Амаранта – пленница короля эльфов

– Чудеса! – Амаранта видела уже при дворе в Алуаре различных трюкачей и фокусников, но на такое они способны не были.

– Кто вы?

Он прятал лицо за полупрозрачной тканью, не закрывавшей лишь глаза. Разумеется, он ей не ответил. Зато роскошная белая птица, сидевшая у него на плече, затрещала:

– Хочу к ней! Хочу предсказать ее судьбу!

Ну и чудеса! Похоже, это птица хозяйка кудесника, а не он ее.

– Как ее зовут? И сколько она стоит? – Амаранта протянула руку к белой пушистой птице, ожидая, что та гордо цапнет ее клювом. Уж очень по-королевски она выглядела. А крупный янтарь, как оказалось, росший прямо у нее во лбу, вначале показался затейливым украшением. Вместо того, что нахохлиться, птица радостно перелетела на руку Амаранты.

Какая она прелестная! У нее хвост роскошней, чем у павлина. Перья пушистые и нежные на ощупь. Есть ли еще райские птицы, белые, как облака? Или эта такая единственная.

– Она великая предсказательница судьбы, – представил кудесник.

– Да, разумеется, я вам верю, – Амаранта уже прикидывала в мозгу, насколько от этой нереалистичной похвалы возрастет цена птицы. Если денег, взятых в дорогу, не хватит, то можно расплатиться за нее драгоценностями. Она уже приготовилась расстаться с перстнем или с ожерельем.

– Это подарок! – опередил ее хозяин птицы.

Амаранта даже не смела ему поверить. Как можно отдать кому-то такое чудо, да еще забесплатно.

Кудесник между тем поцеловал ее заледеневшую руку с галантностью знатного кавалера.

– Вы красивы, как фея, заблудшая далеко от своего родного волшебного царства, – прошептал он так, чтоб окружающие не слышали. – Уж я то, поверьте, знаю, как они выглядит. И птица знает, поэтому она будет вас слушаться. Таких птиц почти невозможно приручить, кроме как феям. У нее до сих пор не было хозяев, поэтому считайте ее своей подругой.

– Как она называется?

И не сокол, и не ястреб, и не коршун.

– Это птица-гадалка. Волшебная птица. Ее так называют неспроста, а потому, что она дает предсказания.

И птица действительно заговорила почти человеческим языком, чередующимся с соловьиными трелями. Чистое волшебство! Амаранта улыбнулась, а кудесник исчез.

Или его утянули под мост ледяные существа? Хорошо, хоть птица осталась.

– Пойдем, белая подруга с янтарем во лбу, – Амаранта хотела понести ее на руке, но птица вспорхнула и полетела за ней сама.

Плевать на предсказания! Амаранта собиралась миновать ледяной мост и отогреться на лугу от пронзающего холода. Пусть ледяные существа вопят в бездне под ним. Одно из них ее предупреждало не ездить. Ну и пусть! Она свой выбор сделала. Пора ехать на свадьбу! Все же едва карета тронулась, Амаранта обернулась, чтобы глянуть назад на мост, не стоит ли там все тот же ледяшка, грозя ей на прощание. Но там стоял лишь какой-то красивый белокурый кавалер в одежде похожей на восточный халат кудесника и отряхивал снежинки со шляпы, подозрительно похожей на тюрбан. Кудесник был стар, кавалер на мосту молод и статен. Чем же они показались ей так похожими? Пригожий незнакомец улыбнулся Амаранте и помахал на прощание, как будто хорошо ее знал. Не странно ли, что он вдруг оказался на мосту в глухой местности без экипажа и без коня?

Амаранту отвлек от него какой-то гром с небес. Там надвигается гроза или летит дракон? Чуть высунувшись из окна, девушка заметила летящее существо, чем-то похожее на белого дракона с крошечным силуэтом наездницы на загривке. За ним тянулась по небу алая полоса огня или заката? Вероятно, то был и не дракон, а просто принявшие затейливую форму облака. Амаранта отвлеклась от наблюдений, потому что птица снова с ней заговорила. И ее язык был человеческим. Хорошо, что спутницы в карете спят. Можно побеседовать с великой предсказательницей судьбы в птичьем оперении.

– Ну, что мы с тобой подружимся? – Амаранта попыталась отогреть заледеневшие пальцы, коснувшись ее пушистого хохолка.

– Никогда не подружимся, если ты будешь такой наивной, как сегодня, – нагло заявила роскошная птица. – Но поскольку ты сама очень бестолкова, я собираюсь во всем стать твоей советчицей.

– Ну, спасибо, – Амаранта обиженно насупилась. Не была бы птица такой красивой, она бы тут же прогнала ее за грубость. Карета катила вперед, а пернатая подруга начала без спросу поглощать остатки фруктов из корзины. Она так высоко ценила свои советы, что даже не заметила сарказма в голосе новой хозяйки. Хотя нет, как там сказал кудесник. Хозяйкой этой птице быть нельзя, можно стать ей только подругой.

Свадебный казус

– Ты хочешь пригласить короля нечисти на свою свадьбу, – у Теобальда в голове такое не укладывалось. – Это уже не шутки! Что скажут люди? Что подумают священнослужители? Чтобы обвенчать вас приедет епископ из самого Рошена, и вся знать из Родолита тоже съедется. Все увидят короля эльфов со свитой из волшебных тварей на твоей свадьбе.

– И хорошо! Теперь мы союзники! Пусть все об этом знают! Нет войне! Нужно радоваться, Теобальд. Кто не отведал еще отвратительный вкус беспомощности в борьбе со сверхъестественными существами? Зато, как они полезны, когда просишь их по дружбе помочь.

Сам Ангус с восторгом наблюдал за уродливой ордой финодирри, которые ловко таскали огромные блоки для строительства грандиозного собора. Такие блоки не смогла бы поднять и целая артель умелых строителей. А у этих жутких уродцев, поросших шерстью и когтями, все очень ловко выходило. Отменные мастера!

– Ты помнишь, что их ни в коем случае нельзя благодарить за работу? – со своей серьезностью спросил граф у Теобальда.

– Даже если, не смотря на всю мою предвзятость к ним, их работа произведет на меня небывалое впечатление? – недоверчиво хмыкнул Теобальд. Не в меру активные финодирри ему уж очень не нравились. Такими лапищами как у них не трудно и весь мир разгромить, а они вдруг возятся тут и что-то строят. Это неспроста! Во всем этом кроется какой-то подвох.

– Особенно их нельзя благодарить в том случае, если своей работой они тебе угодили! – назидательно произнес граф Ангус. – Ты, что не помнишь, я же рассказывал тебе о них.

– Да, что-то о том, что их предок женился на смертной, и от этого союза родились такие уроды, наделенные недюжинной силой и бессмертием. А потом необычная чета с очень мерзким потомством проигнорировала какой-то торжественный прием в стране фей, и за это всех потомков наказали проклятием – они обречены быть рабами чужой воли всю вечность. Косить и строить для любого, кто им приглянется или заманит их хитростью, но любые слова благодарности обожгут их как хлыст. Они завоют от боли при виде подарка или услышав слово «спасибо» и исчезнут. Так может поблагодарить их прямо сейчас. Эй вы!

– Не вздумай! – веско возразил граф. Стая финодирри уже обернула косматые головы в ожидании очередных команд.

– Продолжайте! – велел им Ангус, а Теобальда пожурил. – Ты что не помнишь, что их сюда прислал сам Дагда. Оскорбим его и союзу конец. Снова придется вести бессмысленную войну, в которой мы в любом случае проиграем. Смирись с тем, что волшебный народ сильнее нас. С ними лучше дружить, а не враждовать.

– Феи и эльфы никогда не станут друзьями людей, – Теобальд снова ощутил боль от своего давнего увечья, полученного в поединке с нечистью. – Уж, поверь мне, я знаю.

– Как бы нам не было тяжело, мы должны попытаться, – Ангус был непреклонен. Он не отрывал глаз от постройки, которая вырастала из ничего на пустой равнине за один день. Финодирри тем и славились, что способны осушить болото и выстроить на нем роскошный дворцовый комплекс всего за одну ночь. Нужно будет попросить их построить шикарный дворец для Амаранты, едва они закончат с постройкой грандиозного свадебного собора. Именно свадебного, а не молитвенного или кафедрального. Дагда решил сделать обрученной чете подарок и пристал волшебных строителей, чтобы создать собор именно для свадьбы, которую запомнят на много поколений, потому что именно на этой свадьбе будет публично объявлено о союзе, который заключили смертные и фейри. А стало быть, именно эта свадьба станет знаменательной.

– Что скажут священнослужители, когда узнают, что самый роскошный собор на свете отстроен нечистью? – сокрушался Теобальд. Получив когда-то опасное ранение от фей, он был предвзят во всем, что казалось народа фейри, но и он не мог отвести глаз от еще не оконченной великолепной постройки. – Сказочное место! Но что если эти монолитные стены рассыплются в прах, едва гости зайдут в собор, и всех нас придавит обломками? Уж тебе ли не знать, как эльфы и феи хитры!

– Ты слишком подозрителен! – Ангус по-дружески хлопнул Теобальда по плечу, и испугался, когда друг побледнел и чуть не упал. Кажется, граф задел его давнюю рану.

Один из финодирри тут же подскочил к ним и поднес флакон со сверкающим зеленоватым эликсиром.

– Чтобы вашему другу стало лучше… на время, – прогнусавил он хриплым неприятным голосом.

– Это яд! – заподозрил Теобальд, но финодирри уже отлетел назад к работающей не покладая лап стае. Они кружились над недостроенным собором, как хоровод черных джиннов. Издалека казалось, что они не работают, а танцуют, порхая в высоте. Чудовищное и чем-то красивое зрелище! Пока Теобальд заглядывался на них, граф заставил его сделать глоток эликсира. И произошло маленькое чудо. Вместо того чтобы отравиться, Теобальд почувствовал облегчение.

– Шутки фей, – пробормотал все же он и хотел сплюнуть, но трава под ногами искрилась от какой-то волшебной пыльцы, и ему стало жалко ее пачкать.

– Я слышал об одном древнем короле из Морана, который сокрушался по поводу болота, плодившего нечисть, – припомнил граф старую легенду. – Болото невозможно было осушить, из него выпрыгивали разные твари, изводившие придворных, и слышались жуткие голоса. Каким-то образом тому королю удалось призвать финодирри. Всего одного, а не целую роту. Тот финодирри за ночь осушил болото и выстроил на нем крепость. Благодарный король решил за это возвести волшебного строителя в дворянский чин, сделать своим приближенным и оставил ему у высушенного болота подарок – изысканный придворный наряд со всеми регалиями, шляпой, сапогами. Рядом ждал умелый портной с большим зеркалом, чтобы помочь чудовищу облачиться в изысканную одежду и если придется, срочно подогнать по размеру. А чуть поодаль пряталась королевская свита, желающая посмотреть, как финодирри облачиться в дорогой наряд и станет чванливо смотреться на себя в зеркало во весь рост. Специально для него нашли передвижное зеркало огромного размера, ведь финодирри намного выше людей и плотнее телосложением. Да, и ткани для наряда выбрали самые лучшие. Пряжки, пуговицы, шнурки – все было самым качественным и дорогостоящим. Увидев эту роскошь, финодирри завыл не своим голосом. Он не оценил благодарность короля, лишь обиделся и начал плаксиво напевать что-то о том, что его лапам, когтям и рогам не место там, где существует подобная роскошь, что его прогоняют, и он должен уйти. Причем, заметь, никто его не прогонял. Наоборот ему предложили завидный пост при дворе. Король не мог потерять такого работника, но обиженный подарком финодирри разрушил какую-то базилику в зарослях и исчез.

– И какой вывод я должен сделать из этой истории?

– Волшебные существа не взяточники, не искатели богатых покровителей, не хитрецы. С ними выгодно поладить.

– Да? А не этот ли самый финодирри потом соблазнил жену короля и от их связи родился жуткий уродец вместо положенного наследника. Кстати, король и финодирри встречались в той самой разрушенной базилике.

– Ну, может это был уже другой финодирри. Посмотри, их друг от друга не отличишь.

Они подпрыгивали так энергично, будто летали. Один зазевавшийся финодирри обронил каменный блок, но к счастью успел поймать его налету до того, как тот размозжил головы целому отряду графа.

– Ты не боишься, что однажды они станут опасны.

– Дагда их сдержит, – уверенно возразил граф, – пока мы с ним в дружбе. Он же их правитель. Недаром им нужен сильный король.

– А если на свадьбе что-то произойдет.

– На свадьбу приглашен лишь сам Дагда и его избранная свита. Чудовищ там не будет, только феи и эльфы. Они могут вести себя прилично.

– Но они тоже могут быть опасны. Их миловидная внешность обманчива.

– И у них тоже есть придворный этикет. Они знают, как вести себя, чтобы не спровоцировать новую вражду.

– А что если сам Дагда опасен? Что если он просто притворился, что хочет с тобой подружиться?

– Не думаю! Недаром о нем ходят слухи, что он самый благородный из всех правителей эльфов, какие были до него.

– Верно, другие не соглашались идти на мировую. Но это вовсе не значит, что нужно верить ему безоговорочно.

– Я и не верю! Я его проверяю! Поэтому и пригласил на свадьбу. Пусть познакомиться с моей невестой и пообещает, что не причинит ей зла, только тогда мы станем настоящими друзьями и союзниками.

– Это все из-за Амаранты, да? – Теобальду на миг показалось, что он заглянул в сердце другу. – Ради того, чтобы обеспечить ей безопасность, ты готов на все.

– Ну, кроме нее я обязан опекать всех жителей графства, своих вассалов, слуг. Мне вверена забота о многих.

– Сам бы ты воевал до последней капли крови. Ты не забыл, что эльфы захватчики, растерзавшие твоих родителей. Они нас изводят веками, в то время как мы не сделали им ничего плохого. Видите ли, все эти земли, на которых мы живем, принадлежали им еще до того, как возник первый человек. И теперь мы, люди, считаемся ими всего лишь паразитами на чужих территориях.

– Перестань! Все не так плохо! – граф достал подзорную трубу, чтобы получше рассмотреть труды финодирри, круживших черным вихрем над высоченными шпилями грандиозной постройки. Еще чуть-чуть и они закончат. А солнце даже еще не начало клониться к закату. Им и полдня оказалось достаточно.

– Великолепные работники!

– Только не приглашай их отрабатывать барщину в нашем графстве. Они и так тут всех перепугали.

Хоть собор и строился на безлюдной равнине, где прежде не удавалось ничего построить, и куда из-за дурных слухов никто старался не заходить, сплетни о косматых работничках уже разнеслись по всему графству. Где-то остался отпечаток их когтистой стопы размером с коромысло. Где-то послышался их хохот, от которого сотрясались глинобитные стены сельских домиков. Где-то проломилась крыша, на которую они мимоходом запрыгнули.

– Ты, правда, веришь, что в этой равнине жили банши? – прервал его размышления граф.

– Деревенские девушки их точно слышали. Эти духи воют, предвещая трагедию. И если даже их отсюда прогнали финодирри, место для постройки свадебного собора здесь очень неудачное.

Там, где воют банши, всегда лучше строить часовню для отпевания и готовить погост для похорон, но об этом Теобальд промолчал. Зачем лишний раз тревожить друга. К тому же эликсир, преподнесенный финодирри, дал временное облегчение от ран. И на том спасибо.

Только спасибо говорить нельзя, чтобы не спровоцировать истерику и раздор. Теобальд вовремя осекся.

Под золотой маской

Амаранта сама не заметила, как заснула. Ей снилось, что она гуляет среди золотых роз. Это было поразительно! Цветы, в самом деле, были из чистого золота, но их нельзя было назвать ювелирными изделиями так, как они росли прямо на кустах и деревьях. От их сияния слепило глаза. А в небе проносилась какая-то темная тень. Амаранта коснулась одной из роз, но только уколола палец о золотые шипы.

– Осторожно, ты очень близко к границам волшебного царства, произнес вдруг кто-то. Амаранта подняла голову и заметила на высокой ветке птицу с человеческой головой. Кажется, такие создания назывались сиринами. Или алконостами? Или гамаюнами? И они существовали только в сказках. У этой птицы был роскошный, почти павлиний хвост, усыпанный, будто росой, сверкающими каменьями. Они что прямо росли у нее из перьев? Кажется, это все-таки птица сирин, потому что ее оперение светлое, а улыбка приветливая. У алконостов и гамаюнов перья темных оттенков, а лица мрачные, так как они предрекают трагедии. Сирин же вроде бы считается птицей радости. Прелестная девичья головка на птичьем теле была увенчана настоящей короной с рубинами и алмазами.

– Он идет! – пропела птица-сирин совсем не птичьими, соблазнительными губами. – Он так близко к тебе, как не был еще никогда. И он заберет тебя с собой! Уже скоро!

– Кто?

Но птица-сирин лишь лукаво улыбнулась. А золотые розы уже тревожно позвякивали, будто колокольчики. Их тут были сотни, тысячи. И от каждой раздавался мелодичный звон. Кто-то обнял Амаранту сзади. Она обернулась. Рядом стоял кто-то статный и притягательный. С ним рядом было тепло и приятно, но немного смущало то, что лицо у него полностью закрыто золотой маской. Амаранта хотела снять ее, но вдруг поняла, что маска это и есть его лицо. Ее не снять!

На этом сон оборвался. Карета резко затормозила, и это стало причиной того, что девушка очнулась от блаженных грез. Только все ее спутницы до сих пор дремали. Наверное, это стук колес и однообразные пейзажи за окном подействовали на всех усыпляюще.

– Как бы ни напали разбойники, – пропищала белая птица с янтарем во лбу, – я слышала, в этих лесах они простаки зверствуют. А бывают еще и те, кто похуже разбойников.

– Ты это о ком? – Амаранте резко вспомнился незнакомец из сна.

Птица деловито молчала, чистя клювом свое роскошное белоснежное оперение.

– Слушай, а ты когда-нибудь видела птиц, таких же роскошных, как ты, только с человеческой головкой?

– Тебе мало, что я говорю с тобой человеческим языком, хочешь еще, чтобы я перекинулась девицей?!

– Нет, что ты! Я не хотела тебя обидеть. Кстати, как мне тебя называть. У тебя есть кличка?

– Кличка? – птица недовольно дернулась.

– Ну, ладно, имя, а не кличка, – пошла на уступку Амаранта. – Такое ощущение, что я говорю с настоящей леди из знатного птичьего рода!

– Можешь, выбрать для меня имя. Мое на птичьем языке ты и произнести все равно не сможешь. Оно слишком труднопроизносимо для людей. Но я даю тебе карт-бланш на выбор нового. Назови меня как-нибудь поизящнее.

– Например, ваше величество, – пошутила Амаранта.

– Не так высокопарно!

– Тогда Белая Королева, – девушка глянула ее на оперение. – Или Белоснежная Маркиза.

– Больше похоже на титулы, чем на имена.

– А что тебе подойдет больше?

– Имя – это не просто красивый звук, оно должно охарактеризовать меня, придать индивидуальности. Не называй меня, как собачонку.

– Ну, хорошо, – Амаранта принялась загибать пальцы и пускать в ход всю свою изобретательность. – Сплетница? Болтушка? Трещотка?

Птица только качала головкой.

– Снежинка? Белянка? Пушинка? Янтарь? Думаю, лучше всего тебе подойдет прозвище Янтарь.

– Ну, уж нет, такое ощущение, что камень это главное, что во мне есть. Ты же не считаешь, что отрастить янтарь во лбу это самый примечательный из птичьих талантов.

– Тогда – Пушинка. Ты легкая в полете, как гагачий пух. И на ощупь такая же мягкая.

– Нет, не хочу, чтобы меня сравнивали с пухом, – закапризничала птичка.

– Тогда, – Амаранта срочно подыскивала компромисс. – Инфанта! – пришло ей голову.

– А что это означает?

– Я как-то видела приезжавшую с послами царевну из далекого государства, где девушки сладкоголосы, как пташки, и украшают свои прически павлиньими перьями. Они бы тебе понравились. По стати чем-то напоминают тебя. Наследницу престола в тех краях принято называть инфантой, а я назову так тебя.

– Ну, дурно звучит, – птица вся нахохлилась. – Инфанта! Мне нравиться.

– Тогда теперь это твое имя, – Амаранта сделала заметку про себя, что слово кличка употреблять больше нельзя. Почему-то ей не хотелось ни чем оскорблять горделивую птицу. Они и часа вместе не провели, а она уже начала относиться к подарку кудесника, как к лучшей подружке, иногда даже перед ней заискивала, ну прямо, как перед венценосной особой.

Удивительно, как они не разбудили никого из провожатых своей громкой беседой. Даже Аделина, ее наперсница, мирно посапывала во сне. Не говоря уже о старой кормилице, которую Амаранта тоже взяла с собой. Хорошо, если Ангус не придет в недоумение, увидев при невесте такой необычный эскорт, который к тому же нельзя уже отправить назад. Всем ее попутчикам придется подыскать какое-то место в замке. Они будто часть приданого, которого, кстати, у Амаранты почти не было, не считая материнских драгоценностей, которые достались ей, как единственной дочери. Но Ангуса не смущало то, что нареченная практически бесприданница. Вероятно, потому что сам он был очень богат. Ведь обширные земельные угодья кругом – это его владения. У него больше плодородных земель, чем у князя или короля!

Кто-то осторожно постучал в окно кареты. Амаранта готова была поклясться, что на миг увидела необычную руку со сверкающими когтями и пальцами, поросшими листвой, подобно веточкам.

– Добро пожаловать за черту владения эльфов, госпожа Амаранта!

Это что шутка? Амаранта смотрела и не верила глазам. На пути кареты как из-под земли вырос мальчик в зеленом кафтане. Лицо он спрятал под маской, искусно сделанной из мелких золотых листиков.

– Вы случайно свернули не в ту сторону, – деликатно пояснил он. – Кучер заснул, да и лошади двинулись на зов из эльфийских земель. Такое тут со всеми путниками случается. Но в силу только что заключенного договора между нами и жителями графства, я должен вас предупредить, что вы едете прямо к обрыву.

– Что?

– Вам нужно развернуться и проехать чуть назад, тогда вы не попадете ни в плен, ни в ловушку.

– Ты хочешь сказать, тут поблизости гнездятся разбойники? – повторила Амаранта то, что услышала от своей птицы.

– О, нет, их всех давно переловили арахны.

– Кто?

– Золотые паучихи, они плетут свою паутину по дороге впереди. Поэтому вам безопаснее развернуться обратно.

– Ты же не хочешь, чтобы я вернулась, передумав играть свадьбу.

– Ни в коем случае! Свадьба людей – это интересное событие для нас. Мы все хотим ее посетить, но, увы, не все приглашены.

– Так я могу это исправить. Приглашаю вас всех.

Слова сами слетели с языка. Амаранта не успела о них пожалеть, потому что встречных в золотых лиственных масках оказалось не так-то много. Всего-то десяток или пара десятков? Или уже несколько десятков? Дамы и кавалеры в золотых листьях выступали из-за деревьев. Их вдруг как грибов наросло. Стоило же сболтнуть, что она приглашает их всех. Такая армия и на царской свадьбе не вместиться.

Благо мальчик, первоначально заговоривший с ней, деликатно пояснил:

– Нам никак нельзя появиться там всем. Наш господин нам этого не велит. А иначе будут беспорядки. Люди до сих пор нас не очень любят. То есть большинство людей… Некоторые люди, как оказалось, очень даже неплохи. Вы, например.

Амаранте показалось вдруг, что он коснулся ее рукой, хотя их разделяло куда большее расстояние, чем могла дотянуться его рука. Как ни странно в волосах у нее вдруг застрял один золотой листик по форме похожий на осиновый. Он был тонким, но жестким, точно металлическим. На ощупь напоминает чистое золото.

– Не знаю, кто твой господин, но я на свадьбе не просто гостья, а невеста. По древней традиция я имею право пригласить всех, кого захочу.

Мальчик обеспокоенно оглянулся назад, где статных незнакомцев в лиственных масках вдруг оказалось так же много, как деревьев в лесу. Такое ощущение, что за каждый стволом стоял хотя бы один из них.

Инфанта что-то обеспокоенно крякнула, не вылетая из кареты, уже на птичьем, а не на человеческом языке.

– Я приглашаю хотя бы одного тебя и твою спутницу, – немного испугавшись, поправилась Амаранта.

Чуть позади мальчика стояла стройная дама в роскошном зеленом наряде и такой же маске из золотых листьев, полностью закрывавшей лицо. Ощущение было таким, что маска растет прямо у нее из кожи. Причем на ладонях под длинными раструбами зеленых рукавов виднелись такие же золотые листики. Наверное, дама одела браслеты. Но откуда же такое впечатление, что эти листья прорастают у нее из рук?!

– Спутницу, хм… – мальчик, встретивший карету, явно чувствовал себя немного неловко. – Госпожа Ивейна не совсем чтобы чья-то спутница.

– Но все равно пусть приходит. Будет гостьей. Или даже подругой невесты. Одна моя наперсница заболела и умерла во время морского плаванья. Теперь у меня не хватает подруг невесты для ровного числа. Их должно быть четное количество.

– Уриэлла не умерла. Ее позвал с собой с корабля один из сынов моря, и она прыгнула в пучину за ним. Он может отпустить ее на свадьбу. Я могу передать ему послание от вас, написанное на ракушке. Только в этом случае водяной, похитивший ее, придет на свадьбу вместе с ней, а от него повсюду останутся мокрые следы. Так, что я вам не особо советую приглашать Уриэллу и его, если не хотите, чтобы замок частично затопило. Видите ли, с тех пор, как царица Лилофея (она была наземной принцессой до того, как стала супругой морского царя) пыталась сбежать назад к отцу на землю, водяные больше не доверяют своим возлюбленным, которые просятся навестить родню на земле. Этих девушек, даже если они любят своих похитителей, порой охватывает сильная ностальгия. Стоит им ступить назад на землю, и они могут возненавидеть Подводное царство, где уютно прижились среди чудес и сокровищ.