Волчья свадьба. Книга 1

      Это был какой-то болотистый молодой ивовый лесок, под ногами чавкала грязная вода, непригодная для питья. Время от времени взлетали потревоженные мной утки и ещё больше напоминали о еде. Я ощущала, как мои шаги становятся всё более слабыми, как силы покидают меня.

      Уже под вечер я набрела ещё на одну деревню, но не стала стучаться ни в чей дом, а просто залезла в первый попавшийся огород и наелась там ягод и недозрелых персиков.

      Я уснула в каком-то незапертом хлеве на сене и проспала до полудня, а то и больше. Встрепенулась, только когда увидела над собой людей.

– Это какая-то бродяга. Не бойся, – обратилась к своей спутнице пожилая женщина с добрым лицом.

      Другая, что помоложе, сходила в дом и принесла мне кружку молока, которую я с удовольствием выпила.

      «Просто люди… слава богу…» – отлегло у меня.

– Спасибо вам большое, простите, что я к вам залезла.

– Ну так ведь ничего же не украла.

– Мне ничего не надо, только скажите, как называется эта деревня?

– Терешки.

– Это далеко от В… Нижнего Волчка?

– Ну, километров пятнадцать, наверное, будет, если по дороге, ещё есть тропа через лес…

      Чтобы избежать лишних расспросов, я поспешила уйти. Без обуви соваться в лес, да ещё с опухшими ногами, – это каторга, поэтому я решила идти по обочине.

      В грязном мужском тряпье никто не хотел сажать меня к себе в машину, поэтому весь путь я проделала пешком. Мне встретились два пожилых жителя ущелья, которые везли на велосипедах воду с источника, они великодушно дали мне напиться.

      Руки и ноги перестали слушаться меня, словно я, оглушённая жестокой реальностью, только что вырвалась из мышеловки. Я присела отдохнуть под дикорастущей пыльной яблоней в том же месте, где мне встретились старички с водой; они двинулись дальше, не стали задавать вопросов, но несколько раз оглядывались на меня, затем их сухощавые силуэты скрылись за поворотом.

      До родного села я добралась только к ночи. Ни боли в мышцах, ни царапин на ногах я уже не чувствовала – всё гудело. Пришлось спать на скамейке, рядом с могилой папы, потому что мать, долго не раздумывая, сдала бы меня.

      Дрожа от холода, но чувствуя себя в безопасности, я провела ночь.

– Папа, один ты не поддался бы всеобщему безумию. Почему все так ненавидят друг друга? Кто показал людям Верхний Волчок? Что если волкам напасть на деревню через обрыв и порезать там всех? Папа, подскажи, умоляю, дай знак, что сделать, чтобы вся эта война прекратилась? Твоя Диана уже не та, что была год назад, и я не представляю, как со всем этим теперь жить. Что сказать Дилану? Дадут ли мне встретиться с ним? – мне показалось, что папа ответил, – Да, ты говоришь, что мне надо скорее ехать к нему и выложить всю правду… Спасибо, папа, я люблю тебя.

      Утром я взяла свои вещи из тайничка под памятником и направилась домой. Во мне теплилась надежда, что мама и Света на работе, и я беспрепятственно смогу помыться, переодеться и украсть хоть сколько-то денег, потому что от трофеев, вытащенных из карманов трупов, осталась одна мелочь.

      На этот раз запасного ключа над косяком не оказалось, поэтому лезть в дом пришлось через открытую форточку. В самый неловкий момент в комнату вошла Света. Едва держащиеся на бёдрах мужские джинсы, наконец, съехали, и я глухо свалилась на пол.

– Диана?

– Привет, Света, давно не виделись, – сказала я, снова натягивая тряпьё на голое тело.

– Тебе не стоит тут быть. Тебя искали какие-то люди, они приходили уже два раза.

– Спасибо за честность, – я рада была слышать её голос, хоть он и был сухим и безрадостным.

      Света стояла и не знала, что ей делать и что говорить. Я попросила не сообщать маме, что я дома, но не было гарантий, что Света тоже не предаст меня. Надо было всё делать быстро… а под душем хотелось стоять и стоять, смыть с себя всю грязь.

      После душа я сама заварила себе чай с мятой и съела бутерброд.

– Как твои дела? Почему ты всё это время не выходила на связь? – спросила я.

– Мама сказала, что там, где ты, теперь опасно, что ты уже – не совсем ты.

– Это мама сказала, потому что никак не может понять меня! Но ты-то! Мы же с детства делились друг с другом всеми секретами!

– Да. Но мама права… – прошелестел голос Светы.

– Да, права, и не дай бог тебе увидеть то, что видела я!

      Света расклеилась.

– Мама ничего не говорила про Дилана?

– Он в городской больнице, я слышала их разговор. Он просил маму, чтобы никому не сообщала о случившемся, но она сказала, что не будет выгораживать тебя.

      Я выдохнула. Захотелось к нему. Собрав небольшой пакет с необходимыми вещами, я вспомнила о главном:

– Мне нужны деньги на такси.

      Она принесла мне две тысячи из своей заначки, я взяла только половину.

– Не ходи на вокзал, – предупредила она.

– Спасибо, знаю. И помни: ты всегда останешься моей сестрой, не верь тому, что я монстр и всё такое… Я такая, какой сделала меня природа, и у меня есть своё вполне конкретное предназначение.

– Да. Хорошо… Диана, возьми солнечные очки, вот, – она протянула мне свои. – Тебя легко узнать по глазам.

      Я подошла и обняла её. Уходя, я чувствовала её любовь, чувствовала, что она с радостью помогла мне, а ведь ей с большим трудом давалось формировать собственное мнение о чём-либо.

      Тряпье, позаимствованное у трупов, я выкинула в мусорный бак на улице, совершенно не было времени на разведение костра.

      Надо было выйти на трассу, потому что в нашей станице все друг друга знали и могли быть предупреждены о том, что меня ищут. Так я и сделала. На этот раз попутка подобрала меня почти сразу и довезла до ближайшего вокзала бесплатно, а там я уже села на рейсовый автобус и к семи часам вечера прибыла в город. Ни номера корпуса, ни номера палаты я не знала, и даже саму больницу нашла только когда уже начало темнеть. Завернувшись в старый Светин плащ, взятый из дома, я устроилась спать на скамейке. Ночь выдалась тёплая, звёздная, я улетела мыслями в космос, искала кометы до тех пор, пока глаза не закрылись сами.

      Проснулась я оттого, что бездомный рыжий кот прыгнул мне на бедро. Надо же, обычно животные сторонились меня. Видимо, от меня как-то по-особому пахло. Кот тёрся об меня и мурлыкал. К сожалению, мне нечем было его покормить, да и себя тоже.

      Мне удалось проскользнуть незамеченной в больничный туалет, умыться и почистить зубы. В регистратуре сказали, в каком корпусе лежат с черепно-мозговыми травмами, оставалось найти только этаж и палату Дилана.

      Проходя через сквер, я заметила его, сидящего на скамье. Непривычно было видеть Дилана в сером спортивном костюме, с накинутым капюшоном, тем не менее, я сразу узнала его. Некоторое время я стояла в оцепенении, боясь подойти, но всё же решилась. Он как будто почувствовал моё присутствие и оглянулся. Не говоря ни слова, я опустилась у его ног и обхватила их.

– Диана. Где же ты была всё это время? – спросил он, голос его звучал взволнованно.

      Я ревела и ничего не могла выговорить. Он поднял меня и усадил рядом. Только теперь мне удалось разглядеть его более внимательно: голова была перебинтована, шея зафиксирована, рядом стояла трость.

– Посмотри на меня: Диана, всё наладится, перестань.

      Истерика ещё больше захватила меня, Дилан ждал, пока я успокоюсь.

– Я сказал отцу, что это я превратился, а ты испугалась и убежала в лес.

– Никто бы не поверил этому, я же тогда позвонила ему, он всё знает, – сиплым голосом ответила я.

– Иначе тебя у меня не станет.

– Мать сдала меня. Везде идёт слежка.

– Ты не ответила, где ты была всё это время?

– Я была в аду. Дилан, их всех надо уничтожить, иначе они уничтожат нас! Ты даже не представляешь… – очередной всхлип вырвался у меня из глотки, и я сделала паузу. – На моих глазах толпа охотников убила молодую женщину-волка, которую поймали в лесу. Она просила меня убить её, но я не успела, меня оттащили и заставили смотреть, как она кричит от боли, пока её забивают насмерть…

– Ты была в охотничьей деревне?

– Да, я жила там. Ты очень многого не знаешь… Впервые я попала туда, когда мать сделала мне укол.

      Дилан схватился за голову и долго молчал.

– Мне нужна была информация о том, как уничтожить проход в Верхний Волчок, – оправдывалась я.

      Молчание…

– Нужно взорвать Волчью гору…

– Почему ты не сказала мне обо всём ещё тогда? – едва сдерживаясь, спросил Дилан.

– Думала, как лучше поступить. Мне надо было попасть туда ещё раз, чтобы оценить, насколько они опасны для нас и что замышляют.

– Ты понимаешь, что тебя там могли просто убить, как ту женщину?

– Нет, не могли, я была там, как своя. Мне удалось втереться им в доверие, – лукавила я. – Но это ещё не всё. Когда они её убивали, я превратилась. Меня поймали и увезли из деревни, я очнулась в тюремной камере, в наручниках. Они пытались меня убить, думали, что в большом мире я не превращусь, – Дилан по-прежнему не поднимал на меня головы и молчал. – Я убила и сожгла всех, кроме главного, он ушёл до того, как я порвала наручники.

      Он внимательно посмотрел на меня, как бы пытаясь преодолеть несоответствие между моей внешностью и тем, что он узнал.

– Диана, пообещай мне, что ты больше никогда не будешь соваться туда и убивать людей.

– Не могу. Природа создала меня для этого, когда отношения между охотниками и нами стали напряженными. Я такая, потому что есть война.

– Это не твоя война! – повысил голос он.

– Ты когда-нибудь убивал людей?

– Нет, ни разу.

– Дилан, я не знаю, как теперь жить с этим… или без этого. На самом деле, когда крови становится слишком много, она перестаёт пугать тебя, ты начинаешь ловить кайф. Это как в трешевых комедиях, где люди рубят друг друга без разбору. Я помню каждую секунду, каждое своё движение, помню, как они кричали, как пытались добраться до ящика, где лежал ключ от двери…

– Хватит, я не хочу этого слышать!

      Зазвонил его мобильный.

– Да. Привет, отец… Да, я доделал и отправил проект американцам сегодня ночью, утром они прислали подтверждение, – ответил Дилан усталым голосом. – Придётся лететь тебе… Нет, я не могу, меня выпишут только через две недели… Нет, я против того, чтобы ты отправил Петра, если ты отказываешься, то у меня есть человек, который знает проект… Под мою ответственность… Отец, мне нужно, чтобы Диана свободно могла вернуться домой и никто не угрожал ей, – голос в трубке сменил тон, на руке, которой Дилан держал трубку, вздулись вены. – Это моё личное дело. Ты сделаешь то, о чём я прошу тебя?.. Ясно, – он отключил разговор и снова посмотрел на меня. – Некоторое время ты поживёшь на съёмной квартире.

– Твой отец ненавидит меня.

– Нам предстоит ещё многое исправить. Пойдём, побудешь в моей палате, пока я на приёме врача.

      Он слегка опирался на трость, сказал, что головокружения ещё не прекратились. Одна его рука лежала на моём плече, шли мы довольно медленно.

– Я просила мать позвонить тебе, узнать, как ты.

– Я позвонил ей первый, когда пришёл в себя, сказал, что лежу здесь, думал, ты появишься гораздо раньше.

– Не получилось…

      Медсестра на КПП приняла меня за сестру Дилана, потом извинилась, узнав, что я его жена. Пришлось показывать паспорт и договариваться, чтобы меня пропустили к нему в палату в неприёмные часы.

      Это была платная палата, рассчитанная на три койкоместа, но Дилан лежал в ней один, там даже был душ, стол, микроволновка, мини-холодильник и электрический чайник. Настоящий хостел, только в больнице.

      Он лёг отдохнуть на пару минут, я села рядом. Мне хотелось сказать ему что-то ласковое, приятное, лечь рядом, но страх останавливал меня.

– Диана, где твои кольца? – спросил он.

– Я положила их в карман твоего пиджака, чтоб не потерять, – снова накатило волнение.

      Пожалуй, это был как раз тот момент, когда надо сказать нечто важное. Я прислонила его ладонь к своей щеке и, наконец, решилась:

– Дилан, прости меня… Больше всего я ненавижу себя за то, что от моих поступков страдаешь ты. Прости.

– Да брось ты, это был несчастный случай.

– Иногда мне кажется, что чем дальше я от тебя, тем лучше.

– Сколько уже на твоём счету?

      Вопрос прозвучал спонтанно. Я не сразу поняла, что именно Дилан имел в виду. Он не стал повторяться, но по его взгляду я догадалась.

– Семнадцать, – неуверенно ответила я.

– На один меньше, чем тебе лет.

      Он прикусил губу и отвернулся.

      В дверь постучали.

– Дилан Владимирович, вас уже ждут.

– Да, иду, – и обратился ко мне. – Дождись меня. В тумбочке есть фрукты, поешь.

      Время замедлилось. Я приняла душ, позавтракали и села обрабатывать раны на ступнях: ходить было больно, порванные мозоли снова загноились, пришлось перевязать бинтами. В зеркале над тумбочкой я увидела отражение маленькой девочки с глазами убийцы. Черты лица начали меняться, или мне это просто показалось…

– На твоём лице всё написано, – сказало мне отражение и криво улыбнулось. – Сколько людей ещё будет убито? Во что ты превратишься после всего этого и как будешь жить? Впрочем… они этого заслужили, и я бы убила их ещё и ещё раз. Теперь ты – это я, привыкай, – и отражение игриво подмигнуло мне.

      Я знала, что самое тяжёлое начнётся, когда голова станет переосмысливать случившееся и мучиться вопросом: а что если..?

      Но ничего не могло быть «если», потому что любой другой вариант был бы ещё хуже и означал бы конец моей истории. Мои мысли двинулись дальше: что делать теперь? Можно ли раскрыть всё, что я знаю, лидерам клана? Вдруг Филин – это волк, член клана? Замкнутый круг какой-то… против кого мы тогда воюем? У кого узнать?

      Прошёл час, а Дилан всё ещё не вернулся. Я задремала на его койке, но внезапно зазвонил мобильник, оставленный на тумбочке. Я убавила громкость, не стала отвечать. Это был Седой. Интересно, мог ли он знать что-либо, способное прояснить картину в моей голове? Унёсшись в лабиринты собственного сознания, я снова задремала до возвращения Дилана.

– Я смотрю, тебе тоже надо показаться врачу, – посмотрел он на мои ноги.

– Ерунда. Что тебе сказали?

– Рентген показал, что через неделю кости черепа срастутся окончательно и мне снимут фиксатор шеи. Всё нормально, я в порядке.

      Я улыбнулась и села.

– Звонил твой отец.

– Перезвоню ему потом, – только он это сказал, как его телефон зазвонил снова, пришлось ответить. – Да, – голос в трубке был более спокойным, чем с утра, но требовал поговорить со мной. Поначалу Дилан отказывался передать мне трубку, потом выдохнул и сдался.

      У меня появился шанс получить новые сведения о человеке по прозвищу Филин, я даже обрадовалась, что Седому понадобилось поговорить со мной.

– Ну что, беглянка, всю жизнь собираешься прятаться?

– С тем, что я узнала, долго не живут, – я поняла, что с этим человеком надо разговаривать смело и отвечать ему то, чего он не ожидал услышать.

– И что же такого страшного ты видела?

– Я вам не доверяю. Что вы хотите от меня?

– Чтобы ты не рождалась. Мне нужна вся информация, которой ты владеешь.

– Нет, так не пойдёт. Кое-что я могу вам сообщить, но не по телефону. Сегодня в семь вечера в сквере около больницы. Взамен мне нужна информация от вас.

– Будь одна, – Седой положил трубку.

– Я пойду с тобой, – сразу отреагировал Дилан, который слышал наш разговор.

– Думаю, лучше мне быть одной. Не волнуйся, я справляюсь.

– Ты плохо знаешь моего отца.

– И меня, как выяснилось… – вздохнула я. В мою голову прокрались подозрения, что Седой откуда-то узнал, где именно я пряталась, и ему не терпелось получить подробности. – Дилан, я боюсь совсем не его. Сейчас я расскажу тебе всё, что знаю. Что бы ни случилось, помни: все мои действия как будто бы предсказаны где-то выше, я нужна для того, чтобы наш род выжил. Я это знаю, просто знаю.

– Я тебя слушаю.

      Мой рассказ начался с той ночи, когда я вынуждена была бежать из дома у озера. Подробнее я остановилась на легендах о Филине, который вполне мог оказаться даже отцом Дилана (но Дилан резко опроверг это предположение и добавил, что никогда не слышал о человеке с таким прозвищем). Дальше я рассказала, что после убийства мной дюжины охотников в деревне начнётся усиленная травля волков. Нужно срочно обезвредить людей.

      Чем больше он узнавал, тем менее понятной ему казалась реальность. Нельзя было никому доверять, а искать врага следовало в первую очередь среди своих. Да, я поставила жизнедеятельность клана под угрозу, слишком много людей узнало о существовании полуволков, в частности меня. И я начала осознавать, что после того как война кончится, меня могут ликвидировать. Даже мама не готова была рисковать благополучием клана ради моей свободы, и Дилан всё это тоже понимал.

      Я задумалась над тем, сколько мне осталось жить, удастся ли мне стать врачом, будут ли у меня дети, останется ли со мной Дилан? Мне было всего восемнадцать, а иногда казалось, что тридцать восемь. Ноги и руки в ранах, вид потрёпанный и, пожалуй, Седой был прав: я беглянка.

      Глядя на мужа, я не могла избавиться от чувства вины: то ли бежать от него как можно дальше, то ли сотворить чудо и всё исправить…

– О чем ты думаешь, Диана? – прервал мои размышления Дилан.

– О том, что теперь делать. На перепутье я могу сделать что угодно, но не знаю, какой вариант событий позволит сохранить нас вместе.

      Он обнял меня и промолчал.

      После обеда он вызвал такси, и мы поехали смотреть съёмную квартиру для меня. В первом же месте мы оформили договор. Нормально. Можно жить. Есть кое-какая мебель: диван, стол, кухонный гарнитур, холодильник. Я была согласна и на худшее, лишь бы не создавать больше проблем. Дилан внёс оплату за целый месяц, заставил меня взять у него деньги на первое время. Многое могло измениться за эти дни, но я решила не думать о плохом.

      На его лице не было видно абсолютно никаких эмоций, видимо, так глубоко он ушёл в себя. Всю обратную дорогу мы молчали. Оказавшись в палате, он лёг в постель, снова пожаловался на головокружение, но отказался позвать медсестру. Около шести часов вечера он уснул, я тихонько вышла, на автомате забрав свои вещи.

      В сквере все скамейки были залиты солнцем, уже вечерним и не обжигающим. В это лето я так мало радовалась солнцу, мало обращала внимание на такие простые естественные вещи…

      У меня не было с собой ни часов, ни мобильного, но чем ближе становилась встреча с Седым, тем сильнее меня трясло. Наконец, я увидела знакомую чёрную машину, из неё долго никто не выходил (возможно, Седой думал, что мы поговорим внутри, однако я-то знала: переговоры лучше вести на нейтральной территории), потом он всё-таки появился. Статный, высокий, он шёл не быстро, но всем видом показывал, что одним взглядом способен уничтожить меня.

– Без вступлений, – бросил мне он.

– Кем вам является Филин?

– Никем! Я пришёл сюда за информацией, а не глупыми вопросами! Что у тебя есть по делу?

– Пока не ответите, я не буду продолжать. Он раньше был членом клана? Почему он теперь против нас?

– А! Соплячка! – выругался Владимир Александрович, но на вопрос всё же ответил. – Это брат твоего отца, он был таким же червивым яблоком, как ты, как твой отец! Его тоже не удалось усмирить уколом. Он убил родителей, вырезал целую деревню людей, украл деньги и сбежал. Потом его поймали и убили. Тебя ждёт то же самое.

– Это он создал деревню охотников, сейчас там быстрыми темпами ведётся стройка.

– Он давно мёртв. С чего ты взяла, что это именно он?

– Я жила в этой деревне две недели, информация достоверная.

– Где находится эта деревня?

– Вход в деревню находится около горы под названием Волчья, нужно всего лишь шагнуть в обрыв.

– Это чушь собачья!

– Нет, не чушь, это правда, можете проверить. Филин создал целую колонию. Число охотников растёт с каждым днём. Также Филин держит в тюрьме людей, за которых ему заплатили, и использует рабский труд в деревне. Я видела этих рабов, их водят в кандалах, как в средние века. Охотники похищают молодых волков из деревни и казнят или запинывают их до смерти, им неважно, женщина это или мужчина. Я только знаю, что группа охотников постоянно находится в лесу и что их прибывает. Говорят, вход открыл колдун, но его убили, чтобы он не смог закрыть его. Под горой зарыт какой-то камень. Чтоб закрыть вход, нужно взорвать гору.

– Что ещё?

– В деревню привели молодую волчицу, публично казнили её. Я не совладала с собой и превратилась. Чтобы спастись, мне пришлось убить двенадцать человек. После этого охотники нападут на волчью деревню, надо срочно что-то предпринять, я должна поговорить с лидером клана, вы можете устроить мне это?

– Нет, – отрезал старик.

– Тогда сами сообщите, повторяю: это срочно.

– Это всё?

– Нет, но остальное позже. К вам приходили насчёт меня? Что вы рассказали им?

– Приходили. Сказал, что не знаю, где ты, об остальном с ними говорил твой муж.

– Спасибо. Мне нужно снова проникнуть в Верхний Волчок, нельзя позволить им, чтобы убили кого-то ещё.

      Он молча встал и ушёл.

      «Чем обратится запущенный мной механизм?» – терялась в предположениях я.

      В палату к Дилану меня не пустили, позвонить ему я тоже не могла (мобильник, как и кольца, остался в загородном доме). Пришлось ехать на съёмную квартиру и провести ночь в тишине и одиночестве. Я старалась себя чем-нибудь занять: постирала хозяйственным мылом кое-что из одежды, полежала в ванне, напилась горячей воды (т.к. чая не было), а ночью смотрела на звёздное небо с балкона, хотела увидеть комету.

      Утром я решила ехать в больницу не на такси, а на автобусе. Пока искала остановку, наткнулась на столовую, не удержалась и взяла в ней завтрак.

      Дилан принимал душ, когда я вошла в палату. Он немного испугался, увидев меня.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я и попыталась изобразить улыбку на лице.

– Нормально.

– Вчера меня не пустили к тебе.

– Да, я понял.

– Ты какой-то подавленный, что-то случилось?

– Нет. Ты была права: я и правда плохо тебя знаю.

– Я научилась контролировать себя, ты больше не пострадаешь, обещаю.

– Не в этом дело.

– Да, мне снова придётся уйти, если ты об этом.

– Нет, Диана! Здесь справятся без тебя.

      Я покачала головой, уверенная в собственной правоте.

– В этот раз мне потребуется помощь. Я рассказала твоему отцу, что убила дюжину охотников. Они будут мстить и попытаются найти меня. Нужно предотвратить их нападение на Верхний Волчок, – я упёрлась взглядом в потолок. – Такое чувство, что я всё время говорю одно и то же, но меня никто не слышит…

– Это слишком невероятно, чтобы оказаться правдой, и слишком мало, чтобы оказаться истиной.

– Это правда! – взорвалась я. – Как, по-твоему, нам стоит поступить? Сидеть на месте и смотреть, как всех нас убивают по одному?

– Диана, успокойся. Уже приняты меры. Отец позаботился об этом, он звонил с утра. Более того, сегодня сюда придёт человек, которому ты должна будешь рассказать всё, что знаешь, – он заметил, что я напряглась. – Это один из лидеров клана. Возможно, он в силах помочь нам.

– Ты же понимаешь, что после его визита ты можешь больше никогда не увидеть меня?

– Бред, – ответил он, но прозвучало это очень уж неуверенно. – Не этого ли ты хотела?

– Да… – я задумалась. – Прости, мне просто надо собраться с мыслями.

      На этот раз у меня не было с собой никаких вещей, кроме маленькой сумочки с документами и деньгами. Оставалось ждать вечера. Еда в рот не лезла, от страха начало подташнивать. В этот раз было чего бояться.

      В дверях появился преклонных лет мужчина, совершенно не внушающий страха, дряхлый на вид, но было в нём нечто заставляющее обратить к нему всё своё внимание.

      Мы тут же встали.

– Здравствуйте. Меня зовут Дилан, а это Диана, моя жена, – поприветствовал его Дилан и предложил стул.

– Здравствуйте, – сказал тот утробным голосом и сел.

      Он был один. На вид ему было лет семьдесят пять, если не больше.

– Я должен внимательно выслушать вас, девушка. Всё, что вы знаете.

– Представьтесь, пожалуйста. Я вижу вас впервые, и раз после нашего разговора вы захотите убить меня, то я хочу знать ваше имя.

      Дилан с осуждением посмотрел на меня, я и сама начала понимать, что несу чепуху.

– Виталий Викторович Цыганов, член правления клана. И я не занимаюсь убийством людей, в отличие от вас. Меня предупредили, что вы импульсивная особа.