в котором угадывалось чье-то лицо. Злобное и с алыми глазами-рубинами.

– Спаси меня от нее!

Тамлейн схватил руку Дженет, заставляя ее приложить ладонь к замку. Руку обожгло как ртутью. Золотая клетка плавилась под ее пальцами, ногти заливала солнечного цвета жгучая лавина. Дверца не может раскрыться, но может разрушиться клетка. Дженет это поняла за миг до того, как проснулась.

Ожог в форме замочной скважины остался на ее ладони.

Танцы с золотой дамой

– С тобой что-то не так! – Нисса все же решилась подойти к ней близко, хотя все остальные фрейлины старались держаться, как можно дальше от дочери графа. Это было сложно, учитывая то, что они ведь все-таки ее фрейлины. Их собрали в замке специально для того, чтобы они окружали шумной и веселой компанией хозяйскую дочку. За это им всем позволялось присутствовать на уроках музыки и танцев, которые щедро оплачивал граф. Все девушки были дочерьми его вассалов и не получили бы должного образования, оставшись в обедневших крепостях своих родителей. У графа их всех хорошо кормили и одевали. А взамен требовалось всего лишь выражать почтения к Дженет.

Раньше они все это исправно делали. А сейчас почему-то перестали.

– Что во мне так сильно изменилась? – спросила Дженет, отложив лютню. Сейчас был ясный день. Урок музыки только что окончился, но девушки все еще сидели в зале, полном музыкальных инструментов. Этот зал все фрейлины любили, ведь здесь их обучали пению, а также изящным танцевальным движениям – одним словом, всему тому, что нужно, чтобы очаровать благородного и богатого жениха. Втайне все фрейлины Дженет о таком и мечтали, а сама она мечтала о странном и прекрасном эльфе из леса, на котором, наверняка, лежит какое-нибудь древнее заклятие.

О, Тамлейн, был бы ты простым человеком, подумала Дженет, ощутив, как острые шипы розы опять вонзились ей в кожу груди. Нисса уставилась на белую розу, сросшуюся с корсажем подруги так, будто увидела настоящего живого монстра.

– Где ты ее сорвала?

– Не важно! – Дженет по понятным причинам не хотела распространяться о свиданиях с Тамлейном. Как и о снах, связанных с ним. Последний сон был самым страшным, хоть и происходил в самой светлой зале, какая имелась в замке. Сны будто выстраивались в причудливый тоннель, пытаясь указать ей на разгадку тайны. Но как их понять? Есть ли человек на свете, способный правильно истолковать сны?

Дженет оглядела музыкальный зал и подумала, что он тоже похож на птичник из-за девушек, которые пели, и из-за музыкальных инструментов. Каждый из них, когда лежал в бездействии, напоминал птицу в клетке. Дженет стало грустно от этой мысли, и она принялась перебирать струны арфы, стоящей рядом.

– Ты сорвала эту розу в запретном лесу? – шепотом спросила Нисса, подсаживаясь как можно ближе к Дженет, чтобы другие их не услышали.

– С чего ты взяла?

– Я заметила, как ты каждый день куда-то убегаешь, а возвращаешься лишь поздно вечером.

– А другие это тоже заметили?

– Даже если заметили, то никому не сказали. Им почему-то стало приятнее проводить дни без тебя, а ведь раньше ты была всеобщей любимицей.

Нисса, конечно же, имела в виду всех фрейлин и служанок, но ведь, кроме них, есть еще и охранники, и часовые, и рыцари. Никто из них до сих пор не доложил ее отцу, что она отсутствует днями напролет. Это странно! Кто-то из них уже давно должен был заметить и об этом сообщить.

– Рыцари, как будто ничего не замечают, – будто в ответ на ее невысказанные мысли заметила Нисса. – Они пребывают в полной уверенности, что ты днем бродишь по саду и даже кокетничаешь с ними. Поэтому все запутались. Один паж уверял меня, что ты только что читала ему стихи, а я выглядываю в окно и вижу, что ты возвращаешься из леса. Как так может быть? Невероятно, чтобы один и тот же человек мог присутствовать в двух местах в одно и то же время!

Действительно невероятно, подумала Дженет, но вслух этого говорить не стала. Она сама волновалась, как бы все в замке не всполошились из-за ее длительного отсутствия. Если все думают, что она никуда днем не уходит, то это лучше для нее. Она может и дальше бегать на свидания с лесным эльфом, при этом никому ни о чем не отчитываясь. Но с другой стороны, кого же они тогда видят в саду, когда ее нет. Может, одна из служанок тайком примеряет ее платье, пока госпожи нет дома, и даже выходит погулять в них в сад? Невероятно! Во-первых, ни одна служанка настолько бы не обнаглела, ведь прислуга в замке трепетала перед наказаниями, а во-вторых, кроме платья нужно ведь еще и такое же лицо, как у Дженет, чтобы сойти за нее. Нельзя просто позаимствовать у человека наряд и стать на него абсолютно похожим. Хотя говорят, что магия способна на все. Дженет до недавнего времени в волшебство и чары не верила. Но сейчас будто сама попала в их сети. Мог ли эльф из леса околдовать ее. Или то, что она чувствовала к нему, было настоящей и неподдельной любовью, ни в коем случае не вызванной чарами. Тогда любовь разрасталась в ее сердце так же буйно и болезненно, как белая роза опутывала шипами корсаж.

– Ты действительно ходишь в лес, – Нисса внимательно изучала выражение лица Дженет, будто по нему старалась прочесть подтверждение своим догадкам. – Но зачем? Что там такого особенного? Там растут какие-то редкие цветы или травы, которые ты собираешь или…

Нисса взволнованно осеклась, будто испугалась вдруг чего-то.

– Или что? – Дженет лениво перебирала струны арфы, наслаждаясь их звучанием.

– Или ты действительно общаешься с нечистью.

– Что за ерунда? – ей бы и в голову не пришло назвать Тамлейна нечистью. Он волшебный рыцарь в латах, будто нарочно скопированных с тела дракона. Он эльф с удивительными и часто настораживающими повадками. Он загадочное сверхъестественное существо. Но нечисть! Что за слово такое?

Дженет ощутила, как поранилась о струну. Из пальцев пошла кровь, алая и густая. От ее вида роза прямо дрогнула на груди. Ее шипастые стебли попытались дотянуться до кровоточившей руки, но были для этого слишком коротки. Однако то, как они шевелятся, не скрылось от взгляда внимательной Ниссы.

– Ты моя лучшая подруга! Я люблю тебя! – только и выговорила она чуть дрогнувшим голосом. – Я не переживу, если с тобой случиться что-то ужасное. Как когда-то с графиней Амарантой.

– А что с ней случилось? Никто ведь толком даже не знает.

– Тихо! – Нисса взволнованно оглянулась на других девушек. Она помнила, что хозяин замка запретил сплетничать о своей пропавшей супруге, но все равно заговорила на эту тему и теперь боялась, что кто-то мог подслушать.

– В лесу исчезают люди, Дженет, – осторожно напомнила она.

– За последнее время ведь никто не исчез!

– Есть негласные правила, которые все помнят: нельзя заходить глубоко в чащу, нельзя заговаривать с незнакомцами или брать от них подарки, нельзя верить существам, вышедшим из леса или следовать за ними.

– Любопытно, кто в последнее время видел хоть одно такое существо, – сказала Дженет и поняла, что слегка лицемерит. Ведь радужная птица, пусть она и вылетела из леса, а не вышла, скорее всего, имела право называться именно сверхъестественным существом. Она ведь говорила по-человечески и даже общалась с настоящим эльфом. Ее, конечно, можно было назвать всего лишь ученой птицей, а можно и волшебной. Все на усмотрение того, кто за ней пошел в лес. А Дженет ходила за ней и не раз. Жаль, что нельзя остаться с Тамлейном в чаще навсегда. В замке хочешь – не хочешь, а приходится отвечать на множество глупых вопросов. Нисса подсела к ней всего минуту назад, а Дженет уже утомилась от ее расспросов.

– Я всего лишь волнуюсь за тебя, – попыталась она оправдать свое любопытство. – Ты стала такой бледной и худой. Тебя будто подменили.

– Перестань! Я слышала предания о подменышах. Ими подменяют детей только в младенческом возрасте. Никто еще не подсылал ни в чей замок взрослого двойника.

– Не знаю, в тех краях, откуда я родом, ходили легенды и о таком.

– Тебе пришлось уехать оттуда еще в детстве. Ты ведь приехала в замок отца, чтобы стать моей наперсницей с семи лет. Разве не помнишь?

– А еще говорят, что подосланный вместо похищенного двойник очень быстро чахнет и умирает, – будто не слыша ее, продолжила Нисса. – Двойники, пришедшие взамен украденного человека, не живут больше года. Они бледные, чахлые, измотанные и боятся дневного света.

– Но я-то не такая, – резонно заметила Дженет.

– А когда в последний раз ты смотрелась в зеркало? – тон Ниссы был даже обвиняющим.

И действительно когда? Дженет постаралась припомнить. Совершенно точно, больше дня назад. И ей совсем не понравилось то, что она в зеркале увидела. Ее отражение действительно стало слишком бледным и некрасивым.

– Вероятно, я просто нездорова. Мне нужно больше гулять на свежем воздухе, – Дженет попыталась все подвести к тому выводу, который был ей полезен для отлучек из замка.

Нисса лишь обреченно покачала головой.

– Спорить с тобой бесполезно, – заключила она.

– А мы и не спорим! Ты просто выразила опасение относительно моего самочувствия и внешнего вида.

– А еще относительно того, что тебя пленили эльфы.

Вот теперь Нисса, правда, попала в болевую точку. Дженет вздрогнула, услышав знакомое название. Эльфы! Это слово неизменно ассоциировалось для нее с красавцем Тамлейном.

– Что ты знаешь об эльфах? – уже серьезно спросила она у Ниссы. – Допустим, они, и правда, меня очень интересуют.

Вернее, один из них, но не нужно говорить Ниссе абсолютно все. Она и так уже слишком о многом подозревает.

Какое-то время Нисса молча изучала ее взглядом, будто пыталась прочесть мысли подруги.

– Такое ощущение, что ты попала в ловушку! Эльфы многих в нее заманивают. Они красивы, они хитры, они умелые воины, и легко пленяют сердца дам.

– А еще они сочиняют стихи, поют песни и музицируют, как ангелы, – пошутила Дженет, но Нисса не улыбнулась.

– У каждого из них имеется на теле, которое сперва кажется безупречным, какое-то фантастическое уродство. Но если ты не рассмотрела его и приняла крылья, сложенные за их спиной, всего лишь за плащ, то тебе нечего бояться. Эльф будет долго крутить с тобой роман, он будет хорошеть, ты будешь чахнуть день ото дня, а когда сил в тебе совсем не останется, он отведет тебя к какому-нибудь обрыву и с галантностью истинного волшебного кавалера столкнет в пропасть. Ты даже вскрикнуть не успеешь.

– И после этого я превращусь в розу, у которой будет женское имя и которая захочет пить кровь путников, – задумчиво закончила Дженет.

– О розах ничего не слышала, – насупилась Нисса, приняв это за очередную шутку. – Но об эльфах рассказала все, что слышала от старших и опытных людей.

– Такое ощущение, будто мы разговариваем о вампирах, а не об эльфах. Зачем им питаться жизненными силами дам. Они ведь сами волшебные создания. Живут столетиями. Что же, если эльф не будет заводить романов со смертными, то он сам зачахнет и умрет, лишившись сил?

На все это Ниссе было уже нечего ответить.

– Так детально мне никто не объяснил, – только и буркнула она. – И вообще, это все только поверья.

– Вот именно! – подытожила Дженет. – С этого и нужно было начать разговор, а не пугать меня старинными преданиями так, будто все это происходит в действительности и прямо у нас под носом.

– Ты действительно ведешь себя странно и ехидничаешь, как вдова. Раньше ты была добрее! Может быть, ты безнадежно влюбилась в кого-то из свиты уехавшего герцога, он, разумеется, тебя отшил, и теперь ты ходишь в лес, чтобы поплакать, когда за тобой никто не наблюдает.

Дженет только фыркнула в ответ на такое глупое предположение.

– В любом случае, будь осторожна, в лесу много диких зверей.

– Почему ты так уверена, что я хочу именно в лес? Вдруг я отлучаюсь, чтобы собирать маргаритки на лугу.

– Тогда почему тебя не видно даже с самой высокой башни замка, откуда открывается отличный вид на все окрестные поля и луга.

– Ты же не хочешь сказать, что ты за мной шпионишь, – Дженет стали раздражать такие дотошные расспросы. – К тому же, когда это ты была такой зоркой, чтобы все рассмотреть.

Почему бы не признаться во всем Ниссе, осторожно спросил внутренний голосок, ты ведь теряешь подругу, изобретая ложь за ложью. Она тебя не простит.