Враг моего врага. Том 1

На первый порах хирра Мрланк ее напугал. Резкий, неласковый, в глазах – холод. Потом она догадалась, что это смерть, и страх сменился жалостью. Шитанн не справился с какой-то бедой, и гармония в его душе разрушилась. Если ее не восстановить, он умрет. Шитанн такие хрупкие… Эйззе не хотелось, чтобы хирра Мрланк умер, но что она может сделать, если он сам ее прогоняет?

Твердости Мрланку не хватило, и он пошел на сделку с собой.

– Я не могу зачислить тебя в команду на свой страх и риск, – выдавил он. – Приноси разрешение служить в военном флоте, подписанное представителем клана Ихстл – тогда подумаем.

Эйзза распахнула глаза:

– А кто же мне подпишет такое разрешение?

Мрланк вздохнул.

– Не знаю. Но без разрешения не возьму.

Салима никогда не торопилась, но день ее был насыщен. Один за другим входили в ее кабинет и выходили посетители, принося то хорошие, то дурные вести, унося с собой инструкции. Чай непоправимо остыл, она улыбнулась секретарше и попросила заменить. За окном шумел большой город. Вертолеты с включенными габаритными огнями мотались меж небоскребами туда-сюда, по многоуровневым развязкам носились электромобили. Надежное бронестекло не пропустило бы ни звука, но Салима любила держать окно открытым. Начальник охраны пенял ей за легкомыслие. Он не хотел понимать, что кондиционер не сравнится со свежим воздухом.

Не успел выйти австралийский уполномоченный, доложив о том, что степные пожары локализованы и более не представляют опасности, как в кабинет просочился юркий старичок небольшого роста, кругленький, улыбчивый, с коротким венчиком редких седых волос вокруг лысой макушки. Добрый безобидный дедушка, такого легко представить с удочкой на берегу или с толпой внуков в парке. Красный нос и веселые глазки выдавали, что дедушке не чужды те порочные радости жизни, которые не теряют актуальности к пенсионному возрасту. В общем, никто бы на этого старичка дважды не посмотрел даже в метро – разве что место бы уступили, – не будь на нем темно-синего мундира космических сил с платиновой звездой на рукаве. Мундир украшали ряды орденских планок, занимающие такую площадь, что, реши дедуля надеть ордена, небольшой поверхности его груди не хватило бы для их размещения. С момента рождения деда прошло лет двести. Немалую часть этого времени он потерял в световых прыжках многочисленных экспедиций и рейдов, но и собственный, биологический возраст главнокомандующего космическим флотом Земли перевалил за сотенный юбилей. Свой пост он занимал уже более двадцати пяти лет, оставив полеты, чтобы не выпадать из времени, но в последние годы, с появлением ГС-кораблей, порой позволял себе вспомнить молодость, выйдя в патруль.

Однако не в этот раз. Ларс Максимилиансен даже немного огорчался, что ему самому не выпало стать ни участником, ни свидетелем происшествия с «Ийоном Тихим».

– Добрый день, господин Максимилиансен, – вежливо промолвила Салима.

Дедуля картинно застонал.

– Салима, то, что у вас хватает терпения произнести мою фамилию до конца, делает вам честь. Но у меня, старика, давно не осталось терпения дослушивать, пока ее произнесут. Мы же договаривались звать друг друга по имени!

Салима засмеялась. Ей нравилось безобидно поддевать старичка. Очень уж забавно он реагировал. Брат был бы недоволен. Сказал бы: ведешь себя, как девчонка.

Но, как бы ни был забавен Ларс Максимилиансен, именно он возглавлял те силы, которые заставляли считаться с Землей куда более развитые цивилизации, экономящие на флоте.

– Докладывайте, Ларс, – предложила Салима, пододвигая ему принесенный секретаршей поднос.

Дедушка не пил чай: мол, тонуса недодает. На подносе дымились две чашечки кофе. К ним прилагалась бутылка дорогого коньяка. Кофе без коньяка – деньги на ветер, говаривал орденоносный адмирал. Он плеснул коньяк в чашку на глаз: рука была тверда, и он никогда не ошибался в дозе, – продегустировал кофе и сообщил:

– «Ийон Тихий» вернулся из патрулирования.

Салима терпеливо улыбнулась:

– Отрадно, но не вижу в этом ничего такого, чтобы заставить вас прилететь в нелюбимый вами Нью-Йорк и просить встречи вне обычного графика.

– Корабль облетал границы нашего сектора и стал свидетелем тому, как возле Нлакиса эскадра Ена Пирана расстреляла несколько десятков спасательных капсул, принадлежавших экспедиционному судну Шшерского Рая «Райская звезда».

– Спасательные капсулы? – Салима нахмурилась. – Отвратительно, конечно, с гуманистической точки зрения. Но не скажу, что это меня удивляет. По вашим же собственным словам, моральный кодекс адмирала Ена оставляет простор для зверского убийства десятка-другого пленников по поводу неудачной утренней дефекации. О чем думал капитан этой «Райской звезды», когда сунулся гъдеанам в пасть?

– А вот это как раз очень интересно, – оживленно заговорил дедуля, отставив чашку. – «Звезда» стартовала с Шшерского Рая шестнадцать лет назад, когда Ен Пиран командовал орбитальной обороной Гъде и знать не знал о Нлакисе, который, кстати, в ту пору еще не имел собственного имени. Мирное судно вышло из светового прыжка и напоролось на эскадру гъдеан. Его экипаж был не в курсе, что идет война с Гъде. Шестнадцать лет назад все, сами понимаете, было спокойно, – Ларс Максимилиансен слегка ухмыльнулся.

Салима поболтала в кофе ложечкой и кивнула.

– Как повел себя капитан «Ийона Тихого»?

– Вступил в переговоры с Еном Пираном, пытаясь убедить его прекратить расстрел беззащитных капсул. Адмирал ему нахамил. Должен отметить, что капитан Гржельчик – человек удивительной выдержки. Я бы на его месте дал по гъдеанам несколько залпов. Непременно!

Салима покачала головой.

– Ларс, вы же умный человек. Вы занимаете такой пост… Уж вы-то должны разбираться, что можно и что нельзя.

– Я и разбираюсь, – фыркнул дед. – На своем посту. Я отлично понимаю, что обвинение в беспричинном нападении на корабли Гъде нужно земному флоту, как яйца стриптизерше. Я полностью одобрил действия капитана Гржельчика. Просто в его возрасте, будучи капитаном, я бы не удержался, если бы мне наговорил гадостей какой-то гъдеанин.

Наверняка Ен Пиран считает, что это ему нахамили. Гржельчик – военный, а не дипломат, вежливым речам не обучен. Ларс – официальное лицо, почти политик, и то срываются с языка соленые словечки и сомнительные метафоры вроде той, про стриптизершу.

– «Ийон Тихий», не вступая в вооруженное столкновение, ушел, – продолжил старик. – Но перед этим он взял на борт пассажиров единственной капсулы, которой удалось спастись. Шесть человек. Раненый шитанн и кетреййи, одна из которых умерла по дороге от повреждений, полученных при обстреле «Звезды» гъдеанами. Капитан Гржельчик распорядился оказать шитанн медицинскую помощь.

– Он привез его на Землю? – спросила Салима.

– Нет, – дедок хмыкнул. – На что нам тут шитанн? Все пятеро живых пассажиров были переданы на шшерский линкор. А теперь, Салима, самое любопытное. Линкор «Райская молния» был последним из эскадры. Накануне у них состоялся бой с Еном Пираном. Все корабли, кроме «Молнии», погибли. ГС-флота у шшерцев, считайте, больше нет.

Салима мысленно улыбнулась. Все складывается один к одному. Гъдеанин хамит. Земляне оказывают помощь шитанн, и скоро координатор Шшерского Рая об этом узнает. И будет помнить, когда задумается, что ему делать, оставшись без флота.

– Салима, – главнокомандующий покрутил чашечку в руке, – у вас будут приказания? Мы сейчас можем раздавить шитанн. Не просто выдавить их из сектора – смять орбитальную оборону и раскатать их планету в блин!

Салима подняла бровь:

– Зачем?

– Как это зачем? Отыграться за тысячу лет страха. За те реки крови, которые они выпили у наших предков.

Все-таки военному не стать политиком. Военный – это навсегда.

– Ларс, те, кто пил у землян кровь, давно и страшно за это расплатились. Так, что шитанн до сих пор боятся нас до дрожи в коленях. А помните ли вы о том, что на планете, которую вы предлагаете раскатать в блин, живут не только шитанн? Кетреййи втрое больше, чем они-то перед вами провинились? А ба, которые и травинки не обидят?

Дедок смущенно крякнул, плеснул коньяк в пустую чашку и выпил залпом.

– А где ваше стратегическое мышление главнокомандующего, Ларс? – Салима продолжала мягкий, снисходительный разнос. – По-вашему, напасть без повода на шитанн лучше, чем на Ена Пирана? Галактическая общественность расценит это точно так же: как необоснованную агрессию, демонстрирующую наше варварство и опасность для цивилизованных миров. Цивилизованные миры объединятся, чтобы защитить себя от варварских посягательств, и попытаются раскатать нас в блин. У них не получится, но они обязательно попытаются. Нет, Ларс. Земля вступит в войну не потому, что кому-то хочется дать пинка шитанн, а только ради своей выгоды. И Земля вступит в войну так, что общественное мнение будет на ее стороне.

– И как вы этого добьетесь? – поинтересовался дедуля.

– Я? – она изобразила удивление. – Я не собираюсь ничего добиваться. Меня будут упрашивать, вот увидите. И открою вам страшную тайну, Ларс: воевать мы будем не с Шшерским Раем.

– Как это? – чуть ли не подскочил Максимилиансен. – А с кем же?

– Судя по тому, что вы мне сегодня рассказали, – улыбнулась Салима, – с Гъде.

Дед охнул.

– Ларс, подготовьте, пожалуйста, всю информацию по предполагаемому противнику и несколько вариантов кампании.

Терминатор делит планету на две равные части. Мир дня, незаходящего красного солнца, дарящего тепло и свет посевам и радость населяющим эти места темнокожим людям. Мир деревьев, цветов и зеленоволосых солнцепоклонников ба, спокойных и молчаливых, как деревья, и прекрасных, как цветы. И другой, совсем непохожий мир, мир вечной ночи и вечного льда, мир белых кланов. Здесь ничего не растет, кроме злака бьярц и гидропоники в специальных теплицах с искусственным освещением. Но именно на ночной – как ее мягко называют, сумеречной – стороне находятся основные месторождения природных богатств Шшерского Рая. Суровый, но хорошо развитый промышленный регион. Две совершенно разные половины, которые не могут друг без друга, без постоянных связей, без обмена. На этой планете все состоит из дополняющих друг друга половин: и территория, и сам народ – кетреййи и шитанн, фотосинтетики ба не в счет.

Терминатор здесь не линия, а область: атмосфера размывает границу. Область не то постоянного заката, не то рассвета, в зависимости от настроения Криййхан Винт думал о ней по-разному. Темные тяжелые облака подкрашены красным солнцем, краешек которого выглядывает из-за горизонта, будто не решаясь вылезти целиком. Постоянный холодный бриз, дующий с сумеречной стороны. Низенькие, кривоватые деревца, больше похожие на кустики, дрожат на ветру. Кланы, что считают терминатор своей родиной, имеют внешность красивую и удивительную: большие глаза сумеречников сочетаются в них с необычным оттенком кожи цвета чуть подрумяненного печенья.

Но в Эфлуттраге кругом мелькают лица совсем не местного фенотипа. Узкоглазые, густо покрытые коричневым защитным пигментом жители полуденных земель; уроженцы умеренной полосы с миндалевидным разрезом глаз и кожей разнообразных охряных оттенков; сумеречники, белые, как снег, что лежит у их домов; обитатели глубоких сумерек со зрачками без радужек, во весь глаз… Мешанина кланов в больших городах – обычное дело, но нигде, кроме как в Эфлуттраге, нет такого их многообразия. В этом городе испокон веку собирается Круг кланов. Здесь находится резиденция его главы, последние семьсот лет являющегося одним из координаторов Содружества Планет. Криййхан Винт занимал эту должность уже тридцать второй год. И никогда еще она не тяготила его так, как теперь.

Эскадра, посланная к Нлакису, на связь не вышла. Весть о ее гибели пришла от руководства рудника, отрезанного от метрополии. На Шшерский Рай по ква-девайсу передали видеозапись, которую лучше было бы не смотреть. Представители кланов хорошо владеют собой, случайных людей среди них нет, но когда делегат клана Кенцца рекомендовал вывесить запись в компьютерной сети, дабы воодушевить людей на решительный бой с Гъде, Криййхан наложил вето. Кого-то она, может, и поднимет, но у скольких нарушится душевное равновесие? А беременные женщины, которые тоже пользуются интернетом? А дети, которые толком еще не научились справляться с переживаниями?

Лично Криййхана вести с Нлакиса не воодушевили ни капли. Гибель линкоров означает, что Шшерский Рай остался без ГС-флота. На верфях идут работы, но ГС-корабль – не какой-нибудь аэромобиль: пока будет готов хотя бы один, пройдут месяцы. Как вести войну без рук и без ног? Гъдеане фактически победили. За эти месяцы они закрепятся на Нлакисе окончательно. И если они этим удовлетворятся, значит, Криййхан плохо узнал их натуру. Аппетит, он приходит во время еды. Нлакис – не только кладезь траинита. Нлакис, всего-то в шестнадцати световых годах от Шшерского Рая – очень удобный плацдарм для того, чтобы размеренно, не торопясь, отщипывать от владений Рая по кусочку. Астероид там, астероид здесь – собраться с мыслями не успеешь, как они приберут к рукам сектор и начнут маячить в самой системе, грабить вначале по мелочи и прицениваться к лунам. И что ты сделаешь без кораблей? Как гоняться за ГС-эсминцами – с досветовыми каботажниками?

Жаловаться в Совет координаторов бессмысленно. Жаловались уже, и не раз. Сколько миров, столько и мнений, к единому все равно не придут. До сих пор четверть планет Созвездия считает, что в конфликте виноват Шшерский Рай. Еще четверть – что Гъде, столько же – что виноваты оба, а остальные – что никто не виноват, просто так уж получилось. Тупик.

Войну надо продолжать, но нечем. Купить корабли? Никто не продаст, даже если найти средства, что само по себе проблема. В одном Совет координаторов тверд: все миры, производящие ГС-корабли, взяли на себя обязательства не продавать их воюющим сторонам и не принимать корабли противников в ремонт. Хант, Тсета, Чфе Вар, Дуурдухан – все, словно сговорились. И Земля еще. Но просить корабли у Земли даже помыслить невозможно. Проще у гъдеан прикупить, пожалуй.

Криййхан слушал выступающих представителей кланов и все четче осознавал: в одиночку Рай не выстоит. Раю нужен сильный союзник. Имеющий большой, по последнему слову техники вооруженный флот, обученных бойцов, немалые энергетические ресурсы. В идеале – независимо заинтересованный в разгроме Гъде: действительно союзник, а не наемник. Память перебирала миры один за другим и отбрасывала в сторону. Хант? Ханты никогда не вмешаются в войну, они за свои-то интересы воевать не желают, предпочитают душить торговыми санкциями, благо в этом у них сильные позиции. Тсета? Тсетиане не возьмутся за то, что кажется им нелогичным, а что может быть менее логичным, чем попытка выиграть проигранную войну? Аналитики Тсеты, без сомнения, уже записали Шшерский Рай в проигравшие. Чфе Вар? Координатор Чфе Вара с самого начала высказывалась в поддержку Гъде, для нее кто первый пришел, того и кресло, и наплевать, в чьем доме это кресло стоит. Если Чфе Вар вступит в войну, то явно не на той стороне. Дуурдухан гневно осудил обе стороны. Воевать против обеих он, разумеется, не будет, но никому и не поможет. Вот и все варианты.

В углу ноутбука заморгал значок: новое сообщение. Криййхан вздохнул и, отведя взгляд от женщины, говорящей от лица клана Цаххайн какую-то ерунду, открыл сообщение. Женщина была недурна собой – чисто эстетически, никакого влечения. Но, будь она кетреййи, это явилось бы хоть каким-то оправданием предлагаемым ею глупостям. Немедленно выступать на помощь пленникам Ена Пирана на субсветовых кораблях, это надо же! Через шестнадцать лет несчастным вряд ли потребуется помощь.

Наверное, она была не так уж непроходимо глупа, просто отчаяние затмевало разум. Ему, Криййхану, тоже ничего умного в голову не шло, один бред. Он перестал слушать Цаххайн и обратился к сообщению.

«В космопорту Генхсх произвел посадку ГС-линкор «Райская молния». Капитан Мрланк Селдхреди просит разрешения доложить о рейде. Капитан Мрланк также сообщает, что на борту «Райской молнии» находятся члены первой экспедиции к Нлакису, в частности, ее научный руководитель Шфлу Арранц. Капитан Мрланк рекомендует принять отчет Шфлу Арранца об экспедиции».

Космопорт Генхсх находится на экваторе сумеречной стороны, чем выгодно отличается от двух других космопортов. Без солнечных помех проще производить маневры, но Шшерский Рай все-таки держал космопорт на дневной стороне на тот случай, если он понадобится солнцелюбам ба. На памяти Мрланка ни один ба не воспользовался космическим транспортом: ну не находилось у ба причин улетать куда-то от родного солнца. Однако правило есть правило: у каждой расы Шшерского Рая должны быть все возможности, а уж реализуются ли они – дело второстепенное. Другой космопорт, самый древний, располагался ближе к южному полюсу. Экватор выгоднее: больше линейная скорость вращения планеты, можно на старте сэкономить топливо. Но космопорт Лимбо строился еще в ту пору, когда земли были четко поделены между кланами, и был возведен на границе владений двух кланов: Ваммпирх и Дэвв. Кланов, которых больше нет. Кланов, улетевших искать лучшей жизни, а нашедших под чужим солнцем смерть, и только космопорт остался им вечным мемориалом и вечным предостережением на будущее.

Генхсх сиял огнями. То и дело отправлялись и садились внутрисистемные рейсы, взмывали и падали легкие стратосферники, прыгающие по планете от пункта к пункту. По аппарелям носились электрические погрузчики, управляемые блондинами в форменных космопортовских куртках, на площадке перед пассажирским терминалом теснились аэромобили и наземные кары.

Для посадки «Райской молнии» диспетчеры расчистили небо над космопортом. Сотни глаз провожали покореженный силуэт линкора, садящегося у доков. Корабль был один, и это не укрылось от тех, кто помнил, что уходило в рейд пять. «Райское пламя», «Райский гром», «Райский костер», «Райский блик»… Глаза ожидающе смотрели в небо, но напрасно. «Молния» исчезла за ограждением доков, и диспетчеры объявили об отложенном старте челнока на Розовую Луну.

Шфлу Арранц простился с Эйззой. Говорил красиво и возвышенно, и она заслушалась, хотя опять ничего не поняла. Звучные, выразительные речи завораживали ее, и мозг совершенно отключался. Она даже не запомнила, собирается ли хирра Шфлу остановиться в гостинице Генхсха или сразу уедет.

Мрланк распоряжался насчет вахт, договаривался по радио о прибытии ремонтной бригады, бронировал места в гостинице, делал копию бортового журнала. Помощники метались, как угорелые, и гоняли рабочих-кетреййи: надо заняться и утилизацией отходов, и плановыми процедурами по техническому обслуживанию, и подготовкой к ремонту. Десантники возбужденно переговаривались, предвкушая скорый выход в город, а там – женщины, и все, как на подбор, прекрасные…

Суматоха обтекала Эйззу, не касаясь. Она ведь не в экипаже – так сказал хирра Мрланк. Бездельничать было непривычно, но даже в чем-то приятно. Эйзза сидела за плечом Мрланка, тихо и никому вроде бы не мешая, и смотрела на правый экран, показывающий панораму космопорта. Над Генхсхом шел мелкий снег, крупинки сыпались искрящейся стеной в лучах прожекторов. Площадку пересекал кар, груженый топливными элементами. Несколько мышей, нахохлившись и сложив крылья, прятались от снега под навесом для уборочной техники, уцепившись лапками за верхнюю балку. Левее стоял стратосферник с помятыми стабилизаторами. С линкора он казался совсем маленьким, приземистым и несерьезным, а ведь пятьдесят человек влезает.

Далеко, на крыше пассажирского терминала, горели красные буквы. Эйзза не умела читать, но знала: это название города. Рядом с буквами переливалась голограмма с гербом Генхсха. К Генхсху была приписана «Райская звезда», и Эйзза бывала здесь не раз. С Ччайкаром Ихстлом. Она украдкой вздохнула и покосилась на хирра Мрланка. Он ничего не заметил, поглощенный переговорами с начальником ремонтных доков.

Эйзза хорошо знала Генхсх. В этом городе жили Цаххайн, Винт, Кршш, сам клан Генхсх, конечно же. Ихстл – нет. Ихстл селились в тысячах километров отсюда. Несколько взлетов и посадок на стратосфернике. В космопорту можно встретить самых разных людей, но найти среди них кого-то из Ихстл так же тяжело, как волос ба в каше бьярц.

С хирра Мрланком, конечно, не очень весело. Если по правде, то совсем не весело, хуже, чем с холодным хирра Ччайкаром. Да, можно пойти в агентство, попроситься на какой-нибудь межпланетный транспорт. Но как его бросить, когда он в таком состоянии? У него глаза-то оживают, лишь когда он с ней. Пока обнимаешь – живой, а чуть отвернешься – снова смерть в глазах. И так его жалко, что хоть плачь. Не знаешь, что еще и сделать, чтоб ему легче стало. Реттихи ему подать горяченького? Так он реттихи не пьет теперь: желудок капризничает.

– Все, девочка, – Мрланк бросил наушники на пульт, сделал знак вахтенному, чтобы он занял пост. – Пошли. У тебя куртка-то есть?

Эйзза помотала головой. Откуда ей взять куртку? Кофточка и та – земной докторши.

Кетреййи из Кенцца по приказу капитана принес ей куртку со склада. Мужская, но почти впору. На груди – символ военного флота. Мрланк сам застегнул на ней куртку, сунул в карман бумаги:

– Это справки тебе и рекомендации, если будешь работу искать, – порылся в бумажнике, вложил в другой карман магнитную карту: – А здесь твой идентификатор и деньги на первое время.

Створки шлюза раздвинулись, и порыв ветра швырнул в лицо горсть снега. Эйзза заморгала и невольно приостановилась. Мрланк шел вперед, к выходу с площадки; спохватившись, она догнала его, уцепилась за руку, чтобы не отстать. Морозным воздухом дышалось трудно после кондиционированной атмосферы корабля.

– Эйзза, спасибо тебе, – сказал шитанн, не убавляя шаг. – Ты мне очень помогла, правда. Знаю, я не подарок. Извини, если чем-то обидел.

Эйзза тихо всхлипнула. Он прощался.

– На какое-то время я остановлюсь в гостинице космопорта. Захочешь – приходи.

Все равно это прощание. Чуть отложенное – какая разница?

У загородки, отделяющей пассажирскую зону от служебной, стояли люди, вглядываясь во тьму. Вопросительно смотрели на Мрланка, но взгляды соскальзывали с хмурого капитана. Беременная шитанн шагнула наперерез, теплая одежда не скрывала большого живота, шапка сбилась на затылок:

– Вы с «Молнии»?

Мрланк молча кивнул, сделал попытку пройти, но она схватила его за куртку:

– Где «Райский гром»?

Мрланк опустил голову. Он потому и старался идти быстро, что боялся вопросов. Боялся обвинений: почему ты вернулся, а они – нет?

Эйзза вылезла вперед, с сочувствием погладила женщину по напряженной руке.

– «Гром» подбили, хирра.

– Что с экипажем? – она не отставала. – Кто-нибудь остался жив? Ззирн Ихстл, офицер десанта?

Мрланк покачал головой. Женщина разжала руку и пошатнулась. Эйзза едва успела подхватить под руку, обняла, забормотала какие-то успокаивающие глупости; взрослая не воспримет, но, может, нерожденного ребенка убаюкают.

Мрланк легонько пожал Эйззе предплечье и, сгорбившись, быстро пошел дальше. А она осталась с женщиной своего клана.

– Пойдемте в здание, хирра, – Эйзза аккуратно потянула беременную за собой. – Там тепло.

Шитанн плакала, вытирая слезы рукавом. Шапка где-то потерялась. Недлинная коса с четверным плетением, такая же, как у Эйззы, только черная, растрепалась. Ладони ее были ледяными, Эйзза аж ахнула, торопливо задышала на них, чтобы согреть.

– Хирра, вы давно кровь пили?

– Вчера, – всхлипнула женщина.

Беременным каждый день нужна новая кровь. Городские обычно на это время уезжают в деревню своего клана и живут на природе на попечении местных кетреййи. Ттеирра Ихстл покинула деревню и прилетела в Генхсх, чтобы повидаться с мужем. Давясь слезами, она вывалила на Эйззу всю свою историю, пока они шли к зданию. Первый год замужем, а Ззирн все время в рейдах, война ведь. Только и увидеться, что в космопорту. Трижды она приезжала, трижды они встречались, а на четвертый раз не встретились.

– Вам мужчину поискать? – обеспокоенно спросила Эйзза, глядя на окоченевшие, почти синие губы шитанн. – Или моя кровь сойдет?

– Твоя, – хлюпнула носом Ттеирра. – Наших мужчин тут не сыскать, а чужих не хочу, тошнит. Только не из шеи, мутит меня от этого, – беременных вечно тошнит да мутит от самых неожиданных вещей. – Дай запястье.

Эйзза усадила Ттеирру на мягкий диван в вестибюле, села рядом, нежно обхватив ее за плечи одной рукой, и протянула другую. Беременная пила жадно, пару лишних глотков сделала, но Эйзза ничего не возразила. Разве можно отказать будущей матери? Губы Ттеирры приобрели естественную окраску, и пальцы потеплели. Эйзза помогла шитанн умыться, переплела разлохмаченную косу и, усадив за столик в кафе космопорта, купила ей горячий компот с травами. Ттеирра отпила компот и наконец стала похожа на живую женщину, а не на ходячий труп.