скачать книгу бесплатно
Её лицо на мгновение стало таким задумчивым, она принимала самое важное из решений за жизнь.
– Питер, я думаю.
– Но почему? Ты же сказала про разные страны, и такой банальный выбор.
– И ничуть не банальный, это же самый романтичный город, только представь мы вдвоём плывём по Неве и больше ничего вокруг… Я не отрицаю банально, но я же там никогда не была. Вот Маринка летала со своим парнем этим летом, и прожужжала нам все уши. Да, и пойми, как можно познать весь мир, если мы не знаем какие люди живут в нашей стране. Начнём с Питера, а потом и целый мир для себя откроем.
Она даже пританцовывала на месте от нахлынувших эмоций и просто кайфовала, её глаза так ярко светились.
– Да, пожалуй, ты права.
Стоит ли говорить, что мы в тот вечер так и не появились дома, а сняли уютный номер в неплохой гостинице.
Меня словно пронзило, а ведь и правда, она же мечтала поездить по свету, так почему этого не произошло? Я не мог вспомнить, что нас остановило. Да поначалу это была учёба, потом работа, карьера, отсутствие денег в конце концов. Но потом, мы могли взять отпуск, как тогда четыре года назад, сесть на любой самолёт и полететь куда угодно.
Голову скрутило от боли, тошнота подступила, не дав продохнуть. То ужасное чувство вновь приближалось, я не мог продолжать идти и не мог остановиться, перед глазами плыло. Только адская сила воли помогла остаться в равновесии и ступить шаг вперёд, а потом один и ещё один, пока в доступности не появилась скамья. Я плюхнулся на неё, и не мог сдержать страх, поселившийся внутри. Приступ снова явился, проявившись сильнее, чем в прошлый раз. Я дышал, повторяя песенку, которая пришла на ум. Я боролся сам с собой. Пора ли идти к врачу, чтобы понять от чего так усиленно меня защищал мой организм?
Вернувшись домой за полночь, я первым делом сел за компьютер, чтобы найти билеты на ближайший рейс в Санкт-Петербург, что-то подсказывало именно туда и нужно отправиться. К сожалению ближайший рейс оказался только днём, а спать сегодня я и не думал, но забронировав билет, пришлось отправиться в спальню, чтобы утро наступило, как можно скорее.
Меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Сначала я не собирался вставать, решив, что это просто принесли очередную рекламу, но звон раздавался в ушах, мешая спать дальше. Пришлось подниматься с постели, чтобы пойти на шум.
– Кто там?
Я задал вопрос, и сразу же глянул в глазок на двери, и не дождавшись ответа открыл. На пороге моего жилища стоял друг Антон.
– Здорово, Ром.
– Что ты здесь делаешь, рабочий день в самом разгаре?
– Я взял выходной, так что пригласишь зайти или как?
Я махнул рукой, зовя за собой. По дому были раскиданы горы вещей от самого коридора и глубоко внутрь. Я видел, как Антон по ходу движения смотрит вокруг диким взглядом, что мне даже нравилось. Как-то раз мне довелось побывать в их с Ритой квартирой. Она была кристально чистая, и такая же пустая и унылая, как и моя раньше. Пустые полки, ровные ряды мебели, и та жуткая, напоминающая больничную, атмосфера. Я просто стал думать о том, что эта педантичность и отсутствие вещей, создающих уют, так резко напоминает о детстве. Ведь именно оттуда всё и пошло, так было в доме моих родителей, так я создал и в своём доме, и даже друзей нашёл похожих по образу и подобию.
Я начал сопоставлять картины, представляя Алису, с которой только, что познакомился в до боли знакомой атмосфере, и не видел её там. Вот теперь-то понимание тихим шагом зашло внутрь. Вчерашний поход на старую квартиру показал немногое, но я понял, что отличало нашу жизнь тогда, от жизни месяц назад. В нашей первой квартире не было аккуратности, нет там было чисто, потому что мы убирались, но более десяти лет назад вещи ещё обитали вокруг. Я даже не замечал до сегодня, что и сам тогда поменял обстановку, и ничего не смутило. Но тогда почему, я вернулся впоследствии к тому, с чего и начал, и почему именно сейчас бардак успокаивал?
Тень прошлого всегда следует за человеком, пытаясь сорвать его и завладеть не до конца твёрдым разумом. Мы двигаясь вперёд не замечаем, как оступаемся, и как все события тем или иным образом влияют на восприятие. Рождаясь по истине с разным темпераментом и характером, данными нами на генетической составляющий, не каждый воистину может распорядиться дарованными богатствами. Жизнь строится так, что наши слабые черты становятся большой обузой на стремлении к благополучию, мы ненавидим себя за слабость, пытаемся переделаться, но не справляемся с поставленной задачей, а лишь губим уничтожаем хорошее, то, что при правильном раскладе стало бы нашим спасением. Нельзя быть сильным всегда, но так хочется. Вместо того, чтобы пользоваться сильными сторонами, мы виним себя лишь за слабые. Живём проживаем жизнь, так и не заметив иного выхода. Как забыть о том, что причиняет боль? Потому и не даём волю своим эмоциям, укутывая их в тёплый комок. Нельзя сказать, что всё это так плохо или так хорошо, просто одна из сторон восприятия, что помогает не покинуть пределы нормальности. Нормальность, само слово отдаёт флёром безразличия на индивидуальность. Мы стараемся придерживаться правил, в силу своих разумения, не имея границ для проявления своего темперамента, прибегая к варианту от противного быть как все, если не можешь проявиться на должном уровне. Кого-то это ломает, кого-то наоборот поддерживает. Наверняка предположить, что поможет, а что нет, видно не под силу каждому, лишь единицы находят баланс, который так хрупок, что может разрушиться от любого дуновения ветерка и больше не вернуться на место. Как жаль, что баланс всегда принимает только ту форму, что выдерживает давление общества, слишком сложно лавировать между всем, и оставаться собой. В мире вряд ли можно балансировать перед всеми, а может это не главное? Может самое важное самому определить для себя кем ты являешься, и передать это знание самым дорогим людям, что разделяют с тобой жизнь, и следует в общем поле.
– Ты меня слышишь?
Голос пробил меня, желание разговаривать не имелось, самолёт уже близко, зачем тратить остаток утра на беседу, когда предстоит навсегда покинуть квартиру. Я знал сегодня последний день, когда мне удастся побыть здесь.
– У тебя срочное дело, или это просто дружеский визит?
– Я хотел поговорить.
– Так и знал, что по делу, ты никогда не приходил просто так без договорённости.
Я понял, что так и было, ведь и правда, мы не навещали друг друга без повода. Да, иногда проводили семьями уикенд, но это не было настоящей причиной, именно собраться вместе, суть-то была в другом не совсем засесть дома, и совершать привычные дела, как и остальные люди. Не могу сказать, что поездки не были приятны, ведь это так и задумано, что люди в жизни нужны, но раз мы виделись буквально пару раз за год, значит нужны, но не настолько, чтобы видеться чаще.
– Прозвучала, как претензия, ты же сам говорил, что мы занятые люди, и не можем позволить себе встречаться чаще.
– Нет, это не претензия, просто констатация фактов. Так зачем ты пришёл?
Я думал, если поскорее перейти к сути, тем быстрее он уйдёт, а я брошу последний взгляд на вещи на полу и со спокойной душой уеду.
– Мне сказали, что ты собрался в путешествие.
– Так и есть.
И тут до меня дошло, он не мог знать об этом, только родители знали об этом факте, так значит это моя мать его подослала. Как умно с её стороны, зайти через друга.
– Подожди, ты что общался с моей матерью?
– Инга Константиновна мне позвонила и попросила, чтобы я узнал, как ты, ведь она не может тебе дозвониться, она переживает.
– А ты у неё кто, адвокат на побегушках? Передай ей, что я принял решение, и ничьи слова на меня не повлияют. Ах, да, и трубку я не беру не из вредности, а потому что просто нет времени, если ей так важно путь позвонит ещё раз, теперь я возьму телефон.
Не знаю, почему в моих словах появились высокопарные нотки, но это показалось даже прикольно, пусть считают, что я совсем спятил и перестанут до меня доматываться. Боже, насколько ещё нужно вырасти, чтобы люди поняли, что взрослый человек не нуждается в указаниях, но похоже если и в тридцать пять до сих пор обнаруживаются такие люди, то и в девяносто ничего не изменится.
– Да пошёл ты! Я же не из-за неё, просто беспокоюсь. Я помню, что тебе не нужны советы, я просто хочу помочь. Извини, что мы так и не сходили, и не выпили пива, ведь я сам предложил, у меня запара по работе, но тебе же теперь не понять будни рабочего человека. Не все настолько преисполнились, что могут позволить себе бросить работу.
– Я не преисполнялся, просто понял, что это не моё вот и всё. И я не в обиде. Хотя теперь мы скорее всего не скоро увидимся.
– Это ещё почему?
– У меня рейс в 13:20, и я не знаю, когда вернусь в город.
Антон верно решил, что мои слова о путешествии всего лишь сказочка, но сейчас он не мог отрицать, что я говорю правду.
– Так это ты серьёзно. Охренеть. А как же всё? Я не понимаю, что произошло… И этот бардак, мне показалось я зашёл в хлев. Я пытался тебя оправдать, убеждал, что тебе не здоровится из-за гибели жены, но это же ненормально.
Что я мог ответить, для меня всё было в порядке, лишь он один считал меня ненормальным. Нет, вру он и моя мать, они оба поверили в моё безумие. Нельзя доказывать другому свою правоту, особенно когда тебя не намеренны слушать.
– И на работе, мне коллеги рассказали, как ты обустроил кабинет перед увольнением, а я ещё не верил.
– Если не верил, почему не зашёл разувериться?
– Если бы я увидел это своими глазами, то уже не мог бы оправдывать тебя. Пойми тебе нужна серьёзная помощь, думаю ни один сеанс с психотерапевтом.
Как он был смешон. Не отрицаю, что некоторые мои действия выбивались из рамок дозволенного, но это же не означает, что у меня не всё в порядке. Я устал быть для всех правильным, надёжным. Пусть увидят и мою другую сторону, что таилась глубоко, кто ж мог знать, что и я сам только недавно узнал о ней.
– Можешь больше не беспокоиться, я здоров, и прошу покинуть мой дом, мне нужно ещё собраться, если ты не против, разумеется. Ведь вам всем нужно давать мне разрешение, если тебе так комфортнее позволь спросить, можно мне уехать?
Как же он встрепенулся, если и есть что-либо прекраснее я и не могу представить, как же весело наконец перестать быть для других комфортным. И если моей матери я и раньше позволял себе говорить не сильно приятные слова, чтобы защитить свою семью, то с друзьями такой опыт был впервые.
Антон встал разгорячённый с красным лицом, и пошёл к выходу, но напоследок бросил последнюю колкость.
– А я-то всё думал, почему Алиса больше не хочет с тобой жить, теперь всё встало на свои места.
Что он имел ввиду? Но уточнить у меня возможности не оказалось, так как друг уже вышел и скрылся за пределами квартиры.
Опять нашёлся человек, который смел вбросить нелепицу и не дать ответа. Первым человеком была Екатерина Сергеевна, но у неё были причины меня ненавидеть, я напоминал ей о кончине дочери, но зачем так поступил Антон, он что видел то, чего мне не удалось разглядеть?
Я тихо встал и направился попрощаться с квартирой, мне некогда было обдумывать бред, видно он просто разозлился на мои слова, и решил ударить по самому больному. Как бы не было печально, но теперь моя жизнь стала ещё на одного человека меньше.
Никогда не было такого, что люди уходили после того, как мы уже настроились на нужный лад, и опять произошла новизна. Да, и, если Алисы больше нет, нужно ли нам встречаться с Антоном и Ритой, они больше выступали как совместные друзья, а не мои личные, хотя с Антоном я и познакомился первым.
Он был первым, кого я встретил только, придя в фирму, Антон старше меня на два года и раньше начал свою карьеру, поэтому именно он помог мне освоиться на работе. Сначала я работал на износ и смог сравняться с ним, а потом и перегнал, хотя Антон прикладывал не меньше усилий. Не люблю хвастаться, но не смотря на весь трудоголизм Антон всегда уступал мне по находчивости, ему и в голову не могло прийти посмотреть под другим углом. Когда-то и я не отличался особым взглядом на вещи, и именно Алиса помогла мне открыть эту черту характера, как оказалось мне не занимать смекалки, если не смотреть тупо прямо, ведь всё и всегда может открыть по-разному, нужно просто распахнуть глаза. Таким образом мне удалось достичь того к чему все были мои устремления, но не добраться цели до конца, а вернуться к началу.
Начало – исход всяких начинаний, и то к чему мы рикошетим, сбившись с пути. В начале заключается основа, и там же заключается главнейшая из ошибок, мы не видим цель, то есть не так, цель-то может и есть, но не та которой на самом деле полагается быть в конце, большинство наших целей не ведут ни к чему, потому что это не истинное желание. Предугадать исход желаний не всегда бывает возможным, ведь для этого нужно обладать поистине даром прорицания. Всё в любой момент может пойти не так, но это никак не означает, что и пытаться не стоит. Просто небольшое уточнение для самого себя. Идти вперёд очень важно, и ждать подвоха не самый лучший путь, но быть готовым ко всему никогда не будет лишним, чтобы при несовпадении реальности и мечты не остановиться насовсем.
Квартира сейчас стала очень пустой, из неё откачали последние остатки жизни. Она будто горевала по владельцам, которые бросили её на произвол судьбы. Мне разбивало сердце представлять, что мой бывший дом придёт в запустение. Никто какое-то время больше не будет ходить по этим полам, сидеть на этих стульях, смотреть через эти окна. Я знал, что нахожусь в пределах этих стен в последний раз. Больше моя нога не переступит порог, и больше здесь не будет моего дыхания. Вот, что будет. А когда наступит момент для продажи, то на месте меня здесь будет ходить риелтор. Довольно абсурдное решение таким образом обрекать квартиру на моё полное отсутствие, но в этом я видел некое таинство. Чтобы покинуть старый этап и войти в новую фазу всегда приходится совершать весьма непонятные вещи, что и происходило прямо в данный момент времени. Шаг за шагом мои ноги переступали очередную комнату, глаза оглядывались по сторонам, а руки закрывали за собой дверь как бы отпуская частицу прошлого. Весь мир был впереди, а то что осталось сзади никогда не повторится. Больнее всего было закрыть две нереализованные детские комнаты. Закрывая двери этих комнат, я будто отрезал свой путь к отцовству. Не знаю почему, но теперь этот путь казался неосуществим. Мои дети ещё могли прийти в мир, но не наши совместные дети, и только мысль об этом становилась сущей пыткой, ранящей душу.
Я прошёл дальше и теперь стоял в коридоре, все комнаты были закрыты, и только одна дверь отделяла от нового – дверь, открывающая путь наружу. Повернувшись к ней лицом, моя рука схватила дверную ручку и резким движением отворила затвор. Поставив багаж в общий коридор, я достал ключи из кармана брюк и, даже не бросив последний взгляд, быстро закрыл, чтобы призраки прошлого не просочились сквозь щели.
Глава 3.
Полёт обещал занять около шести часов, и чтобы не терять время я сразу же начал строить планы, но потом вспомнив, что нельзя больше уподобляться ограничениям просто сидел и смотрел в окно иллюминатора. Через стекло светило яркое солнце, которое нельзя было наблюдать уже около недели, но теперь, когда мы летели на высоте одиннадцать тысяч километров оно, наконец, показалось. Чтобы увидеть его пришлось преодолеть всего лишь пять слоёв облаков, но результат стоил того.
Рядом в соседних креслах обустроилась женатая пара с маленьким грудным младенцем, который орал без перерыва. Его нельзя было винить в крике, но плач всё равно очень раздражал. Отец мальчика всеми силами пытался успокоить каприз, но сколько бы он не ходил с ребёнком на руках ничего не помогало. Крик просто выводил из ума, не давая как следует отвлечься. Мне всегда удавалось сбежать в собственные мысли, но только не сейчас, когда раздражение росло вверх. Хотелось наорать на молодую пару, что полетела с таким маленьким ребёнком, но это бы точно не сослужило бы мне службы, так что единственным выходом оставалось просто смириться. Мысль о собственных детях сейчас стала очень пугающей, мне так раньше хотелось создать с Алисой новую жизнь, но в данную минуту мне стало неясно зачем нам это вообще было нужно. Неужели мы настолько прониклись идеей о том, чтобы быть как все, что не замечали своих настоящих желаний? По правде говоря, вряд ли бы я и заговорил о детях, если бы не Алиса. Дети всегда были лишь в перспективе, пока она чётко не произнесла и не навязала мне свой выбор. Да о чём я вообще думаю, скорее всего это просто плач ребёнка вывел меня из колеи, не может такого быть, что мне не нужны были дети, ведь всегда это бредилось таким естественным. Так что же переменилось?
Солнце продолжало светить и светить, не делая путь более радостным. Я уже не хотел никуда лететь, всё, что мне было нужно исчезнуть, и больше не переживать кошмар наяву. Как некстати именно в час, когда я выезжал пришёл Антон. Он поднял свой голос и заставил сомневаться в собственной жизни. Как жестоко с его стороны. Мне он был и правда хорошим приятелем, так почему и за что ему вздумалось поучать меня? Весь полёт был ошибкой, не стоило никуда улетать, раз мне не довелось даже разобраться в словах, кинутых в порыве отчаяния. Что мне может дать это путешествие, ведь там я буду оторван от привычной реальности?
Около трёх часов прошло от начала, от момента, когда самолёт оторвался от земли. Крик ребёнка поутих, и иллюзия спокойствия возобладала. Я вздохнул непринуждённо, и просто недвижимо замер на месте, стараясь совсем не двигаться. Мне стало очень интересно сколько можно просидеть без движения. И тут толчок. Мне не доводилось никогда в самолёте сталкиваться с турбулентностью, и вот час настал. Стюардесса нас успокоила, заверив, что мы в скором времени выйдем из завихрения.
– Мне страшно, – произнёс голос из кресла рядом, где сидела молодая блондинка, чей ребёнок уснул.
Она сказала это своему мужу, но не по себе стало мне. Да, уже был в моей жизни подобный момент.
Алиса в наш первый отпуск летела на самолёте в первый раз, и в тот момент, когда шасси перестали соприкасаться со стартовой полосой она, очень испугалась от неожиданности. Её глаза округлились, а дыхание участилось. Она мне призналась, что ей страшно, а я, не придумав ничего лучше, просто крепко схватил мою жену за руку, и держал до самого прилёта. Память не подводила, мы были очень близки, и как же так получилось, что именно в самый страшный момент она осталась совершенно одна?
Качка самолёта смогла напомнить об автомобильной аварии, что само по себе было более пугающим событием. Даже если бы самолёт прямо сейчас полетел вниз, это бы не было так страшно, как думать о том, как испугалась Алиса, увидев автомобиль, едущий прямо в лобовое стекло. Не так страшно, как думать о том, что Алиса пережила за то мгновение, как произошёл удар и машина перевернулась.
Я начал предполагать, чтобы пришло бы в мой ум, если бы это были последние мгновения моей жизни. Чтобы смочь представить подобное, я вообразил, что самолёт прямо сейчас падает, и, выглянув в иллюминатор, голова начала кружиться. Вот и всё жизнь должна начать мелькать перед глазами, как там говорится в кино. И вдруг тряска закончилась, не дав насладиться окончанием. Я повернулся к соседнему креслу, и увидел, как женщина стала дышать гораздо легче, а её руку держал муж. Страшный момент для этих людей позади, а вот для меня страшнее было вернуться к тому с чего начал. Ребёнок на руках девушки спал сладким сном, ему и не виделся кошмар, а лишь невинный сон, как и у всех детей. И всё же наши дети могли существовать в реальности, и их крик мог бы стать для меня новой надеждой, которой не суждено больше сбыться.
Вступив шаг на новую землю, я огляделся в поисках выхода из аэропорта. Как ни странно, но в Петербурге сегодня светило солнце, и оно напоминало, что мне предстояло ещё так много.
Я взял телефон в руки, чтобы найти остановку, откуда смог бы добраться города, но вместо этого увидел звонок. Звонила моя мать.
– Алло, – весело пропел я в трубку.
– Так это правда?
– Смотря что, разумеется. Если ты говоришь о том, что сегодня самое яркое солнце, которое я видел за последнее время, так это правда.
– Какое солнце, на улице ливень. Так значит правда, ты улетел…
Похоже моя шутка не была оценена по достоинству, но в этом и есть вся моя мать она никогда не умела смеяться.
– Улетел, и ничуть не жалею, путешествовать здорово, тебе бы тоже стоило попробовать.
– Где ты?
– Я думаю, что это информация останется при мне, разумеется, если ты не против, сегодня видишь ли такой день, что приходится спрашивать разрешения. Вот и у Антона пришлось отпроситься, думаю ты и так уже в курсе, он же уже успел тебе доложить о моём маленьком перелёте.
Мне стало жаль женщину на том конце провода, ведь ей было так тяжело, мои-то шоры были разрушены задолго до, но вот она до сих пор пребывала в состояние, где всё идёт по её велению.
– Решил смеяться над матерью, уехал, оставил своих родителей! А мы между прочим уже не молоды.
Всё повторялось. Сколько бы лет не прошло, приёмы оставались такими же, вот только сейчас она немного опоздала. Даже удивительно, что она начала давить на жалость, когда я уже уехал.
– Оставь свои жалобы для отца, они на него пока действуют. А я как уже и сказал раннее решу, что мне делать сам. И теперь мне стоит извиниться, мне пора идти. Пока.
– Нет, не бросай трубку, хотя бы скажи где ты.
– Если бы я мог, то сказал, но ты же начнёшь меня искать. Дай мне время и прекрати беспокоиться, а теперь мне и правда пора.
Не знаю, что заставило маму изменить мнение, но она просто попрощалась и больше не стала больше ничего спрашивать, может и правда поняла, что подобный трюк бесполезен.
***
День сегодня на удивление стал неожиданным откровением. Стоило бы пойти и найти жильё на ближайшие месяцы, но вместо этого я просто слонялся по улицам города. Люди вокруг ходили толпами, мужчины и женщины, которые приехали сюда в качестве туристов. Они бесцеремонно пробирались вдоль, и с ясными глазами глядели по сторонам. У меня к сожаленью подобного восторга здешняя обстановка не вызывала. Может я просто разучился радоваться мелочам, всё больше погружая себя в череду бессмысленных дел, которые в конечном счёте привели в этот день. Я понимал, что солнце сегодня в небе чуть ли не последний день перед началом долгой непроглядной серости, которой славился город, но не отвечал ему взаимностью, стараясь уйти подальше в тень. Реки и каналы олицетворяли пустоту и больше не откликались в душе простого человека. Зря я пустил себя в авантюру. Говорил ли во мне голос собственного разума или же слова других людей настигли сегодня, но бродить в одиночестве не казалось больше здравой идеей. В голову лишь лезли непонятные мысли, что волокли от реальности всё дальше и дальше.
Город был безусловно живой, и несмотря на будний день вмещал под своей крышей много дивного люда. Они были не похожи на тех, кого мне доводилось видеть ранее. Здешние жители отличались своей пестротой и неуловимой сумасбродностью, что так не похоже на нас, тех кто живёт по ту сторону от гор. Я побывал в Таиланде, но тот колорит не был отражением людей до боли знакомых и одновременно таких чужих. Прелесть другой страны заключалась в том, что та культура хоть и понятна, но не является продолжением от твоего начала, но здесь всё было иначе, люди, ходившие сейчас под солнцем, не должны были отличаться, но почему-то, по не ясной причине не походили на меня. Быть чужаком там, где ты не должен отличаться разительно провоцировало на побег в уютный мир прошлого.
Час за часом я, преодолевая себя не останавливал шага, и проходил улицу за улицей, на пути встречая достопримечательности, которые доводилось видеть только на картинках из интернета. И вновь никакие чувства не обуяли, словно я превратился в камень.
В общем-то я всегда не отличался излишней эмоциональностью, но Алиса по крайне мере давала мне свои эмоции, делилась с потерянным путником. Что она хотела здесь обнаружить, когда мечтала о путешествиях, теперь не доведётся узнать. Оглядываясь по сторонам жизнь не подкидывала разгадки, запутывая с большей силой. Я как будто лишился всех своих воспоминаний, не мог больше соединить воедино моменты, что делало путь потерянным и таким длинным. День не подходил к концу, а тяжесть багажа нисколько не утягивала в усталость. Одна рука тянула чемодан, а другая держала цветок, что изрядно стал замучен от постоянной тряски. И даже когда потемнело, я не стал искать, где переночевать, а просто привёл себя в самый центр, где сел на лавочку, слушая уличных музыкантов. Они не давали уснуть, и возвращали немного в чувство. Не понятно, что меня так беспокоило, но видно, я пытался найти что-то важное раз это настолько выводило из равновесия.
Ночь сгустилась над городом, солнце совсем исчезло, и эта инфернальная сырость достигла поджилок, начал моросить дождь. Казалось, что пора всем пойти домой, но людей на улицах было по-прежнему очень много, и хотелось полностью слиться с ними, чтобы понять их до конца. Чтобы не совсем промокнуть, я купил зонтик у ближайшего лавочника, что торговал, не смотря на столь поздний час. Теперь мой путь мог продолжаться, но вот незадача, обе руки были всё также заняты, не давая распахнуть над собой кусок ткани, спасший бы от мокроты. Пора бы уже найти пристанище, но ведь мысль так и не пришла. Я начал цепляться за слова, приходящие поочерёдно в голову, но не одна не стала знаменательна, что делало окружающий мир ещё унылей.
Перемены – то к чему лежал мой путь, и когда я смог отринуть часть своей натуры и погрузиться с головой в иррациональность, то испугался. Вот, что происходило сейчас, всего лишь простой испуг человека, который не мог выносить перемены. Нет, мне нравилось делать жизнь лучше, но это были другого рода перемены, чтобы устояться в жизни и больше не подвергать себя испытанием, так сказать обустроить безопасное место и никуда не высовывать нос. То, что происходило в данный момент никак не принадлежало мне, я исполнял волю, которую мне завещала Алиса, именно она хотела увидеть мир, а не я. Сколько всего я пропустил в нашей жизни, как получилось, что мои мечты стали её реальностью, а не наоборот? Да, она привнесла много того, чего не было раньше, но не так много, как она вобрала из моей жизни. Всё оказалось совсем не так, как представало в начале. Нельзя не признать, что я дал ей путь, а не она мне. Мы хоть и были счастливы, но счастливы в той реальности, что казалось удобной именно мне. Основные понятия так и не удалось искоренить, ведь хоть она и работала до меня, но не так усиленно и не с такой отдачей, именно мне удалось убедить её, что так правильно. Я медлил во всём, ждал подходящих моментов, и она вместе со мной. Как человек, мечтающий о путешествиях, о семье и о детях стал так категоричен в вопросах карьеры? Незаметно для себя я смог её подмять под себя, под свой уклад мыслей, и даже не обратил внимание. Она меня так любила, что пожертвовала неординарностью своего ума для вклада в будущее.
– А тебя всё устраивает? – сказала Алиса спустя три года от начала нашей совместной жизни.
Тогда мы уже снимали квартиру побольше и были женаты, но всё ещё не до конца устроились в жизни, поэтому тот вопрос показался на редкость глупым. Как же меня может всё утраивать, если до сих пор мы не добились большего. Я тогда уже устроился в фирму, в которой работал до недавнего времени, но пока мне не поручали самые запутанные дела. Мне приходилось каждый день доказывать то на, что способен, преодолевая усталость.
– Не совсем, – коротко ответил я.
– А что конкретно тебе не нравится? Я имею ввиду, мы же добились намного большего чем любые из наших сверстников к этому возрасту, нашли себя, кайфуем друг от друга, кайфуем от работы.
– Но как же, разве это не очевидно? Да, я не спорю мы довольно успешны, и живём по меркам других не плохо, но есть куда стремится дальше. Нужно же так много сделать.
– Что сделать? – перебила меня Алиса.
– К примеру, купить квартиру, хотя для начал всё-таки нужно купить нормальную машину, сколько можно ездить на старой. И да, тебе тоже бы не помешал свой личный автомобиль. Скоро мы сумеем всего достичь, и любые радости будут у наших ног, осталось лишь немного поднапрячься и всё. Только представь, мы сидим в своей собственной квартире, в окружение тех вещей, которые так хочется.
– А что потом, потом, когда это у нас всё будет?
