Враг моего врага. «Песец»

Старик, в свою очередь, рассматривал возомнившего о себе молодого человека, морщась. Они с Цхтамом прибыли на орбиту Рая лишь вчера, с крейсером «Алексей Смирнов», челноком добрались до Генхсха и там расстались. Старпом отговаривал Ччайкара ехать в Шарккит. Ни к чему, мол. Но тот не мог вот так взять и оставить происшедшее без последствий.

– Мальчишка, – проскрипел он неприветливо. – Кто дал тебе право распоряжаться девушкой из чужого клана?

Мрланк чувствовал себя отчасти виноватым. Но не настолько, чтобы терпеть откровенный наезд.

– Вернись в границы, старик. Ты разговариваешь с адмиралом ГС-флота, главнокомандующим, кавалером Золотого Солнца. Кто ты такой, чтобы тыкать мне, будто провинившемуся кетреййи?

– Я Ччайкар Ихстл, – недобро скривился гость. – И я буду разговаривать с тобой, как хочу. Потому что я в своем праве, а ты – нет.

Мрланк прижал уши к голове и зашипел:

– Ты болтался горький корень знает где, в десятках световых лет от своей девушки, а ей надо было устраивать судьбу! И она благодарна мне за то, что я устроил ее именно так! А ты что для нее сделал?

Уши Ччайкара тоже гневно прижались к голове, сверкнули оскаленные клыки.

– Ты должен был спросить разрешения у клана, а не решать сам!

Хелена уставилась на ссорящихся вампиров, как завороженная, безотчетно прижимая к груди сковородку.

Эйззу не вернуть, но с этим Мрланком он поквитается за обиду, нанесенную клану, какой бы там высокой шишкой он ни был. Правда – на стороне Ччайкара, и любое разбирательство его оправдает.

– Ты забрал наше, дерзкий мальчишка, значит, отдашь свое! Свою кровь или кровь своей девчонки!

Жилистая рука стремительно схватила за плечо разинувшую рот Хелену. Она испуганно взвизгнула.

Мрланк мучительно зажмурился. По всем канонам, ему следовало уступить. Ихстл заберет девочку, и ссора будет исчерпана. Старик не станет обращаться с ней дурно, она ведь ни в чем не виновата. Может, он даже вернет ее, напившись крови и насладившись. Если бы Хеленна была урожденной кетреййи, Мрланк смирился бы, и девушка тоже. Но эта малышка не смирится, она воспитывалась в иных традициях.

Хелена отпихнула старика, попыталась вырваться, и он зашипел рассерженно. Тогда она извернулась и впилась зубами в держащую ее руку. От неожиданности он выпустил ее, взревел от боли и злости, и глаза стали быстро наливаться красным.

Сейчас убьет, понял Мрланк. Если Ихстл войдет в священное безумие, то убьет Хеленну. Он кинулся заслонить ее, разгоняя кровь в собственных жилах, но не успел совсем чуть-чуть. Девушка, размахнувшись сковородкой, засветила Ччайкару чугунным донышком аккурат промеж глаз. Шитанн на миг застыл, потом огоньки бешенства в глазах погасли, и он завалился навзничь, гремя костями.

Мрланк перевел дух и посмотрел на Хеленну новым взглядом. Слезы в уголках огромных глаз, но сковородку держит решительно. Вот так, небось, земные бабы и забивали шитанн насмерть тысячу лет назад, сковородками по башке.

– Тихо, маленькая, – прошептал он. – Уже все, – он очень аккуратно обнял ее: обнимать девушку со сковородкой в руках – всегда некоторый риск. – Надеюсь, ты не убила этого урода, – он взглянул на неподвижного Ччайкара даже с легким сочувствием. – Тебе-то ничего не будет, но мне не хочется со стражей объясняться.

– Что у вас тут происходит? – Айцтрана вышла из комнаты, протирая глаза; сквозь благодушное выражение на лице просвечивала толика любопытства и совсем немного тревоги.

– Ничего особенного, дорогая, – успокоил ее Мрланк. – К нам в гости зашел пожилой господин, и ему стало дурно. Возраст, бывает. Сейчас мы с Хеленной ему поможем.

– Ага, – закивала девушка, очнувшись от ступора. – Все в порядке, не волнуйтесь, хирра Айцтрана. Правда-правда.

– Ну-у, ладно, – удовлетворенная Айцтрана снова исчезла за дверью спальни. А Мрланк порадовался, что простодушная Хеленна все же умеет врать.

– Твою мать, – негромко проговорил Гржельчик.

Главнокомандующий явился на окончательную приемку кораблей. Крейсеры сами по себе – внушительное зрелище. Но когда тебе с двух сторон грозят умершие адмирал и кардинал на фоне апокалиптических картин, впечатление возникает особенное.

– Мать твою, – перефразировал он и повернул голову направо. – Нет, ну я понимаю: аль-Саид – пацан, попавший под влияние харизматической личности с пиратскими замашками. Но вы-то, Миленич! Вы же взрослый человек.

Бойко подкрутил ус. Длинные черные с проседью усы, его гордость, обгорели в проклятой триреме, но он был полон решимости отрастить их заново.

– Командующий, аэрография нынче в моде. И вы же не станете отрицать, что роспись адекватно отражает разнообразные грани личности святого Джеронимо.

Йозеф пробежал взглядом по сердитому лику святого и изображениям, обрамляющим его: пылающая планета, горящий заживо человек, могила с крестом… Против правды не возразишь, но были у кардинала Натта и иные грани. Йозеф знал его несколько с другой стороны.

Он вздохнул и повернулся к скромно молчащему Фархаду. Если воплощение в живописи канонизированного святого все-таки имело определенные корректные рамки, то грани индивидуальности адмирала Шварца представали во всей красе.

– Аль-Саид, вы явно не с того человека берете пример, – сделал официальный выговор Гржельчик. – Вы ведь принц!

Фархад закатил глаза. Ну сколько можно? На коронации своего брата он сказал ему:

– Фахим, быстрее обзаводись наследниками, а то я волнуюсь.

Братец фыркнул:

– С ума сошел? Мне восемнадцать лет. Я еще женщин-то должен только в интернете видеть.

– Фахим, не прибедняйся! Ни за что не поверю, что так оно и есть. И сколько бы лет тебе ни было, теперь ты – великий эмир, и я хочу быть уверен, что мне не придется тебе наследовать.

– Вот ты шакал, Фархад! – возмутился брат. – Если со мной случится что-то нехорошее, ты меня даже жалеть не станешь? Только горевать, что тебе придется заняться нелюбимым делом? Я маме пожалуюсь! Ноту в ООН напишу, чтоб заставили тебя жениться для обеспечения преемственности престола. Племянники тоже сгодятся, а я еще молод для женитьбы.

Он так и не понял до конца, шутил Фахим или нет. Перевел разговор на другую тему, от греха подальше. Жениться он не спешил, заводить детей – тем более. Насмотрелся уже на трижды женатого Иоанна Фердинанда. Не так это все сладко.

Вот она, тяжкая доля принца. Женись на высокородной, обеспечь наследника… И при всяком удобном случае тебе напоминают, что принц должен вести себя совершенно не так, как было бы естественно для любого другого молодого человека.

– Фархад, ты же мальчик из хорошей семьи, – Гржельчик сокрушенно покачал головой. – Я понимаю, без портрета адмирала Шварца не обойтись, и нарисовать его серьезным и чинным не получится: это будет не Шварц. Но все эти жуткие раскоряки… Ты не мог изобразить на своем корабле что-нибудь более жизнеутверждающее?

– Мог, – кротко ответил Фархад и, проведя главнокомандующего левее, продемонстрировал ему другой борт корабля.

Йозеф испытал культурный шок. Роспись правого борта была ужасной, однако в принципе не противоречащей боевым задачам крейсера. А этот розовый кошмар ввергал в состояние полного опупения.

– Аль-Саид, – выдавил он, – меру же надо знать! Хороший мальчик и сопливая девочка – все-таки разные вещи!

Фархад пожал плечами.

– Этот борт – для союзников. Дабы выказывать им самые нежные чувства.

– Не-ет, – протянул Гржельчик. – Этот борт вы будете поворачивать к противнику! Эффект просто убойный. А союзники пусть на Шварца любуются. Персонаж привычный, заодно будет держать их в тонусе.

– Слушаюсь, командующий! – Фархад отсалютовал.

Йозеф подозрительно перевел взгляд на Миленича.

– А у вас что с той стороны?

– Ну-у… Ангелочки, – признался Бойко. – И всякие сцены из Библии.

– Надеюсь, не про содомитов, – проворчал главнокомандующий под нос.

На трапе сидели кошки. Грелись на солнце, лениво высматривали потенциальную угрозу – охраняли. Белого кота Йозеф узнал: Мрланк, ставший Аддарекхом.

– А это кто? – спросил он, указывая на рыжую кошку.

– Лидхана Кенцца, – ответил Фархад. – Она теперь тоже с нами.

– Девочка? – уточнил главнокомандующий и неожиданно заулыбался. Настроение его резко переменилось. – Котята пойдут – отсыпьте на мою долю.

– Это уж вы у них спросите, – Фархад кивнул на котов. – Кто я такой, чтобы чужих детей раздавать? Но, думаю, Аддарекх вам не откажет.

Сознание возвращалось постепенно. Перед глазами возник слабый свет, световой горизонт ширился, и Ччайкар разглядел над собой бежевый реечный потолок с раскиданными по нему неяркими светильниками. Глаза болели, словно он входил в священное безумие. Он пошевелился. Дико трещала голова, но руки-ноги вроде на месте. Он лежал, судя по столу с мисками и бокалами, на кухне, на диване, прикрытый пушистым пледом.

– С-сотня червей могильных, – прохрипел он. – Где я?

– Там, куда пришел без приглашения, – отозвался знакомый голос. Голос Мрланка Селдхреди.

Ччайкар вспомнил. Вспомнил все, и девку, залепившую ему по лбу сковородкой – тоже. Триста червей могильных! Он невольно дотронулся до лба рукой; как же больно!

Мрланк подошел и сел так, чтобы находиться в его поле зрения.

– Ты болван, Ихстл, – веско произнес он. – Ты зря притронулся к девчонке. Она не кетреййи. Она землянка, и твое счастье, что у нее под рукой кварцевого излучателя не было.

Ччайкар сглотнул.

– Это дочь Йозефа Гржельчика, главнокомандующего ГС-флотом Земли.

– Я его знаю, – просипел он.

– А раз так, ты наверняка знаешь, что он сделал бы, если бы ему показалось, что с его дочкой обошлись неучтиво. Здесь два крейсера Земли, Ихстл, и если ты полагаешь, будто они подчиняются мне или Криййхану Винту, ты еще больший идиот, чем я думаю. Они подчиняются Гржельчику. Я бы, конечно, постарался выдать тебя землянам до их удара. И координатор, вне любых сомнений, оказал бы мне в этом всемерную поддержку. А там уж… Привязал бы тебя Гржельчик к столбу на солнышке или сам бы кожу содрал, конец один.

Ччайкара слегка замутило – то ли от сотрясения, то ли от представленной картины.

– Гржельчик – цивилизованный человек. Он не стал бы…

– Ты не представляешь, Ихстл, как разительно меняются люди, когда речь заходит о благополучии их дочерей. А я – представляю.

Он до сих пор помнил это жуткое тянущее ощущение в повздошье, когда рука Гржельчика на экране дрожала над кнопкой. Он встал, оперся на стол задом и резюмировал:

– Перед девчонкой извинишься.

Ччайкар хмуро скривился, но возражать не стал.

– Теперь об Эйззе. Ты напрасно считаешь себя единственным Ихстлом на свете. Эйзза пришла служить ко мне на «Райскую молнию» с разрешения клана.

Он кинул старику на грудь бумагу. Тот развернул непослушными пальцами. «Я, Ттеирра Ихстл, шитанн, выражая волю клана, разрешаю Эйззе Ихстл служить в ГС-флоте, на линкоре «Райская молния» под командованием Мрланка Селдхреди». Дата, подпись, капля темной крови.

– Внятно? – осведомился Мрланк.

– Формальности соблюдены, – с неудовольствием признал Ччайкар. – Но ты не должен был…

– Капитан на корабле – абсолютная власть, – перебил Мрланк. – Ты же сам был капитаном, хоть и гражданским. Разве не так?

– Так, – проскрипел Ччайкар.

– Все, что я совершил в отношении Эйззы Ихстл с того момента, как она была включена в реестр «Молнии», я делал с полным на то правом и основанием, – отчеканил Мрланк.

Ччайкар расстроенно бросил бумагу на стол и осторожно подтянулся, принимая полусидячее положение.

– Налей мне реттихи, мальчишка, – пробурчал он, отдуваясь. И добавил совсем тихо фразу, которую часто повторял в последнее время: – Сто червей могильных, пора на заслуженный отдых.

– Диплом об окончании Ебургской Академии космоса вручается Фархаду Гасану, – провозгласил ректор.

Торжественная церемония была в разгаре. Жужжали камеры, ахали девушки, стирали слезы гордости и умиления матери. Родители Джинна тоже были здесь, специально приехали из Хомса. Увы, их сын не стал лучшим выпускником года: слишком уж затянулась его преддипломная практика, пропустил часть зачетов, потом суетился, догонял… Зато его отчет о практике смотрелся на фоне остальных, как фантастический бестселлер среди скучных производственных романов.

– Фархаду Гасану присваивается звание младшего лейтенанта.

Папа с мамой хлопают и машут руками. Думали ли они двадцать лет назад, что их сын, тогда еще новорожденный, станет космическим пилотом? В ту пору и пилотов таких не было, ГС-кораблей еще не существовало. Папа, наверное, предвкушал, что он унаследует его интернет-магазин антиквариата, а мама до сих пор мечтала об одном: чтобы нашел себе хорошую девушку.

Пришла пора сказать о назначении бывшего курсанта, но ректор почему-то медлил. Он обернулся, подзывая кого-то, и с углового кресла поднялся седой мужчина в парадном кителе с платиновой звездой на рукаве, вышел на середину. Народ зашептался, узнав главнокомандующего.

– Фархад Гасан, – произнес он в микрофон, – я свидетельствую, что ваша стажировка завершена во время преддипломной практики. Ваша квалификация полностью соответствует резервному пилоту ГС-крейсера.

Зал ахнул, зааплодировал. Джинн улыбнулся – радостно и все еще недоверчиво.

– Я обещал взять вас на «Ийон Тихий», младший лейтенант Гасан. К сожалению, я не могу сдержать свое слово.

– Да, – пробормотал он. – Я понимаю.

Об «Ийоне Тихом» знали все. Никто не упрекнул бы главнокомандующего в невыполненном обещании.

– Вы получите другое назначение, младший лейтенант Гасан, – Гржельчик достал из папки плотную бумагу с гербовой печатью. – Вы станете резерв-пилотом на ГС-крейсере «Хайнрих Шварц», – он крепко пожал Джинну руку и вручил бумагу.

– Служу Земле! – тот взял под козырек, благодарно кивнул Гржельчику, помахал залу и стал спускаться со сцены.

Гржельчик не уходил от микрофона. Подождав, пока эмоции улягутся, он произнес:

– Пользуясь случаем, хочу сообщить вам хорошую новость. Сразу два новых крейсера входят в строй на этой неделе, «Хайнрих Шварц» и «Джеронимо Натта». Новые имена вошли в легенды в этой войне. Земле больше нет нужды опираться на придуманных героев, у нее появились настоящие, и начало новой традиции положено Алексеем Смирновым. Да, на Земле всегда было много отважных, честных и знаменитых людей, сражавшихся за свои племена, страны и религии. Но в этой войне земляне впервые рисковали собой и бились на пределе сил не ради кантона, аула или хутора, а ради нашей общей родины – Земли. Я сказал бы, даже более того – ради света в Галактике. Одно несомненно: ныне существуют те, кого с полным правом можно назвать Героями Земли. И вам, выпускники, есть на кого равняться.

Хорошо говорит, одобрительно подумала Салима, просматривая трансляцию в интернете. Даже жаль, что Гржельчик избрал для себя военную карьеру, а не политическую.

Он перевел дух, достал из внутреннего кармана кителя плоскую фляжку, отвинтил пробку, приложился, никого не стесняясь – подумаешь, мелочи какие. Все присутствующие знали, что он сам из Героев Земли, и от того, чтобы его именем назвали корабль, его отделяет сущая ерунда. Пара глотков неизвестного напитка, пусть даже и алкогольного, ничего не меняют.

– Дорогие выпускники! – продолжил он, негромко откашлявшись. – Многие из вас – пилотов, навигаторов, инженеров и курсантов других направлений – получат назначения на новые корабли. А наиболее достойные станут когда-нибудь капитанами и адмиралами. Новыми крейсерами командуют бывшие курсанты Ебургской Академии. Командир «Джеронимо Натта» – лучший выпускник 2137 года, капитан первого ранга Бойко Миленич.

Раздались одобрительные возгласы. Если курсанты только из интернета знали о Бойко Милениче, то кое-кто из пожилых преподавателей его помнил.

– И командир «Хайнриха Шварца» – лучший выпускник 2152 года…

Зал ворвался аплодисментами и ревом, не успел он договорить. Да уж, этого-то выпускника знали все без исключения.

– …Капитан-лейтенант Фархад аль-Саид, – все же закончил он, снисходительно усмехаясь.

Звание, конечно, самое низшее из возможных для командира корабля. Обычно каплеи ходят вторыми пилотами, старшими помощниками. Но Йозеф не сомневался, что лет через десять он будет капитаном первого ранга. А случись еще война – так и раньше. С возрастом же, глядишь, в главнокомандующие угодит. Как раз к тому времени мать уйдет из власти: на ключевые посты запрещено назначать родственников.

Гржельчик и не подозревал, что Салима намерена покинуть свой пост гораздо раньше – уже к нынешней осени.

Салима полагала, что первоначальный ответ координатора Эас принесет господин Веранну. Однако, открыв ноутбук, она обнаружила сообщение, пришедшее по квантовой связи – копию ноты в Совет координаторов.

«Эас считает обвинения Земли беспочвенными. Испокон веку Эас предоставляет свои вооруженные силы тому, кто способен их оплатить, но ответственность за военные действия лежат только на нанимателе. Земля не имеет права требовать от Эас возмещения какого бы то ни было ущерба. Это просто нонсенс!»

Салима хмыкнула. Ну что ж, хотите общаться через Совет – давайте через Совет. Один на один был бы шанс договориться достойно, но перед Советом Салима непременно расставит все акценты.

«Как только Эас предоставила свои вооруженные силы тьме, это перестало быть наемничеством. Такая сделка однозначно квалифицируется как сговор с тьмой. Решение Совета было твердым: расправиться с тьмой раз и навсегда, и Земля поклялась, что тьма будет повержена. Раз Эас признает, что продалась тьме, значит, война за свет еще не закончена».

Дождавшись, пока сообщение уйдет, она захлопнула ноутбук.

– Эстер! Скоро должен приехать доктор Стромберг.

– Он уже здесь, – откликнулась секретарша в переговорник. – Пригласить?

Пожилой доктор был страшным занудой, но при всем при том не интересовался тем, что его не касается, и не навязывал пациентам никаких решений. За что и пользовался спросом у серьезных высокопоставленных лиц, избегающих сплетен и четко знающих, чего хотят, а чего – нет. Рожать так рожать. Доктор без труда набросал бы список противопоказаний, среди которых возраст даже не на первом месте, но желание пациентки – закон. Изменение намерений в отношении плода, о котором Салима известила его после мессы по адмиралу Шварцу, он воспринял, не моргнув глазом. Только, раз уж выбор сделан, нужно работать в этом направлении – так корректно выражал он свое кредо доставать пациентов лечением, режимом и профилактикой, которые полагал необходимыми.

Глядя на экран с результатами экспресс-обследования, он подвигал кустистыми бровями.

– Салима ханум, вам надо больше отдыхать.

Она невесело усмехнулась:

– На том свете отдохну. Теперь вот Эас капризничает, вместо того чтобы войти в мое положение и сделать мне подарок.

– Ой, не грузите меня своей работой! – отмахнулся доктор. – А то я вам начну рассказывать о своей, со всеми подробностями – вам это надо? И пессимизм этот оставьте. Вы же не хотите пить таблетки от депрессии, правда? Ребенку это совсем ни к чему.

Она вымученно улыбнулась.

– Вы ведь понимаете, доктор Стромберг, сейчас я не могу позволить себе отдых. Чуть позже. Как только улажу все с этой войной, уйду с поста и займусь здоровьем.

Мохнатая бровь доктора подпрыгнула:

– Вы собираетесь уйти из координаторов, Салима ханум? Как врач я могу лишь приветствовать этот шаг, хотя как гражданина Земли меня весьма беспокоят его последствия. Ну, как скажете. Пейте пока витамины, делайте гимнастику и побольше гуляйте на свежем воздухе. А когда разберетесь с неотложными делами – прямиком в больничку, и оттуда я вас до родов не выпущу, уж не взыщите.

– Договорились, – кивнула она.

– Девочку уже назвали? – спросил он.

– Нет.

До того ли? Столько всего навалилось, не вынести.

– Назовите, – настойчиво порекомендовал доктор. – И разговаривайте с ней иногда. Так часто, как сможете.

– Доктор Стромберг, это не первый мой ребенок, – вздохнула она. Как будто она не знает!

– Тогда я не понимаю, почему он до сих пор без имени, – ворчливо отозвался врач. – Генетическую последовательность уже проанализировали, исходно ребенок здоров и имеет все предпосылки к успешному развитию. Если вы его загубите, то исключительно благодаря вашему упорству и целеустремленности.

– Доктор Стромберг, честное слово, я лягу в больницу, едва появится возможность, – Салима почувствовала себя виноватой; этим всегда и кончались его визиты.

– Честное слово политика – вечерняя сказка для избирателей, – пробурчал доктор. – Но я все же надеюсь, что вы будете благоразумны.

Он ушел, собрав свой чемоданчик, а она выпила витамины и вновь открыла ноутбук. Отдых – прекрасная и желанная вещь, но кто будет делами заниматься?

Сообщение от координатора Иленты уже висело в так и не свернутом окне:

«Нападки Земли безосновательны! Эас не имеет никакого отношения к тьме. Эас привержена свету и никогда не связывалась ни с чем сомнительным. Разглагольствования Земли о тьме на Эас – гнусное и откровенное оскорбление!»

Засуетился Илента, задрожала почва под ногами. Оправдываться начал. Оправдания сами по себе – признак слабости, сильный не оправдывается, он просто игнорирует неприятные слова, как брех собаки. А уж оправдания, которые противоречат фактам… «Эас не связывается ни с чем сомнительным» – фразочка прямо для монолога сатирика. Ухватиться за нее да раскрутить под нужным углом, чтобы другие миры припомнили Эас и нечестность купцов, и каперство, и работорговлю, и иные обиды… Эас сметут, даже вмешиваться не потребуется. Но это Земле не нужно. Эас – мир, с которым можно иметь дело, а что до обид – кто без греха? Салима не думала, что Эас в самом деле предалась тьме, она хотела от Иленты только одного – чтобы он заплатил, по справедливости и с процентами. Но если он будет упрямиться, у нее ничто не дрогнет – ни голос, ни рука. Заплатит потом вдесятеро, как Эл Танг Ри, или покончит с собой, как Сар Имит. О том, что бывший координатор Гъде выбросился с балкона девятнадцатого этажа, стало известно вчера.

Ее сообщение было более личным по тону и донельзя вежливым:

«Определитесь, пожалуйста, господин Илента. Либо Эас не отвечает за военные действия в интересах нанимателей Гъде и Чфе Вара – в таком случае вы заключили сделку с тьмой, приравниваемую к пособничеству темной силе, которую мы взялись искоренять любыми средствами. Либо Эас не связывалась с тьмой и действовала сугубо из своих экономических и политических соображений – тогда вам придется покрыть нам весь ущерб: прямой, косвенный и моральный».

Похоже на ультиматум, да это он и есть. Разве что срок не оговорен. Впрочем, sapienti sat2.

Двум новым крейсерам предстояло отправиться к Чфе Вару, везя солдат и монахов во главе с кардиналом Галаци. Миленич ждал, что Дьёрдь Галаци выберет его корабль, названный в честь святого и расписанный библейскими сюжетами, а уж всяко не тот, которым командует мусульманин. И был сильно озадачен. И даже слегка раздосадован, иначе не высказал бы Принцу в резких тонах:

– Ты вообще не христианин, с какой это стати кардинал выбрал твой корабль?

– Ну, я ведь – блатной мажор, – спокойно и невозмутимо ответствовал Фархад, будто наглядно демонстрируя, какой тон уместен в разговоре взрослых людей, капитанов крейсеров.

Толстенький кардинал сам внес ясность:

– Прости, сын мой, – Галаци улыбнулся, – но я уже привык ходить с командой «Ийона».

Так и сказал «ходить», как профессионал космоса. Епископ, приписанный к «Сайресу Смиту», до самой гибели говорил «летать». Интеллигентный человек, которого ужасали нравы космолетчиков, а нравы десантников просто шокировали, тем не менее он предпочитал не браниться, а молиться. Бойко надеялся, что он сейчас в раю.

– Кто старший? – уточнил он приказ у Гржельчика.

– Сомневаетесь? – немного удивленно усмехнулся тот. – Кто из вас капитан первого ранга?

Да, Бойко сомневался. Блатной мажор… или нет? Ему сделалось стыдно. Уел его Фархад, в самом-то деле.

– Миленич, на этот счет даже у аль-Саида нет сомнений, – с упреком проговорил Гржельчик. – А вы все-таки дольше на свете живете, должны уже научиться мозги вовремя включать. Идите и подумайте как следует!

Сказать по правде, у «Шварца» более сильная и слаженная команда. На «Джеронимо» слишком много молодежи, пилотская бригада – одни стажеры, хорошо хоть с «Шепарда» перевели старшего помощника – с повышением, до сих пор основным пилотом был. Миленич аккуратно поинтересовался у Баин, как там эасец поживает. Задавать вопрос было страшновато, не имел он права ее этим напрягать. Ладно, если просто вспылит и наорет на командира, а вдруг упрется рогом: забирайте своего эасца куда хотите, и все тут?

– Отлично он поживает, – тон был язвительным, но не злым. – Огород, овощи-фрукты, хавчик от пуза, пива по горлышко… Рыбалка, баня, пьянки в гаражах – поди, плохо!